Позабытые клятвы

Лишь в субботу Гермиона вспомнила, что именно они с матерью обсуждали после обеда. Она подняла эту тему, когда они с Драко одевались на обед в Норе. — Мама упоминала, что мы собирались решить, в какую школу отдавать Ральфа, — сказала она, вспоминая разговор, ¬— Полагаю, ты не знаешь, пришли ли мы к какому-либо решению? — Школу? — нахмурился Драко, одевая туфли, — Нет, не припоминаю. Зачем ему ходить в школу? — Ради образования, — Гермиона посмотрела на него с раздражением и повернулась к зеркалу, расчесывая волосы, — Он не может отправиться в Хогвартс без каких-либо знаний. — Большинство детей волшебников получают домашнее образование, — он проверил свое отражение в зеркале и остановился у двери в ожидании ее. — А кто будет его учить? — она вспомнила, что говорила миссис Грейнджер о мнении Драко по этому вопросу. Драко пожал плечами. — Есть много доступных преподавателей. — Он будет учиться по академическим стандартам, но не научится общаться с другими людьми, — сказала Гермиона, откладывая расческу и беря сумочку, — Дети должны находиться в окружении других детей. — Здесь полно детей, с которыми он мог бы играть. Гермиона, это обычай, — сказал он, открывая дверь и следуя за ней из комнаты, — Именно так и работают традиции. — Мне не наплевать на традиции, — в отчаянии сказала она, — Я лишь хочу, чтобы Ральф пошел в школу, как и я. Это закаляет характер. — Он может закалить его и дома, как я. — Оказывается, у тебя еще и характер есть. — По крайней мере, когда я пошел в Хогвартс, у меня были друзья, — сказал он злобно, — У тебя же не было друзей до самого Хэллоуина, и даже тогда их стало всего лишь двое. Гермиона резко остановилась от жестокого напоминания о ее первых двух месяцах в Хогвартсе. Она смотрела на него, совершенно потеряв дар речи. Боль и гнев явно читались на ее лице. Вряд ли возможно было бы придумать нечто, что могло ранить её так же больно. Стиснув зубы, она пронеслась мимо, оставив его виновато стоять в коридоре. — Ральф, пойдем, — позвала она, входя в его комнату. Она гордилась собой; ни капли гнева, который она чувствовала, не промелькнул в ее голосе. Ральф взволнованно подбежал к ней. — Я голоден, — заявил он. — Уверена, что там тебя ждет много еды, — сказала Гермиона, пытаясь улыбнуться. Ее губы немного дрожали, но Ральф, казалось, этого не заметил. Он смотрел через ее плечо, туда, где стоял Драко. — Я голоден, папа, — сказал ему Ральф. — Мы уже уходим, так что ты скоро поешь, — встревожено сказал Драко, посмотрев на свою жену, — Гермиона... — Потом, — сердито бросила она, беря руку Ральфа и подводя его к камину. Ральф выглядел потрясенным тоном матери, но она держала его руку мягко, поэтому он ничего не сказал. Драко безмолвно проследовал за ними, чувствуя себя виновным и ненавидя это. В конце концов, он был прав. Нет нужды чувствовать себя виноватым. Они добрались до Уизли, и Гермиона с Ральфом немедленно отправилась к ожидавшему их семейству. Драко знал, что она избегала и игнорировала его, и это раздражало. Он нахмурился и остался стоять на некотором расстоянии от столов для пикника, которые были накрыты под деревом. — Ребята, вы поссорились? — спросил Рон, подходя к Драко. — Она отказывается выслушать мои доводы. Она думает, что всегда права. Рон усмехнулся. — Обычно так и есть. Что на сей раз? Драко покачал головой. — Мы с этим разберемся, — он наблюдал за Гермионой, сердитый на то, что она спровоцировала его на столь язвительное высказывание. — Обед готов! — позвала миссис Уизли, махая им, — Рон, Драко, что вы там стоите? — Я буду сидеть с