Три шага

      Завершив утреннюю пробежку, Аихара вернулась домой из парка в полном одиночестве. Сакуса ее, конечно, предложил проводить, но Харуми тактично отказала, сказав, что они ещё увидятся в школе. А на самом деле, ей просто захотелось побыть одной и подумать. А вот с чего начать думать, она никак не могла понять. В голове было довольно много мыслей; от «Я вышла к нему такой неряшливой, а он ведь чистюля» и до «Меня вообще не должно волновать его мнение». Середину этого всего занимал главный вопрос: «Что я вообще к нему чувствую?». Конкретного ответа Аихара так и не смогла дать. Зато успела, наверное, в миллионный раз проклясть себя и Киёми, и тот день, когда он позвал её впервые. Но почти моментально остывала. Ведь не он виноват, что она так по-идиотски в него втюрилась.       Харуми зашла в квартиру, повесила поводок и ошейник Шо на место, сняла с себя куртку, пошла в душ. И думала, думала, думала, а придумать что-то стоящее не смогла. Ну вот не разбирается она в делах сердечных! И себе помочь не могла. Из груди вырвался отчаянный стон и чтобы заглушить его, девушка включила кран на самую мощную струю воды. Шум заполнил помещение, заглушая посторонние звуки за пределами ванной комнаты. Если бы мама услышала или увидела дочь в таком состоянии — расспросов было бы не миновать. Харуми это было не нужно: она, конечно, любила и ценила заботу мамы, но в этом случае что-то подобное было бы лишним. Аихара быстро ополоснулась под прохладным душем, пытаясь привести мысли в порядок. Сегодня у неё было аж три теста по разным предметам, а голова все равно была забита глупым Сакусой! Харуми готова была выть волком, лишь бы, хотя бы на сегодня, он вылетел из её головы. А ещё волейболистка не думала, что первая влюблённость настолько… настолько… непонятная?       Не в том смысле, что сами чувства непонятные. Здесь она уже давным-давно разобралась: не зря ведь на ее опыте было просмотрено уйму подростковых сериалов и примерно столько же прочитано книг! Аихара внезапно сделала вывод, что это все-таки то самое.... любовь.       Но почему это произошло сейчас и почему именно в него?       Вот тут-то и начинаются странности!       Сакуса Киёми — давайте будем честны — невзрачный, постоянно хмурый и неприветливый парень. Пессимист и бациллофоб. Так думала и Харуми, пока не началось всё вот это вот. Ещё у этого пессимиста был друг, которого Аихара знала не понаслышке. Комори Мотоя все-таки был ее одноклассником. Тоже волейболист, либеро в команде Итачияма, товарищ Киёми. И вот, вроде бы, ей от этого было ни холодно, ни жарко. До момента дружбы с Сакусой, конечно! Когда Комори увидел парочку вдвоём, сразу начал их подтрунивать. Харуми внимания не обращала. Сакуса тоже.       А ещё Мотоя был ну полной противоположностью Киёми: вечно весёлый, оптимистичный и все похожие эпитеты Аихара приписывала к этому парню. Комори не стеснялся поддевать Сакусу и это Харуми очень (ну прямо очень) нравилось. Потому что сама она с ним была не настолько близка, чтобы при посторонних людях называть его «отпетым пессимистом», как это частенько делал либеро. Комори, кстати, кажется, вообще не замечал странностей Сакусы, в отличии от девушки. В итоге Харуми пришла к выводу, что Мотоя — это плюс, а Киёми — это минус. Противоположности притягивались — точное описание их дружбы.       Но и тут Аихара задавалась очередным вопросом: «А кто тогда я? Умножение? Деление?» — Синус, косинус и тангенс, — нервно пробормотала Харуми, суша феном волосы, — Мне не сдать тест по математике!       Все мысли путались и из одной перетекали в другую. То, что это был несвязный бред, Аихару мало волновало. Зато она встрепенулась тогда, когда увидела время на часах. До занятий оставалось двадцать минут, а Харуми тогда только натягивала колготки. И хотелось бы обвинить в этом Киёми, да только она была сама во всём виновата. В том, что думала о нём. В том, что медлила. В том, что всё летело из рук. Ещё и в школу опаздывала! Прекраснее и быть не могло.       Собравшись, с горем пополам, Аихара выбежала из дома — да-да, именно выбежала — и, сокращая дорогу по переулкам, побежала в школу. Находу вставила в уши наушники и тут же выругалась, потому что пролитый на чудо техники чай повлиял на звук. Теперь он был чертовски хреновым. Но даже так, это шипящее дребезжание в наушниках помогало немного отвлечься.       