Адриан Агрест уже давно стал взрослым человеком. Он многое понимал и мог спокойно принять ту или иную ситуацию или найти из неё выход. Так думали все окружающие его люди и, в первую очередь, отец, для которого он и старался быть таким. Про какую-либо мудрость, которую приобрел рано повзрослевший юноша, говорить, к сожалению, не приходилось. Об этом не понаслышке знала Маринетт, полностью принявшая и простившая личину Кота Нуара в её солнечном принце. Нет, конечно, в восемнадцать жизнь только начинается, но всё-таки пора бы вести себя ответственнее, а не возращаться снова в детство!
И Маринетт периодически задумывалась, как она вообще могла влюбиться в
этого человека. Да, в коллеже она была ослеплена своей первой и, как полагается, неразумной влюбленнстью в идеального-прекрасного-доброго-невероятного-пай-мальчика-Адриана-Агреста. Влюблена она была в него сильно и пылко и точно не из-за модельной внешности. Это так, дополнение к целому букету достоинств ущемленного родителем отпрыска.
В то же время Кот Нуар, напротив, несколько раздражал своим безответственным подходом к битвам. Она не могла смотреть на то, как в него все время попадали вражеские атаки. Конечно, это было обусловлено её волнением за своего верного Котёнка, который всегда стремился защитить свою Леди. Но вот, что её действительно в нём раздражало, так это его
дурацкие кошачьи шуточки и каламбуры, особенно во время битв. Порой они сводили девушку с ума, автоматически вызывая закатывание глаз прекрасной Леди чуть ли не на все сто восемьдесят градусов. Да, так Нуар отвлекал внимание врагов на себя, давая ЛедиБаг время подумать над стратегией. Мадемуазель Жук всё это прекрасно понимала, но ведь и
её они тоже иногда отвлекали! К тому же иногда, совсем иногда, чуть ли не раз в пятилетку, шутки получались действительно тонкими и уместными, чего Маринетт никак не могла принять в здравом уме и трезвой памяти.
Подобное, совершенно разное отношение к этим двум личностям послужило Маринетт Дюпен-Чен почвой для всех, каких только возможных, видов истерики, когда
Принцесса узнала, кем же на самом деле являлся герой Парижа. Бедная девушка также прошла все стадии принятия неизбежного, прежде чем в её светлой, вернее, тёмной по цвету волос голове прочно уложилось тождество: Адриан Агрест = Кот Нуар.
Маринетт приняла, поняла и простила этого обалдуя Нуара. Дюпен-Чен даже вначале было немного совестно перед ним за то, что она так бурно отреагировала на раскрытие личности Нуара. Бедному парню пришлось всеми правдами и неправдами заверять любовь всей своей жизни в том, что ничего страшного не произошло. Вон, он и сам немного не ожидал увидеть Маринетт. Сиим фактом гореАдриан вызвал новый приступ истерики. Тогда юноше пришлось успокаивать девушку под маячившей перспективой японского ритуального самоубийства
совершенно добровольного. Он клялся и божился, что оказавшиеся одним человеком ЛедиБаг и Маринетт – это лучшее, что случалось в его жизни. И вообще он на тот момент начал испытывать сильную симпатию именно к Маринетт. Скрепя сердце, мадемуазель Дюпен-Чен, а в перспективе мадам Агрест, снизошла до
бедного наследника компании “AGRESTE”.
И вот прошёл год с момента раскрытия личностей и начала отношений Адриана и Маринетт. Героиня Парижа искренне любила своего Котёнка. Ей было с ним интересно и до безумия комфортно. Пара понимала друг друга без слов, уважала желания друг друга, поэтому в их отношениях в основном царила идиллия. Не в основном же были некоторые выходки Нуара.
