Предубеждение

После нападения армии Владыки, олуховчане первым делом принялись латать раненых людей, драконов и восстанавливать хижины. Беззубик, вернув себе права альфы, увел Дневную Фурию и большую часть драконов обратно в Тайный мир. Сам вернулся спустя какое-то время, чтобы проконтролировать поведение особей, пока не способных из-за ран покинуть остров. Жизнь завертелась-закрутилась с новой силой, и викинги настолько погрузились в заботы, что напрочь перестали замечать в деревне убийцу драконов и его Смертохватов. Гриммель не жаловался. Его полностью устраивал пропавший к нему интерес, особенно после выходки Ночной Фурии, когда и твари-душегубы, и олуховчане всем скопом ему продыху не давали. Охотник не любил шума, болтовни, а в особенности – большого скопления людей возле себя. Для убийцы важна скрытность, и напоказ Гриммель работал, только желая продемонстрировать врагу свое преимущество. Ему как минимум не нравился тот факт, что драконы за что-то конкретно его благодарят, и что даже Ночная Фурия не собирается больше сражаться. Все происходящее после битвы с Владыкой Гриммель считал безумием. Хотя с Беззубиком ситуацию вообще трудно было назвать нормальной… То Гриммель его в детстве ненароком спас, то сейчас от конкурента избавил, хотя просто охотился на опасную тварь. В результате получилось, что Ночная Фурия стала обязана Гриммелю целых два раза, но охотник с огромным удовольствием лучше бы забыл об этом, и дракону бы посоветовал поступить точно также, а Беззубик продолжал раздражать своим дружелюбием охотника и пугать нетипичным для него отношением к убийце Иккинга. Юный вождь сразу догадался, что не только во Владыке тут было дело, и всеми силами пытался разузнать, что же такого произошло за время его пьяного захода, что Беззубик принимал Гриммеля как старого приятеля. Дракон отказывался рисовать и хитро скалился. Охотник смотрел так, будто готов был придушить, стоило поднять эту тему, а Хофферсон избегала общения с Иккингом по этому вопросу вовсе. - Это их дело и останется между ними. – говорила воительница, в очередной раз спасаясь бегством от друга. – Захотят – расскажут. Не захотят – не повезло тебе. Иккинг тогда надулся, попытался еще несколько раз на следующий день уломать Астрид на раскрытие тайны, а когда очередная встреча закончилась болезненным пинком под одно интересное место, - смирился с неизвестностью и принялся за то, в чем разбирался, и что любил. Сел за чертежи. Ему предстояло воссоздать конструкцию и все механизмы дирижабля Гриммеля по его наброскам. Охотник не собирался задерживаться на Олухе дольше необходимого, а Иккинг… Не думал его останавливать и предотвращать новую охоту. После Владыки, вождь понял, что мир еще полон как мирных, так и злобных драконов, готовых растерзать первого встречного исключительно из желания полакомиться сырым мясом. Беззубик больше не мог оставлять Тайный мир и стаю – они многих потеряли за время правления тирана: как взрослых особей, так и детенышей с яйцами. А Иккинг оказался привязан к Олуху. Наездникам не суждено было в обозримом будущем выдвинуться в очередное приключение по спасению крылатых друзей или борьбе с такими драконами, как Владыка. Оставалось положиться на убийцу… Иккинг только надеялся, что Гриммель, вновь взявшись за охоту, не вернется к бессмысленному уничтожению каждой встречной особи… Работа над дирижаблем Гриммеля шла полным ходом и, спустя почти месяц, подходила к логическому концу. Олух, как говорится, процветал. Почти все драконы выздоровели и улетели в Тайный мир. Беззубик по-прежнему ошивался рядом с Иккингом и в то утро грелся на солнышке рядом с дирижаблем. Вождь проверял крепления, сверялся с чертежами и постоянно косился на Гриммеля. Охотник работал на верхотуре, совершенно не боясь свалиться. - Все хочу спросить! – сделав перерыв, крикнул Иккинг. Гриммель лишь хмыкнул в ответ, давая понять, что слушает, но отвлекаться не намерен. – Ты говорил, что мой отец тебя знал. Расскажешь подробности? Хотел бы я услышать, каким был отец вне деревни. - Одним из величайших охотников. – Гриммель натягивал сеть и крепил ее на крюках. - Это я и в прошлый раз услышал. – буркнул Иккинг, полагая, что охотник на этом и закончит свой «рассказ», но Гриммель, с минуту помолчав, выдохнул: - Я был незрелым юнцом, когда встретил его впервые. Наши корабли пересеклись на крайнем севере, и на какое-то время команды объединились. Стоик искал