Часть 7
6 мая 2019 г. в 22:18
– Значит, прогулка под луной, дорогой Тоби? – с некоторым восхищением в голосе пролепетала Натали, прижимая букет с розами к себе. Она чуть запачкала свою одежду кровью, но она была и не против: это забавляло только сильнее, сильнее настолько, что продолжения этого вечера хотелось прямо сейчас и ни секундой позже. Что же ещё приготовил ей этот влюблённый, безумный убийца?
Забавно было наблюдать за тем, как от его действий Клокворк приходит в самый настоящий восторг, потому что никак иначе это нельзя было описать. Если при первой встрече он вызывал лишь недоумение и желание поскорее его убить, то эта встреча... особенная. Тикки-Тоби постарался на славу; он будто прочитал зелёноглазую, увидел её предпочтения, воплотил их в жизнь не совсем стандартным способом. Он смог удивить её, и он заслуживал продолжения, а она была и не против.
– Да, милая Натали, пойдём же, – Тоби протянул свою ладонь девушке, подойдя к ней чуть ближе. Она взглянула в его глаза поверх очков, улыбнулась ещё шире, чем до этого, и взяла его за руку, а другой продолжала прижимать букет из роз и внутренних органов к своей грудной клетке. – Я подготовил для тебя нечто необыкновенное.
Парень и девушка вышли из номера, закрыли дверь и последовали к небольшой тропинке, которую Натали здесь раньше не видела. Вероятно, это был вход в какой-то парк, а, может, и нет, но, идя по ней, они приблизились к высокой решётке. Несколько её прутьев были выгнуты, и на них висело толстое тело какого-то охранника. Рубашка его хоть и была окрашена в красный цвет из-за его же крови, она всё ещё была заправлена в брюки, а это о чём-то, да говорит!
– Разрешите мне прогуляться по этой территории вместе с дамой, сэр? – Тикки-Тоби чуть наклонил голову к безжизненному трупу, на что тот, разумеется, ничего не ответил. Клокворк тихо хихикнула.
– Молчание – это знак согласия, дорогой Тоби, – протянула девушка, подходя к мёртвому чуть ближе. Она вдохнула аромат разлагающегося трупа, и запах его был таким лёгким, едва уловимым, специфично-сладковатым, но от того не менее прекрасным и будоражащим. Он парализовал мозг и тело, заставляя вдыхать его целую вечность, пусть убийца и знала, что чем труп дольше разлагается, тем он отвратительнее пахнет. Но в первые дни убийства... да-а, Клокворк уже и до этого ощущала ароматы трупов. Один раз вдохнёшь – уже никогда не забудешь, но у неё всегда происходило, как в первый.
– Ты права, милая Натали, – усмехнулся Роджерс, пнув тушу с мясом, отчего тот чуть не свалился с решётки. Он провёл ладонью вперёд, приглашая даму сердца вперёд.
И она не стала ему сопротивляться и последовала дальше. Оуллет шла по тропинке, которая с каждым шагом становилась всё более и более влажной, хлюпающей, несколько неприятной. Влага исходила от крови, и, как только девушка оглянулась, она восхищённо ахнула и снова расплылась в улыбке. Горы, просто горы трупов валялись на земле, с вываленными наружу органами, с раздробленными черепами, с изуродованными лицами и конечностями. Мог ли это сделать Роджерс в одиночку? Вряд ли, но если так и было, то это вызывает только благоговение в сердце Натали.
Клокворк сделала ещё несколько шажков вперёд, остановилась, и букет упал в лужу крови. Она чуть согнулась, начала безумно хихикать, ощущая необъяснимое, головокружительное наслаждение. Постепенно хихиканье переходило к злорадному и сумасшедшему смеху, заполоняя всё пространство вокруг. Даже дремлющие птицы на ветках деревьев вылетели из своих гнёзд, перепугавшись хохота ненормальной убийцы. Тоби с удовлетворением наблюдал за Натали, радуясь тому, что ей понравилась обстановка, которую он устроил; ей нравились декорации, которые он подбирал с таким трепетом и волнением.