детьми, — предложила Гермиона, подходя с Джинни к меньшему столу. Лишь по нахмуренному взгляду Драко можно было понять, что он услышал ее. Он сел с другими взрослыми, и продолжил игнорировать ее во время еды. — Лили, тебе нравится школа? — спросила Гермиона у младшей дочери Джинни. — Там весело! — сказала Лили, мило улыбаясь. — Что такое школа? — спросил Ральф. Гермиона ухмылялась — не то, чтобы Драко мог видеть ее лицо — и продолжила рассказывать Ральфу все о тех забавных вещах, которыми дети занимаются в школе. Лили взволнованно дополняла ее рассказ. — Мы готовили! Мы делали спагетти с сыром. Это было вкусно. Но моя подруга Сьюзен так хотела кушать, она хотела съесть мою еду. Я тоже хотела кушать, но я поделилась с ней, потому что мама и папа и миссис Энни сказали, что делиться — это хорошо, и я получила золотую звезду за то, что поделилась, а Сьюзен получила серебряную звезду, потому что она меня вежливо попросила. — Звучит замечательно, Лили, — сказала Гермиона, с одобрением замечая, что Ральф заинтересовался. — Вы много учитесь? — Да, тетя Герми. И мы ходили на экскурсию! — Правда? И куда вы ходили? Лили начала длинное и хаотичное повествование о поездке класса на ферму. Джинни схватила руку Гермионы и потянула ее поближе, так, чтобы получилось прошептать подруге на ухо: — Что ты делаешь? Драко выглядит так, словно готов кого-нибудь убить. — Мне просто любопытно, — сказала Гермиона невинным тоном, который ни на минуту не обманул Джинни, — Я подумала, что Ральф хотел бы услышать о том, как весело может быть в школе. — Разве ты не помнишь? Вы с Драко собирались... — Гермиона, — холодно сказал Драко, прерывая Джинни, — Могу я поговорить с тобой минутку? Гермиона повернулась к нему и нахмурилась. — Прямо сейчас? — Прямо сейчас, — подтвердил Драко с плохо контролируемой яростью в голосе. Он схватил ее за руку и потянул за собой, — В доме. Поймав его свирепый взгляд, Гермиона скинула его руку и зашла перед ним в дом. Она резко развернулась. — Что? — Ты отлично знаешь, что. Ты промывала мозги Ральфу, чтобы заставить его думать, что он хочет пойти в школу. — Заставить его думать, что он этого хочет? Нет, я вполне уверена, это то, чего он хочет. Ты слышал Лили, в школе весело! Ральф будет в восторге. — В настоящее время это не относится к делу. Суть в том, что ты сознательно попыталась заставить его предпочесть школу домашнему обучению. Ты же знаешь, что он будет очень огорчён, когда мы скажем ему, что он должен остаться дома. — Но он не останется дома, он пойдет в школу. — Говорю в последний раз, он остается дома. Он — несовершеннолетний волшебник! Что произойдет, если он потеряет контроль над своими способностями? А я уверен, что это случится. — О, умоляю тебя, Малфой, — огрызнулась она, — Маглорожденные волшебники посещали школу перед Хогвартсом целую вечность. Разве ты не думаешь, что, если бы у Министерства были проблемы с маленькими магами, они проинформировали бы маглорожденных, что они обладают магией до того, как им исполнилось бы одиннадцать? Прекрасно, давай спросим Ральфа, чего он хочет. — Ты знаешь, что он выберет школу, потому что он даже не услышал о преимуществах домашнего обучения. И, кроме того, он слишком мал, чтобы знать, что для него лучше. — Это первая здравая мысль, высказанная тобой. Он не знает, что для него хорошо, но мы знаем. И как только ты сможешь посмотреть сквозь всю эту ерунду о том, что чистокровные — и Малфои! — должны получать образование дома, ты увидишь весомые аргументы в моих словах. Драко издевательски продолжил: — Раскрой глаза, Гермиона! Это не ерунда. Мерлин, мы