Гнездо драконов, а люди из моей деревни – вели охоту на Снежных Призраков. Это было мое первое плавание и первая охота вне родного острова. Не знаю, обратил ли Стоик на меня внимание, видя, насколько я нетерпелив, или же его заинтересовала болтовня моряков о том, что я – малец – убил Ночную Фурию, но до конца охоты вождь взял надо мной опеку. Пока моряки из моих краев топтались на кораблях, чертили карты, а останавливаясь на островах, разбредались в одиночку охотиться, Стоик везде таскал меня с собой. Учил всему, что знал сам, спорил со мной, когда какие-то методы убийства драконов или их поимки сильно разнились, и что смешит меня даже сегодня – Стоик всеми силами пытался заставить меня использовать тяжелое оружие и такую же увесистую, как у него, броню. Постоянно твердил, что только это защитит от когтей, клыков и огня дракона. Мы потеряли очень много времени за бесполезными спорами. - Похоже на моего отца. – мягко улыбнулся Иккинг, и Гриммель продолжил: - Стоику достаточно было схватить меня за шкирку, чтобы удержать на месте, а я в свою очередь постоянно забирался туда, куда вождю было в жизни не залезть и не протиснуться. На протяжении всего плавания мы охотились бок о бок, и в конце концов вождь подгадал момент, чтобы умыкнуть мой арбалет. Ему моряки подсобили. Стоик заявил, что учить меня собрался, а людям из моих краев только дай возможность – без зазрений совести в яму к Шипорезу сбросят и наблюдать будут, выберешься или нет. Спасут тебя навыки, или бесполезным помрешь. Голыми руками особо не повоюешь – пришлось согласиться на булаву. Вряд ли смогу передать, с каким энтузиазмом и блеском в глазах Стоик уверял меня, что с таким оружием я с любым драконом справлюсь, но это было незабываемое зрелище. Особенно, если учитывать, чем опыт с новым оружием обернулся. - Ты смог убить им первого же дракона? – удивленно захлопал глазами Иккинг, а Гриммель прыснул со смеху. - Убить дракона? Я едва мог эту булаву на плечо поднять, а Стоик к логову Скриллов нас тогда повел. Один из его разведчиков место вынюхал. Ну, растормошили тогда тварей, я на одного из драконов замахнуться попытался, да булава из рук – РАЗ! – и в голову Стоику. Шокированы тогда оказались не только охотники. Драконы от такой неожиданности позабыли, что их убивать пришли, тем и открылись для атак. – Гриммель проверил закрепленные цепи и, пока Иккинг снизу хохотал, произнес: - Хотя это Стоика ничему не научило. Все твердил после охоты, мол, с каждым случается, нужно просто правильное оружие подобрать, и арбалет возвращать отказывался. А вылазки-то на встречных островах продолжались, и каждое «неправильное» оружие прилетало Стоику то в голову, то в спину, то в места, о которых вслух не говорят. Не скажу, что делал это намеренно, просто не мог я такое тяжелое оружие держать. А когда замахиваешься – то еще более увесистым становится. Стоик же мне спину постоянно прикрывал и как следствие – только он под ударом и оказывался. - Так часть его шрамов – твоя работа? – у Иккинга слезы из глаз шли, так он хохотал. Гриммель пожал плечами: - Можно и так сказать. Когда на Снежного Призрака пошли, он вернул мне арбалет… - Устал под удар подставляться? - Да нет. Просто все варианты увесистого ручного оружия закончились, а на корабле, из неопробованного, только гарпунные пушки остались. Иккинг все-таки повалился на землю. Он схватился за живот и не мог перестать смеяться минут десять. Гриммель, получив перерыв, вернулся к работе с креплениями. - И подумать не мог, что в плавании в поисках Гнезда драконов бывало так весело. Хотя и не жалею, что не напрашивался… - После того случая мы пересекались с твоим отцом еще несколько раз. Один – спустя года четыре, когда мне шестнадцать стукнуло. Я выслеживал Ночных Фурий, он – по-прежнему искал Гнездо. Сошлись на охоте на вожака Тенекрылов. Второй раз – еще через пару лет, когда я только собрал стаю Смертохватов и уже не пользовался кораблями. Стоик и его люди приняли мой дирижабль за неизвестного дракона и едва не дали залп из всех орудий. Понадобилось время, чтобы объяснить, что к чему. Ну и, конечно же, проверять, насколько удобно путешествовать по воздуху, Стоик не захотел. - Он и на дракона-то в свое время сел с большим трудом, что уж тут говорить о такой непонятной конструкции, которую еще и таскают Смертохваты. Я бы тоже не рискнул даже сейчас. – Иккинг взялся за следующий инструмент и перешел к левому крылу. Он