– Ты больной, мой дорогой Тоби! – наконец, произнесла Оуллет вперемешку со смехом, глядя тому в лицо. Она улыбалась безумно, как и подобает убийце, смотрела на него со странным блеском в глазах. Она достала из-за пояса нож, метнула его в своего визави, а тот поймал его за лезвие, даже не моргнув. Через несколько секунд он уронил его не землю с металлическим отзвуком. – Ты больной... больной, больной, больной!
И девушка стала повторять это всё чаще и чаще, постепенно утихая. Она смотрела на все эти тела, лица, отрубленные конечности... она была права в том, что Тикки-Тоби – бешеный и тронутый. Он потерял ту маленькую грань между «человеком» и «зверем», которую ещё пыталась сохранить в себе Натали. Она глядела на открытый рот одного из трупов, в который были запиханы его же человеческие пальцы, глаза выколоты, и вместо них остались только большие зияющие дыры, из которых кровь уже не стекала. Зрелище было отвратительным, противным, омерзительным до жути... одна лишь мысль о том, кто ждал этих людей в домах, уже заставляла сойти с ума. Но не для этих двоих. Эти двое уже давно сошли с ума.
– Как и ты, милая Натали, – Тоби подошёл ближе, гораздо ближе, взял Клокворк за талию, притянул к себе. Он смотрел в её сияющий в темноте глаз, который отдавал уж слишком ядовитым оттенком, и она будто гипнотизировала его своим взглядом, заставляла проникнуться, углубиться в него. Не отпускала, не отстранялась сама, а всего лишь продолжала хихикать в его руках, совершенно расслабившись и ощущая себя в своей тарелке.
– Я хочу видеть твоё лицо, дорогой Тоби, – с томным выдохом протянула Оуллет, поднимая свои ладони к лицу парня. Тот не стал сопротивляться, решив воплотить её желание в реальность. Пусть увидит его замученные, холодные глаза, его страшный и неприятный шрам на полщеки, пускай ощупает его сухую кожу. Изучит каждый миллиметр его изуродованного лица.
И как только маска и очки были сняты, Натали чуть опешила. Она прошлась холодными пальцами по его подбородку, скулам, вискам, зарылась в его лохматые, грязные, каштановые волосы, чуть прижалась к нему, вдыхала исходящий от него аромат. Такой приятный, но в тоже время мерзкий, такой родной и знакомый... любимый аромат самой смерти.
– Тебе нравится, милая Натали? – Тоби прислонился своими искусанными, шершавыми губами к её лбу, втягивал её запах, запоминал его. Каждая частичка, каждая её частичка теперь является его собственностью, и он будет распоряжаться ей, как ему будет угодно. Он никому не отдаст свою любимую куклу, он будет издеваться над ней, насмехаться над ней, любить и ненавидеть. Он будет делать с ней всё, что захочет.
Клокворк чуть заёрзала, уткнулась своей головой в шею Тикки-Тоби. Подул ветер, что заставило съёжится обоих, и они прижались друг к другу сильнее. Они так ненавидели друг друга, но их тянуло, тянуло так сильно, что это никак нельзя было описать нормальными, человеческими словами... это была не обычная влюблённость, вовсе нет. Это была любовь, их собственная, выдуманная ими же, смешанная с невероятной ненавистью, со стремлением убить друг друга, вырвать кишки своему партнёру, купаться в его крови... такое чувство принадлежности с чёрным подтекстом.
Но, всё же, их притягивало друг к другу и отпускать не хотелось.
– Нет, дорогой Тоби, не нравится, – отвечает Натали, поднимая своё лицо и прислоняясь своими губами к уцелевшему уголку его уст. – Не нравится так же, как и ты весь... я ненавижу тебя, мой дорогой Тоби.
И она нетерпеливо коснулась своими губами его, столь желанных и в то же время ненавистных. Клокворк целовала его грубо, резко кусала, отрывала оставшуюся на губах кожу своего ненаглядного Тикки-Тоби. Руками она изучала его шрам, пальцами иногда трогала уцелевшую часть внутри, от чего Роджерс то и дело шипел, и скорее для того, чтобы доставить эстетическое, своеобразное удовольствие своей партнёрше; он, в свою очередь, оттягивал её за волосы, вызывая из её рта сильное, злобное рычание.
