Грех сотворен человеком, но вкус у него божественный
Мэй Уэст
Последний аккорд раздался в стенах фешенебельного кафе «Бурлеск». Абсолютно ничто не кричало о надвигающейся буре — свет на сцене постепенно затухал, музыка становилась фоновой и ненавязчивой, а танцовщицы, уставшие от очередного вечера на сцене, прятались за кулисами. Свое место в общей гримерке за сценой заняла и мисс Линнет Адалин Грейвз — высокая рыжеволосая особа, которая пару месяцев назад стала ведущей танцовщицей в этом заведении. Первым делом девушка стала избавляться от кричащего сценического макияжа, который в повседневной жизни неприемлем для нее. Долой невыносимо яркий тон губ, эти длиннющие накладные ресницы и стрелки на глазах. Несмотря на свою нелюбовь к подобного рода макияжу, танцевать и работать в Бурлеске Линетт всегда нравилось. Она с наслаждением приходила сюда почти каждый вечер, чтобы выпустить пар и размять свое тело в очередном танце. — Лина, там один безумно обворожительный и притягательный мужчина приглашает тебя в vip-ложе, — в гримерку, немного запыхавшись, влетела одна из постоянных официанток. — Я бы на твоем месте так быстро не отказывалась, — перебивая очередной град отрицаний, добавила девушка. Впервые, наверное, Линетт не хотелось ее послать прямой тропинкой к черту. — Ты не на моем месте, Шона, — милая и в то же время пугающая улыбка появилась на губах танцовщицы, отчего та самая Шона вздрогнула и даже несколько попятилась обратно к двери. — И я уже говорила миллион раз, что я не подрабатываю здесь в качестве шлюхи, — Лина недовольно нахмурилась, показывая всем видом свое отношение к подобному роду занятий. — Я танцую, получаю свои деньги за это и все. На этом мои обязанности здесь заканчиваются, — несмотря на то, что голос девушки звучал спокойно, в нем продолжали проскакивать нотки раздражения. Если Линетт оставляла за порогом всю свою напускную невинность — это не значило, что в стенах кафе она позволяла себе многое. Покрасоваться на сцене и дать волю эмоциям? Этого ведь и требуется от танцоров! Пострелять глазками на пришедших гостей? Это всего лишь часть образа! — Я так ему и сказала, — огрызнулась официантка, а ее поза так и кричала о вызове. Никому бы не понравилось, если бы с ним обращались с таким пренебрежением, как порой это делала Линетт. — Но он все равно ждет, — бросив это напоследок, Шона исчезла за плотной шторой, которая отделяла гримерку от лестницы. Мисс Грейвз отчетливо слышала, как официантка цокала своими каблучками, спускаясь на первый этаж. — Сходи, Ли, — начинала подначивать одна из коллег девушки. На губах говорившей появилась ухмылка, благодаря которой сразу становилось понятно, на что именно намекала танцовщица. — Хоть раз расслабься по-человечески! Тебе не помешает хороший перепихон, в последнее время к тебе подойти страшно, — засмеялась знакомая Лины, при этом по-дружески толкнув Грейвз локтем в плечо. — Это Лондон, детка! Разреши себе уже наконец отдохнуть. — Хорошо, я схожу, но, — Линетт подняла указательный палец, чтобы предотвратить шквал одобряющих восклицаний со стороны своих коллег, — не потому, что мне нужен хороший перепихон, как ты это назвала, Кармен, — девушка столкнула подругу с высокого стула, проходя мимо. — Так мы тебе и поверили, — смеясь и подбирая с пола упавшую кисть, Кармен отсалютовала своей подруге пудреницей. Отовсюду сразу стали раздаваться одобрительные улюлюканья и напутствующие слова, будто Линетт была святой и непорочной девой, которая ничего не смыслит в отношениях между мужчиной и женщиной. К слову, таковой она не являлась уже очень и очень давно. Наверное, она, как и многие до нее, лишилась девственности в далекие студенческие годы на одной из тех сумасшедших вечеринок, которые устраивают в университетских сестринствах и братствах. Поэтому сейчас ей были совсем непонятны восклицания подруг по сцене. Девушка аккуратно спускалась с лестницы, когда