услышал достаточно и решил дать охотнику поработать в тишине. Гриммель сам продолжать разговор не горел желанием. Чем быстрее они закончат с дирижаблем, тем быстрее охотник сможет покинуть опостылевший остров. Может, даже вернется на родину на какое-то время. Там-то всегда рады драконов убивать. По деревне сновали люди. Плевака изредка приносил с Эретом и мужиками новые инструменты или детали дирижабля. Близнецы нашли себе занятие в виде создания новых вонючих бомб, и все свои образцы испытывали на Сморкале, который теперь ходил, не переставая «благоухать» на всю округу. Хофферсон то тренировала совсем еще юных викингов, то проводила свободное время у ближайшей к дирижаблю хижины. Ей нравилось наблюдать за работой Иккинга и Гриммеля. Они были совсем не похожи друг на друга, но трудились слаженно и быстро. Когда вождь и Беззубик уходили, с охотником можно было поговорить ни о чем и перекусить принесенной Валкой едой. Рядом всегда ютились Смертохваты, и Гриммель удивлял тем, что показывал воительнице абсолютно новую манеру свиста. Вечерами, когда Гриммель оставался вязать веревки один, Астрид приходила помогать, и они подолгу молча занимались простой, но нудной работенкой. Когда смыкались глаза – Хофферсон, бывало, засыпала прямо там, прислонившись к крылу Смертохвата или плечу Гриммеля. На следующий день все повторялось. Пока Иккинг пугал всю окраину своим смехом, Астрид наблюдала за ним издалека. Она сидела на земле, опершись о бок Смертохвата, и поглаживала второго дракона по голове, пока еще четыре особи мирно посапывали рядом. Хофферсон было жутко любопытно, чем же Гриммелю удалось так развеселить вождя, но не хотела встревать в мужские разговоры. Мир между этими двумя по-прежнему казался ужасно хрупким и, можно сказать, натянутым. Они оба просто терпели присутствие друг друга во избежание бойни. Беззубик, видать, тоже понимал, как сложно сойтись во мнениях с врагом, а потому даже он перестал отнимать у охотника время. В конце концов, каждый в деревне, не говоря об этом вслух, надеялся, что как только Гриммель покинет Олух – о нем или его охоте никто и никогда больше не услышит. Астрид же подобные мысли отчего-то пугали и очень расстраивали… Быть может, дело было в том, что до появления Владыки Астрид ни с кем так долго не работала один на один? Даже с Иккингом. Обычно кто-то ошивался рядом, помогал, лез между ними. Всегда было не двое, а команда. С Гриммелем же случилось так, что их обходили стороной, и Астрид…привыкла что ли к такому раскладу. Думая о следующем дне, она точно знала, что утром, днем или вечером обязательно проведет время рядом с охотником. Они в паре поломают голову над очередной задачкой, отправятся в полет на Смертохватах, поспорят о них же, помолчат, Гриммель расскажет что-нибудь интересное из своего прошлого, и Астрид заснет под его голос, не замечая, что заняла его плечо или руки своей головой и совсем не дает работать. Будить ее охотник не станет. И так изо дня в день, но… Все это грозило прекратиться с отлетом Гриммеля с острова. Астрид вздрагивала, стоило об этом задуматься. Ей больше не будет смысла искать Гриммеля, чтобы обсудить что-то, потому что его не будет на Олухе. Ему не понадобится помощь, потому что нет уже Владыки, а сам охотник будет за тысячи миль, в другом месте, на другой охоте. Станет на одного человека меньше, за кого Астрид бы волновалась… Смертохваты дернулись и угрожающе зарычали. Хофферсон вскинула голову и встретилась взглядом с Валкой. Женщина улыбнулась: - Могу присесть рядом? Астрид кивнула, свистнула драконам, те успокоились и освободили для матери вождя место. Улеглись на стороне Хофферсон и снова заснули. Валка устроилась на земле и, не прекращая улыбаться, взглянула на работничков. Иккинг с Гриммелем как раз занимались подвязкой балласта. - Выглядишь так, будто пытаешься решить непосильную задачу. – как бы случайно заметила Валка и добавила: - Ты в сомнениях. Хофферсон открыла и закрыла рот. Что она могла сказать на это? И готова ли была обсудить это вообще? - Если не хочешь говорить – не надо. – Валка всегда отличалась пониманием, и Астрид выдохнула с облегчением. – Просто послушай наблюдения стороннего человека. Ладно? Я могу понять, почему ты так озадачена, Астрид. Сколько знаю тебя и сколько слышала о тебе от Иккинга и других жителей деревни. Ты сгоряча не действуешь и уж тем более не принимаешь поспешных необдуманных решений. Хотя не будем