Когда им двоим уже надоело, Клокворк оттолкнула от себя Тикки-Тоби, опрокидывая его в ближайшую кучу трупов. Он упал, издав хлюпающий звук и вальяжно развалившись, а в следующий момент захохотал. В перерывах Тоби пытался выговорить несколько слов, и фразы, которые еле-еле уловила Натали, повергли её в некоторый шок. Может, приятный, а может, и наоборот: она и сама не могла это понять. Но она понимала, что есть в его фразах что-то, что она... понимает. Он говорил о том, какая она прекрасная, восхитительная, столь желанная и любимая, столь ненавистная, омерзительная...
– Это было волшебно, милая Натали! – громко крикнул Роджерс, резко вскакивая и взяв в руки один из своих топоров. Он крепко схватился за него, помчался с ним на Оуллет, безумно и по-сумасшедшему хохоча. Натали быстро и ловко увернулась, и лезвие вонзилось в какого-то беднягу. – Упс, простите, месье... надеюсь, вам было не больно, ха-ха-ха!!!
– Ты... придурочный, дорогой Тоби, – Натали достала из сапога нож, а с земли подняла и второй. Она выставила их перед собой, её плечи сотрясало тихое хихиканье.
Какая же это была интересная и странная картина. Молодые парень и девушка стоят напротив друг друга с орудиями убийства, вокруг них десятки мёртвых, воняющих тел. На безоблачном, чёрном небе сияет белая, красивая луна, а ветки деревьев за металлической решёткой двигаются под слабым, холодным ветерком.
И эти двое смотрят друг на друга так... безумно, с влюблённостью, с нескрываемой ненавистью.
– Приглашаю на танец, милая Натали! – предлагает парень, взмахивая окровавленным топором. Одной рукой он удерживает его на своём плече, а вторую ладонь протягивает девушке, ожидая её согласия на его предложение.
– Я принимаю твоё приглашение, дорогой Тоби, – злорадно усмехается Клокворк, стремительно приближаясь к Роджерсу. Она чуть не отрубила ему ладонь, но тот успел её оттянуть.
Тикки-Тоби снова замахивается топором, но Оуллет делает кувырок и умело приземляется на ноги, быстро разворачиваясь. Парень прикусывает кровоточащую губу, а девушка уверенно и смело встаёт. Она снова быстро приближается к нему и в этот раз атакует более успешно, чем в прошлые: лезвие ножа порезало кожу на рёбрах. Тоби тоже не дремал и локтём ударил Натали где-то в районе позвоночника, от чего та упала, издав истошный рык. Клокворк быстро переворачивается и вовремя уклоняется от удара Тикки-Тоби, хотя она и была уверена, что он промахнулся бы в любом случае. Специально.
Иначе было бы не так интересно.
Он резко хватает её за запястье, заставляет встать, властно притягивает к себе. Его движения были так грубы и решительны, а её были такими грациозными и плавными, что она за несколько секунд освободилась от его сильной хватки. Клокворк начала уворачиваться едва уловимо, но, тем не менее, изящно, заставляла Тикки-Тоби с каждым разом ударять всё сильнее и сильнее... пока тот не уронил свой топор на землю, а сам обессилено упал на колени, схватившись за голову двумя руками.
– Неужели ты выдохся, дорогой Тоби? – усмехается Натали, остановившись перед Тоби. Ему оставалось только толкнуть её, и она упала бы рядом с ним, но он этого не делал. Что же его останавливало?
Оуллет почувствовала слабую боль в висках, начала нервно оглядываться по сторонам. Что-то было не так...
– Кажется, наше время вышло, – в ужасе прошептала она, как только среди деревьев увидела высокого, тонкого человека без лица. Странное чувство страха родилось в её сердце и остатках души, хотелось задрожать, но она держалась изо всех сил.
– Д-да, я бронировал это место только на некоторое время, милая Натали, – пошутил Тоби, еле-еле вставая на ноги. В головах обоих слышались странные звуки, которые были присущи помехам от камеры. Давящий звук, заставляющий упасть и биться в агонии, но эти двое были не из слабых.
–Тогда до встречи, дорогой Тоби.
Клокворк резко сбегает с места их прошедшего свидания, а Тикки-Тоби глубоко вздыхает и плетётся к решётке, смотря прямо на своего Хозяина. Роджерс натягивает на лицо маску и очки и начинает тихо хихикать. Не сдерживается.
А в луже крови остался лежать прекрасный букет распустившихся алых роз...