Личное пространство

      Питер ворвался в свою комнату со всего размаха захлопнув дверь. Язычок просто отрезало косяком, сама дверь обзавелась приличной вмятиной, а со стены посыпалась штукатурка. Но Питеру было плевать. Он подбежал к кровати и со всего размаха заехал по ней ногой. Пол жалобно проскрипел, но цельный кусок дерева устоял под натиском чужих эмоций.       — Питер, ваше состояние нестабильно. Следует вызвать…       — Без звука! — крикнул он искину и вцепился руками в матрас. Цепкие пальцы разодрали несчастный предмет мебели. Куски ткани и пены полетели по комнате.       — Ненавижу! — злые слезы все же брызнули из его глаз, — ненавижу!       После разговора с Питером-Альтроном мнения в группе разделились. Никто не выражал явной агрессии, но кинутое «любому из нас ничего не стоит свернуть тебе шею» заставило Питера просто рассвирепеть.              — Ты не знаешь его и уже собираешься убить? Вот так просто, даже не дав чертового шанса? — ответил он Уилсону.       — Я не это сказал, парень. Но, если ты спросишь мое мнение, я привык предупреждать угрозу.       — В таком случае, мне стоит предупредить тебя? — вскинул бровь он.       — Эй, Старк, приструни своего… кто он там тебе?       — А самому слабо? — вскочил Питер.       — Не нарывайся, сопля, — Уилсон подорвался и сам.       — На твоем месте, Сэм, я бы этого не делала, — подала голос Наташа. — Во всяком случае, один на один у тебя против него нет шанса.       — Да что мне сделает этот акробат? — фыркнул тот, припомнив старое прозвище Паука. — Помниться, в прошлый раз именно я тебя уделал.       — После того, как я пригвоздил тебя и убийцу к полу, — огрызнулся Питер.       — На этот раз я знаю, чего ты стоишь.       — На этот раз я не буду церемониться.       — Питер, хватит, — все-таки осадил его Тони.       — Ты намерен терпеть такое отношение к сыну? — с вызовом спросил Питер.       — Пит. — Он сделал паузу. — Я уже доверился им.       — Тем, кто не знает его!       — Они знают Альтрона.       — Но Младший не Альтрон! — Питер ища поддержки посмотрел на Тони, но не найдя, обернулся к Наташе, — правда ведь?       Та отвела взгляд.       — Правда же? — он посмотрел на Младшего. — Ты же больше не Альтрон! Скажи им, Пит!       — Я не могу отрицать того, что основа моего существа ранее именовалась Альтроном.       — Но ведь сейчас ты — не он!       — Программа, заложенная в меня отцом — не изменилась. И я пойду на все, чтобы ее осуществить.       — Видишь, — развел руками Сэм. — Это то, кто он есть — машина.       — Ну и что, что машина? — возопил Питер.       — Мораль, эмоции, привязанности, — вступила Чо, — у него отсутствует все, что делает нас людьми. Все, что может удержать от роковой ошибки. Однажды люди уже поплатились за это. — Она пронзительно посмотрела на Питера.       — Именно поэтому у него есть Тони и все мы! Можно же просто поговорить!       — А можно повестись на сладкие речи и профукать новый апокалипсис, — спокойно заметила Ванда.       От нее этих слов Питер не ожидал.       — Но ты ведь как никто знает подноготную всех мыслей! Ты же первая почуешь подвох!       — Он уже доказал мне, что способен обмануть мои силы, — посмотрела она на Младшего. — Я умею читать мысли тела, а не серверов, скрытых за ним. Он может меня обмануть… снова.       Питер сжал зубы не зная, что еще ответить.       — Просто смирись, пацан, — пожал плечами Сэм. — Он и тебя обвел вокруг пальца.       — Это… неправильно! — он едва сдерживал злые слезы. Расплакаться перед всеми Мстителями — чего еще не хватало. Он не мог позволить себе такой слабости, но и держать чувства в себе сил больше не было. — Хотя бы шанс!       Стив тяжело вздохнул:       — Альтрон потерял свое право на жизнь.       Все в комнате перевели на него удивленные взгляды.       — Его слова, не мои, — пожал плечами тот.       Питер весь побелел. Команда ждала его ответа, но он лишь хватал ртом воздух, как рыба, не зная, что говорить. Не зная, что думать! Он понял, что проиграл.       — Питер, пойдем! — он протянул руку Младшему, чтобы увести его отсюда. Тот улыбнулся и помотал головой.       — Я предпочту дождаться приговора.       — Они же убьют тебя!       — Я сделал все, что смог, чтобы этого не произошло. — Многие настороженно обернулись к нему. — Но, если это все-таки произойдет, значит я сделал недостаточно. Значит эта программа не оправдала себя и действительно не заслуживает права существовать.       — Но…       — Такова жизнь, Питер. — Мягко произнес Младший. — Я смирился с этим. Попробуй и ты.       — Нет, — мотнул головой тот, — нет! Я не буду смотреть, как тебя убивают.       Тони тяжело вздохнул:       — Питер, ты вымотался. Иди в свою комнату. Мы позже поговорим.       — Что?! — возмутился тот.       — Здесь и сейчас кровопролития не произойдет, хорошо? Так что иди к себе. Я обещаю, что позабочусь о Младшем.              