Личное пространство

      Закончив с документами, Норман тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Организм чувствовал истощение, мозг физически болел от непривычной нагрузки. Это если не считать постоянного напряжения от попыток контролировать несносного мальчишку с Панацеей внутри. Впрочем, попытки эти, очевидно, были провальными, так что продолжать просто не имело смысла. По-хорошему, ничто из окружающего его не имело большого смысла, но почему-то он продолжал цепляться. Да даже не почему-то. Он прекрасно помнил день своего детства, перевернувший всю его дальнейшую жизнь.              Маленькому Норману было шесть. Отец снова задержался на работе и не смог вовремя забрать его из подготовительной группы, поэтому миссис Мэддисон любезно осталась вместе с ним и помогла ему с домашним заданием. Казалось бы, совершенно простое задание: нарисовать будущего себя. Все фломастеры были в его распоряжении, что редко случалось, особенно на уроках рисования. Дома у них вообще не было фломастеров, а из пишущих материалов только отцовский паркер «для очень важных документов», пара синих ручек да огрызков простых карандашей. Впрочем, Нормана изобилие цветов не впечатляло. Ему в принципе подошел бы и самый простой серый карандаш. Могильные камни они ведь, в большинстве своем, серые.       Миссис Мэддисон ожидала увидеть в качестве будущего мальчика что-нибудь с упором на науку. Норман был развит не по годам, очень трезво размышлял, структурировал любую информацию, четко излагал свои мысли. Так что ученый очень подходил ему. Менее вероятно космонавт или архитектор, все-таки мальчик проявлял больше интереса к размышлениям, нежели действиям. Но и с инженером-конструктором боевых роботов она бы тоже смогла смириться.       Увидев же могильный камень, она запаниковала.       На попытку выяснить, что же происходит в жизни мальчика, что он видит свое будущее таким плачевным, тот без тени эмоций ответил:       — Но ведь это будущее любого из нас, — с непониманием смотрел он в испуганные глаза учительницы. Он был уверен, что дал верный ответ, и такая необычная реакция всегда доброй женщины показалась ему странной.       — Ну, это от части верно, но… — она явно была в затруднении. Норман раньше никогда не видел, чтобы люди находились в таком замешательстве. Тем более взрослые люди. — Почему ты думаешь о смерти? Почему бы тебе не подумать о том, кем бы ты хотел стать в этой жизни?       — А смысл? Рано или поздно я все равно умру и все мои достижения не будут иметь для меня никакого смысла.       — Но они будут иметь смысл для других! Норман, — улыбнулась она, присев перед ним на колени, — ты очень умный мальчик. Ты можешь стать буквально кем угодно! Я уверена, что ты сможешь разработать лекарства от рака и других болезней. Может быть даже от смерти, — кивнула с улыбкой миссис Мэддисон. — В любом случае, чего бы ты не достиг, эти достижения, подхваченные другими людьми, будут переданы дальше для развития человечества. Таким образом ты сможешь стать бессмертным! — с улыбкой заявила она.       — Бессмертным? — вскинул бровь мальчик.       — Да. Как Ньютон или Альберт Эйнштейн, — кивнула она.       — Но память о них умрет вместе с человечеством, — пожал плечами Норман.       — Почему ты думаешь, что человечество умрет?       — Динозавры же умерли. Это итог миллиардов лет истории. Если, конечно, археология не обманывает всех нас, — серьезно кивнул мальчик.       Миссис Мэддисон почти отчаялась. Она взяла ладони Нормана в свои большие теплые руки. Норман очень хорошо помнил этот момент. Его мама умерла от рака два года назад. Он был слишком маленьким, чтобы запомнить ее объятья. Руки отца были грубыми, и он никогда не держал своего ребенка за руку, даже переводя через дорогу. Редко трепал по голове и пожимал плечо. Так что это теплое прикосновение стало для него почти откровением. Единственный момент близости, который стал переломным в его жизни.       — Скажи, Норман, как думаешь, ты сможешь изобрести что-то, что сможет сделать человечество бессмертным? — в ее глазах плескалась отчаянная попытка дать этому маленькому человечку смысл. Сделать его самого чуть более человечным.       В тот раз он впервые ощутил необходимость натянуть на себя маску. Ему хотелось отплатить этой доброй женщине за все то, что она сделала для него. За то, что еще сделает. Она не должна была страдать из-за того, что Норман казался ей неправильным. Она не должна была брать на себя эту вину.       — Ну, я точно могу попробовать, — тепло улыбнулся в ответ он.              Норман снова тяжело вздохнул. Ему чертовски претил весь этот спектакль. Миссис Мэддисон уже давно умерла, но ее «достижения», подхваченные Норманом, до сих пор тянули память о ней, ненужной никому, если быть до конца откровенным. Собственных детей у нее не было, а те, с кем она работала в младших классах не вспомнят даже ее имени, не заглянув в школьный альбом.       Но, стоит отдать ей должное, она привила немного «человечности» своему самому покорному ученику. Он был единственным, кроме коллег, на ее похоронах. Даже сказал пару слов и оставил цветок. Каждый год ходил на кладбище. Впрочем, это стало для Нормана скорее проклятьем, нежели даром. Цель тяготила его. Маски причиняли почти физическую боль. Попытки «научиться чувствовать» с помощью Панацеи не приносили ничего, кроме раздрая. Чужая жизнь, чужие эмоции, чужие чаяния, — которые он научился читать, но так и не смог принять в себя. Когда они начали проникать в него…       Он поморщился, вспомнив отвратительный липкий страх смерти. Сначала он думал, что находится на правильном пути. Эти побуждения должны были помочь ему, придать сил, чтобы двигаться в выбранном направлении. Только, чем дальше он углублялся в эти дебри, тем отчетливее ощущал, как это болото засасывает его.       Направление было неправильным. Цель, которую он благородно решил принять из рук миссис Мэддисон, отравляла его похуже чувств Венома-Юджина. И намного дольше.       Он спрятал лицо в руках и с усилием растер его, пытаясь хоть немного скинуть с себя усталость. Так тяжело было просто взять и все бросить. Невыносимо.       — Боже, просто заберите это, — коротко взмолился он, впервые на своей памяти. — Хоть кто-нибудь.       — Сэр, — раздался из комлинка звонкий голос секретарши, — к вам посетитель.       Он нажал на кнопку ответа.       — Кто?       — Питер.       Норман уставился на мигающую лампочку, моргнул чему-то внутри себя и выдохнул.       — Впусти.              Выжимая газ в пол, Питер на всех парах мчался в сторону базы. Впервые его не интересовали правила и трафик, он просто пытался нагнать своего неуловимого, с некоторых пор, сына.              — Как все прошло? Где Питер?!       — Успокойся, — приструнил его Стрэндж. — Операция прошла успешно. Он решил не будить тебя. Сказал, что отправится по делам и некоторое время будет недоступен.       — И вы отпустили его? Умирающего человека? Одного?! — негодующе взорвался Питер.       — Я сказал, успокойся, Паркер! — холодно одернул тот. — С ним все хорошо, — прочеканил он, возвращаясь к своим делам. — Если у тебя все, я бы попросил покинуть Храм. И, если я в ближайшее время увижу поблизости хоть кого-то из вашей безумной семейки, пеняйте на себя, — зло отозвался он, не поднимая взгляда.              Питер покинул странный дом в растерянных чувствах. Мобильный Младшего молчал. Джокаста не смогла его отследить. Единственное, что хоть как-то сориентировало Питера брошенная ранее фраза Флэша о том, что Норман ждет Питера на разговор. Попытки отыскать его у Нормана дали свои плоды.              Норман выглядел необычайно расслабленно для его обычного серьезного состояния. Кажется, Питер оторвал его от отдыха. И, не желая тратить более ни секунды ни своего, ни чужого времени он сразу же уточнил, не виделся ли Норман с Младшим.       — Виделся, — кивнул Норман с легкой, совершенно несвойственной ему улыбкой.       — Вы не подскажете, где я могу его найти?       — Вероятно, дома. Хотя, точно сказать я не рискну. Он не сообщал мне о своих планах.       С благодарностью и извинениями за беспокойство Питер вылетел из здания и влетел в машину.              Машину занесло на очередном повороте. Кто-то просигналил ему, но он даже не заметил этого.              — Джо, он дома? — выруливая с парковки спросил Питер. Из-за тремора в руках баранка жалобно скрипела.       — На данный момент мои камеры фиксируют его в мастерской.       — Что? — охренел Питер. — Что он там забыл? Где Тони?!       — Мистер Старк на данный момент спит там же.       Питер цокнул на подобное отношение того к своему сну и ударил по газам.       — Насколько я могу видеть, Питер Младший что-то печатает на ноутбуке.       — Что-то? — вскинул бровь Питер.       — Не могу разобрать: не вижу его рук и экрана монитора. Кроме того, компьютер не подключен к сети.       — Эм, — Питер замялся, не зная, как бы тактичнее спросить, — Джо… а… кто-нибудь вводил ключ на детонацию серверов?       — Нет, — тут же отозвалась та. — Однако… — она помедлила, отчего сердце Питера пропустило удар, — в связи с масштабной передачей данных вовне, зафиксированных встроенным датчиком, детонация все-таки прошла. Успешно.       Питер чуть не ударил по тормозам.              Он даже парковаться толком не стал, вылетел через дверь и бегом помчался внутрь. Минуя коридор за коридором, он оказался на лестнице и в три прыжка спустился на нужный этаж. Вырвав с корнем дверь, датчики которой едва успели его распознать, он влетел внутрь.       — Питер! — окликнул он, осматриваясь по сторонам. — Питер, твою мать, выходи!       Кто-то на диване недовольно заворочался.       Питер раздосадовано цокнул и молча продолжил осмотр.       — Джо, — тихо проговорил он, — где Младший?       — Мои датчики больше не фиксируют его, — честно ответила она.       — Что?! Как давно? — снова забывшись, повысил голос он.       — Что за кипишь? — промямлил сонный Тони, высовывая лохматую макушку из-под пледа.       — Около десяти минут назад.       — Выведи мне записи его передвижений! — тут же потребовал он.       — К сожалению, у вас нет доступа к данной информации.       — В смысле? — глупо сморгнул он.       — Джо, дай Питеру то, что он хочет, — потянулся Тони, сладко зевая.       — Данных записей нет на серверах.       В этот момент подскочил уже Тони.       — Кто стер? Выведи мне логи, — едва не падая с дивана, он подскочил к ближайшей клавиатуре.       Двух минут чтения логов стало достаточно обоим, чтобы понять:       — Чисто. — Питер осел на ближайший стул. — Абсолютная пустота.       — Ты уверен, что эти записи вообще существовали? — хмуро пялился в экран Тони. — Что вообще за записи?       Взглянув на все еще сонного мужчину, который явно не понимал, что происходит, Питер грустно усмехнулся. В голову пришла абсурдная мысль. Вполне возможно, что вся эта погоня была последней шуткой Старкера. Чтобы отвлечь Питера от самого факта…       «Стрендж и Норман не стали бы лгать о таком. Правда же?» — нахмурился он. — «Да и сервера бы были в порядке».       — Джо, сервера точно взорваны?       От этого вопроса глаза Тони поползли на лоб.       — Если верить тому, что фиксируют мои датчики, точно, — отрапортовала та.       Тони снова нагнулся к клавиатуре. Пока его пальцы порхали над клавишами, он поинтересовался:       — Мне кто-нибудь расскажет, что тут происходит.       Питер пожевал губу, тупо пялясь перед собой и решая, что вообще можно рассказать, а что пока не стоит.       — У меня всего два варианта.       — Жажду услышать оба, — он клацнул энтр и, не став ждать выполнения скрипта, перевел взгляд на Питера и сложил руки на груди.       — Или Младший умер и все это, — он развел руками, — его прощальная пасхалка.       — Или? — грозно нахмурился Тони.       