Правильная жизнь

      Гуля и Сяо Вэнь уже подходили к школьным воротам, как Гуля услышала звуки поступающих СМС. Девочка еще не успела рассмотреть от кого, как тут же зазвонил телефон: — Гуля, Гуля! — голос мамы срывался на крик, — Мы здесь с ума сходим от беспокойства, почему ты не отвечала и твой телефон был вне зоны доступа? — Ма, я кое-что потеряла, поэтому пришлось вернуться к стадиону, телефон там не ловит, со мной всё хорошо. — Папа сейчас приедет за тобой, никуда не уходи, — голос мамы стал немного мягче. Прошло всего несколько минут, Гуля увидела подъехавшую машину. — Па, ты так быстро приехал?! — удивилась Гуля. — Я уже целый час езжу по этому району и ищу тебя, — заметив неловко перетаптывающегося с ноги на ногу мальчика, Хуанчжан перевёл на Гулю вопросительный взгляд. — Па, это мой одноклассник Шу Вэнь, мы случайно встретились и он решил проводить меня. — Шу Вэнь, садись в машину, мы подвезем тебя. — Ну, что вы, дядюшка, не стоит, до моего дома всего лишь пара остановок на автобусе. — Садись в машину, — настаивал Ли Хуанчжан, — Я не могу позволить тебе в такое время добираться до дома в одиночку.