ведем этот спор в течение многих месяцев. Ты не слышала ничего, что я говорил? — Конечно же, слышала! И после должного обдумывания я все еще поддерживаю идею его обучения в школе с друзьями, с которыми он сможет играть. Затем наступила тишина, поскольку оба обдумывали только что сказанное. Гермиона проиграла все в голове, хмуро глядя на мужа. Угрюмое выражение внезапно покинуло ее лицо, сменившись замешательством. — Ты сказал, что мы ведем этот спор в течение многих месяцев? — Да. — Но мы, вроде бы, не знаем этого, — она посмотрела на Драко и увидела, как осознание происходящего проявляется на его лице. — Я помню..., — Драко нахмурился и, казалось, осознал, что именно он помнит. Гермиона решила помочь ему: — Ты помнишь наше первое свидание? — В «Black Cat», да. И концерт перед этим. — Что насчет того, когда ты впервые признался мне в любви? — Мы были в твоей квартире, и я внезапно ощутил потребность сказать это... и ты почти ответила мне, — сказал Драко. Гермиона кивнула. — Да, я тоже это помню. Я помню все: нашу свадьбу, то, как мы узнали о Ральфе, помню его рождение, даже этот спор об его обучении. — Мы об этом и спорили той ночью, когда лишились своих воспоминаний. — Мы прошли полный круг, — сказала Гермиона, сложив все кусочки мозаики вместе, –Возможно, это и послужило сигналом? Нам лишь следовало вспомнить ту ссору, которую стоило бы забыть. На мгновение Драко уставился на нее. — Так просто? Немного, не так ли? Не было никакой боли, никакой вспышки света…, — он потёр лоб, выглядя немного ошеломленным, — Я даже не сразу понял, что мы вспомнили. Гермиона прыснула смехом. — Я тоже не поняла, — она улыбнулась ему, и внезапно ее переполнили эмоции. Да, она влюбилась в Драко за несколько коротких недель, но это было ничто по сравнению с любовью, которая росла в ней в течение многих лет. Слезы наполнили ее глаза, когда она посмотрела на него, и, как будто поняв, что она чувствовала, он пересек комнату и обнял жену. — Гермиона, — беспрестанно шептал он, целуя ее в висок и пряча свое лицо в ее волосах. Она прильнула к нему. Ее лицо, прижатое к его груди, слезы, текущие по щекам. Она не могла понять, как вообще было возможно все это позабыть. Через какое-то мгновение она отстранилась и притянула его лицо к своему, встречая его губы жарким поцелуем. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Целовашки! Драко и Гермиона отскочили друг от друга, и уставились на Джинни и Ральфа, стоявших у двери. Джинни смотрела на них извиняющимся взглядом. — Ему нужно на горшок. — Мама, почему ты плачешь? — встревожено спросил Ральф, подходя к родителям. Гермиона торопливо вытерла щеки. — Я плачу, потому что я очень счастлива. — Правда? Ты так можешь? — Конечно! — она подняла его и поцеловала в щеку, наслаждаясь сияющей улыбкой этого маленького мальчика в своих руках, — Ты стал таким большим мальчиком, скоро я не смогу тебя поднять. Ральф захихикал и немного подпрыгнул в ее руках. — Это потому что я много кушаю. — Ты кушаешь ровно столько, сколько и нужно для растущего мальчика. — Пойдем, — сказал Драко, забирая Ральфа из объятий Гермиона, — Я свожу тебя в туалет, — он бросил на Гермиону многозначительный взгляд, и она поняла, что именно ей придется сообщить новости остальным. Со вздохом она вытерла последние следы слез с лица. — Джинни, пока мы здесь ссорились, кое-что произошло. Мы ведь поссорились во время вашей юбилейной вечеринки, верно? — Джинни кивнула в ответ, — Ну, оказалось, это и послужило спусковым механизмом к тому, что теперь мы все вспомнили. Джинни ахнула. — Все? Ваша память