брать в расчет договор с Гриммелем. Тогда была немного…напряженная ситуация. – Астрид улыбнулась, и Валка продолжила: - А сейчас, спустя столько времени, мне кажется, что ты немножко, но жалеешь о том поступке, не так ли? Не будь его, ты бы сейчас не сидела и не мучилась от мыслей. - Но не было бы и мира сейчас, я полагаю. – Хофферсон сильнее прижалась к боку Смертохвата. – Кто знает, как все обернулось бы, не наткнись я на Гриммеля или не появись Владыка вовсе. Мы уже…говорили об этом с Иккингом. Валка хихикнула в ответ. - Да. Прости, но я уже знаю об этом. Иккинг поделился со мной этой информацией. Не злись на него. Он беспокоится за тебя и…не знал, что делать. Просил помощи. Астрид не совсем поняла, что имела ввиду женщина и что хотел сделать Иккинг, но все-таки спросила: - И что же вы ему посоветовали? Валка поджала губы, перевела взгляд на дирижабль и какое-то время молчала. Астрид успела подумать, что сказала лишнего или чем-то задела чувства матери вождя. - Ничего… Я абсолютно ничего ему не сказала. Я не давала советов ему и не собираюсь давать советов тебе. Понимаешь… В этом случае я не могу рассуждать здраво и быть беспристрастным судьей. – последнее слово насмешило не только ее, но и Хофферсон. Воительница немного расслабилась. – Я его мать, Астрид… И хочу для Иккинга только лучшего. Я вижу в тебе дочь, которой у меня никогда не было, безмерно радовалась, когда узнала, что вы с Иккингом можете разделить будущее не двоих, и сейчас, когда все рушится, естественно, я расстроена, но в то же время не могу навязывать свое мнение ни тебе, ни сыну. - О чем вы говорите? Что разваливается? – в голосе Астрид слышался испуг. Сердце забилось быстро-быстро, и воительница подумала, что пропустила важную часть слов Валки, а потому не улавливает суть разговора. Женщина, стоило Хофферсон ее перебить, с сожалением произнесла: - Я вижу, что происходит, думаю, большинство уже заметило, какие изменения в тебе произошли за время войны с Владыкой. Даже Иккинг не остался в стороне, но… Похоже, решить, как жить дальше, ты сможешь только когда сама поймешь, чего именно хочешь. Валка встала, извинилась за то, что озадачила воительницу еще больше, и ушла. Один из Смертохватов проводил женщину недовольным взглядом. Астрид погладила его по голове и, когда дракон перестал рычать, нахмурилась. Что-то происходит? Деревня уже это заметила, а она, Хофферсон, нет? И решить мучающие ее задачи она сможет, только когда сама поймет, в чем дело, хотя никто не желает помочь?.. Неужели что-то и правда просочилось мимо нее, как вода сквозь пальцы?.. - Смертик, - позвала Астрид, чуть надавив на голову дракона. Убийца и его собратья, удивленные таким странным обращением, моментально вынырнули из сладких грез и уставились все как один на воительницу. – Я…дура?.. Смертохваты наклонили головы и издали забавный короткий звук, что у людей скорее всего звучал бы как вопрос: «С чего ты взяла?» Астрид пожала плечами и поднялась на ноги. Почему-то сегодня совсем не думалось в этом месте. По крайней мере, Хофферсон убедила себя, что именно в этом вся проблема, и пошла прочь. Смертохваты порывались пойти следом, но щелчок пальцев заставил снова прижаться к земле. Их хозяйка явно хотела побыть наедине. Уход Астрид не остался незамеченным. Иккинг, привыкший, что Хофферсон всегда терпеливо ждет, когда уйдет вождь, чтобы сменить его и помогать Гриммелю, уставился подруге вслед и напрочь забыл, что держит в руках молоток. Увесистый инструмент выпал из ослабевшей руки и отбил викингу пальцы на ноге. Вождь взвыл, запрыгал на протезе, поскользнулся на траве, треснулся затылком о крыло дирижабля и с громкими стонами брякнулся на спину. - Если собрался убиться – занимайся этим в другом месте, - проворчал Гриммель. – Не собираюсь застревать на Олухе из-за того, что меня обвинят в твоей смерти. Я убиваю драконов, а не людей. - Да-да… Слышал уже. Астрид ушла. Гриммель бросил взгляд туда, где обычно сидела Хофферсон. - Хм… Не взяла с собой Смертохватов. Дальше деревни не пойдет. Может, помощь где понадобилась или просто хочет одна побыть. Представь, вождь, такое бывает. Порой людям нужно отдохнуть от других людей. - И ты ни капельки не беспокоишься? – прищурился Иккинг, и Гриммель вздохнул. - Что за глупый вопрос? Она не маленький ребенок, чтобы боятся, что в одиночку куда-нибудь свалится или влезет. Астрид взрослая девочка. Конечно, без ее присутствия немного некомфортно