Три шага

      Харуми Аихара входила в тройку лучших асов Японии среди женщин. Харизматичная, подающая много надежд для тренеров, она приковывала к себе взгляды болельщиков и поклонников.       Высокая. Тело стройное, тонкое как струна, но сильное. Оно гнется жилистым стеблем, выгибается и ломается, только чтобы потом снова встать ровно, прямо на волейбольной площадке. Нерушимо. У неё черные, ухоженные и гладкие как шёлк волосы, большие глаза, один из которых переливается небесно-голубым цветом, а второй — почти как черный шоколад. Врожденная гетерохромия. Словно инь и янь. Харуми частенько путали с моделью, но никак не считали победительницей волейбольных матчей. Ей было чуждо слово «поражение». Женская волейбольная команда академии Итачиямы никогда не проигрывала, пока на площадке находилась вице-капитан. Второй год старшей школы принуждал её работать еще более усердно, потому что в следующем году Аихара предстояло стать уже капитаном.       Её подачи, бывало, не могли принять и юноши. Атаки Харуми было сложно — почти невозможно — заблокировать. Когда она прыгала — она летала, а за спиной вырастали длинные крылья. Аихара не знала слова «поражение» до одного дня.       Дня, с которого началась точка отсчёта.       Все спортсмены получают травмы. Это естественно и ничего такого в этом нет. Проходит реабилитация — и человек снова встаёт в строй, навёрстывая упущенное. Но когда ломаешь ногу и забываешь, что такое передвигаться без костылей и поддерживающей тебя руки, внутри что-то обрывается.       Она проиграла.       Харуми тогда возвращалась после тренировки поздно. Ничего не предвещало беды, а затем в отражении глаз откуда не возьмись появился свет машинных фар. Рев моторов и скрежет шин моментально оглушил, и в голове будто бы вся жизнь пробежала. Хвалёная реакция подвела. Аихару сбили. Как итог: перелом тазобедренного сустава и поперечный перелом большеберцовой кости.       Первый месяц — тяжелая депрессия. Второй — понимание, что это не конец. Третий — посещение тренировок мужской школьной команды и отработка передач с приёмами. Почему с мужской? Потому что их тренеру было всё равно на больную девчонку и ответственности он за неё не нёс никакой. — Не буду ходить, значит буду ползать, — твердила Харуми, стоя напротив стены и отрабатывая верхнюю передачу.       Полгода в гипсе, полгода реабилитации и учения заново ходить, бегать и прыгать так же высоко, как и раньше. Тогда Аихара невольно приковала внимание ещё одного человека. А чуть позже это обернулось её вторым поражением.       Во время тренировок Сакуса стал часто отвлекаться. Причиной тому служила девчонка, замотанная в гипс почти до макушки. Она всё время стояла в углу и, опираясь на костыли, тренировала передачи. Не говорила ни слова, не жаловалась и не делала ни шага к входной двери до конца их тренировки.       Киёми знал Аихару. Все-таки они учились в одной параллели и частенько пересекались в стенах школы. Долгое время он не обращал на неё внимания и считал, что достижения Харуми были ему чужды. А потом в голову закрался интерес: видя её упорство, Сакуса стал её уважать и воодушевляться. Парень знал, что даже с такой травмой дорога в большой спорт может быть заказана, но почему-то не решался сказать, что Аихара прорвётся через это. Киёми не мог назвать её слабой. Только один раз взглянув в сторону Харуми, можно было сделать вывод, что стойкости девушки может позавидовать даже мужчина. И физически, и морально, но… что-то по-прежнему заставляло в ней усомниться.       Однажды, когда Харуми снова заявилась на их тренировку (тогда шёл третий месяц реабилитации и гипс она уже не носила), девушка задержалась дольше парней. Сакуса решил понаблюдать за ней из-за угла. Просто так. Ради интереса. Глаза парня невольно округлились, когда он увидел, что Аихара подбрасывает себе мяч для атаки. Но прыжка не последовало. Лишь судорожное дёрганье вперёд, а затем хруст костей, который услышал даже Киёми.       