Ты со мной?

      Все здесь было в лучших традициях американского пафоса. Траурная одежда, белые розы, черные зонты, даже чертов дождь. Кейси смотрела на все это, стараясь сдержать усмешку: «Какое клише!». Отец Клэр пришел сюда с перевязанной рукой. Кажется, Дэннис как-то раз обронил, что всего лишь усыпил его хлороформом. Неизвестно, говорил ли он правду тогда, но от этого было еще смешнее. Мистер Бенуа содрогался в рыданиях, одновременно принимая соболезнования пришедших. — Ты глянь, как беднягу колбасит, — сказал Джон, наклонившись к Кейси. — Надо бы подойти, поддержать его. От дяди всегда пахло дешевым пивом, сигарами и потом. Кук ненавидела этот запах. В подвалах же этого не было. Все двадцать четыре личности Кевина исправно принимали душ и чистили зубы. Они заботились об общем теле больше, чем Джон — о своем собственном. — Конечно, — ответила девушка. На самом деле ей меньше всего хотелось этого. «Думаю, было ошибкой позвать ее», — всплыл в голове диалог Клэр с папой. Она знала, что не нравится никому на этой тупой вечеринке и не расстроилась бы, если бы не попала туда. Хотя, признаться честно, не жалеет об этом. Психолог назвала влечение девушки к Кевину Стокгольмским синдромом, но чем больше Кейси узнавала о явлении, тем меньше верила в то, что ее случай подходил под описание. В мужчине Кук видела родственную душу, такую же истерзанную прошлым, как и она сама. — Мистер Бенуа… Я разделяю Вашу боль. Клэр была прекрасной девушкой, — сказала она. — Ох, здравствуй, Кейси. Представляю твои чувства. Ты ведь выжила, а Клэр и Марша — нет. Я не виню тебя, они просто оказались жертвой обстоятельств, — говорил мужчина, скрывая презрение.       Больно. Очень. Если бы он только знал, о чем говорит. «Жертвы обстоятельств»… Кейси захотелось высказать ему все. Но не здесь. Только не на кладбище. Не там, где был похоронен отец. — Я рада, что Вы понимаете это, — и ушла. Родители Марши оказались еще большими скотами. Те без прикрас говорили о том, что думали. «Почему выжили не они, а это отребье?» — кричала мать темноволосой. А Кейси лишь оставалось стоять, слушать все это и, как Иисус, подставлять под удары обе щеки. Девушка не проронила ни слезинки до самого конца церемонии. Две подруги были похоронены рядом, в свадебных платьях, о которых, скорее всего, мечтали. Будучи взаперти с ними, Кейси поняла, что они не были такими уж стервами, какими казались. После того, как Клэр отселили, Марша плакала на коленях однокурсницы еще очень долго. Они трое вполне могли подружиться, если бы смотрели на мир по-другому.       Кейси осталась на кладбище дольше остальных. Она брела на ватных ногах в самый дальний угол, где был похоронен единственный человек, который любил ее. Отец был для девушки эталоном. Храбрый охотник, примерный семьянин, ответственный работник. Она хотела быть похожей на папу. «Это семейный недуг. Мой отец умер так же: от инфаркта», — пронесся в сознании голос Джона. Уже тогда она понимала, что жизнь с этим человеком будет адом. Надгробие отца находилось в шаге от Кейси. «Ты будешь хорошей девочкой? Я в этом даже не сомневаюсь», — чертов голос в голове, постоянно напоминающий о прошлом. И все равно, сколько бы она ни мучила себя воспоминаниями, слез не было. Она плакала в последний раз там, за решеткой подвала, смотря в глаза Зверя, и может поклясться, что видела в тот момент осознание на его лице. Осознание того, что он чуть не убил Сломленную… С тех пор она не могла проронить ни слезинки, даже если очень хотела. Ни на похоронах, ни в больнице, ни тогда, когда Джон снова трогал ее. Все молча.       Насильник-педофил редко задумывается о контрацепции. Без отсутствия должного воспитания она не могла знать ничего о том, как устроен организм женщины. Первая менструация привела ее в шок, но она ничего не сказала опекуну. Это случилось в школе, так что девочка тут же побежала к врачу. Там над ней лишь посмеялись. Доктор дала ей прокладки и брошюру, где Кейси прочла все, что ей необходимо было знать. Изначально она пыталась купить в аптеке женские средства защиты, но поняла, что подозрительные взгляды фармацевтов доставляют ей некий дискомфорт. С противозачаточными было так же. Когда все симптомы беременности были налицо, Кейси просто била себя по животу, пила таблетки и растворы марганцовки, вызывала рвоту и делала все возможное, чтобы спровоцировать выкидыш. Конечно, у нее получилось. Вот только теперь Кук никогда не познает материнского счастья. Джон испортил ей жизнь, но она ничего не могла поделать с этим. У него были связи, этот пьяница не сел бы в любом случае, а ее могли бы подстеречь в подворотне и зарезать, попробуй Кейси только пикнуть в его сторону. Но девушка держалась. Она ведь «могущественнее остальных». — Скорбишь? — снова этот пропитанный блевотиной голос. — Не стоит. Вспомни, как мы выбирались на охоту. Втроем, всей стаей. Были времена! — Джон точно не понимал, о чем говорит. Уж Кейси-то точно не вспоминает об этом с улыбкой. — Помню, как вы смеялись над моей охотничьей лихорадкой. И как ты впервые подстрелила оленя. И еще помню нашу любимую игру, — он подходил все ближе. Огромное потное тело дяди нависало над Кейси, заставляя ее отходить назад, едва ли не упираясь в надгробие. Прямо здесь? Он хотел этого на могиле покойного брата? Ничего из того, что он делал ранее, нельзя было назвать нормальным, но это… Это выходило за рамки человечности, так не ведут себя даже животные. Выскользнув из его тяжелых мокрых рук, Кейси бросилась бежать. Джон не отставал. Девушка была маленькой и юркой прежде, но травма ноги и отсутствие нормального питания истощили ее. В глазах темнело, швы готовы были разойтись в ту же секунду. Он повалил племянницу на землю, придавливая всей массой и зажимая ей рот. — Давай играть в животных, Кейси! Иначе я скажу папе, что ты не слушаешься! Кричать не удавалось. Девушка била его ногами, стонала, пыталась укусить. Но все было бесполезно. Джон выпрямился над ней, не отрывая руки ото рта Кейси. Другой же рукой пытался расстегнуть ремень, забавляясь тем, как извивается под ним племянница. — Ох, — вдруг простонал насильник и упал на девушку, истекая кровью. Кейси с трудом выбралась из-под него. Свист пули, пробившей затылок дяди, донесся с опозданием.       Бешеными глазами ища кого-то вокруг, девушка сняла пиджак, залитый кровью, и бросила рядом с телом. Поняв, что снайпер скрылся, Кук быстро побежала домой, выбирая любые дороги, кроме прямой, чтобы ее увидело как можно меньше человек. Позади остались похороны Клэр и Марши, кошмарные минуты возле могилы отца, труп дяди Джона, и человек, подобравший окровавленный пиджак Кейси рукой в перчатке.