Уже через минуту прозвенит звонок на урок. А где сейчас была Харуми? Только-только подходила к школе. Влетев в учебное заведение словно ураган, она на ходу переодела сменную обувь, убрала телефон в рюкзак, а потом понеслась к гардеробной. Охранник посмотрел на неё, как на дуру, но Аихаре было глубоко плевать. Она опаздывала, а сейчас был чёртов тест по математике!       Переступая по две ступени за раз, девушка быстро поднялась на третий этаж, добежала до нужного кабинета, громко постучала и широко раскрыла дверь. «Просчиталась…» — мысленно откланялась Харуми, когда заместо привычных лиц одноклассников увидела других школьников.       Аихара даже на задумалась о том, что выглядела просто ужасно. После бега она всегда краснела, и девушка не сомневалась, что сейчас она была как спелый помидор. — Извините, — выдавила она и нелепо сдула с лица чёлку. — Минус балл к тесту за опоздание, Аихара! — гневно произнес сенсей, — Садись за свободное место и готовься к уроку.       И только сейчас Харуми увидела среди всех Комори, старосту класса, и других своих одноклассников. И Сакусу, сидевшего одного за последней партой. А других мест больше не было, и Аихара не знала, кого ей стоило проклинать на этот раз. «И почему мне никто не сказал, что сегодня математика совмещена с параллельным классом?!» — негодующе подумала она, мышкой проскальзывая в кабинет и тихонько садясь рядом с Киёми. — Что за не пунктуальность? — совсем тихо спросил Сакуса, листая тетрадь по математике, повторяя формулы.       Харуми скосила на него злой взгляд и хмыкнула. Хотелось сказать, что всё из-за него. Хоть на самом деле и нет, но ей то что? — Не болтай со мной, — прошипела Аихара и тоже стала повторять материал. — Ты бежала? — поинтересовался парень, незаметно рассматривая её красное лицо. — Ты не понял, что я сказала? — вопросом на вопрос спокойно ответила она. — Тишина! Аихара, ты мешаешь остальным сосредоточиться! — раздалось замечание сенсея на весь кабинет, от которого Харуми стыдливо опустила голову. «Здорово, теперь мне ещё и замечания из-за него делают», — сердито нахмурившись, подумала девушка.       Спустя пару минут перед учениками уже лежал лист с заданиями, а ещё через несколько секунд кабинет наполнился стуком ручек. Все приступили к тесту, кроме Харуми. Она растерянно смотрела на задания и понимала, что ничего не знает. — Ты собираешься писать или нет? — шёпотом спросил Сакуса, поглядывая на её пустой лист.       Аихара промолчала. Киёми тоже не стал больше разговаривать, продолжая решать свой вариант. Только вот его мысли сейчас тоже были забиты не тестом, а странным поведением соседки по парте. Его это насторожило, но внешне он это никак не показал. И ещё Киёми догадался, что Харуми совсем не знала, что писать. Вздохнув, он снова вернул внимание тесту. Достал из пенала и стал что-то писать, изредка посматривая на задания Аихары. За десять минут до конца урока, Сакуса приклеил пару стикеров к работе девушки.       Харуми удивлённо вскинула брови и изумлённо открыла рот. На маленьких листочках были все ответы на её вариант. Почерк был аккуратным и разборчивым. Радоваться тому, что теперь она точно не получит двойку или плакать, потому что Сакуса ей это решил, она не знала. «Я его не просила! Зачем он мне помог? Здорово, теперь он думает, что я тупая!» — судорожно думала девушка, переводя взгляд с ответов на Киёми и обратно. — Пиши, — тихо попросил Сакуса. — Ты издеваешься? Я не хочу быть у тебя в должниках! — шипящим шёпотом стала причитать Харуми, но была прервана подошедшим к их парте сенсеем. «Он-то откуда взялся?!» — Аихара вздрогнула и уткнулась в свою работу, — «Словно из стены выл…» — но додумать она не успела. — Ч-что? — вскрикнула Харуми, попытавшись успеть забрать свой тест из рук учителя, — За что?! — Я устал делать тебе замечания, Аихара! Ты всем мешаешь и сама ничего не пишешь. Поздравляю, F за тест. Свободна! — и сенсей ушёл, на ходу выкидывая её работу в мусорный бак.       Девушка была готовая заплакать от досады, но мужественно держалась. Она молча собрала свои вещи и встала из-за парты. — Спасибо за помощь, — сердито прошипела Аихара напоследок Сакусе и быстро покинула класс.       