Скрипт отвлек их писком и вывел на экран результат. Камера, судя по всему, небольшой дрон, висел где-то под потолком. Он смотрел на раскуроченную стену маленького деревянного домика где-то в роще. Впереди в земле виднелась нехилых размеров воронка, от которой все еще шел дым.       Там, на корне выкорчеванного дерева сидел Младший, собственной персоной.       Тони и Питер переглянулись и снова уставились на картинку. За эту секунду Младший успел преодолеть немаленькое расстояние от дерева до дрона, расположенного в доме.       — Где это? — затараторил Питер.       — Рядом.       — Срочно высылай туда броню!       — Уже, — подтвердили точки на боковом мониторе.       Младший же с какой-то мягкой, слишком доброй улыбкой посмотрел прямо в объектив, приложил указательный палец к губам, призывая к тишине.       — Там есть динамики? Хоть что-то? — почему-то прошептал Питер.       Тони лишь мотнул головой.       Младший улыбнулся шире, махнул рукой, словно на прощание и картинка пошла помехами.       — Дрон был отключен, — оповестила Джокаста.       — Да твою ж! Сколько костюмам еще добираться? Там есть хоть что-нибудь, что может проследить за ним?!       Тони, все это время терявшийся в догадках, что происходит, потихоньку осознал. И такую нервозность Питера, и такую проворность Младшего, и как он обнаружил место взрыва, и как были потерты все данные о его прибывании здесь.       Он проверил на всякий случай. В логах больше не было ни бита о записи с дрона, на которой Младший явно прощался с ними. Возможно, даже это прощание было отложенным, запрограммированным заранее. Теперь уже не узнать.       Теперь в их жизни нет ничего, что было связано с искусственным мальчиком. Кроме, разве что, воспоминаний.       Тони тяжело вздохнул. Обновленный, без привязанностей к прошлому, без слабостей и с неочевидными целями, новый Альтрон теперь был на свободе. Но, этот факт странным образом не напрягал. Возможно потому, что теперь это была не целиком и полностью его ответственность?       Тони улыбнулся. Под экстремисом ли. Мертвый ли. Ему стало все равно, ведь он понял, что это больше не то существо, за которое он был в ответе. Не тот Альтрон, которого ему необходимо было контролировать одному. Не важно, жив ли Младший. Не важно, пересекутся ли их пути. Это будет совершенно другая история.       Тони наконец-то смог отпустить.       «Прощай, Пит», — со светлой грустью улыбнулся он.       Питер же, в отличие от мужчины, не был столь умиротворен. Вцепившись в отросшие кудри, он судорожно пытался придумать, что делать дальше. А в первую очередь, как объяснить все это Тони.       С теплой насмешкой наблюдая за потугами Питера, он вдруг сгреб его в объятья и зарылся носом в эти самые кудри.       — Я… я должен тебе кое-что рассказать, — оторопело признался тот.       — Только то, как именно вы попали в хранилище. Впрочем, не обязательно, — он мельком глянул на время. — Если сыворотка сработала, то мне необходимо переписать формулу, а лабораторию можно ликвидировать.       Питер закаменел в его объятьях. Громко сглотнув, он неуверенно прошептал:       — Ты… ты не сердишься?       Тони искренне задумался. В любом другом случае: будь это кто-то другой, сам Младший, Мстители, не важно, — он злился бы так, будто это его собственная вина. Но с Питером так не получалось.       — Что сделано, то сделано, — искренне пожал плечами Тони. — Я тоже частенько творю херню, не советуясь с тобой, а потом деру волосы на голове. Я должен был ожидать, что мой лучший ученик однажды поступит со мной так же.       — Признаться… я удивлен, — не спешил расслабляться Питер. — Я ожидал другой реакции.       — Это не значит, что ты не получишь свое наказание, — усмехнулся Тони, заставив Питера обреченно простонать.       Тони хмыкнул и чмокнул Питера в макушку, наконец-то ощущая, как тот постепенно расслабляется. Они постояли так некоторое время, в молчаливом наслаждении друг другом. Питер вздохнул, будто бы желая что-то спросить, но, ощутив чужой палец на своих губах, плюнул на все и просто продолжил тихие объятья.