Призраки Эхо

Усердные спицы в умелых руках отсчитывали мгновения, точно секундные стрелки. Бесконечные петли и узлы, скреплявшие пестрые нити, напоминали зигзаги судьбы, из которых соткано полотно бытия. Колесо электрической прялки, превращавшей вычесанную шерсть и волокнистые водоросли в нити, вращалось бесконечной чередой перерождений, подобно колесу Сансары. Эйо не решалась поднять голову от вязания, чтобы взглянуть на часы, но руки, привычно выводившие за рядом ряд, свидетельствовали о том, что время не застыло на месте. Савитри могла и вовсе не смотреть на нить, которую сумела напрясть за этот вечер. Ее процессор мог с точностью до секунд доложить о том, сколько времени минуло с того часа, как Брендан, Йохан Дален и Тонино Бьянко отправились проводить медосмотр на горно-обогатительный комбинат. Прошли все мыслимые сроки, когда им следовало вернуться. Отчаявшись дождаться их возле ворот, Ндиди, чтобы не вызывать лишних подозрений, сидел за верстаком, перебирая какие-то детали, готовый в любой момент взяться за оружие. И только маленький Камо, намеревавшийся тоже дождаться дядю Брендана, не справился с дремотой и блаженно путешествовал по стране снов.  — На руднике просто слишком много пациентов, и расстояния между участками немаленькие, — пытался успокоить сестру Ндиди, продолжая изображать неведение по поводу осведомленности домочадцев об истинных намерениях товарища. — Да и комбинат работает круглосуточно. — Даже рудокопам нельзя находиться в забое больше двенадцати часов, — вымученно улыбалась Эйо, хотя брат прекрасно понимал, что волнуется она не о том. Все-таки для человека, защищенного спецкостюмом, разовое пребывание в шахте дольше установленного срока несло меньший вред здоровью, нежели ежедневная, хотя и дозированная работа. К тому же большинство рудокопов, желая поддержать семьи, регулярно перерабатывали, поскольку за перевыполненную норму платили в полтора раза дороже. Савитри невольно подумала о Пэгги и ее товарищах по несчастью. Они оставались на глубине круглосуточно. И хотя в груди ПГ-319 и без того стоял мини-реактор, испарения тяжелых металлов наносили вред даже ей. Впрочем, больше всего Савитри переживала, что «постоялец» Рукодельницы не вернется из своей опасной авантюры. А ведь в их отношениях с Эйо только наметился сдвиг.  — Ты вчера успела объясниться с ним? — спросила Савитри, едва за мужчинами закрылась дверь. — Почти, — ответила Эйо смущенно, по десятому разу разглаживая несуществующие складки на постели Брендана. Когда-то в другой жизни Савитри с таким же упоением прижимала к груди вещи, которые надевал Шатругна, или покрывала, на которых он лежал, если оставался на сиесту в ее дворце. Изображая заботливого жениха, он нередко проводил время рядом с ней, но не вместе, предпочитая ее обществу сон или работу. Сейчас Савитри так же самозабвенно убирала постель Ндиди, с горечью осознавая, что разделившая их стена куда прочнее кастовых предрассудков или надменного предубеждения. Впрочем, Ндиди на эту проблему смотрел иначе, полагая, что даже андроиды достойны счастья. — Я, увы, не сумела твоих домашних надолго отвлечь, — виновато улыбнулась Савитри, вспоминая, как, раздав все заказы, они бесцельно блуждали по уровню, и Ндиди робко держал ее за руку, а Камо канючил, что хочет пройти до конца какую-то голографическую игру.  — Все в порядке, — с благодарностью глянула на подругу Эйо. — Вы вернулись как раз вовремя. Я так разволновалась, что едва все не испортила. А мне не хотелось бы его потерять. Договорив последнюю фразу, Эйо застыла на месте, а потом задрожала всем телом, вкладывая в случайно сорвавшиеся с уст слова иной смысл. Савитри ее обняла, не ведая, как успокоить. Если бы она вместе с проклятым ключом сгинула на пустоши, сейчас бы никто не рисковал жизнью, и никого не держали бы взаперти на нижнем руднике. Эйо смахнула слезу и принялась закидывать в бак кустарной стиральной машинки белье. Савитри стала ей помогать, с невольной улыбкой представляя выражение священного ужаса на лице пурохиты и придворных, если