На перемене Харуми стояла у кабинета английского и повторяла материал, готовясь к еще одному тесту. «Тут я точно не провалюсь. Я же готовилась!» — мысленно подбадривала себя девушка, перелистывая учебник. — Харуми-чан, что это было? — весело спросил подошедший Мотоя, — Ты никогда не опаздывала и всегда писала тесты по математике нормально!       Аихаре пришлось оторваться от английского и посмотреть на одноклассника. Но заместо Комори, взгляд встретился с безразличными глазами Киёми. То, что он снова был тут, её не очень обрадовало. «Почему я ученица академии, а не кошка, живущая в доме у какого-нибудь миллионера?», — страдальчески подумала Аихара и закрыла глаза, облокачиваясь на подоконник.       От этих странных мыслей ее отвлёк веселый смех Комори. Его следующие слова почти что заставили Харуми спрыгнуть с окна. — У нас сегодня все уроки совмещены с классом Сакусы, представляешь? Это здорово! Надеюсь, Нияма-сенсей отменит тест по английскому из-за этого, — мечтательно протянул либеро. — Целый день? — вскрикнула Харуми, выронив из рук учебник. — Да-а. Их классный руководитель уехал и наш сенсей взял их сегодня на себя, — рассказал Мотоя, — Кстати, физкультура тоже с ними.       Для Аихары эта новость была апофеозом сегодняшнего дня. Девушка чувствовала, что внутри начала бурлить злость — непонятно на кого направленная — но то, что её лицо приобрело алый оттенок, кончики ушей покраснели, а руки предостерегающе сжались в кулаки, пугая Мотою не на шутку и заставляя его спрятаться за спину друга. — Надеюсь, я успею сбегать за огнетушителем, а то мне кажется, что она просто обязана воспламениться. Стой в сторонке, Сакуса. Увидишь пламя — действуй, — боязливо пролепетал Комори, поглядывая на бешеную Харуми.       А сам Киёми был… растерян. Он смотрел то на злую, словно чёрт, Харуми и на испуганного Мотою, не зная, что было лучше сейчас сказать. Сакуса вообще не понимал, что так резко изменило отношения Аихары к нему. С утра всё ведь нормально было, а сейчас она почему-то пребывала в ярости. Внезапно его осенило. — Скорее всего, это регулы, — задумчиво произнёс Киёми. — Чего-чего? — хлопнул глазами Комори. — Ну… женские дни, — пояснил волейболист и снова посмотрел на Харуми, которая затряслась от услышанного. — Ого! А я смотрю, ты неплохо осведомлён о… — Да вы можете помолчать хоть пару минут?! — наконец-то взорвалась Аихара и в один шаг приблизилась к либеро, хватая его за грудки рубашки, — У меня в печёнках сидят твои подколы, Мотоя, и сейчас у меня необузданное желание кого-нибудь убить, — они были одного роста, поэтому проблем у девушки никаких не возникало, — И ты будешь первым в списке! — она встряхнула его, но вышло так, что Комори лишь расслабленно пошатнулся. — Сакуса, помоги, — невинно отозвался либеро, выдавливая безысходную улыбку, — Она сейчас меня убьёт. — А ты! — Харуми стрельнула взглядом на Киёми, — Из-за тебя у меня F за тест! Ты хоть понимаешь, что это значит?! — она снова встряхнула бедного либеро, не отводя глаз от расслабленного Сакусы, — И какие к чёрту «женские дни»? Не говори, если не знаешь!       Киёми спокойно выслушал тираду девушки. На троицу были обращены многие взгляды школьников и парню это не нравилось. Нужно что-то сделать, чтобы Харуми успокоилась, только что, Сакуса никак не мог придумать. — Харуми-чан, отпусти меня, — плаксиво протянул Мотоя, — Пожалуйста. — Замол… — громко начала девушка, но её оборвало аккуратное прикосновение чьих-то рук к своим плечам, — …чи.       Харуми резко обернулась и увидела над собой Сакусу, лицо которого как всегда было спокойным. Правда, брови были чуть сведены к переносице. Вся злость от его прикосновения внезапно испарилась, словно её никогда и не было, и Комори, воспользовавшись моментом, увильнул от Аихары. — Успокойся, — сдержанно сказал Сакуса, чуть сильнее сдавливая её плечи.       Девушка растерянно смотрела в лицо Киёми, пытаясь найти ответ, зачем он это сделал. Зачем коснулся? Зачем остановил? Она бы всё равно не сделала чего-то плохого по отношению к Комори. Но ничего не находила; всё тот же Сакуса, как и до этого. А Харуми внезапно окутало желание сказать ему всю правду. Правду о том, что он ей нравился. Очень нравился. Киёми заставлял её смеяться. Он был очень умным и не таким, как все. Немного странным и, может быть, даже сумасшедшим, но всего лишь один его взгляд мог сделать Аихару счастливой.       