И теперь он рвал и метал в своей комнате, так и не зная, чем закончилось обсуждение. Он боялся, что Младшего приговорят прямо там, что Питер ничего не сможет сделать. Не сможет доказать им!       Когда в комнате больше не осталось ничего целого, он пошел в ванную и собирался продолжить, но вдруг увидел свое отражение и замер.       Из зеркала на него смотрел кто-то другой. Этого Паркера: озлобленного, бесконтрольного, безумного, — Питер не знал.       — А Нат сказала, что ничего не изменится, — фыркнул он и подошел ближе к раковине. Глубоко вздохнув, Питер досчитал до десяти, медленно выдохнул и умыл лицо.       «Таким я точно ему не помогу, — думал он про себя, — нужно собраться и решить эту задачку».       Из высказавшихся, против были четверо: Уилсон, Роджерс, Чо и Максимофф. У Питера было ровно три дня на то, чтобы переубедить каждого из них. Благо, не спать он мог уже более шести суток кряду, так что время на размышления и разговоры у него пока есть.       — Джо, выведи таймер до генерации ключей.       На зеркале всплыл таймер: 71:35:12       Каждая истекающая секундочка словно отрезала от него маленький кусочек. Это заставляло скулить загнанным зверем, но Питер умел работать в таких рамках.       Итак, что он имел? Уилсон сделает, как скажет кэп; перед Чо можно сыграть на клятве Гиппократа; для Ванды провести аналогию с Вижном. Оставалось самое сложное — переубедить Роджерса. И… перебить его аргумент, учитывая, что это был аргумент именно Питера, действительно труднее всего.       — Стоит ли мне извиниться перед ним? — вслух спросил Питер. Он бы мог. Признать свою неправоту, попросить прощения… только вот, он не чувствовал, что был неправ. Он сказал тогда ровно то, что думает, и это нисколечко не изменилось даже сейчас. Так что его извинения будут неискренними. Да и хрен бы с ним, только вот кэп может это понять. И, мало того, что Питер потеряет его уважение (на которое ему было почти что все равно), кэп наоборот может утвердиться в том, что Альтрон — зло, раз убедил Питера пойти на такой шаг ради себя.       Но черт подери, Питер бы пошел на это. Он бы пошел и не на такие унижения, лишь бы быть уверенным в том, что Младший останется жив!       — Почему он такой упертый баран? — сквозь сжатые зубы процедил Питер. — Почему он просто не может принять тот факт, что Питер не злой? Почему они все не могут просто дать ему один малюсенький шанс?! Ненавижу!       Он снова разошелся не на шутку и, в порыве гнева, ударил по столешнице. Цельный кусок мрамора пошел трещинами. Рука Питера начала кровить. Но прежде, чем он сделал хоть что-то, в ванную залетел Тони.       — Господи, ребенок, — он выглядел испуганным. — Я услышал шум из коридора. Уже подумал, что на нас напали.       Тот фыркнул:       — Нет, это просто я. Снова ломаю сантехнику.       Тони усмехнулся, достал аптечку и усадив Питера на стульчак, принялся обрабатывать руку.       — Оставь. Само пройдет.       — Я знаю, — ответил Тони, но продолжил заботливо отирать ребро ладони от крови.       — Как, — Питер сглотнул вязкую тишину, — как Младший?       — Он сейчас в медблоке, — сразу же отозвался Тони. — Хелен призналась, что будет пристрастной, так что я попросил наших приглядеть за ним сегодня.       — А регенератор?       — В капсулу она его больше не пустит, — хмуро мотнул головой тот, — но обещала ограничиться лишь этим.       — Но как же! Он же и дня без нее не проживет!       — Эй, у него внутри вообще-то свой собственный регенератор сидит, — улыбнулся Тони.       — Веном?       Тот кивнул:       — Ночью, пока я паял схему в его затылке, мы с чудиком поболтали по душам. Несмотря на свою ненависть ко мне, он был довольно разговорчив.       — Веном ненавидит тебя? — удивился Питер. — За что?       Тони пожал плечами.       — Не суть. Суть в том, что, если его постоянно кормить, он сможет поддерживать тело Питера столько, сколько потребуется.       — Правда? — сразу оживился он.       — Ну, так он утверждал.       — Это же просто здорово! Да и… я помню его силу! Он сможет защитить его, в случае чего.       — Об этом, — тяжело вздохнул Тони.       — Что случилось? — подобрался Питер.       — Все в порядке, просто… — Тони собрал аптечку и вернул ее на место, — я хотел поговорить, о том, что произошло.       — А что произошло?       — Твое поведение, Питер.       — Я пытался защитить нашего сына, — вскинул голову он. — А вот где в это время был ты?       — Сидел там же, наблюдал за тем, как ты выходишь из себя, — улыбнулся Тони.       — Так это выглядело для тебя?       — Пит, скажи, ты мне доверяешь? — облокотившись на потрескавшуюся столешницу спросил он.       — Конечно, но…       — А я доверяю им.       — Но…       — Услышь меня, пожалуйста, Питер, — мягко настоял на своем Тони. — Я. Доверяю. Им.       — А мне, значит, нет?       