бы они случайно застали ее за таким занятием. Прачки относились к одной из варн грязных шудр. Впрочем, жителей Содружества и окраинных миров жрецы и политики Альянса еще в годы первых контактов априори отнесли к неприкасаемым, сделав исключение лишь для потомков брахманов и кшатриев. А она уже неделю жила в семье Эйо и Ндиди, разделяя с ними еду и кров. С другой стороны, андроидам и вовсе не нашлось места ни в одной из варн. Они просто считались имуществом, занимая промежуточное положение между машинами и животными. Ох, если бы новое тело дало ей шанс прожить жизнь так, как она хотела: без условностей кастового устройства и без презрения Шатругны, которое жгло, как клеймо, она бы согласилась навсегда остаться в этом городе на планете в системе черной звезды. Копошилась бы, как сейчас, по хозяйству, поджидая с работы любимого мужа, пряла бы шерсть, помогая Эйо создавать ее маленькие шедевры, радовалась возвращению с пустоши Пэгги. Ндиди сказал, что для ее толковой подруги точно нашлось бы место в ремонтной мастерской, но Савитри слишком хорошо знала беспокойный нрав ПГ-319, которой, даже когда у них хватало запчастей и аккумуляторов, на месте не сиделось. Но Пэгги отправили на нижний рудник, а жизнь самой Савитри зависела только от расторопности службы безопасности и степени попустительства папаши Хайнца. Формально принцесса Сансары считалась его собственностью, и сумма, которую он назначил Ндиди и Брендану в качестве выкупа, могла в любой момент возрасти и стать просто неподъемной. Да и каждый выход на арену мог закончиться для отважных паладинов фатально. Ндиди сколько угодно мог прятать синяки, они с Эйо принимали игру, вздыхая с облегчением, что на этот раз он отделался сравнительно легко. А нынешняя экспедиция Брендана и вовсе выглядела самоубийством. К тому же Савитри вслед за Эйо беспокоилась за маленького Камо, которого в любой момент могли разлучить с матерью. — И после всего случившегося ты не просто привязана к нему, но видишь в нем смысл своей жизни? Узнав обстоятельства, предшествовавшие появлению на свет малыша, Савитри не сумела скрыть удивление. Даже на патриархальной Сансаре женщины в таких случаях старались избавиться от плода, и никто их за это не осуждал. — В первые недели и мне, и моим близким было немного не до того, — с трудом подбирая слова, проговорила Эйо. — Родители боялись, что меня потеряют, поскольку я совсем не хотела жить. А потом, когда врачи завели речь о моей беременности и о возможности ее, пока не поздно, прервать, я увидела маленькое беззащитное существо, часть меня самой. Я решила, что не имею права поступать с ним еще хуже, чем поступили со мной, и двойная ответственность помогла мне выкарабкаться и вновь обрести волю к жизни. Наблюдая за тем, как Эйо, покончив со стиркой, учит с Камо начальные правила грамматики и арифметики, Савитри с грустью думала о том, что за все три жизни ей так и не довелось изведать радости продолжения рода. А ведь даже фертильных по природе андроидов аристократы Альянса нередко использовали в качестве суррогатных матерей. Савитри вспоминала, как возмущалась этим обстоятельством свободолюбивая Пэгги. При том, что работой в борделе она поначалу не особо тяготилась и во время службы в спецподразделениях Альянса не считала зазорным оказывать интимные услуги товарищам, помогая им снять напряжение и поддерживая боевой дух. Савитри много раз думала о том, что если бы Шатругна еще при жизни в человеческом теле позволил ей родить ребенка, то, возможно, она осталась бы жива, а династия получила наследника. Впрочем, сейчас андроид Савитри с радостью стала бы матерью ребенка Ндиди. Брендан утверждал, что не так уж сложно создать жизнеспособный эмбрион, соединив их ДНК, и она не имела оснований сомневаться в его словах. Мысль о Брендане вновь пробудила погребенный под спутанной пряжей разговоров и размышлений липкий, привязчивый страх. Если бы ему удалось освободить хотя бы Пэгги, Савитри чувствовала бы себя куда более защищенной. Впрочем, о чем она сейчас думала? Хоть бы этот непоседа Гип