Только вот, вместо привычных улыбок, Харуми просто закусила губу и устремила разноцветные глаза в пол. — Отпусти… меня, — сквозь зубы процедила она, — По-хорошему. — А если по-плохому? — флегматично поинтересовался Сакуса.       Молчание. Аихара резко посмотрела на него, и в её глазах парень увидел что-то новое, до сих пор ему не виданное. Только что именно это было, Киёми разобрать не успел. Звонок раздался неожиданно, но Сакуса не убрал руки. Даже не побрезгал прикасаться к ней вот так открыто. Харуми это, конечно, удивило, но думала она об этом в последнюю очередь. — Просто отпусти. — Хорошо, — парень убрал руки в карманы и посмотрел на неё чуть прикрывая веки, — Держи свои эмоции при себе. А если не можешь, то научись. — Эмоции? — опасно повторила она, — Да это ты… — Харуми вовремя закрыла рот, не наболтав лишнего.       Смерив холодным взглядом Киёми, Аихара просто развернулась и ушла в класс. Стоявший рядом Мотоя присвистнул и почесал затылок, а Сакуса хмуро провожал её спину. — Да что же с ней такое происходит? — Я не знаю, — пожал плечами Сакуса и достал из рюкзака антисептик, незамедлительно протирая им ладони, — Уж точно то, чего я не знаю, — уже тише договорил он, заходя вслед за Аихарой в класс.       Киёми сразу приметил, что место рядом с ней пустовало и решил сесть к девушке. Но как только волейболист это сделал, до слуха донёсся её напряжённый выдох. Сенсей начала вести урок, а Харуми скучающим взглядом смотрела в окно — лишь бы не смотреть на Сакусу, который сидел рядом — думая всё о том же.       Признаться или забыть? Смириться или отпустить?       Харуми привыкла сразу же говорить всё человеку в лицо, будь то симпатия или неприязнь, даже не подозревая, что признаться кому-то в романтических чувствах было так сложно. Сейчас её не покидало ощущение, что у них просто-напросто ничего бы и не вышло, даже если бы она призналась ему в этих своих чувствах. И что тогда? Что было бы после? Они перестанут общаться, и на этом навсегда можно было ставить жирную точку? Точка без возможности начать сначала. «Может, лучше просто закончить это без унижения в виде признания?» — мрачно подумала она, а в глазах плескалась печаль.       Ей хотелось кричать о своих чувствах, но она молчала.       Но в один момент, Харуми твёрдо решила, что так продолжаться не может. Сегодня Сакуса показался ей другим. Среди всей этой толпы школьников, именно его волосы почему-то так сильно выделялись, немного задурманивая разум. А после она слишком много думала о нём — в принципе, последние несколько дней Аихара только этим и занималась — и едва не упала в этой, битком набитой академии, среди незнакомцев, чужих и ненужных. Одноклассников, знакомых и приятелей. Харуми не стоило писать Сакусе тогда, зная, что сейчас всё будет только хуже.       Ненависть и злость не поглощала. Она забиралась внутрь и с удовольствием хрустела её недавно переломанными костями, которые когда-то Киёми и собирал, если это можно было так назвать. «Господи, ну и как тебя можно ненавидеть?» — задалась вопросом Харуми, прикусывая кончик ручки.       Ненависть была к себе. К своей глупости и никчемности, заключающейся в том, что она не сможет ничего с собой поделать. С собой справиться было невозможно! Никогда нельзя предугадать, что будешь чувствовать дальше, когда ситуация вдруг наберет обороты. И всё-таки, Аихара твёрдо решила закончить всё то, что так толком не началось и начинаться не собирало. — Что у тебя произошло? — внезапно спросил Киёми, заставляя её вздрогнуть. — Ничего такого… Эм… просто у меня нашли туберкулёз, — как само разумеющееся, ответила девушка.       