Далекий космос

Коммуникатор, снятый с руки, лежит на столе справа, рядом с панелью состояния орудия. Перед носом — огромный монитор с частичной объемностью. Руки привычно ложатся на джойстики, даже если стрелять не собираешься. Здесь, в этой комнате, перед этим монитором, я провел последние два года с небольшим перерывом. Работать тут — все равно, что играть в компьютерную игру: смотри в монитор, двигай джойстики, да нажимай на кнопки. Наверное, эта ассоциация с игрой и позволила добиться таких успехов в карьере... Меня теперь называют лучшим наводчиком седьмого флота, в баре всегда предлагают выпивку за чужой счет, все просят рассказать секреты… А какие тут секреты? Видишь точку или область, если цель особенно большая, бортпомощник тебе выдает все параметры, потом, двигая джойстики, корректируешь наведение и стреляешь. Кинетическому оружию щиты не страшны, но снаряд летит медленно, так что тут главное — предугадать, в какую сторону начнет двигаться цель. А двигаются они все почти одинаково, так что вроде как и сложного ничего нету... а все почему-то радуются, гордятся... Седьмой флот скоро должен выйти из варпа... комвзвода сказал «огонь по готовности», значит, начинать можно будет сразу. Возвращение в досветовую скорость произошло, как всегда, неожиданно. Достаточно неожиданно, чтобы наводчик растерялся или испугался, но достаточно «как всегда», чтобы опытный наводчик, вроде меня, ожидал этого. Монитор мгновенно наполнился кашей из красных и зеленых точек и пятен. Руки на джойстиках, кажется, задвигались даже раньше, чем я понял, что произошло... Что ж, теперь по отработанной схеме... Сколько их там? Десятки, сотни, тысячи? Этих людей, которым сказали идти «вон туда», прямо под залп кинетического орудия. Что это за точка? Маленький истребитель на одного пилота, легкая шхуна или крейсер с экипажем под сотню? Точка с экрана исчезла, и люди тоже. Игра? Сколько тысяч жизней я уже сломал, сидя в этом кресле? А ведь у каждого из них еще была семья, близкие... Семья... У меня семьи уже нет... Родителям было плевать на меня с самого детства. Им было плевать, когда я поступил в Костех, плевать, когда меня забрали на срочную службу, плевать, когда я вернулся из Акаввы живой и увешанный наградами... не плевать было Шерли... это ведь она меня убедила остаться во флоте, продолжить карьеру наводчика... Может быть, откажись я, останься с ней, все случилось бы иначе? Какая-то особо прыткая точка всякий раз уворачивалась от залпа. Пилот явно был либо очень везучий, либо очень опытный. Ладно, не будем терять время на мух, там вон флагман на полмонитора разложился. У таких крупных кораблей реакторы обычно находятся где-то в носовой части. Где-то вон там... Шерли... вот она — моя семья. Единственная. Была. Она тоже отвернулась от меня. И кому я теперь нужен? Комвзвода только, может быть... И то ему не я нужен, а статистика моя, чтобы было чем перед другими комвзводами выёживаться... вот и всё. Всем плевать. Всю жизнь один. Сколько мы с Шерли реально были вместе? Перед флотом пару месяцев, да когда меня из Акаввы домой отправили пару недель... И то я большую часть времени в лазарете пролежал с облучением средней степени. Всё остальное время — один. Интересно, что обо мне думают те алкаши из бара? Наверное, считают себя моими друзьями... Животные. Полетали, выпили, накурились где-нибудь в ангаре и считают себя самыми крутыми. Даже комполка по их души приходил, им плевать. Спишут их по четвертой статье. Или вообще под трибунал. Что-то ударило, где-то завыла сирена. Кажется, где-то далеко... А, нет, освещение аварийное включилось. У нас воет, значит. Обшивку пробили видимо... Точно — давление в комнате падает, уши заложило. Еще удар. Что это? Пол? Нет, гравитация накрылась, это потолок. Сирену не слышно уже. Но освещение красное. Это динамики сдохли, или перепонки от давления лопнули? А черт его знает. О чем ты сейчас думаешь, брат-наводчик, который по нам стреляет? Думаешь о тех, кого убиваешь? Или для тебя это тоже игра, как для меня когда-то? Эх... Мимо медленно пролетел коммуникатор. Поверх оставленного открытым письма что-то изо всех сил кричал комвзвода. Что, старик, волнуешься за статистику? Да пошел ты... пошли все вы... я устал быть статистикой... Говорят, что человек умирает не тогда, когда перестает биться его сердце, а когда читает слова «я не люблю тебя».