сам остался жив и не угодил на рудник. Когда белье высохло, Савитри взялась за глажку, давая возможность Эйо закончить работу над двумя новыми палантинами и нарядным шерстяным свитером. Хотя в каютах разбившихся кораблей охотники находили немало одежды, полностью удовлетворить нужды города эти жалкие крохи не могли. Черная звезда ведь притягивала не только круизные лайнеры. К тому же вечерний и пляжный гардероб почти не имел актуальности даже на верхних уровнях. Та же Кристин, покрасовавшись перед отцом и любимым в нарядах махарани, переоделась в более функциональный комбез. А легкую промышленность в городе почти не развивали. Да и для производства натурального волокна не хватало ресурсов. Конечно, вещи, которые делала Эйо, оставались штучным товаром, но она вкладывала в работу душу, и ее творения согревали не только теплом шерстяного волокна или птичьего пуха, но и ощущением иллюзорного уюта и напоминанием о большом мире, который видели далеко не все жители города, но о котором неизменно мечтали. Неужели Шатругна настолько ожесточился, что готов разрушить даже эту почти несбыточную мечту?  — Может быть, тебе стоит отдохнуть? — с сомнением проговорила Эйо, придирчиво разглядывая занятую работой подругу. — Я не уверена, что ты полностью окрепла.  — Организм андроидов лучше приспособлен к стрессам, и регенерация происходит в десятки раз быстрей, — улыбнулась ей Савитри, старательно разглаживая складки пахнущей свежестью рубахи. — К тому же вы с Ндиди после скитаний по пустоши предоставили мне такую высококачественную кормовую смесь, что, боюсь, я скоро растолстею. — Он просто не может придумать, как еще выразить свою любовь, — улыбнулась Эйо, отлично знавшая, что все лишние калории в организме андроида отложатся не в жир, а пойдут на зарядку аккумулятора. — На украшения и наряды у него не хватает денег, а цветов в городе нет.  — Ему незачем переживать, — горячо возразила Савитри, зная, что Эйо передаст ее слова брату. — В прошлой жизни у меня были и украшения, и наряды, и роскошные дворцы, заполненные самыми изысканными яствами, но жестоко не хватало простого человеческого тепла. Савитри невольно вспомнила пышные приемы, которые от имени раджей Сансары устраивал Шатругна. Прихотливо орнаментированные, воздушные, почти парящие в небесах своды поддерживали увитые цветами резные колонны. Двенадцать тройных в каждом зале в память о духах-прародителях, а также о Творце, Хранителе и Разрушителе. Украшавшие стены барельефы повествовали о древних эсхатологических битвах асуров и богов и о трагических временах исхода и завоевания новой родины. Пышные драпировки и парчовые шлейфы парадных одеяний окаймляли причудливые узоры с вплетенными в них назидательными изречениями мудрецов и поучениями Великого Асура. Шатругна всегда стремился подчеркнуть свое родство с древним первопредком, пытаясь таким образом оправдать притязания на власть.  — Асуры пришли в этот мир одновременно с Семма-ии-Ргла и другими богами, поэтому мерить нас людскими мерками смешно! — каждый раз подчеркивал он. Впрочем, даже среди своих он никогда не терпел конкурентов, успевая их вычислить и устранить до того, как они могли предпринять хоть какую-нибудь попытку сплести за его спиной заговор. Поэтому сановники на приемах боялись произнести пару слов вне рамок протокола, предпочитая делать вид, будто полностью поглощены угощением. Инкрустированные яшмой и янтарем столы и парящие по залам антигравитационные платформы-подносы и вправду ломились от изысканных яств со всех уголков галактики. Дроны-официанты разряжали за вечер до десятка аккумуляторов, курсируя по залу с напитками. На традиционные блюда из мяса кутулуха никто даже не глядел, предпочитая паштеты из язычков сербелианских туканов, клешни гигантских омаров с Паралайза, седло ванкуверских мегалоцеросов под соусом из желтовики и гарниром из жареного папоротника. Принцесса Савитри, следуя учению брахманов, плоти убитых животных предпочитала растительную пищу, а если позволял протокол, то в течение вечера и вовсе ела одни лишь конфеты