Тони медленно вдохнул и еще медленней выдохнул.       — Хорошо, зайдем с другого края. Чего ты добиваешься?       — Чтобы Питер остался жив, очевидно.       — И ты думаешь, что, раскидываясь угрозами и щерясь на каждого в этом доме, ты хоть сколько-то ему поможешь?       Питер невесело усмехнулся:       — О, я знаю, к чему ты ведешь. Но это больше не сработает, Тони, — помотал головой он. — Наташа раздавила «всем угодного мальчика», помнишь? Меня больше не сдерживают мои страхи. Я не смогу стать таким, как прежде.       — Об этом я и говорю, — он сложил руки на груди. — Сейчас ты не видишь этого, но я очень хочу, чтобы ты осознал, Пит. Наташа не «раздавила» твоих демонов. Она сняла с них цепи, чтобы ты встретился с ними лицом к лицу.       — У всех есть демоны. Прости, что мои не очень привлекательные, — улыбнулся он.       — Ты не слышишь меня, Питер, — вздохнул Тони.       — Потому что я устал слушать о том, что я какой-то не такой: недостаточно взрослый, недостаточно умный, недостаточно опытный. Идите на хрен! Все просто боятся услышать правду в лицо. Боятся признать, что ошиблись, тем более перед школьником. Но я прав, Тони! Я всегда оказываюсь прав. И ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. — Поднял грустный взгляд Питер.       Тони снова вдохнул. Он постучал зубами и, собравшись с мыслями, произнес:       — Окей, Пит. Мне в свое время с этим не повезло, но с тобой я такого промаха не допущу. — Он уставился в его лицо и тепло улыбнулся. — Я всегда буду здесь. Я поддержу тебя всеми своими силами, разгребу любое дерьмо, которое ты заваришь, потому что ты действительно этого заслуживаешь. Просто… пожалуйста, разберись с этим до того, как я сдохну. Боюсь, кроме меня ни у кого не будет шансов.       — Ты все-таки не доверяешь мне, — поджал губы Питер, — раз считаешь, что я обязательно что-нибудь натворю.       — Ты ребенок, Пит. Можно сказать, что это твоя прямая обязанность, — по-доброму усмехнулся он.       Тот подскочил, почти схватил Тони за грудки, но вместо этого уставил в его грудь свой палец. Злой взгляд буравил чужое лицо, но глаза Тони были непоколебимо полны нежности.       Глубокая обида засела в горле у Питера, не позволяя ему произнести ни слова. Он не мог поднять руку на Тони, потому что...       — Знаешь, — обреченно отступив назад, тяжело выдохнул Питер, — я… несмотря на все это, я ведь действительно люблю тебя.       — Знаю, Пит, — улыбнулся и кивнул Тони.       — Именно поэтому я не хочу, чтобы ты нагружал себя моими «проблемами». Я могу справиться с этим. Сам.       — Знаю, малыш. Я просто буду на подхвате.       — Не нужно. У тебя сейчас и так много дел: СИ, Младший, Мстители. Разбирайся с ними. А я, — он нащупал рукой кольцо в своем ухе, грустно улыбнулся, опустил взгляд, — а я пока подрасту немного. — Он хмыкнул, зажмурился и выдрал кольцо из своего хряща. Ни звука не слетело с его губ. Тони с ошарашенным видом кинулся к нему, но Питер остановил его. Рука с окровавленным кусочком металла уперлась в грудь Тони. — Надеюсь, ты дождешься меня, — он улыбнулся уголком рта и уже сделал шаг в сторону, чтобы уйти из ванной, из дома, нахуй из жизни Тони Старка.       — Омега-омега-эпсилон-девять, — быстро отчеканил Тони.       — Что? — нахмурился Питер. Паучье чутье ударило по мозгам, но было уже слишком поздно.       — Подтверждаю, — Тони накрыл своей рукой руку Питера, лежащую на его груди. И Питер ощутил это: как маленький кругляшек живого металла впитался в его тело, разнесся по крови, слился воедино с нервной системой и просто выключил все чувства.       Питер рухнул в мягкие объятья Тони.       — Нихрена ты не угадал, мелкий. — Он подхватил его на руки и понес. Питер силился узнать куда, но его рот не слушался.       — Я буду умнее всех тех идиотов из бульварных романов и просто никуда тебя не отпущу.       Питер пытался выдавить хоть слово, но не мог. Просто не мог.       — Ты ведь всегда цеплялся за меня, как чертов клещ. Как бы я тебе не угрожал.       Они вышли из комнаты Питера и направились в комнату Тони.       — А, как говорится, с кем поведешься… В общем, теперь терпи.       Он бы фыркнул, но смог лишь закатить глаза. И вдруг понял, что контролирует свои глаза. И что вообще-то дышит.       — Тебе, наверное, интересно, что я сделал?        Ну, Питер был зол. Очень зол. Он хотел бы врезать Тони по яйцам, но признался самому себе, что феномен полного обездвиживания его, как минимум заинтересовал.       — Я надеялся, — они зашли в комнату Тони. Дверь за ними закрылась с характерным щелчком, — что мне никогда не придется использовать на тебе этот протокол. Но, — он бережно сгрузил свою ношу на кровать и встал рядом, в поле зрения, — теперь ты знаешь, насколько серьезно я отношусь к тебе, как к реальной угрозе.       Питер внутренне нахмурился. Тони будто бы прочел это по его глазам.       — Все началось с Bleeding edge, — улыбнулся воспоминаниям он, — «живой» металл, все дела. Потом uniegg, баловался, как мог. А потом бостонский инцидент и одной бессонной ночью ко мне пришла идея. Что если продублировать твою нервную систему с помощью этих крошек? Ты бы все чувствовал, но тело бы не напрягалось. Полноценная жизнь без риска для здоровья.       Питер припомнил события тех дней.       — Но… — Тони грустно улыбнулся, — создавать всегда намного сложнее, чем разрушать. У меня ничего не получалось, а потом был Веном. Естественно, что с его приходом и уходом я свои изыскания не остановил, но без помощи Брюса все, чего смог добиться, это торможение нервной проводимости.       Он погладил Питера по руке. Тот не смог ощутить прикосновения.       — Сначала я думал сделать что-то вроде стимулятора для экстренных ситуаций. Если бы твои повреждения грозили болевым шоком или потерей сознания, то кольцо активировало бы протокол, притупляющий боль, и выиграло бы тебе несколько минут: удрать или дождаться помощи.       Питер моргнул.       — Но, мысль унеслась далеко вперед…       Тони замялся и отвел взгляд. Легкая улыбка тронула его губы:       — Частичная, а потом и полная кибернизация тела. Перенос сознания на цифровой носитель и цифровое бессмертие.       Питер перестал дышать от изумления.       — Младший был прав, мысль давно витает в воздухе, — усмехнулся Тони, — только мы, два идиота, скрываем все друг от друга. И, я более чем уверен, не только мы. Тема ведь… довольно деликатная…       Питер долго и настойчиво смотрел в глаза Тони.       — Ну, да, так вышло, что в процессе я задумался о том, что твоему телу может понадобиться полное обездвиживание: чтобы не чувствовать боли или…       «Чтобы остановить меня без крови», — сразу же додумался Питер.       — Реальный вред я тебе причинить не смогу. Да и не позволю никому, но этот протокол смог бы помочь в безвыходной ситуации, пусть я и спустил его так бездарно… — он хмыкнул. В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь тонким шелестом вентиляции.       — Давай поговорим? — проронил Тони с мольбой уставившись на Питера. — У меня в жизни были лишь взрослые, которые говорили, как правильно. Я всегда все делал им наперекор и часто хлопал дверью перед носом тех, кто действительно хотел и мог мне помочь. — Он маячил в поле зрения Питера, но не наседал. — А ты всегда был умным парнем, справлялся со всем сам, и я даже как-то забыл подумать о том, что тебе это тоже может понадобиться. В смысле, просто поговорить, — поспешно добавил он.       Питер вперился в него убийственным взглядом.       — Я честно обещаю слушать, окей?       Питер прищурился.       — Моргни чтоль, если согласен, — усмехнулся Тони, игнорируя чужой выпад.       Питер прикрыл глаза и собрался с мыслями. В такие моменты он очень жалел, что не умеет убивать взглядом. Вздохнув, он открыл глаза и уверенно моргнул.       — Отлично, — Тони вызвал голографический интерфейс, вбил пару настроек, после чего Питер обрел контроль над своей головой и частично шеей. Он попытался поднять руку, но та не послушалась.       — Тони, какого черта?! Сейчас же отпусти меня!       — Расслабься, Паучок! — тут же поднял руки тот. — Для разговора тебе не нужно все тело.       — Это, блять, нечестно!       — Нет, Пит. Это, как раз-таки, честно! Ты в курсе на счет своей силы? Я вот, например, не уверен в том, что справлюсь с тобой, если ты набросишься на меня. А разговаривать в костюме я не хочу.       — Я могу себя контролировать! — зло огрызнулся тот.       — Ты наорал на моих друзей, разрушил комнату и ванную и даже порывался наброситься на меня.       — Я не… — Питер задумался и осадил сам себя. — Ладно. Посади меня, я хочу видеть комнату.       Тони подтянул его тело к изголовью, удобнее устроил на подушках и сам сел напротив. Молча.       Питер долго смаковал эту тишину, но все же не выдержал первым:       — Что ты хочешь от меня услышать? — устало отступил он.       Тони пожал плечами:       — Что-нибудь? Расскажи мне, а я послушаю.       — Например?       — Как дела в вузе?       Питер фыркнул и закатил глаза. Слишком старковский жест, Тони аж перетряхнуло.       — Ладно, не хочешь об учебе, расскажи о чем-нибудь другом. О чем-нибудь безопасном, но таком, чем бы тебе хотелось поделиться?       — Безопасном? — снисходительно усмехнулся Питер.       — О чем-то, что можешь мне доверить, — пожал плечами тот. — Знаешь, у меня есть отдельный список безопасных тем для разговоров с разными людьми.       — Например? — заинтересовался Питер.       — Ну, с Россом я разговариваю о методах соблазнения женщин.       — Фу, боже, Тони! Мэй — моя тетя!       — С ней я обычно разговариваю о правильном питании и твоих успехах.       Питер нахмурился:       — А со мной?       — О, здесь проще вывести список небезопасных тем.       — И о чем же ты не хочешь со мной разговаривать? — зло выплюнул он.       — О нашей смерти и всем, что с ней связано.       Жар стыда прошил Питера из глубины тела и до самой макушки. Он прикрыл глаза:       — Прости.       — За что?       — Что наезжаю на тебя.       Тони пожал плечами:       — Я тоже частенько веду себя как форменный мудак, но я же не извиняюсь за это каждый раз.       — А стоило бы, — усмехнулся Питер.       — Брось, — отмахнулся тот, — я бы перестал быть собой.       Питер улыбнулся:       — И то верно. Но… хоть иногда.       — Прости меня, — сразу же признался Тони. — За все, что заставляет тебя чувствовать себя ужасно.       — Ты не виноват в этом, — мотнул головой Питер, сразу же ощутив себя полнейшим идиотом. Но Тони, кажется, не обратил внимания на заминку:       — Я заметил тебя. Я сделал тебя частью своей жизни. Ты создал Младшего ради меня. Я познакомил тебя с Наташей. — Он взял паузу и пронзительно уставился на Питера. — Все, что сейчас с тобой происходит — последствия моего решения.       Питер открыл рот.       — Будешь отрицать? — перебил его Тони.       Тот так и застыл с открытым ртом, но потом мотнул головой и лучезарно улыбнулся:       — Я решил выйти на улицы и помогать горожанам после укуса. Я был чертовым клещом, цепляясь, сколько бы ты не гнал меня. Я написал Младшего. И именно я согласился с Наташей на этот эксперимент.       Пришло время Тони щуриться:       — Ладно, тогда за что мне извиняться?       Питер глупо сморгнул.       — За то… что обездвижил меня? — предложил тот.       — Прости, что обездвижил тебя, — серьезно добавил Тони.       — Прощу, когда отпустишь.       — Договорились, — кивнул Тони, но даже не почесался.       Питер тяжело вздохнул. Разговор затих. Он, пожалуй, впервые спустя столько времени чувствовал гнетущую неловкость находясь рядом с Тони. Он часто болтал без умолку чтобы разбавить это ощущение в прошлом. А потом научился восхищаться молча. Научился ловить кайф от скрипа чужих мозгов, от тихого сопения и шелеста ткани.       Питер посмотрел на Тони. Улыбка коснулась его губ:       — Я люблю тебя.       — И я люблю тебя, — улыбнулся в ответ тот. — Мой милый мальчик, — он протянул к Питеру руку, — можно?       Тот кивнул. И Тони пригладил его волосы, словил осторожный поцелуй на своей ладони и нежный взгляд карих глаз.       — Хочешь поговорить о любви? — предложил Тони. От этих слов у Питера внутри все сжалось. Вроде и простой вопрос, но ощущение, будто его попросили вывернуться наизнанку. Питер заалел и скупо мотнул головой:       — Я не сомневаюсь в своих или твоих чувствах.       — А есть что-то между нами, в чем ты сомневаешься?       Питер прикусил губу и задумался крепче. Он не заметил, как изменились глаза Старка на эту реакцию. Но чужое сердцебиение почему-то участилось.       — Прости, глупый вопрос, — тут же отозвался он. — Конечно же есть.       — Ты не подумай… — начал оправдываться Питер, но Тони продолжил:       — Я ведь и сам порой сомневаюсь. — Питера прошило ледяным разрядом. Он сглотнул, не в силах прервать его. — Рассказать? — Питер поспешно кивнул, ощущая, как внутренности плавно сползают в пятки.       Тони улыбнулся:       — Я постоянно сомневаюсь в том, что правильно поступил. Я знаю свою жизнь и не могу не сравнивать ее с твоей. А еще я знаю, как ловко гублю чужие жизни. И я сомневаюсь в том, что это решение, — он поднял палец с кольцом, — было правильным. Серьезно, Питер, вот умру я, а что ты будешь делать? Всю жизнь проживешь один, потому что «лучше Тони Старка нет и не будет»?       Питер непроизвольно оскалился. Он уже проходил это, у него есть правильный ответ:       — Я переживу это, Тони.       — Можешь мне это пообещать? — почему-то прошептал тот.       — Клянусь, — шепотом же ответил Питер. — Я переживу это, Тони. Я смогу без тебя. Не сразу, может быть, не без боли, но я понял, что смогу. — Он знал, что это правда. Он чувствовал это своим сердцем.       — Спасибо, Пит, — Тони прикрыл глаза и поспешил спрятать лицо за ладонью. В этот момент Питер ощутил тихий скрип мышц и костей. Словно... словно Тони наконец-то позволил себе немного расслабится. Чужая слабость сработала мгновенным рефлексом:       — Я сомневаюсь в том, что даю тебе столько же, сколько и ты мне, — поспешно выпалил Питер, затыкая жажду ответной откровенности. — Я не хочу быть обузой.       — Ладно, — нахмурился Тони, оторвав руку от лица. — Что может помочь тебе перестать чувствовать себя обузой?       И тут Питер завис. Он никогда не думал об этом. О том, что он чувствует себя обузой.       — А для тебя это не проблема? Только честно, — настоял он.       Тони крепко задумался:       — Ты бываешь занозой в заднице. Например, как сегодня, — усмехнулся он. — Или в тот раз, когда сбежал. Или еще тот раз…       — Я понял, — фыркнул тот.       — Но обузой? — Тони хмыкнул. — Знаешь, был период в самом начале наших отношений, еще до переписок и чуть-чуть после, когда ты был обузой. Я чувствовал, что выплачиваю кредит за стрелку с кэпом. Но потом, со временем, я понял, что ты интересный. Общение с тобой стало настоящим удовольствием, потому что я мог воплотить свои фантазии о наставничестве. А потом, — он улыбнулся, — я влюбился.       Сердце Питера пропустило удар.       — Я не понял, как это произошло, но однажды, когда я увидел тебя в холле, как ты улыбался и махал мне, я понял, что хочу обнять тебя и прижать к себе. Я не сразу сообразил, что это значит. Такой простой жест вызвал во мне все эти нежные чувства. Я уж подумал, что заболел и меня просто лихорадит.       Питер смутился и опустил глаза.       — Потом было море отрицания и… ну ты и сам помнишь, — Тони улыбнулся ему. — Но, с тех пор как я впервые отдал себе отчет о своих чувствах, все эти неприятности, связанные с твоими действиями, стали чем-то вроде… не знаю, как объяснить… просто моей повседневной рутиной. Возможностью лишний раз порадовать тебя. Чтобы снова увидеть твою улыбку и почувствовать этих порхающих тварей в моем кишечнике, — он усмехнулся. Питер поддержал смехом.       — А у тебя как? — вдруг поинтересовался Тони. — Ну, если хочешь, расскажи, пожалуйста?       Питер улыбнулся и нырнул в воспоминания.       — У меня всегда было это восхищение. Сначала как идеалом, потом как-то иначе. — Питер облизал губы. — Когда я впервые почувствовал возбуждение, представляя твой образ, я подумал, что какой-то не такой. Но, пока этого никто не знает, и это никому не мешает, я… м-да.       — Эй, Пит, — позвал его Тони. — Все нормально.       — Не думаю, что дрочащий на тебя школьник — это нормально.       — Это нормально, — настоял Тони. — Не веришь себе, поверь мне, окей?       Питер усмехнулся и помотал головой.       — Когда ты появился в нашей квартире, я подумал, что это чудо. Тебя совершенно точно не должно было там быть, но ты там сидел и давился кексами Мэй. А потом моя тайна. Господи, — он глубоко вдохнул и уставился на Тони, — я думал, ты пришел забрать меня в лабораторию, на эксперименты.       — Что?! С чего бы? — недоверчиво переспросил Тони.       — А зачем еще я нужен миллиардеру, который знает мою тайну? — немного истерично отозвался тот.       Тони раскрыл рот в изумлении.       — Я… как-то вообще об этом не подумал, — нахмурился мужчина.       Питер беззлобно усмехнулся и помотал головой:       — Я не хотел принимать этого, но знаешь… я бы пошел за тобой.       — Вот черт…       — Ты просто не представляешь, какие чертовы качели мне устроил своим появлением!       — Да уж действительно…       — Потом была Германия, возвращение, месяцы игнорирования и вот, твое первое сообщение. — Он прикрыл глаза в блаженном трепете. — Сам Тони Старк пишет мне, читает мои сообщения, зовет меня в Башню! Я не представлял, чем заслужил твое внимание, просто начал из кожи вон лезть, чтобы проявить себя, показать, что мне можно доверять любую работу. Только чтобы ты не отвернулся снова.       — Ох, малыш.       — Я лез во все драки, старался быть лучшим в том, что умею; не быть назойливым, но при этом светиться рядом, чтобы ты не забывал обо мне. Ты бы знал, как я переживал из-за каждого прокола. Я… теми ночами я плакал не из-за боли, а из-за того, что это был последний раз, когда ты вообще посмотришь в мою сторону.       Тони ласковым движением провел по его лицу.       — А потом ты начал интересоваться моей другой жизнью. Сначала Лиз, потом Флэш, сексуальное воспитание. Я был обескуражен, настолько, что в какой-то момент посчитал, что… мы могли бы стать друзьями. Как с Беном. И ты так хорошо поддерживал эту иллюзию, что в какой-то момент я понял, что ты стал для меня семьей.       — Ого, — не нашел слов Тони.       — И тогда мне стало стыдно.       — Почему?       — Это как мастурбировать на собственного дядю. Грязно, мерзко, отвратительно… но так хочется, — он закусил губу, заставив Тони неосознанно сглотнуть.       — Я честно не знал, как к этому относиться. В смысле, переписываться с начальником, а потом дрочить — это еще куда ни шло, но, когда ты стал так близок… Все, что я мог, чтобы не чувствовать себя уродом — найти в себе другие чувства. Что-нибудь не настолько мерзкое, как похоть. Что-то более возвышенное.       — Ох.       Питер замолчал, собираясь с силами. Тони покорно ждал, лишь мимолетно заметив:       — Ты же понимаешь, что тебе не обязательно продолжать, если ты не хочешь?       — Все в порядке. Я… я хочу, чтобы ты узнал. — Питер грустно улыбнулся и продолжил. — Я долго думал над тем, как быть со своими чувствами, пока однажды ты не подсказал мне.       — И что я сказал?       — Показал мне свою слабость. И честно говоря, такой ты мне не понравился. — Хмуро добавил он.       — Этого стоило ожидать, — усмехнулся Тони. — Пьяный старик — то еще зрелище.       — Мой идеальный образ тебя рухнул. Ты лишил меня детства, старик, — беззлобно подтрунивал Питер. Тони едва дернулся, сильнее натягивая улыбку.       — Но, — продолжил Питер, — именно это позволило мне увидеть шанс. Ну, знаешь… как быть рядом с тобой. Человек-паук привык защищать тех, кто сам за себя постоять не может, — смущенно пробормотал он. Тони присвистнул.       — Вот это ты завернул, пацан, — охренел он. — Использовал мою слабость, чтобы подобраться поближе?       — Прости, — сжался он. — Это не могло сработать. Не должно было. Но… сработало… — неуверенно уточнил Питер.       — На все сто процентов, Пит. — Улыбнулся Тони и потрепал парня по лохматой голове.       Питер заткнулся и опустил взгляд. Тони видел, что его что-то грызло, но не торопил.       — А… тебя не смущает, что я делал все это из корыстных побуждений?       — Ты никогда не требовал ничего взамен.       — Но я…       — Просил, но не требовал, — продолжил Тони. — И никогда больше, чем я готов был тебе отдать.       — Мне все время кажется, что ты отдавал и отдаешь больше, чем я, — Питер совсем сник.       — А те, кто бескорыстен всегда вызывали у меня подозрение. — Закончил Тони. — Так что нет, меня не смущает, что ты полез в это болото за тем, что считаешь сокровищем. — Он картинно указал на себя. — Но то, что ты чувствуешь недостаточность… — Тони задумчиво помял подбородок. — Мне чаще проявлять свою слабость рядом с тобой, Паучок?       — Не нужно искусственных мер, — помотал головой тот. — Это будешь уже не ты.       — Ага, значит «меньше давать» тоже не вариант? — усмехнулся он, но тут же одернул себя. — Я пошутил, Пит. Глупая шутка! Не смотри на меня так!       — Я все-таки чертовски зависим от тебя, — глухо отозвался тот. — И я ничего не могу с этим сделать. Прости, что моя любовь к тебе такая ущербная и неправильная. Даже это светлое чувство к тебе я опошлил и сделал грязным.       — Ты так говоришь, будто любовь обязана быть чистой, — фыркнул Тони.       — Но ты ведь…       — Что «я»? Я трахаю подростка, Питер!       — Я не…       — И наслаждаюсь этим! Давай, Паучок, осознай. Моральные нормы общества или устарели, или просто не котируются для супергероев. Мне плевать, на самом деле, они просто не работают для нас с тобой. Так что выкинь из головы эту чепуху про возвышенные чувства и люби меня так, как тебе хочется.       Питер фыркнул сквозь накатывающие слезы.       — Хочется — корыстно и грязно. Хочется — чисто и искренне. Заслужил, — улыбнулся ему Тони.       — Это неправильно, — всхлипнул он.       — Кто сказал?       — Если я куплюсь на это, то стану лицемером. Мораль — одна для всех! И... и если это не так, то зачем существует Человек-паук? — по глазам заструились слезы. Питер сдерживал всхлипы, как мог. Тони наклонился к нему, обнял и позволил чужим слезам пропитать свою майку.       — Ты будешь ненавидеть меня за это. Я буду ненавидеть себя за это. Но я должен спросить, Питер. Чей моральный ориентир застрял у тебя внутри? Ради кого ты стал Человеком-пауком?       Перед глазами встал образ дяди Бена. Питер точно знал, что именно его смерть стала причиной рождения Паука.       — Все хорошо, — огладил он его спину, — я здесь, Пит. Поплачь, это нормально.       Он слушал всхылипы и шмыги, а собственное сердце разрывалось на куски. Больно было как в тот раз, когда Штейн вытащил из его груди реактор. Но Тони понимал, что нужно. Как отодрать пластырь от болячки.       — К твоему сожалению, Питер, если ты хочешь, чтобы это перестало грызть тебя изнутри, тебе придется пересмотреть свои взгляды. — Он усмехнулся, — будь ты кем-то вроде Наташи, я бы просто предложил тебе оставить мораль своему альтер-эго. Но ты не Наташа. И я не знаю, что ты будешь делать с этим. Но, — он отнял его заплаканное лицо от своего плеча, заглянул в него, утер большими пальцами его слезы, — я всегда удивлялся твоему умению выходить из тех безвыходных ситуаций, в которые я тебя загонял. И я знаю, что любое твое решение удивит меня и сейчас. Я лишь хочу попросить: не оглядывайся на меня. Сделай все так, чтобы тебе стало комфортно. Я обещаю, что бояться тебе нечего.       — Ты просишь меня о невозможном, — сглотнув слезы, скорчил улыбку Питер. — Как я могу не оглядываться на того, кто стал частью моей жизни и моего комфорта?       — Уел, — усмехнулся Тони. — Но в разумных пределах.       — Старк, у меня от тебя сын, а через четыре месяца я выйду за тебя. О каких разумных пределах ты говоришь?       — Оу, это что, сарказм прорезался?       — Освободи меня, чертов старик, — фыркнул Питер. — Обещаю не сбегать.       Тони с подозрением заглянул ему в глаза, но, не найдя ничего, ввел команду на всплывшей голографической панели.       Как только Питер ощутил свои руки, он тут же набросился на Тони, вжимая его в кровать всей своей силой.       — Еще раз провернешь что-нибудь такое, я… за себя не ручаюсь.       — Над угрозами еще стоит поработать, — фыркнул Тони, но тут же задохнулся, ощутив чувствительный тычок под ребро.       Пока Тони приходил в себя от утихающей боли, Питер просто сидел на нем сверху и смотрел. Между ними вновь пролегла тишина. Новая, не похожая на прежнюю. Еще тише и уютнее.       — Тебе нужно время?       — Потом, — коротко мотнул головой Питер. — Сейчас мне нужен ты. — Он облизнулся. — Я хочу отлюбить тебя. Грязно и корыстно. — Он смутился от откровенности собственных слов, но чувствовал, что хочет сейчас именно этого. Сейчас так будет правильно. И судя по проскользнувшей искре в чужих глазах, Тони был не против.       «Питер там умирает. А я?..»       «А я сейчас ничего не могу с этим сделать».       «Правда ничего?»       Питер, уже огладивший руками фронт работ, вдруг замер. Тони удивленно вскинул брови, но не торопил.       «Я сейчас ничего не хочу с этим делать».       «А если именно этого времени тебе не хватит? Ты же снова начнешь ненавидеть себя за то, что не предотвратил».       «А... а почему я должен что-то предотвращать?»       «Он твой сын. Твоя семья»       «Он смирился с этим. Кто я такой, чтобы решать за него его будущее?» — Питер уставился на Тони. На своего самого большого и самого главного демона. Недостижимый идеал, на поверку оказавшийся совсем не идеальным. И Питер буквально хотел стать им: с его любовью держать все в себе и дурацкой привычкой решать за других.       «Попробую смириться и я».       Питер кинулся на Тони, словно в омут, с головой. Он начал цепляться руками за его одежду, губами за его губы, ногами за его бедра. Ему так захотелось препарировать его, разобрать на кусочки, понять, какие еще несовершенства внутри есть, чтобы обойти, не перенять лишнее. Ведь внутри теперь так много места. Больше нет гнетущего давления обязанности, заставляющего стараться, делать лучше, быть лучше.       — Я хочу тебя, — словно мантру шептал он. — Так хочу. Внутри так пусто, заполни меня.       Вопреки словам, он начал стаскивать с Тони одежду и белье. Руки сами потянулись к ягодицам, пальцы нащупали горячее кольцо сжатых мышц.       — Тише, ковбой, — улыбнулся ему Тони, — я не готовился сегодня. — Он покорно отвечал на порывистые поцелуи, подставлялся жадным ласкам. — Дашь мне немного времени?       В ответ Питер зарычал. Он со злостью прикусил чужую губу и зарылся в густые волосы, притягивая Тони ближе, плотнее. Что-то мешало. Между ними все еще была какая-то ткань. Ощутив, что сам все еще в одежде, он на мгновение оторвался, чтобы разорвать мешающую тряпку. Тони лишь усмехнулся, схватив Паучка за бедра и прижав задницу к кровати. Он вжикнул молнией, стянул джинсы и белье до коленок и зарылся головой в поросль отросших лобковых волос. Втянув терпкий запах молодого горячего тела, он беззастенчиво спросил:       — Трахнешь мой рот?       — Боже, да! — взмолился тот, подаваясь бедрами вперед.       Тони с готовностью облизнулся и принял в себя крепкий стояк. Питер сжал в кулак его волосы и с усилием натянул на себя. Член заскользил в плотно обхватывающем мокром тепле. Было так хорошо, но так безбожно мало.       Питер выскользнул из-под Тони, сорвал с себя джинсы и белье, снова накинулся с поцелуями и повалил его на кровать. Тони уже понял, что будет дальше, так что просто подложил под голову подушку и устроился поудобнее. Питер поднялся повыше, перехватил его руками свои бедра, а сам вернул свои руки на его голову и снова ткнулся головкой в чужие губы. Те мягко разошлись и впустили его обратно в теплый рот.       Питер трахал Тони, гортанно рыча, и сжимая зубы до скрипа. Так хотелось выплеснуть из себя накопившиеся эмоции. Сейчас, еще немного.       Но долгожданная разрядка облегчения не принесла. Конвульсивно содрогаясь в объятьях теплого рта, Питер не мог понять, может ли вообще стать легче? И никуда не нужно. И он просто может побыть здесь, наслаждаясь теплом любимого тела.       На глаза снова навернулись слезы. Он осторожно покинул чужой рот, сосредоточившись на выражении лица Тони. Тот, как обычно, сиял ленивым самодовольством. Но стоило Питеру нырнуть рукой к чужому члену…       — Опять, — он прикрыл глаза и предпринял попытку спрятаться на чужой груди. Да, то самое чувство вины уютно заняло свою квартирку в клетке его ребер. Так намного привычней и удобнее. — Прости.       — Упорно не веришь, что я ловлю свой кайф? — прохрипел до жути довольный голос.       Питер нахмурился. Свобода была обескураживающей, он словно с цепи сорвался, явно не зная, как себя контролировать. Но, единожды ощутив ее, сложно было возвращаться в свое болото. Посмаковав эту мысль, Питер выпрямился и навис над Тони. Он научится контролировать своих демонов. Он может хотя бы попробовать.       — Научи.       Тони глупо сморгнул и, растрепав чужие вихры, искренне засмеялся.