в вашей деревне, но это не повод впадать в истерику. - Аха-ха! Значит, ребенок, за которым нужен глаз да глаз, тут ты, а не Астрид. Гриммель не удостоил вождя ответом и туже затянул мешки с балластом. Ребенок, за которым нужен глаз да глаз? Не совсем точное определение. Скорее, после работы с Астрид, ему нужно было, чтобы у кого-то рядом оказалось достаточно смелости и наглости спорить с ним, убеждать в чем-то, перенаправлять его энергию в полезное русло и, так сказать, оправдывать перед другими его выходки. Раньше он просто убивал драконов, и его за это ненавидели и боялись. После встречи с Астрид – он делает это обоснованно и получает поддержку от тех, кто до этого ему противостоял. Последнее, конечно, не особо имело для Гриммеля значение… Просто хотелось найти еще одну причину, почему ему нравилась компания Астрид, наверное… - Если так продолжишь – с концами пропадет! – вдруг закричал Иккинг, и Гриммель схватился за металл – едва не рухнул от неожиданности. Он обернулся на вождя, и спросил раньше, чем подумал: - О чем ты говоришь? Что охотник такого сделал, чтобы Астрид вдруг взяла и пропала? Иккинг отмахнулся и указал на Беззубика, усердно жующего протез вождя. - Я говорю, что скоро от моей второй ноги и гвоздя не останется такими темпами. Беззубик! Серьезно! Это не игрушка! Верни! Иккинг пополз возвращать протез, а Гриммель прикусил язык. Вспылил, даже не понимая, о чем идет речь. Ему действительно нужно как можно быстрее покинуть Олух, пока мозги совсем не разжижились. А Хофферсон взрослая девочка и без него прекрасно жить будет. Ведь так? А что насчет него?.. Ночная Фурия не захотела расставаться со своим трофеем. Позволив Иккингу надеть его, Беззубик схватил вождя за железную ногу и вприпрыжку потащил по всей окраине. Гриммель спустился на площадку дирижабля и, не обращая внимания на бегающего вокруг дракона и орущего мальчишку, провел рукой по холодным перилам. Еще чуть-чуть… Еще совсем немного – и металлическую конструкцию вместе с хозяином Смертохваты понесут на новую охоту. За Ночной Фурией Гриммель успеет погоняться через пару или более лет, когда чертова рептилия забудет о благодарности и при встрече не станет играть в поддавки. К тому же…за пределами Олуха еще осталось полно работы. Столько драконов, а сколько из них еще неизвестных людям! Вдруг где-то тварь сродни Владыке обитает? Найти бы таких, да разобраться на пару с Астрид… Ах, да… Хофферсон же не летит… Вот, что за мысль крутилась на самом краю сознания, что не давала покоя, требовала внимания и разъедала все внутри, образуя огромную черную расщелину… Охотиться Гриммель снова будет один. Раньше это было само собой разумеющееся, а после договора с этой девчонкой… Астрид полезна, ненавязчива, умна, и смела настолько, что даже страшно. Она хорошо понимает его, и им удается работать вместе, не поубивав друг друга, а это Гриммель уже считал большим достижением. После навязанного покровительства Стоика в былые деньки, охотник никого не подпускал к своей добыче и ни с кем ее не делил, пока не появилась Хофферсон. Будет как-то странно…преследовать драконов…без ее компании. - Беззубик! Хватит! Меня уже тошнит! Гриммель! Спасай! Ночная Фурия в очередной раз пронесла Иккинга перед дирижаблем, буквально под носом у Гриммеля. Охотник тряхнул головой, спустился на землю и, когда дракон делал рядом разворот, подставил тому под лапы ногу. Беззубик споткнулся и вместе с вождем покатился в ближайшие кусты. Куча-мала превратилась в бой за протез, в ходе которого Иккинг грозился забрать у «братца» хвост и навсегда привязать его к Олуху. В голове Гриммеля появилась и тут же пропала мысль: Астрид можно привязать к дирижаблю цепями, только вряд ли она будет в восторге. А так хотелось жить… По истечению еще двух недель, дирижабль был полностью готов к полету, и Гриммель не выдвинулся в путь сразу же только по одной причине – он выправил всех Смертохватов на охоту, чтобы те набрались сил перед дальней дорогой. Твари должны были вернуться к рассвету, а хозяин тем временем в одиночку отправился в лес за провиантом. Компанию ему никто не спешил составлять. Олуховчане в принципе словно не замечали охотника, а Хофферсон…уже две недели почти не попадала Гриммелю в поле зрения, и столько же они не разговаривали, будто девчонка уже пыталась жить собственной жизнью. Пересекая деревню, охотник заметил вождя, целенаправленно движущегося к хижине Хофферсон. Гриммель