Их странности

      На больницу Святого Мунго давно опустилась ночь и лишь редкое шарканье тапочек по каменному полу, да снующие из кабинета в кабинет медиведьмы нарушали устоявшуюся тишину. Малфой сидел перед операционной уже почти три часа, ведьмы входили и выходили, но никогда не сообщали ему никаких новостей, какой бы исполненный надеждой взгляд он на них не бросал. Уизли ушли в местную столовую ещё полчаса назад — Гермиона напоследок потрепала его по плечу и посоветовала не волноваться: «это ведь Гарри, Драко, он выкарабкается». Малфой убедительно кивал, но не волноваться не мог, поэтому нервно сидел перед палатой в одиночестве, ожидая вестей.       Он ненавидел эту работу, полную опасностей и риска, после которой Поттер чаще возвращался не домой, к нему, а в эту проклятую больницу, куда Малфой всё равно мчался по первому же вызову, несмотря на брошенные во время ссор обещания больше не приходить, и пусть Поттер вообще провалится на этих своих миссиях, если ему так угодно. Всё ложь. Конечно, всё ложь, выкрикнутые в гневе слова всегда скрывали страх за возлюбленного и надежду, что в этот раз, может быть только в этот раз упрямый идиот его послушает и уволится. «Люди могут быть в опасности, Драко, и я могу их спасти». Всегда Герой, всегда чертов Спаситель. И Малфой злился, кидался заклинаниями и угрозами, но потом остывал и с силой вжимался в чужое крепкое тело, вдыхая запах зелий и лёгкого пота и обводя пальцами новые и старые шрамы, убеждаясь, что Поттер всё ещё жив.       Драко привык волноваться, ждать по многу часов окончания операции, а после выхаживать Гарри дома ещё несколько дней. Но в сегодняшнем дне было что-то странное. Может дело в большем количестве привлечённых к операции колдомедиков, а может в сосущем под ложечкой беспокойстве, но чувство тревоги никак не отпускало Малфоя: сердце сжималось, а руки нещадно тряслись. Наконец, спустя ещё полчаса двери напротив открылись и оттуда вышел старший колдомедик Смит, уже давно знакомый Малфою. Он нёс какие-то бумаги, а лицо его было словно восковой бездушной маской. Так готовятся сообщать плохие новости. «Нет… Нет, нет, нет, пожалуйста, нет… Скажите мне, что с ним всё в порядке, пожалуйста, нет…» — мысленно умолял Драко, до боли сжимая руками собственные колени. — Мистер Малфой, мне очень жаль, — начал колдомедик и при взгляде на окаменевшего парня его маска равнодушия едва заметно дрогнула. — В него попало очень старое проклятие, разъедающее внутренние органы. Мы пытались найти контзаклинание и отращивали новые прямо на месте, но ничего не получилось. Мистер Поттер скончался. Колдомедик Смит парой слов описал почти четырёхчасовую операцию, панические попытки спасти Герою Британии жизнь и то, какой мрачной была тишина после смерти мозга пациента. Малфой совсем замер и с отчаянием уставился на другого мужчину, одним взглядом умоляя сказать, что это неправда. Колдомедик Смит нервно сжал в руках бумаги: он нечасто проявлял эмоции, проработав в больнице Святого Мунго уже более двенадцати лет и повидав многое, но эта молодая отчаянная пара за всё это время успела ему полюбиться, поэтому невыносимо было видеть сейчас, как у другого человека умирает вторая половина души. Он заметил, что блондин вдруг начал бледнеть на глазах и уже откровенно забеспокоился: — Мистер Малфой, пожалуйста, дышите, вот, выпейте воды, — колдомедик наколдовал стакан с водой, протянул другому и помог выпить, так как руки парня были совсем ослабевшими. — Мне жаль, но мне нужно решить ещё один вопрос, — вздохнул Смит, когда Драко наконец вернул себе немного самообладания. — Мистер Поттер оставил согласие на трансплантацию его органов после смерти, нам удалось спасти его глаза, от вас требуется подписать согласие как от ближайшего родственника. — Трансплантацию? — Малфой непонимающе моргнул и перевёл пустой взгляд на колдомедика. — Сейчас есть девочка, которой нужна пересадка глаз, иначе она останется слепой, пока кто-нибудь ещё не появится в качестве донора, а у Мистера Поттера есть согласие, поэтому… — мужчина невольно замялся, впервые чувствуя неловкость за то, что так сразу обсуждает спасение другой полноценной жизни, когда только что была потеряна чужая. Драко не знал, что сказать, его мозг с трудом понимал сказанные ему слова, прокручивая в голове единственную фразу: «Мистер Поттер скончался». Невероятно, как мало слов нужно, чтобы человек почувствовал себя счастливым, и также мало требуется, чтобы разрушить весь мир. Спустя пару минут напряжённого молчания Малфой наконец понял, о чём спрашивал колдомедик. Даже после смерти этот идиот, даже после всего он… — Я подпишу, — отрывисто выдохнул блондин и практически выхватил бумаги из чужих рук. Из-за угла коридора начали показываться рыжие головы, спешащие к палате. Что ж, это будет непросто.       Через час криков, слёз и обсуждение дальнейших планов Драко аппарировал на крыльцо и с тяжёлым сердцем вошёл в их с Гарри дом. На кухне стояла недопитая чашка кофе, на которую Драко ругался почти каждый день, на диване был небрежно скомкан плед, которым они укрывались вчера вечером, а на каминной полке выставлено несколько фотографий их самих, с родителями Драко и с семьёй Уизли. Драко вдруг вспомнил как прошлым утром, перед самой миссией, Гарри, словно приклеенный, обнимал его за талию, мешая расставлять посуду на стол, и целовал за ухом, нашёптывая обещания взять отпуск и свозить мерзляка Малфоя в тёплые места. Обещание, которое уже никогда не может быть выполнено. Потому что Гарри Поттер, Герой Магической Британии, его драгоценный муж был мёртв. Осознание навалилось на Драко с полной силой и, не выдержав всей бушующей в сердце боли, он, сгорбившись, осел прямо на пол, с силой обхватывая колени руками, словно пытаясь стать меньше, словно, если он сожмётся достаточно, то боль пройдёт. В тишине своего одинокого дома Малфой наконец громко заплакал.