Харуми пошатнулась на месте. Костыли шумно упали под ноги, а за ними и сама Аихара. Тогда Сакуса не выдержал и подошел к ней. Мало ли что, вдруг врача вызывать придётся? — Ты как? — безучастно спросил он, присаживаясь рядом. — Ваша тренировка уже закончилась. Почему ты тут? — голос звучал несколько хрипло, а за занавесой волос её лица было не видно.       Харуми даже не удосужилась поднять взгляд на Сакусу. Девушка так же знала его и, в какой-то степени, тоже восхищалась. «Лучшими» все восхищаются, так ведь? В спортивных ежемесячниках статьи про Аихару и Сакусу всегда печатали рядом. Итачияма — лидеры в волейболе, Итачияма — школа, подающая огромные надежды. Среди прессы даже пустили слух, что будто бы они встречаются. Но это было не так: пересекаясь в школе или спортзале, они даже взглядами не пересекались, что уж говорить о том, чтобы общаться. Нигде не было сказано и не написано, что восходящие звёзды спорта должны быть связаны узами дружбы или чем-то подобным. Они просто есть, ими просто восторгаются. «Лучшие» просто должны делать то, что умеют лучше всего — побеждать и заставлять окружающих замечать себя. — Я просто хотел спросить, зачем ты это делаешь. Продолжаешь тренироваться. Ты должна понимать, что тебе нужно забыть о спорте на долгое время. Если вообще не навсегда, — припечатал Киёми. — Заткнись, Сакуса-сан, — голос полыхнул раздражением и отвращением.       К себе. К своей слабости. К тому, что теперь никто не верит, что она сможет вернуться в спорт.       Взглянув на него, из потускневших глаз Аихары потекли одинокие струи слёз, падающие на металлические костыли. Киёми показалось, что холодный мистический огонь в её глазах способен сжечь всё на своём пути. Такого упорства раньше он не встречал. — Я встану на ноги и стану лучше, чем сейчас, — сурово сказала Харуми, утирая слёзы и, подобрав костыли, постаралась подняться с пола.       Спортзал наполнил громкий женский смех. Он отражался от стен, пола и неприятно врезался в слух. Из смеха сочилась желчь, наполненный насмешкой и надменностью. Сакуса и Аихара одновременно повернулись к источнику звука. — Громкие слова для инвалида, вроде тебя, Харуми-чан! — нараспев произнесла девушка, облокачивающаяся об дверной косяк. — Хотару, — напряжённо выдохнула Аихара, пересекаясь с ядовитым взглядом капитана женской команды Итачиямы.       Харуми знала, что команда активно переживает за её состояние и всячески узнаёт о самочувствие аса. Переживали все, кроме Хотару Мориямы. Их отношения не сложились с самого начала. Просто потому, что Аихара была её лучше. Все говорили только о Харуми, забыв про Хотару. Это задело самолюбие девушки, и Морияма стала ненавидеть свою сокомандницу. Когда капитан узнала о травме волейболистки, её наполнило чувство радости, а не сочувствия, как остальных членов их команды.       После аварии, Харуми старалась не видеться с другими девчонками. Точнее, ей не хотелось, чтобы они видели её в таком плачевном состоянии. Их тренировки начинались через пятнадцать минут после окончания мужской, и Аихара всегда успевала уходить вовремя, но сегодня Хотару пришла раньше. Ситуация складывалась ужасная. Тёмная аура нависла над девушками и притихший на время Киёми отчётливо это ощущал. — Думаешь, тренировки с парнями помогут тебе восстановиться? Решила просить помощи у Сакусы-сана? Не смеши мои колени, Харуми-чан! — Морияма медленно приближалась к Аихаре, победно улыбаясь, — У тебя сломан не палец, не рука, а тазобедренная кость. Ты думаешь, что сможешь восстановиться после этого? Такого не бывает, идиотка. Ты не сможешь прыгать, как раньше. Всё, что от тебя останется — это былая слава. Чтобы ты понимала, все журналы уже кричат о том, что ты стала никем. И я полностью согласна с этим. Теперь ты просто инвалид, Харуми-чан, — закончила Хотару, встав прямо напротив Харуми на расстоянии вытянутой руки.       