невольно замедлил ход, словно хотел убедиться, что мальчишка идет именно к той двери. Дождался. Астрид открыла почти мгновенно, заключила друга в объятия, и, обменявшись парой слов, они скрылись в хижине. Гриммель прибавил шаг и уже через пару минут оказался на опушке. Сверху что-то хрустнуло, подняло ветер, и охотник выхватил арбалет. Беззубик рухнул на лапы прямо перед человеком и загоготал. Почему Ночная Фурия до сих пор не убралась в Тайный мир, хотя даже Громгильда покинула остров с последними драконами, Гриммель предпочитал не выяснять. - Прочь. – фыркнул охотник, повесил арбалет за спину и обошел дракона. Беззубик засеменил следом. Урча и припрыгивая, он двигался за человеком и явно намеревался испортить Гриммелю ночь. – Вот привязалась, рептилия. На зло это делаешь? Беззубик заулыбался и хлопнул глазами, а Гриммель подумал, что эта тварь ему нравилась больше, когда пыталась ему глотку перегрызть. Жизнерадостная и жадная до дружбы Фурия у охотника не вызывала ничего, кроме тошноты. И ядом не усыпишь – прознают, а там прощай полет на неопределенный срок. - Ну и? Раз увязался, то толк от тебя хоть какой-то должен быть. Бери след! Ночная Фурия скривилась, недовольная таким обращением, но повела плечами, крыльями и пошла впереди охотника, постоянно дергая носом. Густые кроны деревьев скрыли ночных гостей леса во мраке, а на утро Гриммель все-таки пожалел, что взял с собой эту неугомонную тварь. Обратно к дирижаблю он шел с полной сумкой провианта, но прихрамывая, весь пыльный и уставший. В волосах застряла пара маленьких веточек. Беззубик, конечно, выводил охотника на добычу: оленей, кабанов, лично поймал несколько крупных птиц и рыбу, - но, как только дело дошло до сбора ягод и трав, Ночная Фурия как с цепи сорвалась. Дракон то клал под ноги охотника хвост, то толкал его в колючий кустарник, то чихал и заплевывал слюной самые хорошие ягоды, то намеренно топтал растения, что можно было использовать в качестве лекарств. Гриммель усердно не понимал, зачем рептилия это делает. Если мстит, то ладно, с этим он смирится, есть за что. Но если просто так дурачится, то это уже абсолютно лишнее. По сути Беззубик портил природные дары не только охотнику, но и жителям деревни. Тем придется идти за ягодами и травами еще дальше. Викинги еще спали. Лишь пара часовых лениво почесывала животы и зевала на своих постах. Разжигал печки в своей кузне Плевака. Выбравшись на улицу и потягиваясь, старый кузнец заулыбался и крикнул: - Здоров будешь, охотничек! Хорош поход был, как вижу! Гриммель молча поднял руку и сразу опустил. Плеваку такой ответ вполне устроил, и викинг взялся за молот. У отстроенного штаба, на крыльце сидел Эрет и о чем-то говорил с Валкой. Женщина, по виду не спавшая несколько дней, улыбалась, кивала и, как Эрет, краем глаза следила за возвратившимся Гриммелем. По нему действительно никто тут не будет скучать. Стоило охотнику выйти на окраину, как Беззубик выкинул очередную глупость. Схватил человека за край плаща и уселся, не давая Гриммелю сделать и шагу. - Слушай, ты! – вырывать ткань из пасти Ночной Фурии было бесполезно. Рептилия даже не шелохнулась, а из деревни спешила еще одна причина простоять на месте ближайшие полчаса. Рыбьеног, навьюченный справочниками и раскрасневшийся от быстрого бега, остановился рядом с охотником и завалил его всеми накопившимся вопросами о драконах, что хотел задать до отлета убийцы. Гриммель, глянув на Ночную Фурию и убедившись, что пока та не потеряла интереса жевать его плащ, уделил Рыбьеногу немного своего внимания. Пытливый викинг записывал все сказанное охотником в новенькую книгу и перебивал лишь когда возникало желание уточнить еще пару деталей. К примеру, на какую дистанцию тот или иной дракон, с которым олуховчанам встретиться не удалось, но видал на охоте Гриммель, может давать огненную струю, или какого цвета самки такого-то вида. - Гибриды – это потрясающе! – заявил под конец Рыбьеног. – Хотелось бы больше об этом узнать. Владыка наверняка из таких был. Надеюсь, когда-нибудь драконы вернутся! Гриммель скривился. Рыбьеног похватал справочники, пожелал удачного полета и вразвалку пошел обратно, как раз в момент, когда в небе показались Смертохваты. Беззубик фыркнул, приметив убийц, и выпустил полы плаща Гриммеля из пасти. Охотник наконец смог дойти до дирижабля. Смертохваты приземлились рядом, закружились вокруг конструкции и сыто заурчали. Они были готовы