***

      В палате никого не было, когда блондин на следующий день пришёл забрать немногочисленные уцелевшие вещи: треснувшие очки и сверкающий почётный значок Аврора. Медиведьмы тактично оставили его одного, пока он любовно оглаживал стекло старых очков. Несмотря на уговоры Драко Поттер всегда отказывался их менять и только дразнился, всё повторяя, что Малфою на самом деле нравятся эти безвкусные стекляшки. Дурак был действительно прав, но он никогда не признавался. Сдержав очередной прилив слёз, он потёр покрасневшие глаза и решился уходить, когда фигура, стоящая в дверях палаты заставила его остановиться как вкопанного. Напротив него, робко переминаясь с ноги на ногу, стояла девочка не старше девяти лет и с интересом смотрела на него зелёными глазами. Знакомыми и до боли родными глазами. Малфой тяжело сглотнул. — В-вы муж Мистера Поттера? — начала малышка и несмело шагнула ему навстречу. Блондин мог лишь ошеломлённо кивнуть, мельком бросив взгляд на женщину, стоящую за спиной ребёнка. Вероятно, обеспокоенная мать. — Мне сказали, что теперь у меня его глаза, и сказали, что у Мистера Поттера был муж, — объяснила девочка, — поэтому я решила сказать, что вы можете приходить и смотреть в его глаза, когда захотите, мистер. Она робко ему улыбнулась и бросила взгляд на ободряюще кивающую мать. Драко застыл на мгновение, а после подошёл к ребёнку и присел перед ней на корточки. Положив руки на светлые кудри, он легонько взъерошил их, на что девочка рассмеялась и с блестящим взглядом посмотрела на него. Малфой с лёгким отчаянием смотрел в её глаза, запоминая каждую крапинку. — Спасибо тебе большое, малышка, — Драко попытался натянуть улыбку, ещё раз погладил её по голове, а после отправил к матери, помахав напоследок. Похороны состоялись через несколько дней. К девочке Драко никогда не приходил.