Она знала, что Сакуса не переносит инфекций и решила оттолкнуть его от себя таким образом. Врать она умела хорошо, поэтому он бы её, вряд ли, раскусил. Даже подделает справку о болезни, если бы такая понадобилась. Но и тут Аихара просчиталась, о чём узнала спустя пару минут молчания. — Может, это и была бы забавная шутка, но не для меня. О своём теле и здоровье нужно, хотя бы немного, беспокоиться, — равнодушно сказал Сакуса, записывая конспект, — Ты хотя бы знаешь симптомы туберкулёза? Во-первых, кашель: сначала сухой, на следующих этапах развития мокротный, а потом кровохарканье. Вместе с кашлем — боли в груди. Сильная потливость, температура тела повышена на один или два градуса выше нормы. Постоянная слабость и недомогание. И одышка, в конце концов, — закончил он, кинув претензионный взгляд на опешившую девушку.       Харуми тряхнула головой и показательно прокашлялась. — Тогда, у меня ближневосточный респираторный синдром! — она сказала первое вспомнившееся название болезни. — Ты бы явно не сидела тут, — припечатал Сакуса. — Бешенство? — уже с вопросительной интонацией сказала Аихара. — Сомневаюсь. — Гепатит? — вздохнула она, лёгким движением почесав щёку. — Какой? — уточнил Киёми, чуть приподняв бровь. — А их много что ли? — A, B, C, D, E, F, G, — незаинтересованно пересчитал он, подперев подбородок рукой. — А могут быть все сразу? — растерянно спросила Харуми. — Если только у тебя.       Аихара распласталась по парте, обречённо вздыхая. Длинные волосы легли на руку Сакусы и парень постарался поскорее выпутаться из них. Но сделал это аккуратно, чтобы не причинить девушке дискомфорт. Вдруг Харуми осенило и она повернулась к волейболисту. — У меня вши! — выпалила Аихара и внимательно наблюдала за его реакцией.       Но, вопреки ожиданиям, получила лишь снисходительную полуулыбку Киёми. Даже не так — это было просто небольшое движение уголками рта, но Харуми хватило и этого, чтобы, без преувеличений, повергнуться в шок и засмотреться. Но также быстро, как улыбка появилась, она исчезла. — Зачем ты всё это придумываешь? — с еле различимым недовольством спросил Сакуса, откладывая тетрадь на край парты.       Харуми замялась, не зная, что ответить на поставленный вопрос. — Ну… это была проверка, — пожала плечами она, не найдя лучшего варианта вранья.       С отшиванием Киёми и разрыванием их «отношений», она, кстати, с треском провалилась. Увидев эту его полуулыбку, завязать с ним стало ещё сложнее. — Проверка чего? — Нашей дружбы, — годы практики вранья подругам прошли не даром и теперь Аихару могут рассекретить, наверное, только Интерпол или ФБР. — Друж-бы? — по слогам переспросил Сакуса, с прищуром посмотрев на неё. — Эм, да. А мы разве теперь не друзья? — опасливо уточнила девушка. «Прекрасно! Он меня даже за друга не считает!» — мысленно сетовала Харуми, готовясь убежать из класса и расплакаться в туалете из-за обиды. — Да… — протянул Киёми, — Друзья.       Прозвенел звонок, оповещающий о конце урока. Не записывая домашнее задание — спросит потом у одноклассников — Харуми быстро скинула тетради и учебник в рюкзак. Посмотрев на неторопливо собирающегося Сакусу, она слегка улыбнулась. — Не хочешь сходить со мной до автомата с напитками? — расслабленно спросила Аихара, — Можем взять с собой… — Киёми её перебил. — Пошли, — резко. — Комори, — закончила она и поправила чёлку, — Пошли.       Они спешно покинули кабинет, но Мотоя за ними тоже всё-таки пошёл. Начал о чём-то увлечённо болтать с Харуми, которая изредка кидала взгляды на шедшего, по правую сторону от либеро, задумчивого Киёми. Она была рада, что он спокойно отнёсся к её идиотскому поведению на уроке и что согласился сходить вместе с ней за водой. К тому же, ещё и улыбнулся. Ей. Улыбнулся! А ещё Харуми было очень интересно узнать, о чём размышлял Сакуса: шел, не отрывая взгляда от окна, отчего девушке даже показалось, будто он… был напряжён. Плечи и руки, по крайней мере, выглядели именно так. — Эй, Харуми, ты вообще слушаешь, что я говорю? — возмутился Комори. — Д-да, — неуверенно отозвалась она, отрываясь от наблюдения за Сакусой. «Друзья? Не знаю, какого размера должен быть шаг, чтобы сразу от ненависти, которой и не было, до любви. Настоящая любовь? Глупо. Глупо говорить ей, что я не хочу быть ей другом. Лучше ничего не говорить и наблюдать. Лучше оставить всё как есть. Господи, а это вообще излечимо?». — Я позже подойду, — кинул Киёми и, развернувшись, пошёл в обратную сторону. — Эй, ты куда? — досадно протянул Комори, смотря на отдаляющегося друга. — Пойду помою руки.       А Харуми понятия не имела, что происходило в голове у этого человека.