Подчиняющий духов

Это случилось после очередной операции, в которой не было ничего сложного, обычный аппендицит без осложнений. Я закончил интернатуру досрочно — мои навыки оценили и предложили работу хирурга в первой городской клинической больнице, построенной всего девять лет назад и до сих пор испытывающей проблемы с полным набором штата. Официально, как новичка, к сложным работам меня не должны пускать, однако неофициально я уже стал знаменит тем, что если ко мне успевали донести больного живым или недолго мертвым, то он выживет в любом случае, в каком бы состоянии не был. Известность мне принёс случай, когда принесли молодую девчонку, которую намотало на вал вместе с канатом, в цехе их производящем. Рука в труху, переломы половины ребер, проткнутое легкое, разрыв селезёнки и кишечника, внутреннее кровотечение — её пару раз провернуло, прежде чем успели экстренно остановить станок, открытая черепно-мозговая травма. И как назло, произошло это как раз тогда, когда ведущий хирург уехал на повышение квалификации в Москву. В общем, пока остальные даже не знали как подойти к этому куску мяса и с чего начать, я засучил рукава и приступил к сборке паззла. Сложнее было даже не вылечить девушку, а сделать вид, что я это делаю только инструментами, но я справился, и она пошла на поправку, пусть ей и грозит долгий срок реабилитации — я хоть и срастил кости, ткани, сосуды и нервы, но сделал это по минимуму, а то так и до славы Иисуса недалеко. Даром не нужно мне такое счастье. — Александр Васильевич, к нам поступила Егорова Екатерина Андреевна, подозрение на опухоль, вы посмотрите? — спросила меня моя медсестра, Евгения, которая отвечает за бюрократию, записи и ассистирует при операциях. И в этот самый момент я почувствовал реацу пустых, которые приближались к городу с запада. Причем она была растянута, а не исходила из одной точки, а значит, что это не один сильный, а много, очень много, слабых. — Александр Васильевич?! — Жень, отмени на сегодня все встречи, что-то мне нездоровится, — ответил я, быстро снимая больничный халат и меняя обувь. — Снова? Эх, такой молодой врач и постоянные кластерные головные боли. Сапожник без сапог, — ну да, нужно же мне было придумать оправдания для побега с работы? А кластерные боли больные чувствуют заранее, тем более, что в это время их не научились купировать, а морфий был малоэффективен против них. — Увы. Будь добра, извинись перед теми, кого не успел сегодня принять, от моего имени, пускай завтра приходят или к другому врачу идут, — если завтра для нас наступит. — Эх, вряд ли они к другим пойдут, почти все именно к вам хотят записаться. Другие доктора начали жаловаться на Вас и, говорят, жалобы пишут, — посетовала медсестра. — Пускай пишут, главврач сказал, что грудью ляжет, а меня не отдаст, даже если НКВД придёт. Ну всё, я побежал. А то буду тут орать на всю больницу от боли. Удачи и сама не задерживайся, — попрощался я. Зайдя в закуток, где обычно никого нет, я прямо по воздуху помчался в сторону армады пустых. По дороге встретил свою жену. — Привет, любимая. Быстрее меня смогла с работы сбежать? Что придумала на этот раз? — поинтересовался я. — То же, что и обычно: что моему мужу нужен уход во время его приступа. Это ты хорошо придумал с оправданием, — поцеловав меня в губы, ответила она. — Я старался. Здравствуйте, товарищ Карасума, — догнали мы нашего дежурного синигами. — Как обстановочка? — Ужасно. В европейском регионе война началась, так пустые будто с ума посходили, почуяв души. Из-за подобной ситуации, Готей 13 вызвал даже несколько капитанов. Ситуация стабилизировалась, но группы пустых всё равно успевают сбежать из окружения. Это одна из таких групп, — обрисовал он наши не особо радостные перспективы. — То есть, подкрепления нам можно не ждать? — уточнил я. — Остальные синигами в резерве, поэтому вряд ли они к нам придут на помощь, если только ситуация не станет критической, — понятно, нас бросили со словами в стиле: помощи не будет, но вы держитесь. — Карасума, предлагаю разделиться на два отряда. Я с женой достаточно сработался, и мы скорее будем вам мешать, чем поможем. Если что, пошлите вашу бабочку, — предложил я. — Думаю, это будет лучшим вариантом, Александр-сан, — согласился он со мной, и именно так мы и поступили. Шикай Карасумы, Ракурай, покрывает лезвие его меча разрядами молний и дает возможность бить ими как отдельные цели, так и по площади. Но проблема в том, что он не может контролировать в площадном ударе, кого именно бить, и мы будем его только ограничивать. В принципе, нам нужно только не давать пустым пробраться — они и так за нами погонятся, ведь мы трое наиболее сильны духовно, а оттого и более желанны. И при этом не настолько сильны, чтобы нас пугаться. Нужно только особо хитрых отслеживать, которые решат, что город с душами в руках лучше подчиняющих и синигами в небе. — Как обычно? — спросила меня Маша, и я понял сразу, о чём она. Против групп пустых у нас простая тактика. Я, как более опытный в подчинении, закидываю пустых лезвиями из сжатого воздуха, с добавлением своей реацу. А она меня прикрывает от более сильных, которых убивает взрывными ударами своих кулаков, усиленных полным подчинением. — Да, давай именно так! — добравшись до края армады пустых, которые представляли собой мешанину из идущих, бегущих и летающих пустых всех форм и размеров, мы выпустили духовную энергию, чтобы их привлечь и вступили в бой. Вначале процесс шёл как по маслу — я убивал слабых пустых, ориентируясь на чувство реацу, а Маша разрывала в клочья более крупных. Хм, сильная