подняться на крыло прямо сейчас и нести дирижабль хоть на край света. Гриммель выделил каждой из особи по яблоку. Беззубик, не получивший угощения, обиженно замычал. Охотник сделал вид, что ничего не услышал. Он вообще старался не оборачиваться как на дракона, так и на деревню. Крепил на крюках провиант, развешивал для сушки травы и думал, что на ближайшем привале стоит сделать что-нибудь с сырым мясом. Конечно, можно было позаботиться об этом прямо здесь и сейчас, но это означало бы, что вылет в который раз отложится. Охотник повесил последний мешок на крюк и свистнул Смертохватов. Те подняли хозяина на крылья дирижабля и уселись рядом, ожидая, когда Гриммель закончит с креплениями и цепями. Твари молчали, и это была одна из причин, по которой охотник предпочитал компанию своих убийц другим людям. Беззубик так и топтался снизу. Пару раз Гриммель заметил, как рептилия раскрывала пасть, и среди клыков мелькал голубой свет – Ночная Фурия подумывала дать залп либо по Смертохватам, либо по Гриммелю, либо по дирижаблю, но постоянно передумывала и продолжала ходить из стороны в сторону. Гриммель был рад, что в обозримом будущем больше не увидит эту чертову морду. Смертохваты взмахнули крыльями, поднялись в воздух, и дирижабль, дернувшись, оторвался от земли. Ночная Фурия взвыла. - Только не надо врать, что будешь скучать! – кинул охотник, спускаясь на площадку своей конструкции и накидывая капюшон. Беззубик хлопнул хвостом по земле, развернулся и молнией кинулся в деревню. Обиделся, видать. Гриммель свистнул. Смертохваты набирали высоту, и деревня позади постепенно становилась все меньше и меньше. Охотник не оборачивался. Хватит с него. Пройдет время, и он вспомнит, какого это, преследовать добычу одному, как и учили в родных краях. Как он убил своего первого дракона, как жил до встречи с Хофферсон в лесу. Иначе и не могло быть. Смертохваты, летящие по обе стороны от дирижабля, выглядели какими-то расстроенными. Казалось, что даже их улыбчивые клыкастые морды вдруг стали похожими на пасти Могильных Стражей. Гриммель нахмурился и облокотился о перила. Начало полета оказалось не таким радостным, как хотелось бы. В ушах снова раздался рев Ночной Фурии. Смертохваты всполошились и зло оскалились. Хотели развернуться, но Гриммель, свистнув, указал им лететь вперед. Драконы спрятали клыки, но поглядывать назад, на преследователя не перестали. Дирижабль покачнуло, и охотник, вцепившись в перила, заскрипел зубами. Эта тварь его достанет… Пальцы сжали рукоять арбалета, и Гриммель развернулся, чтобы напомнить Ночной Фурии, кто он такой, да так и замер со вскинутой рукой. Беззубик цеплялся лапами и когтями за перила и крыло дирижабля, а с его шеи на площадку слазила Астрид. Запыхавшаяся, красная от злости, с объемной сумкой и топором за спиной. - И даже не попрощался! – выдала Хофферсон, сделала длинный твердый шаг к Гриммелю и, тыкнув его пальцем в грудь, рявкнула так, чтоб он точно услышал: - А вот теперь от меня точно не избавишься! С дирижабля скинешь – с того света за тобой увяжусь! Понял?! Гриммель обомлел и разом растерял все слова. Астрид, приняв молчание за согласие с ее заявлением, сбросила с плеча сумку и попрощалась с Беззубиком. - Спасибо, еще увидимся! Ночная Фурия заурчала, отцепилась от дирижабля и, с чувством выполненного долга, вместо того, чтобы вернуться на остров, полетела в противоположном направлении. Пора было вновь править Тайным миром. На окраине деревни стоял человек. Иккинг, сложив на груди руки и глядя на уменьшающийся дирижабль охотника, улыбался как маленький ребенок, хотя глаза его были полны грусти. Вождь долго…очень долго думал обо всем этом. Сперва пытался понять, что чувствует сам и готов ли к таким радикальным переменам. Потом – строил сложные схемы и планы, как наконец заставить Астрид выползти из скорлупы, выслушать его и принять собственные желания, а не цепляться за прошлое и долг перед деревней, которым ее, к слову, еще не успели обременить узы…ненужного брака. Валка оказалась права, когда говорила сыну, что Хофферсон даже не понимает, чего ждет от следующего дня. Иккинг пришел к Астрид поздним вечером, и едва-едва успел донести до нее правду. Подговоренные заранее Беззубик и Рыбьеног чуть-чуть не уложились во время и, если бы Ночная Фурия не кинулась в хижину Хофферсон, фокус с задержкой Гриммеля прошел бы зря. Астрид без устали твердила, что все должно быть по-прежнему, что так