вернулась? Гермиона улыбнулась, ее глаза снова наполнились слезами. — Да. Все. Абсолютно каждый раздражающий, замечательный, расстраивающий и красивый момент наших отношений. Все закончилось. Когда позже ночью Гермиона лежала в кровати, руки Драко надежно обнимали ее и безмятежно спящего Ральфа. Это навеяло Гермионе мысли о том, что их брак пережил трудное испытание, но теперь все хорошо. Теперь все вернется на круги свои. — О чем ты думаешь? — спросил Драко, увидев ее улыбку. Он нежно коснулся ее губ большим пальцем, и ее улыбка стала еще шире. — Обо всем, — сказала она, и он усмехнулся, - Я думала обо всем, через что нам пришлось пройти... и перед нашим браком, и после него. Если бы я знала, скажем, лет десять назад, что я влюблюсь в тебя, и не единожды, а дважды..., — она замолчала, а он засмеялся. — Я бы тоже потерял дар речи, — сказал он. — Это удивительно, — прошептала Гермиона, поднося свою руку к лицу Драко, исследуя черты его лица, — Вообще-то, я не думаю, что мы влюблялись друг в друга лишь дважды. — Пожалуй, даже трижды, — согласился Драко, его глаза блаженно закрылись от прикосновений Гермионы, — В первый раз, а затем во второй раз, когда мы потеряли память... И снова, когда мы все вспомнили, и я понял, насколько я тебя люблю. — Возможно, это не так уж и много — влюбиться три раза, чем понять, что это было целых три раза, — она снова улыбнулась, — Знаешь, я не думаю, что кто-либо волновался столь же сильно, как и мы. Они все казались настолько уверенными, что мы все вспомним. — Думаю, они просто были уверены, что мы полюбим друг друга, — он открыл глаза и подарил ей легкий поцелуй в губы, — Даже если бы мы никогда не вспомнили. Их вера трогает, хотя и раздражает. — Нарцисса была настолько уверена. Она не сомневалась ни на мгновение. — Ну, она знает многое о любви, будучи замужем за моим отцом в течение долгих лет, — Драко усмехнулся. Улыбка исчезла с его лица, когда он вспомнил совет, данный ему Люциусом ранее этим вечером — совет от человека, который был женат на Нарциссе в течение долгих лет. "Ты знаешь, она права, — сказал Люциус, — После почти тридцати лет брака я могу сказать, что наши жены всегда правы. Так что проглоти свою гордость прежде, чем будет доказано, что ты ошибаешься, и согласись на все, что она пожелает." Но у Драко была слишком большая гордость, чтобы просто забыть о ней, и он выбирал компромиссное решение. Во всяком случае, согласие в форме компромисса. — Я подумал, — начал он, торжественно глядя на Гермиону, — Я не хочу, чтобы что-либо снова помешало нашему браку. Я слишком сильно люблю тебя, — на мгновение он задумался, не переусердствовал ли он со сладостью своих речей, но улыбка на ее лице сказала, что нет, — Поэтому я размышлял о возможном компромиссе. Ральф может пойти в школу..., — он широко улыбнулся, услышав взволнованный вздох Гермионы, — но если учителя скажут, что он раскрывает тайны волшебного мира, или если он своим волшебством подвергнет опасности других детей, тогда мы найдем для него домашнего учителя. — А затем, когда он станет старше и сможет лучше управлять своими способностями, мы попытаемся еще раз отправить его в школу. Неподготовленный к такой просьбе Драко поджал губы. — Хорошо, — уступил он, не желая спорить. Он поцеловал ее снова, скрепляя их договор. — Что ж, я рада, что мы все вспомнили, — сказала Гермиона некоторое время спустя, — Я обещала себе, что никогда не забуду, на кого был похож твой отец в костюме пингвина. Драко рассмеялся. — Он выглядел не очень-то довольным, когда я напомнил ему об этом, — сказал он, ухмыляясь.

-КОНЕЦ-