Маринетт смирилась с тем, что её парень вечно сыпет каламбурами и дурацкими шуточками; смирилась с тем, что образ её идеального первого возлюбленного рассыпался на мелкие кусочки; смирилась с тем, что этот глупый Кошак в итоге обставил её, ЛедиБаг. Но смириться с некоторыми выходками своего парня дочь пекарей не могла. Каждый раз Кот Нуар находил, чем
удивить свою Принцессу. И, по-видимому, с каждым разом выкрутасы душечки Агреста становились всё
изощреннее и
фееричнее.
Прекрасная ЛедиБаг с каждым разом всё больше убеждалась в истинности выражения: «Любовь зла – полюбишь и козла». Ну, в её случае – кота. А ещё она когда-нибудь набьёт себе шишку на лбу.
***
Маринетт уже полчаса стояла посреди комнаты с ладонью на лице, вторая рука использовалась в качестве подставки для первой, показывающей весьма красноречивый жест. Девушка специально закрыла губы и глаза рукой, наклонив при этом голову вниз, чтобы пытающийся что-то объяснить Агрест-младший не понял её эмоций. Парень крутился и вертелся вокруг своей Леди, путанно говорил что-то, не находя себе места. А Маринетт всё это время пыталась решить: плакать ей или смеяться, или, быть может, рыдать от смеха. Лишь подрагивающие плечи выдавали сдавленный смех девушки. Однако главная модель компании «AGRESTE» интерпретировал жест по-своему, поэтому сейчас Адриан слёзно вымаливал прощения.
Наконец, мадемуазель Дюпен-Чен сделала свой выбор. Девушка резко вскинула голову и, картинно всхлипнув, демонстративно вытерла пальцем выступившую от
смеха горя слезинку. Она также рвано вздохнула, заставив своего Котенка стать белее его
одеяния.
– Котёнок, в последнее время меня начинают сильно беспокоить твои…
наклонности, – осторожно начала не до конца пришедшая в себя девушка.
– Что? Какие еще наклонности?! – опешил от такого заявления юноша.
– Адриан, нам, правда, нужно с тобой серьёзно поговорить… Если тебе это так нравится, то я… приму это, но ты должен сам рассказать мне обо всём, – продолжала гнуть свою линию Маринетт, тщательно выбирая слова и подавляя смешки.
– Я-я всё ещё н-не до конц-ца теб-бя пон-нимаю, – Адриан от неожиданности и небольшого страха даже начал заикаться, как Принцесса когда-то при общении с ним.
– Понимаешь, если ты совсем как Куроноскэ*, то просто скажи. Я постараюсь понять, – героиня Парижа привела пример, дабы подольше поиздеваться над бедным Котом и не называть вещи своими именами.
– Моя Принцесса, ты всё не так поняла! Да и вообще даже если бы я был, как он, то не забывай, что он остался верен своей Принцессе, даже сам будучи принцессой! – Пафосно выкрикнул
Адриан, подбирая полы своего свадебного платья.
Принцесса не выдержала и засмеялась в голос после такого искреннего заявления Кота, тем самым уязвив его кошачье самолюбие. Адриан сложил руки на груди и обиженно засопел, наблюдая за смеющейся девушкой. Сейчас он выглядел, словно самый настоящий маленький котёнок. Маринетт даже на мгновение перестала заливаться смехом, умилившись видом парня, но косметика на его лице отвлекла девушку от этого чувства.
– Я даже не знаю теперь, как стоит лучше тебя называть: Адриана, мадемуазель Агрест, Кошечка Нуар? – понемногу успокаиваясь, предлагала варианты имён Маринетт.
– Смейся-смейся, право, очень смешно! – воскликнул обиженный молодой
трансвестит парень.
Адриан сложил руки на груди и вытянул напомаженные губы уточкой, выражая всем своим естеством крайнюю степень обиды на любимую и за её смех и за то, что она отобрала его исключительное право на шутки и каламбуры. Маринетт улыбнулась и подняла руки в примирительном жесте.
– Адриан, ты против этой свадьбы? – Мадемуазель Дюпен-Чен положила руку на плечо Агреста и попыталась перехватить его взгляд, который он старательно отводил.