и обладательница впечатляющего бюста, кого-то она мне напоминает, только моя жена пусть и почти блондинка, но волосы всё-таки более рыжие. Вот только поток чудищ не ослабевал, а, наоборот, нарастал. Понимая, что такими темпами мы скоро ослабеем и помрем не лучшей смертью, я попытался подчинить самих пустых. Но случилось кое-что странное. Власти над ними я не получил, но вот их реацу начало резонировать с моей. А убив одного из них, я почувствовал, как в меня поступает часть его реацу. Видя в этом выход, я крикнул жене: — Подчиняй их перед тем, как убивать! — Не получается, мне не хватает контроля, — это что же, нужно обладать определенным уровнем подчинения? Или это как-то связано с поглощенной реацу убитого мной недоадьюкаса? Неважно, главное, что я могу это использовать. — Вруби усиление скорости на меня. У меня есть идея! — выхватив стальной кинжал, который мне выковал знакомый кузнец взамен старого из кости, я почувствовал, как в меня вливается золотой свет подчинения моей супруги. Кроме того, я активировал и своё, почувствовав золотую перчатку на руке и цепь, что обхватила запястье до локтя. Я уже пробовал такую комбинацию наших сил и знаю, как это великолепно, скорость такая, что дух захватывает, а пустые будто на месте стоят. Причудливой молнией я прыгал от одного пустого к другому, пробивая маски и поглощая часть их реацу. Раньше, уже минут через пять такого бега, я бы потратил реацу, и на этом веселье закончилось бы. Но сейчас я скакал уже минут пятнадцать, и энергии становилось только больше. Я понимал, что это энергия пустых, и поэтому старался тратить её в первую очередь, но внутреннее зло уже подняло голову и принюхивалось, мол, дам я слабину или нет? Через ещё минут десять всё было кончено, и я вернулся к Маше. — Что это было? Раньше ты держался гораздо меньше! — спросила меня запыхавшаяся и усталая жена. Всё же, на протяжении этого боя она меня усиливала, и то последние минут пять я сражался уже только своими силами. — Если подчинять пустых перед убийством, можно поглотить часть их сил. Боюсь, если б не это, нас бы просто истощили, — ответил я. — С тобой всё будет в порядке? Ты стольких убил! Сколько же ты поглотил? — забеспокоилась она. — Много, но почти все тут же потратил. Ничего такого не чувствую, только резерв подрос примерно на четверть, может чуть больше, — прислушался я к себе. Реацу пустого во мне стала также сильнее, но не подавала беспокойств кроме как во время битвы. — Хорошо если так, для меня главное, чтобы ты был цел и здоров, — Сказала она, обнимая меня и ощупывая на предмет повреждений. Карасума прибыл минут через десять, весь израненный и истощённый, но живой. После того как мы подлечили его и выслушали благодарность за это, он отправился отчитываться в общество душ. А мы домой — отмываться от грязи, крови из царапин и ссадин, которые, несмотря на осторожность, получали, и отдыхать. С того дня, как только проходило крупное сражение, на нас нападали орды пустых, правда в разы меньше, чем в первый. Игорь, несмотря на уговоры и ссоры, всё же ушел в армию: — Вы врачи и обладаете этими вашими силами. А я кто? Я просто Игорёк! У меня нет особого таланта в медицине или учёбе, но я тоже хочу помочь своей стране, людям! — говорил он на повышенных тонах своей сестре. — И что, поэтому надо идти в армию? Ты понимаешь, что тебя там могут убить? И ни я, ни Саша не успеем тебе помочь. Если о себе не думаешь, о нас подумай! — не сдавалась от уговоров Маша. — Хватит, я уже всё решил, и вы меня не переубедите и не остановите! — хлопнул он по столу и вышел за дверь. — Маша, если он уже решил, мы должны поддержать его в этом начинании, а не расставаться на такой плохой ноте. А насчет смерти… Я же тебе говорил, что смерть — это часто только начало, — сказал я тогда. — Хорошо, я поговорю с ним, когда он остынет, — вот за что я люблю свою жену, что она пусть и строптивая, но к адекватным мыслям прислушивается. Многие на её месте начали бы ссориться, психовать, и от такой я бы уже давно ушёл. Позже, она переговорила с братом ещё раз, и они помирились, так что отправляли на службу мы нашего будущего солдата не бранью, а со слезами и добрыми пожеланиями. Уж кому, как не мне, сироте, знать, насколько это важно — иметь родных и близких людей. Понимая, что времени осталось не так много до ВОВ, я стал раздумывать… Нет, не свалить подальше. У меня ни документов, ни знания языка, да и кому я там нужен? Если уж помру, так помру, не мне смерти бояться, тем более, что как выяснилось, я могу получать часть сил убитых. И если силы пустых я не смогу бесконечно забирать — сам так пустым стану. То что насчет обычных людей? Там столько народу будет погибать, что только успевай души подчинять. И совесть меня не мучила, я же не души поглощаю, а только часть сил, причём не сказать чтобы большую. А нет смертей больше, чем во фронтовой больнице. И нет, сам фронт растянут, так что плотность там не так высока. А то, что лечить придется? Так наоборот хорошо, практика лишней не будет. И уж тем более я не думал предупреждать Сталина о войне и снабжать его устройствами из будущего. Тот же автомат Калашникова я мог в прошлой жизни вслепую собрать и его устройство знаю досконально. Но смысл? Не поверят мне, что я из будущего — сошлют в психушку. Поверят — ещё хуже, попробуют выпотрошить всё, что я знаю, у них-то не получится, но и мне придётся становиться преступником. И что мне тогда делать? Послать анонимку? Опять-таки, кто мне поверит, что это устройство действительно стоит просмотра? Нет, план у меня теперь есть, его и реализую.