около одной из приватных комнат заметила высокого и ухоженного мужчину. Он стоял, вальяжно прислонившись к дверному косяку, а весь его силуэт так и кричал о переполняющей его стати и силе. А его отношение к окружающим было видно невооруженным взглядом. Превосходство. Вожделение. И всеобъемлющее желание все держать под контролем. Те самые качества, которые обычно отталкивали мисс Грейвз от мужчин. Но сейчас это выглядело неким вызовом для ее стойкости и упрямства. Линетт, ничуть не смутившись подобному поведению, подошла к незнакомцу и сложила руки на груди, которая все еще была подчеркнута узким и облегающим лифом танцевального костюма. Два абсолютно незнакомых человека окинули друг друга оценивающим взглядом. Только вот в одном читалось чистейшее непонимание и отголосок прежнего раздражения, а второй таил в себе холод, обжигающий изнутри своей таинственностью и порочностью.*****
— Мне передали Вашу просьбу, — окинув мужчину долгим взглядом, отметила про себя его сексуальность. Некая галочка напротив этого самого пункта. И говорю это не потому, что начала рассматривать вот эту персону с этой точки зрения. Думаю, даже самая фригидная женщина во всей Британии признала бы исключительно притягательные формы гостя кафе. — А также Вам должны были сказать о том, что я не отношусь к штату местных девушек легкого поведения. Снять проститутку Вы можете на соседней улице, — указав мужчине на выход, я поспешила избавить персону vip-ложа от своего общества. — Я лишь хотел поговорить, — от проникновенного и глубокого голоса мурашки пробежались от самой макушки до пят, что со мной, в общем-то, случалось крайне редко. — Не откажите мне в этой малости, — незнакомец пригласил пройти с ним в комнату, что, определенно, мать его, вызвало у меня крайне противоречивые чувства. С одной стороны от разговора от меня не убудет, но с другой — в этом омуте затаились такие черти, что мне бы стоило бежать, да подальше. — Хорошо, — вместо тысячи отрицаний и отговорок произнесла я и проследовала за мужчиной в комнату. Тут нас уже ждал накрытый стол и тихая музыка. И стоило мне только сесть напротив мужчины, как я почувствовала на себе его непроницаемый и обжигающий взгляд. Его темные ониксовые глаза смотрели на меня с ожиданием, словно это я позвала его в эту комнату, словно это я должна была начать диалог. — Мисс Грейвз, вы верите в Бога? — незнакомец стал медленно отрезать себе кусочек мяса, после чего томительно медленно отправил его себе в рот. Не знаю, что на меня нашло, но я самозабвенно начала наблюдать за тем, как медленно и тщательно мужчина жуёт. Его губы растянулись в выжидающей полуулыбке, а кончик языка, словно дразня, прошёлся по нижней губе. Вот дьявол! Заметил или нет, что я беззастенчиво разглядываю его губы? Какой он там вопрос вообще мне задал? — Мисс? — в очередной раз посмотрела в его глаза, за что, наверное, буду до конца своих дней себя корить. Омут угольно-черных глаз захватил меня в плен. И в какой-то миг мне начало казаться, что я теряю свой рассудок. Пришлось встряхнуть головой, чтобы прийти в себя. — Скорее «нет», чем «да», — пожав плечами, сделала несколько глотков терпкого вина, который так вовремя оказался перед моим носом. В комнате ощутимо начала накаляться обстановка, а я всеми фибрами своего тела почувствовала животный интерес, исходящий от моего сегодняшнего собеседника. — Вы что-то ещё хотели у меня спросить? — Может, тогда в Дьявола? — незнакомец вздернул бровь, тем самым окончательно выбивая из моих лёгкий остатки воздуха. Ещё никогда за свои двадцать семь лет своей жизни я не оказывалась в обществе столь уверенного и, не побоюсь этого слова, самодельного мужчины. Каждым своим словом он будто пробивал в моем теле сквозную дыру, а взглядом — распалял душу. — Что на самом деле Вам от меня нужно? — сощурив глаза, с напряжением решила уточнить я. Этот диалог выходил уже за рамки моего понимания. А в