После затянувшегося молчания Адриан, набрав в грудь побольше воздуха, наконец, глубокомысленно изрёк:
– Не знаю.
– То есть? Если не против, то зачем ты это делаешь? Если это такая шутка, то вряд ли её оценят по достоинству, – строго произнесла Маринетт и снова оглядела комнату.
Даже если это было очередным баловством шаловливого кота, запертого в Адриане Агресте, подготовился он основательно, празднично украсив помещение и где-то раздобыв свадебное платье, точно такое же, как и у настоящей невесты, но на пару размеров больше. Любовь всей жизни этого шаловливого котика в очередной раз подивилась и самой идее, и такой тщательной подготовке.
– Вообще я не против этой свадьбы, – Адриан запустил руку в светлые пряди и оглянулся на свою Принцессу, – даже за. В общем это что-то вроде шуточного подарка будущим супругам.
– Хм, по твоему платью это видно. Не представляю, что было бы, если бы ты полез в настоящее платье мадемуазель Санкер, – хмыкнула одна из лучших студентов дизайнерского отделения, деловито рассматривая свадебное одеяние своего парня. – Где ты достал такую качественную копию этого платья, специально созданного для церемонии?
– Ну-у, скажем так, мне удалось уговорить тех, кто шил это платье на создание ещё одного, но побольше.
– Что?! Ты планировал это с самого начала?! – поразилась Маринетт, которая думала, что удивляться больше нечему. – И почему я об этом ничего не знаю?! – возмутилась мадемуазель Дюпен-Чен, которая лично наблюдала за процессом создания платья для невесты самого Габриэля Агреста.
– Скажем так, у меня были там кое-какие связи, поэтому удалось всё это тайно провернуть, – по-настоящему сногсшибательно в этой ситуации улыбнулся Агрест-младший. – И что тебя не устраивает? Отличная шутка! В самом деле, я же не в настоящее платье полез, – защищался Адриан, внимательно следя за перемещением своей Принцессы вокруг него.
– Слава квами, что додумался до создания копии, глупый Кот! – округлив глаза, воскликнула Маринетт.
– Уж глупым назвать меня сейчас крайне неуместно, – заявил «невеста», продолжая защиту своей персоны от нападок девушки.
– Ну не знаю, не знаю даже. Если твой отец оценит выходку своего шкодливого котёнка, то да, неуместно, – заметила Дюпен-Чен, рассматривая свой идеальный маникюр с видом, полностью показывавшим сомнение в собственных словах.
– Мурцесса-а, если ты мне поможешь, то очень даже оценит, – хитро улыбнулся Нуар, с удовольствием растягивая прозвище, на что собеседница, как истинная ЛедиБаг, закатила глаза, но тем не менее поинтересовалась, чем она должна ему ещё и помочь.
Адриан молча протянул ей неизвестно откуда взявшийся пакет. Юная леди с подозрением взяла его и достала оттуда аккуратно сложенный брючный костюм серого цвета, точно такой же, но подогнанный под её размеры, костюм, как и у Габриэля Агреста, в перспективе будущего свёкра. Правда, Маринетт на этот раз всё-таки задумалась, стоит ли ей вступать в такой союз с Нуаром или лучше остаться старой девой, разводящей божьих коровок.
– То есть ты предлагаешь ещё и мне поучаствовать в твоей фотосессии? Извини меня, конечно, но я не модель, – укладывая костюм обратно в пакет, решительно произнесла дизайнер по призванию.
– Ну Мари-и, пожалуйста! Обещаю, что к этому фотоальбому мы выберем ещё один подарок на твоё усмотрение, – взмолился Адриан, схватив свою девушку за запястья.
Маринетт не хотела соглашаться, потому ещё некоторое время успешно сопротивлялась уговорам и нытью своего парня, но потом начала сдавать позиции. Ей вдруг стало банально интересно узнать реакцию отца этого шкодливого кота. Хотя решающим фактором её согласия было скорее желание увидеть, как она будет смотреться в этом костюме. Не пропадать же труду коллег по цеху.