Сакуса краем глаза увидел, что руки Аихары с силой сжали металл костылей. В груди что-то бешено забилось, и волейболистка опустила голову вниз. Харуми чувствовала, как ломается под напором слов капитана. Она понимала, что всё сказанное — правда, но усиленно абстрагировала себя от этого.       «Возможно… настало время сдаться?       Так подумала Харуми, но не Киёми. — Извини за те грубые слова, Сакуса-сан. Думаю, мне пора, — тихо сказала Аихара и медленно, опираясь на костыли, обошла Хотару. — Беги-беги, Харуми-чан. Поплачься от души из-за упущенных возможностей в будущем. Тебе ведь уже нашли замену… в виде меня, — ехидно усмехнулась Морияма, смотря на затылок уходящей девушки, — Слабачка!       Харуми не обратила внимания на выпад капитана, продолжая молча уходить, пытаясь унять дрожь в руках. Ей хотелось многое сказать в ответ, но она понимала, что всё это будет звучать как отчаянный крик о помощи. Мольба о том, чтобы в неё поверили. Но как и сказала Морияма — такого не будет. У неё почти получилось уйти гордо, если бы не голос Сакусы, наполненный каким-то пугающим равнодушием. — «Слабачка»? — повторил Сакуса, неотрывно смотря на Харуми, — Слабая, скорее ты, нежели она, — он натянул на лицо маску, хмуро посмотрев на шокированную Хотару, — Если сравнивать, чего добилась ты и чего добилась Аихара, то тут всё очевидно. Она просто затмила тебя, не имеющую ничего, кроме желания стать знаменитой, и твоё иррациональное желание быть лучше, чем она, ни к чему не приведёт. Ты лишь унижаешь себя ещё больше. — Сакуса-сан, вы защищаете её? — заикаясь, вскрикнула Морияма. — Нет. Она сама в состоянии защитить себя, — Киёми, спрятав руки в карманы, неторопливо пошёл к выходу, — Я же лишь говорю очевидную истину. Кстати, — он утомлённо выдохнул сквозь ткань маски, — Сломай бы ты себе ногу, продолжила бы тренироваться? Лично я не уверен. Впрочем, мне всё равно.       Сакуса прошёл мимо Харуми, которая ошарашено стояла на одном месте, не имея сил сдвинуться. Она не понимала, зачем он всё это сказал. Зачем заступился? Зачем поставил выскочку Хотару на место? Киёми в её глазах был обычным тихим парнем, который старался всегда держаться в стороне. Он был спокойным и собранным, а еще очень сильно любил чистоту. Но сейчас Сакуса проявил себя с другой стороны; хоть эмоциональности в голосе не было, но всё же отличия с тем, как он разговаривал со своими товарищами, были. Аихара не могла сказать какие, но она была уверена, что точно было что-то не так. — Тебе следует поторопиться, если ты не хочешь встречи с остальной командой, — равнодушно обронил Сакуса, на секунду задерживаясь около девушки.       Не дождавшись какого-либо ответа, он быстрыми шагами стал отдаляться от спортзала, а затем и вовсе — покинул территорию Итачиямы. — Хах, защитника себе нашла? — грубо осведомилась Хотару, находившаяся за спиной. — Нет, — отмахнулась Аихара и, хромая, тоже покинула спортзал.       Она сама была в ступоре от произошедшего.       Добравшись домой, Харуми поздоровалась с мамой и поплелась в комнату. Переодевшись, она стала наводить чистоту. Когда у неё в голове бардак, Аихара частенько идёт убирать квартиру. Отмывает ванну, отчищает плиту, моет пол, чистит до блеска краны. Так, чтобы не оставалось разводов от капель. Потом пошла в душ и долго намыливала шампунем волосы. Затем также долго его смывала, обдумывая все то, что сегодня произошло. Подобный ритуал каждый раз помогал ей привести мысли в порядок.