комнате тем временем воздуха становилось все меньше. — Ничего особенного, — человек пожал плечами и медленно поднялся из-за стола. Его звериная грация заставила меня замереть на месте. Возможно, в моем мозгу что-то щелкнуло, потому что я отказываюсь воспринимать себя вменяемой, когда, почувствовав уверенные и сильные руки мужчины на своих плечах, я не скинула их к чертовой матери. — Тебе это нужно, Линетт, — это должно было стать первым предупреждающим сигналом, но все мои инстинкты, кажется, вышли из строя. Даже тихий внутренний голосок затих под натиском колдовских ониксовых глаз мужчины. — Я… — Ты порочна, как и все, кто танцует в этом кафе, — я запомнила лишь этот сладкий голос и его пальцы на моей шее. Да, те самые пальцы, которые с каждой секундой начали все сильнее сжиматься на моем горле. Наваждение? Я не хотела и не могла этого исключать. — Это не так, — тихий шепот слетел с моих губ, а следом за ним я услышала свой собственный стон. Сладкая боль на шее компенсировалась с лихвой, когда я почувствовала влажный поцелуй на своей скуле. Он томительно медленно продвигался к моему уху, чтобы провести кончиком языка по ушной раковине. Это действие вызвало не то, что восторг, но волнение. Волнение от того, что комната оставалась открытой, и любой официант мог зайти внутрь. — Тогда почему я уверен в том, что ты уже влажная и жаждешь разрядки? — эти слова, сопровождаемые все теми же лениво-сладостными поцелуями, касались самых далеких уголков моей души. Я чувствовала их обжигающее прикосновение к коже. — Прямо здесь… на столе комнаты в обычном Бурлеск кафе. — Ты ошибаешься, — сама не замечаю того, насколько мой голос ослабел и превратился в жалкое подобие того командного тона, которым я гоняла разленившихся новеньких на репетициях. — Мне стоит проверить? — это был риторический вопрос, на который мне не то, что не хотелось отвечать, я не видела в этом абсолютно никакого смысла. Голова уже давно стала пустой, слышала лишь звон незнакомого мне желания, словно и впрямь мной завладели чьи-то неизведанные силы. — Двадцать первый век прогнил, Линетт, — мужчина отнял одну руку от моей шеи и медленно, задевая грудь, опустил ее на мое бедро. Холодные и длинные пальцы одним лишь своим прикосновением заставили сердце пропустить несколько ударов. — Я говорила, что против подобного, — какая-то часть меня продолжала бороться, словно это вообще имело смысл. Впрочем, мое липовое сопротивление только позабавило мужчину. Его усмешка, сопровождаемая лёгким укусом на шее, заставила внутренние мышцы сократиться. Эта ситуация стала походить на чистое и откровенное безумие, с которым у меня просто не было сил бороться. — Допустим, я этого не заметил, — сказав это, мужчина поднял меня на ноги, а стул со скрипом был отодвинут в сторону. И только сейчас я в полной мере осознала, насколько сильно мое тело стало ватным, влагалище ныло от желания, а соски неприятно начали тереться о грубую ткань лифа. Это нехорошо, ой, как нехорошо. — Ложись животом на стол, — эти приказы в тот момент мне казались правильными, будто я была обязана их исполнять. Возможно, я бы предпочла сделать что-то иное, если бы не неведомая сила, подминающая мой разум под себя. Я словно опьянела в обществе абсолютно незнакомого и непременно опасного человека. — Прекрасно, — ощущение его рук на горле окончательно пропало, а воздух вновь стал поступать мне в лёгкие с прежней лёгкостью. Но недолго это продолжалось. Стоило только почувствовать каплю свободы, как мужчина вновь оказался возле меня. Он ловко стянул с меня танцевальные шорты, и я почувствовала горячую ладонь на своей заднице. Он массировал и мял ее, словно никак не мог насладиться видом меня, наклонившуюся над столом самым похабным и неподобающим образом. Я же была в некоем трансе, который никак не хотел меня отпускать. А кроме тихих и беззастенчивых стонов я ничего не могла произнести, все связные мысли вылетели