и пирожные. Она и сейчас помнила вкус обжаренных в топленом масле гхи, полосок сладкого теста джалеби и молочных шариков гулаб джамун, шафрановый запах печенья педа и аромат корицы, кардамона и муската, исходящий от нутовых пирожных ладду. Придворные дамы с завистью наблюдали, как их повелительница, опустошив поднос морковной халвы и творожных клецок расгулла, переходит к мороженому и шоколадным тортам. Владельцы корпораций и банков присылали ее высочеству в подарок засахаренные фрукты и изысканные скульптурки из сливочной помадки бурфи, видя в хорошем аппетите принцессы залог процветания и стабильности. Они не знали, что урна с бренными останками их повелительницы хранится под замком в личных покоях принца Шатругны, а сладостями занявший ее место голем восполняет запасы энергии и питает человеческий мозг. Ндиди отлично знал об искусственной природе тела Савитри, но големом ее не считал, полагая, что пока функционирует мозг, остается жива и личность. А сладости он принес и сегодня, не ведая, как еще отвлечь и успокоить любимую, племянника и сестру. Маленький Камо первым налетел на карамель и рахат-лукум, сделанный на основе местных водорослей. Потом спохватился: — Надо же и дяде Брендану оставить. Хотя малышу нравилось обращение «дядя», равнявшее постояльца с Ндиди, ему очень хотелось назвать Брендана папой, о чем он неоднократно с детской непосредственностью намекал Эйо, вгоняя ту в краску. В свободное время Брендан с удовольствием показывал Камо приемы самообороны, рассказывал о мире за пределами треугольника, знакомил с разными видами животных и растений, в которых разбирался со скрупулёзностью настоящего профессионала. Савитри видела, что Камо к нему искренне привязался и даже не ревнует мать. Отложенные сладости Камо собирался вручать сам. Но поскольку Брендан задерживался, они так и остались сиротливо лежать нетронутыми на тарелке, а потом стало просто не до них. Когда время перевалило сильно за полночь, Ндиди решил снова наведаться к руднику. Вернулся он скоро, и на этот раз не один. Брендан и Йохан Дален шли вместе с ним, ведя под руки находящегося в полубеспамятном состоянии Тонино. Хотя спецкостюм специалиста по системам жизнеобеспечения был наскоро залатан коллоидом и прикрыт какой-то хламидой, Савитри уловила запах паленых полимеров и разглядела кое-как замазанные следы крови.  — Осмотрите коридор, — приказал Йохан Дален, пока Брендан с Ндиди, уложив раненого на один из нижних топчанов, освобождали его от одежды. — Мы его, конечно, еще на месте подлатали, но следы крови могли остаться. Я сбегаю принесу все необходимое. Извините за беспокойство, — прижимая руку к груди, наклонился он к Эйо. — Тащить его в кабинет было бы слишком опасно. Ты точно справишься без анализатора? — повернулся он к Брендану. — Да что там анализировать? Что я, плазменных ранений не штопал? — отмахнулся тот, вводя усиленную дозу обезболивающего и деловито обрабатывая жуткую зияющую рану на правой руке Тонино. Препараты экстренной помощи Брендан всегда носил при себе. — Когда мы со змееносцами по пустоши гонялись, тратя припасы и энергию, их было более чем достаточно. Кость не задета, кровопотерю мы сейчас восстановим. Если бы не экзожилет, все могло бы закончиться гораздо хуже. — Что произошло? Бедный Ндиди едва дождался, пока Брендан завершит работу и проверит состояние раненого с помощью еще дедовских, но более мобильных, нежели громоздкий стационарный анализатор, приборов. К этому времени худощавое лицо Тонино приобрело почти что нормальный цвет, дыхание выровнялось. Он ненадолго пришел в себя, с тревогой огляделся, увидел, что находится среди друзей, и погрузился в крепкий здоровый сон. Брендан сделал ему дополнительную инъекцию альбумина и поставил капельницу с изотоническим раствором.  — Охранники все-таки вас раскрыли? Брендан устало покачал головой, убирая инструменты и стирая с лица пот.  — На руднике все прошло более чем гладко. Мы выяснили, где находятся ребята, увиделись с ними, передали то, что успели собрать и пронести. Условия там, конечно, жуткие, но ребята пока держатся.  — Тогда что же произошло? — указывая на рефлекторно берегущего даже во сне раненую руку Тонино, спросил Ндиди. Брендан опустился на соседний топчан, наклонив голову и ссутулив плечи, будто придавленный к земле многотонным грузом.  — Мы доподлинно установили, что лаборатория, в которой проводят опыты над людьми, — это не городская легенда. Спокойным и бесцветным тоном он повел рассказ о том, как они с Тонино, свернув не в тот коридор, оказались возле двери с обозначением бактериологической угрозы и попытались проникнуть внутрь.  — Нас, конечно, туда не пустили, но когда мы уже решили уходить, дверь открылась сама, и оттуда выехали вагонетки, нагруженные трупами… Брендан осекся, виновато глядя на товарищей, потом, спохватившись, бросил взгляд на верхний топчан, куда после его прихода переместили Камо. Хотя малыш поначалу проснулся и испугался, увидев кровь, окончания лечения он не застал и сейчас снова спал еще более безмятежно, нежели успокоенный лекарствами и капельницами бедный Тонино. — Заключенные? — немного заикаясь, потрясенно вымолвил Ндиди. — Подопытные, — отрубил Брендан. Йохан Дален покачал всклокоченной рыжей головой, Эйо так и застыла, вцепившись в окровавленную простыню, которую она собиралась замочить в холодной воде вместе с одеждой раненого и балахоном хирурга. К счастью, услуги прачечной Рукодельнице не требовались. — Поскольку тела не удосужились ничем прикрыть, я сумел рассмотреть их достаточно подробно, — пояснил Брендан угрюмо. — Они выглядели как наиболее звероподобные из охотников и также как участники программы «Универсальный солдат», которую змееносцы пытались воплотить в жизнь на Сербелиане. А мы-то надеялись, что после прекращения деятельности «Панна Моти» эпоха экспериментов над людьми закончилась. Савитри почувствовала жгучий стыд. Все эти годы она знала, чем занимался ее жених, но предпочитала оправдывать его, очарованная теми грандиозными перспективами, которые он рисовал. — Люди изначально по своей природе были гораздо сильнее и куда менее уязвимы. Слабыми и беспомощными их сделали Семма-ии-Ргла, которые, присвоив себе амриту, забрали могущество у асуров и отняли то, что древние называли магией, у людей, — рассказывал он увлеченно, и Савитри замирала от восторга, польщенная тем, что любимый доверяет ей такие сокровенные тайны. Позже не без влияния Пэгги она поняла, что с тем же пылом влюбленный в себя и свои идеи Шатругна мог вещать для птиц и деревьев в саду. — В древности не только асуры с легкостью меняли облик, используя силу и способности тотема, но даже люди не испытывали страха перед обращением, хотя не всегда потом могли вернуться, — пояснял Шатругна, мешая древние легенды с научными построениями. — И что же мы имеем сейчас? Люди превратились в полные ничтожества, которые без технических приспособлений просто не выживут, а их разбавленная, жидкая кровь, лишенная энергии амриты, закрыла нам путь к древним дарам. Внедряя людям фрагменты нашего генома и геномов тотемических существ, я хочу устранить несправедливость, подарив ничтожным смертным силу асуров. Она позволит не только бороться с болезнями, но и выживать на не приспособленных для жизни планетах без скафандров и дорогостоящих жилых куполов.  — И чего эти змееносцы не придумают, лишь бы не тратиться на терраформирование и создание полноценных удобных для жизни поселений, — прокомментировал рассказ Савитри Йохан Дален.  — А может быть, это не жертвы эксперимента, а просто бедолаги, подвергнувшиеся воздействию жесткого излучения, — попытался ухватиться за обломки рушащегося мира Ндиди. Савитри посмотрела на него с сожалением, понимая, насколько возлюбленный чище нее.  — Мне бы очень хотелось в это верить, — устало проговорил Брендан, закидывая в рот кусок рахат-лукума с задвинутого вглубь стола подноса. Эйо спешно пододвинула контейнер с остывшим ужином, но Брендан не притронулся к еде. Пока речь шла о помощи Тонино, он держался и выглядел бодрым, теперь же его потряхивало, а возле глаз залегли глубокие тени.  — Незадолго до того, как нас засекли, я узнал одного из подопытных, — мрачно проговорил он. — Это был пропавший около месяца назад сотрудник секретного отдела нашей молекулярной лаборатории. Его звали Венсан Даррье, и он исчез вскоре после того, как неосторожно обмолвился в общем разговоре, чем на самом деле занимается его отдел. Хотя из-за проведенных манипуляций лицо превратилось в звериный оскал, я узнал татуировку в виде кельтского орнамента, которой он очень гордился.  — И все равно до того как делать какие-то выводы, надо более тщательно изучить данные, — строго глянул на него Йохан Дален. — Чем я и собираюсь заняться, — невесело усмехнулся Брендан, извлекая из-за пазухи добытые с таким риском образцы. — Анализатор я могу использовать в качестве томографа и микроскопа, а необходимые реагенты в нашем кабинете есть.  — Вам может понадобиться помощь в компьютерной обработке, — не узнавая собственный голос, проговорила Савитри. Она ласково улыбнулась встревоженному Ндиди и с охотой пояснила: — Мой процессор обладает достаточной мощностью для подсчета повторов в цепочках и особенностей структур молекул. Шатругна специально загрузил туда программы по своему профилю, чтобы во время деловых поездок не прерывать исследования. — И я не могу не уважать одержимость и талант Вашего жениха, — с горечью кивнул Брендан, намереваясь отправиться в медицинский кабинет прямо сейчас. Хотя он отработал целую смену на профосмотре, совершил марш-бросок по шахтам, а потом уходил от преследователей, унося на себе раненного товарища, бурливший в крови адреналин гасил любую усталость. И Савитри, видя эту одержимость, невольно вспоминала своего злополучного жениха, который ради воплощения в жизнь идеи возрождения былого могущества асуров не щадил ни себя, ни окружающих, полагая, что цель оправдывает средства. Пока Савитри переодевалась, Брендан все-таки заглотнул ужин, дал Йохану распоряжения по поводу наблюдения за состоянием Тонино, потом привел себя в порядок и вышел в коридор. Хотя процессор Савитри обладал самыми современными характеристиками, к концу работы она почувствовала, что и он начинает нагреваться и сбоить. Брендан тоже тер воспаленные глаза, но продолжал упорно глядеть в окуляры микроскопа и на экран голографического монитора, с каждым новым образцом убеждаясь в том, что его гипотеза верна. В какой-то момент к ним присоединилась еще и Кристин, которой Савитри, видимо, послала неосознанный зов. Хотя у правнучки Арвинда Вармы сейчас хватало других забот: все-таки группа Левенталя-Шварценберга готовилась отразить массированное наступление охотников, но, увидев характер изменений в цепочках, она мигом поспешила в медотсек и подключилась к анализу, вызвав немалое удивление отца и возлюбленного. Работа настолько ее захватила, что она, сама не заметив как, освоила дар предков, надиктовывая Савитри полученные данные. К тому времени, когда возле дверей кабинета появились первые пациенты, большая часть цепочек была расшифрована. Помимо биоматериалов из секретной лаборатории, Брендан наконец сумел изучить образцы крови, которую брал у охотников, приходивших к нему на прием. Данные по многим параметрам совпадали. Везде цепочку человеческого ДНК поддерживали и укрепляли более стойкие к неблагоприятным условиям гены асуров, к сожалению, те фрагменты цепочки, которые имели слишком тесную связь с обликом тотемного предка. А Кристин сумела обнаружить и вкрапления ДНК медуз, кариотип которых она могла нарисовать с закрытыми глазами.  — Как интересно, — прокомментировала она свое открытие. — А я еще удивлялась, почему охотники без особой радости использовали наши с отцом приборы, отпугивающие тварей пустоши. Похоже сигналы воздействовали и на них.  — Какая разница, — насупился Брендан. — Насиловать таким образом природу человека, да и еще вторгаться в его кариотип без спроса — это настоящее варварство! — Зато присутствие ДНК медуз в организме охотников может помочь нам в предстоящем столкновении, — отозвалась Кристин, церемонно поблагодарив Савитри, пожелав Брендану удачи и передав слова Пабло, Деева и Левенталя о том, что его главная задача — беречь принцессу.  — Ну, что там у вас? — сухо поинтересовался Йохан Дален, который собирался вести прием вместо Брендана. Все-таки неугомонному Гипу стоило хоть немного отдохнуть.  — Все встало на свои места, — обрисовал ситуацию Брендан. — Теперь понятно, почему Нарайан стремится уничтожить город. Он полагает, что вывел новую формацию людей, и хочет убедиться, что его питомцы сумеют выжить на планете в отравленной атмосфере и без защиты от радиации.  — И ради этого сомнительного результата он собирается угробить несколько десятков тысяч ни в чем не повинных людей? Даже циничной невозмутимости Далена имелся какой-то предел. — Поэтому я и говорю о том, что его надо остановить, — упрямо глянул на него Брендан. — Но мы все равно не знаем, как добраться до носителя информации, на котором хранятся ключи от ошейников, — напомнил ему Дален.  — Думаю, и здесь я могла бы тоже вам помочь, — пользуясь тем, что ее не слышит готовый каждую пылинку с нее сдувать Ндиди, предложила Савитри. — На расстоянии нескольких десятков метров мой процессор способен снять информацию с любого накопителя.  — Начальник службы безопасности нижнего рудника — один из завсегдатаев клуба папаши Хайнца, — задумчиво проговорил Дален.  — Об этом не может быть и речи! — горячо возразил Брендан. — Мы не имеем права рисковать. Савитри вспомнила неприятного человека с холодными, буравящими глазами, который приветствовал их во время прогулки с Ндиди. Хотя Савитри прятала лицо, незнакомец успел оценить ее свободные, легкие движения, тонкие кисти и достоинства фигуры, пускай и полускрытой парой свитеров и накидок, но для опытного взгляда все равно очевидные. Весь вечер она пыталась себя уверить в том, что ей все показалось, а потом ей было не до того. Но папаша Хайнц относился к тем хищникам из семейства падальщиков, которые всегда помнят, где спрятали остатки добычи. Вечером незадолго до окончания рабочего дня, когда сморенный усталостью Брендан только проснулся и разминался перед предстоящим ему сегодня поединком, а Савитри и Эйо готовили еду, прибежал один из мохнатых гонцов Эркюля. На этот раз Меркурий. Верткий зверек принес записку, в которой сообщалось, что Гу Синя при попытке выяснить, где находятся Ящер и другие участники сопротивления, забрали какие-то странные типы со значками лаборатории, а Прокопия и Пэгги, которые вступились за товарища и командира группы, сильно избили лазерными плетьми и тоже куда-то увели. Брендан не сумел сдержать ругательство. Савитри присела на топчан, чувствуя, как у нее отнимаются ноги. Пэгги! Подруженька! За что? В это время с работы вернулся Ндиди. Пригожее, обычно доброжелательное лицо его выражало крайнюю степень негодования. На скулах играли желваки. — Хайнц повысил сумму выкупа за нашу гостью в десять раз, — сообщил он, едва сдерживаясь. — Он требует внести все средства до конца недели. В противном случае Савитри должна выйти на работу в клуб или… Он не договорил, но все и так поняли. — Если обратиться к соседям, они помогут, — прижав к себе подругу, пролепетала Эйо. По ее лицу катились слезы.  — Даже если продать жителей всего уровня, нужной суммы мы не наберем, — страдальчески покачал головой Ндиди.  — В таком случае я выйду в клуб, — твердо проговорила Савитри. — Тем более, мне есть что показать, а там, глядишь, начальник службы безопасности рудника заглянет.  — Но тебя там сразу узнают! — запротестовал Брендан.  — Существует немало способов изменить внешность, даже без имплантов и магии асуров, — пожала плечами Савитри. — Скажи своему боссу, что до конца недели я выступлю в клубе, — ободряюще улыбнулась она Ндиди. — Ты же поможешь создать мне костюм на основе моего старого скафандра? — повернулась она к застывшей от ужаса и изумления Эйо. — Он достаточно хорошо облегает тело и не стесняет движения. А еще мне нужна ловушка для медуз и пара живых, но не самых ретивых особей. На Сансаре для этого танца используют змей, но с тварями пустоши мне сейчас даже привычнее.