В итоге после того, как Маринетт переоделась, и препинаний по поводу того, с каких типичных свадебных кадров стоит начать (Адриан предлагал сразу с поцелуя), пара тайных героев Парижа сумела начать фотосъёмку. Это оказалось гораздо более увлекательным, чем представляла себе Дюпен-Чен. Они с Адрианом кривлялись и дурачились, пока становились в нужную позу. Один раз «жених» даже свалилась на «невесту», так как удержать тело настоящей модели для хрупкой дочери пекарей было тяжеловато.
Нуару естественно больше всего понравилось снимать поцелуй новобрачных, а вот Маринетт больше всего понравился кадр, призванный завершить подарочный фотоальбом.
***
Габриэль Агрест чинно подошёл к столу, заставленному свадебными подарками. Впереди лежала цветастая коробка, аккуратно перевязанная лентой, к концу которой была прикреплена бумажка с именами дарителей. Подарок был от дражайшего сына и, как Агрест-старший надеялся, его будущей невесты.
Сзади к мужу подошла новоиспечённая мадам Агрест, и Габриэль потянул за конец ленты, аккуратно развернул бумагу и открыл коробку. Сверху стоял красиво оформленный набор лучших косметических средств, подходящий для обоих супругов. Под ним лежал фотоальбом с обложкой белого цвета. Ровно по середине красовалось свежее фото молодоженов, выходивших из мэрии.
Габриэль удовлетворенно кивнул, посчитав подарок вполне достойным. Натали с нетерпением выхватила из рук мужа фотоальбом, раскрыла его и едва ли не выронила из рук. Месье Агрест заглянул супруге через плечо, и его глаза раскрылись от удивления.
На первой фотографии красовались сын дизайнера в свадебном платье и его талантливая девушка в костюме жениха. Маринетт вела под руку Адриана. Далее следовали фотографии, как они по очереди сначала расписываются, затем обмениваются кольцами и, наконец, целуются. Следующие несколько страниц занимали свободные фотографии вне помещения. И почему-то у Адриана в руках вместо букета был горшок с геранью.
Габриэль и Натали растерянно переглянулись, не зная, как реагировать на
такой подарок.
– Интересно, как он до этого додумался… – пораженно протянул месье Агрест. Сомнений в том, что идея фотоальбома принадлежала всегда спокойному сыну, у отца не было. – И как на это согласилась Маринетт?
– И на улице к тому же, перед мэрией… Впрочем, скорее всего это неплохой фотошоп, – поддержала беседу мадам Агрест, протирая очки.
– Скорее всего, Маринетт бы точно на прилюдную фотосессию не согласилась бы. Я так думал, по крайней мере.
– Похоже, придется с ними поговорить, – заключила Натали и поправила очки. – Давай смотреть дальше.
Женщина перелистнула страницу. Следующее фото оказалось последним в этой шуточной подборке. На полстраницы была помещена фотография, на которой Маринетт и Адриан стоят вполоборота к камере и посылают воздушный поцелуй в неё, кокетливо подмигивая одним глазом. Верный горшок с геранью был зажат под мышкой «невесты», которую одной рукой за плечи приобнял «жених». Под самим фото разным цветом ручек написаны искренние поздравления от молодого поколения, которые выражают надежду на их долгий и счастливый союз, а также скромные извинения за необычный альбом.
А со следующей страницы начались уже настоящие фотографии со свадьбы Габриэля Агреста и Натали Санкер.
Таким образом, фотоальбом ровно пополам был разделен на розыгрыш и правду, которые сошлись на центральном развороте.
Досмотрев альбом, молодожёны просияли, а затем скромно посмеялись оригинальной выходке детей, признав этот альбом лучшим свадебным подарком.
– Но я надеюсь, что на своей свадьбе они не станут меняться ролями, – с улыбкой заключил месье Агрест, ставя раскрытый по середине альбом на самое видное место, с чем полностью согласилась мадам Агрест.