за пределы этой комнаты. Думаю, именно такой образ приняло бы истинное безумие. — В следующий раз мы встретимся с тобой на другой стороне, — многообещающий и опасный, с какой стороны на него не посмотри, голос раздался прямо над моим ухом в то время, когда я почувствовала нахальное вторжение в мое лоно. Впервые с моих губ за этот вечер вырывается что-то, кроме треклятого стона. Хриплый крик затих в стенах комнаты, а я все никак не могла поверить в то, что какой-то незнакомец подчинил мой контроль, завладел моими мыслями, и я так легко поддалась его похоти. — Что ты сделал со мной? — вцепившись пальцами в скатерть стола, хриплю, голос подводит меня. Повернув голову к мужчине, заметила горящие в полумраке глаза и жесткую линию губ, на которых красуется вожделенная полуулыбка. Как бы сильно сейчас я ненавидела себя, тепло продолжало разливаться внизу живота, словно бы насмехаясь над моим здравым смыслом. Острое чувство нужды и желания концентрировались там, где наши тела соприкасались. И сейчас я могла лишь чувствовать его быстрые и глубокие толчки, его член, который с каждым разом проникал все глубже в меня, а по комнате в этот момент разлетались его тихий гортанный хрип, мои капитулирующие стоны и монотонные шлепки его тела о мое. — Обнажил всю твою суть, — его руки, что еще секунду назад сжимали талию, с готовностью оказались на моей шее, перекрывая доступ к кислороду. — Твоя душа пахнет так сладко, Линетт. И как жаль, что в следующую нашу встречу, ты ее уже потеряешь, — продолжая вколачиваться в мое тело, продолжал нашептывать мужчина, будто его слова вообще могли что-то значить для меня. Мне становилось нечем дышать, я чувствовала, как тело медленно слабеет, но это ощущение шло вразрез с тем, что происходило внутри меня. Ураган от самого крышесносящего секса в моей жизни сбивал меня с ног, срывал самые похабные стоны с моих губ. Все закончилось также неожиданно, как и началось. Сказать, что я помню, как вновь оказалась одна в комнате, значит откровенно соврать. Я, кажется, отключилась всего на пару секунд, когда незнакомец, сдавив меня в своих руках, пришел к своему пику и подвёл и меня к этому безумному краю. Он не церемонился, не был ласков, а просто брал меня так, словно хотел показать свое превосходство. И сейчас, сидя в пустом vip-ложе перед накрытым столом, на котором, черт возьми, еще мгновение назад меня имел один из гостей кафе, я чувствовала себя слишком уж странно. Все это было одновременно похоже на кошмар и лучший сон в моей жизни. Да, ненависть к себе никуда не девалась, она прямо тут, сидела у меня на правом плече и укоризненно мотала головой. — Что это, блять, было? — запустила пальцы в волосы, пытаясь привести клубок мыслей в полный порядок. Но голова продолжала туго соображать, словно там сидел маленький червячок, который сжирал на корню все здравые размышления. И мне не оставалось ничего иного, как собраться с силами, подняться в гримерку и, придерживаясь полнейшего молчания, переодеться и уйти домой. И я бы с удовольствием забыла обо всем, что случилось со мной в стенах Бурлеска, но, кажется, сегодня чертовски не мой день. Светофор для пешеходов загорелся зеленым, и я, все еще погруженная в свои мысли, пыталась перейти дорогу, когда со стороны раздался скрежещущий звук, оповещающий меня о неминуемом пиздеце вселенского масштаба. Следующее, что я помню — это тусклый свет полуживой лампочки, которая, ко всему прочему, еще и издавала наипротивнейший звук. Во рту стоял медный привкус, а в нос бил «умопомрачительный» запах серы. Запоздало начала понимать, что лежу на чем-то катастрофически холодном и жестком. И заторможенный мозг решил подметить, что это «на чем-то» смутно напоминает стол для трупов в морге. Не самая лучшая мысль, скажу я вам. Впрочем, самым запоминающимся все также оставалась довольная и рогатая физиономия, которая нависала надо мной: — Добро пожаловать в Ад, куколка.