лучше для всех, и что она нужна на Олухе. Нужна Иккингу и друзьям. Сам Иккинг, обнимая вдруг ставшей слишком эмоциональной подругу, позволил ей выговориться, после чего, скрепя сердцем, заговорил сам. Он, без утаек, рассказал Астрид все, что чувствует к ней, как переживал за нее все это время, как радовался за ее успехи и как благодарен за всю поддержку и веру в него с того самого дня, когда она прознала о его дружбе с Ночной Фурией. Когда Хофферсон услышала это, Иккинг взялся за историю с Владыкой. Он разузнал подробности событий во время его отсутствия у каждого жителя деревни, и даже привлек к своему исследованию детей. Очень удивился, когда маленькая девочка тепло отозвалась о Гриммеле, и не знал, как реагировать, когда одна из женщин поведала о том, что в ночь спасения Беззубика и вождя из плена, заметила, как охотник нес Астрид на руках в ее хижину. - В конце концов я не мог полагаться только на чужое мнение. – Иккинг усмехнулся и смахнул непрошенную слезу. Ему было тяжело такое говорить, но он хотел, чтобы Астрид знала всю правду. – Я сам постоянно приглядывался к вам. Честно…даже следил исподтишка. С тобой мне не хватало духу заговорить, а у Гриммеля я как бы издалека пытался выведать нужные мне ответы, и знаешь… Как бы мне не было…больно это признавать… Пускай Гриммель и не показывал этого в открытую, но он заботился о тебе и поддерживал все это время, как ты поддерживала его. Как…беспокоилась за него. Я бы сбросил все на ваш договор, но после моего спасения ничего не изменилось, ведь так? Вы, кажется, разбегались только на ночь, и то не всегда. Работали вместе, обсуждали что-то вместе, командовали драконами и Смертохватами тоже вместе. В конце концов даже на Владыку ты сама вызвалась лететь с Гриммелем, и он доверился тебе… Когда я говорил с ним во время работы над дирижаблем… Я говорил о протезе, что стащил Беззубик, а Гриммель подумал, что пропасть можешь ты. Видела бы ты его лицо! А после ты начала избегать его… Иккинг замолк, а потом кратко и четко заявил: - Астрид… Если ты не можешь принять тот факт, что нуждаешься в нем, то хотя бы согласись с тем, что ему нужен кто-то рядом, кто будет держать его в узде. Схватись за эту причину лететь с ним и…ох…я…я даже согласен помочь тебе собраться, только… Только бы ты снова стала той веселой Астрид, которую я всегда знал, которую ценю и люблю до сих пор. Хофферсон едва не задушила его в объятиях, и вождь все-таки заплакал. Он уткнулся носом в плечо воительницы и умолял ее пообещать, что рано или поздно, но она вернется, чтобы хотя бы навестить Олух и его – Иккинга – в частности. Астрид обещала… Клялась жизнью и своим родом, что все так и будет. Давала слово, что теперь действительно все будет хорошо, и что Иккинг не пропадет – он вырос, возмужал и стал рассуждать как настоящий вождь. Он ставил на первое место не свои желания, идеи и жизненный уклад, а желания своих подопечных. Сегодня, будь необходимость, Иккинг ни за что не пытался бы окончить свою жизнь геройским подвигом. Он не оставил бы Олух, друзей на произвол судьбы. Он готов был наконец нести ответственность не только за Беззубика – за всех, и защищать, как завещал Стоик, остров. Услышь Иккинга в этот раз Гриммель – даже он не посмел бы назвать вождя мальчишкой. Больше нет. Такие решения дети не принимают… Вломившийся в хижину беспокойный Беззубик дал понять, что время на исходе, и в сумку пришлось бросать первое, что попадалось на глаза. Дракон донес друзей до окраины едва ли не за секунды. Остановился лишь затем, чтобы дать Астрид и Иккингу в последний раз обняться, и лизнул вождя в лицо. Иккинг, утирая слезы, пожелал удачи обоим своим друзьям, да так и остался в одиночестве, когда те взмыли в воздух. Рев Ночной Фурии пронесся эхом над Олухом, и ветер прощания ударил Иккингу в лицо. Он закрыл глаза и улыбнулся, наслаждаясь этим чувством. Услышал, как позади засуетились близнецы, Сморкала, даже Эрет. Оставил без ответов большую часть их расспросов, а когда друзьям стало совсем невмоготу, и они разом заорали: - Что происходит?! Где Астрид? Ты что, ополоумел, ее с жестоким ненормальным убийцей отпускать?! Иккинг обернулся, развел руками и сказал: - Это все предубеждение, да и…кто-то же должен держать зверя на привязи, так?.. – и уже со спокойным сердцем, зная, что Астрид и мирным драконам вне Олуха теперь точно ничто не угрожает, Иккинг обнял ошарашенных друзей. Ему это было очень нужно…

Конец.