***

      Гуля сидела напротив папы Ли в его кабинете: — Рассказывай, что случилось? — приказал папа, — Когда мы искали тебя, я звонил Линвэй, она долго упиралась, но все же рассказала, что тебя обижают в школе. — Пап, только пообещай, что ничего не расскажешь маме. — Посмотрим, — уклонился от обещания Хуанчжан. — Всё началось с того, — Гуля тяжело вздохнула, — Что я узнала, что такое секс. — Что?! — брови папы Чжана поползли вверх, он рассчитывал, что это слово услышит от дочери, как минимум, через 8 лет. Гуля вкратце рассказала отцу о том, что произошло в школе. Услышав, что его дочь ударили, на лице Хуанчжана заходили желваки, а кулаки непроизвольно сжались. Узнав о том, что все дразнят девочку, называя её мать проституткой, отец вскочил: — Да как они посмели! — закричал мужчина, его лицо стало чернее ночи, а в глазах разгоралось пламя. — Иди в свою комнату! — жестким тоном сказал папа. Гуля поплелась, понуро повесив голову. — Стой, — вдруг сказал папа, Гуля остановилась не поворачивая головы. Ли Хуанчжан попытался придать своему голосу приободряющий тон: — Дочка, больше не думай об этом, папа сам решит эту проблему, спи спокойно, — он подошёл со спины и мягко погладил Гулю по голове.       Оставшись наедине с собой, Чжан уставился в одну точку. С того самого момента, как в его жизни появились Ирина, а затем Гуля, Ли считал себя счастливым человеком. Когда он глядел на Гулю, его сердце замирало от радости и восторга, он был словно ценитель искусства, в руки которого попали сразу два бесценных шедевра. Очень часто Хуанчжан задумывался о том, что если в их с Ирой жизни появится его собственный ребёнок, то вряд ли он сможет любить его сильнее, чем Гулю. Веселая и сообразительная девочка покорила всю семью Ли. Каждый праздник она пела и танцевала, веселя многочисленную родню. Он часто брал Гулю на работу, его подчиненные знали, что эти дни будут самыми легкими и беззаботными, а их босс будет исключительно в хорошем расположении духа.       Чжан и Ира долго пытались «забеременеть». В результате многочисленных обследований врачи дали заключение, что Хуанчжан не сможет иметь потомство из-за свинки, перенесённой в детстве. Ира и Чжан быстро успокоились, но было кое-что, что омрачало жизнь Хуанчжана – он ненавидел бывшего Иры и очень ревновал.       На подсознательном уровне он ощущал, что Ира всё ещё любит Веню. Отъезды Гули в Москву доводили Хуанчжана до белого каления. Под любыми предлогами и даже без них, он не отпускал Иру в Россию: новоиспеченному отцу семейства приходилось нанимать сопровождающего для перелетов Гули. Но если бы он мог, оставаясь в рамках приличия и не теряя доверия Иры, не отпускать и Гулю к отцу… То он бы это сделал.       Сейчас господин Ли прокручивал в голове десятки вариантов развития событий. Он не мог допустить, чтобы в решении проблемы участвовал папа Гули и он не хотел, чтобы Ирина узнала об этом инциденте. От одной мысли, что он не сможет защитить свою семью, а вместо него это сделает Вениамин, его охватывало бешенство.       Огонь, полыхавший в его чёрных, как ночь, глазах, готов был выплеснуться через край. Чжан стукнул кулаком по столу. Он что-нибудь придумает, он должен!       Ли Хуанчжан сидел в кабинете директора уже десять минут. Свет, врывавшийся в окно, освещал половину лица Чень Цин Лина, растворяя ее в солнечном свете. Директор наконец-то отодвинул подписываемые бумаги, он глянул на Хуанчжана острым, как бритва, взглядом. — Итак господин Ли, чем обязан вашему визиту? — Директор, я знаю, вы в курсе, что преподаватель школы ударила мою дочь, что вы собираетесь делать в связи с этим? — Что я собираюсь делать? — морщинки в уголках глаз Цин Лина собрались в гусеницу, он изучающе посмотрел на Хуанчжана, — А что бы вы сделали на моем месте, господин Ли?       Ли Хуанчжан понял, что директор Чень прощупывает его позицию, не решаясь высказаться прямо. — Я настаиваю на том, что нужно инициировать расследование и если слова моей дочери подтвердятся, то уволить учителя. Также я требую извинений от учительницы Сюн за распространение клеветы на мою семью.       Чень Цин Лин снял очки, устало потерев глаза. — Господин Ли, на каком основании вы утверждаете, что преподаватель моей школы распространяет клевету? У вас есть какие-либо доказательства? Что касается рукоприкладства, мы проведём внутреннее расследование и как только всё прояснится, сообщим вам о принятом решении.       Чень Цин Лин встал, всем своим видом показывая, что собирается проводить Хуанчжана к двери, но мужчина, кажется, никуда не торопился. — Директор Чень, вы должны принять моё заявление в официальном порядке, зарегистрировав его, ответ также должен быть составлен официально. На основании этого ответа, я буду либо ждать известий об увольнении учителя, либо это заявление окажется в департаменте образования. Я доверяю своей дочери и никогда не спущу с рук подобные унижения в сторону моей семьи, — процедил Хуанчжан сквозь зубы, в его тоне сквозили еле сдерживаемое раздражение и уверенность.       Дождавшись отметки и регистрационного номера о приеме заявления, Хуанчжан встал, задержал пронзительный взгляд на лице директора и вышел.       Если вы думаете, что директор Чень не был обеспокоен визитом дизайнера Ли, то вы сильно заблуждаетесь. Под напускной бравадой он скрывал беспокойство. Мужчина понимал, что любое расследование приведёт к обнаружению факта насилия, по отношению к ребёнку. Но сейчас он размышлял о том, почему же господин Ли не прибегает к помощи родного отца девочки, это в разы упростило-бы его задачу. Директор Чень отлично понял, что отчим девочки настроен серьёзно.       Хуанчжан сидел на скамейке в школьном парке. Он всё ещё не использовал один козырь – всю форму для этой школы отшивала его фабрика. Причём, мало того, что наценка была минимальной, так он ещё и предоставлял огромное количество комплектов для детей из малоимущих семей, последние были предоставлены на благотворительной основе. Он был уверен, что Чень Цинлин не захочет терять такого выгодного для школы партнера, но всё же, до последнего не хотел манипулировать директором при помощи этого преимущества.       Луч света вынырнул из-за кроны раскидистого дерева, ослеплённый на секунду, Ли прикрыл глаза ладонью, как же тяжко от того, что нельзя решить вопрос быстро. Он не мог понять, почему директор так цепляется за учителя и доверяет ей, что выбрал инициировать расследование. Опираясь на слова дочери, он знал, что Гуля была не первой жертвой госпожи Сюн. Директор школы не мог не знать об этом. Хуанчжан полулежал на скамейке и в череде своих мыслей почти уснул. — Кхм-кхм, дядя, можно здесь присесть, — услышал он детский голос, заставивший его вынырнуть из полудрёмы. — Да, конечно! — Ли Хуанчжан выпрямился и стал исподтишка разглядывать ученика, севшего на другую сторону скамейки. Мальчик достал грушу и тетрадь, и начал что-то увлечённо читать, сочно чавкая грушей. — Эй, парень, — позвал Ли Хуанчжан, — В каком классе учишься? — В пятом, — хрустнув грушей, ответил мальчик. — Тебе нравится школьная форма, удобная? — Да, отличная форма, жаль, что такая дорогая. — Дорогая? — удивился мужчина, — Как она может быть дорогой, если даже некачественная одежда на рынке дешевле стоит. — Дядюшка, что вы такое говорите?! — от возмущения мальчик замахал руками, чуть не выронив грушу. — За полный комплект из 12 предметов мои родители расплачивались 3 месяца, экономя на всём.       Мальчик грустно вздохнул, немного подумав он добавил: — Вчера на физкультуре я порвал спортивные штаны, всю ночь зашивал, если родители узнают, будут ругать. Некоторые родители даже не могут купить полный комплект. — Разве такие родители не получают форму бесплатно, предоставив справку из комитета по защите малоимущих? — Бесплатно? У меня в классе есть ребята, у которых нет денег даже на проезд, ходят пешком по несколько километров, никто из них не получал форму бесплатно. — Ясно, дай пожалуйста номер телефона твоего отца. — Зачем вам? — подозрительно спросил мальчик. — Понимаешь, моя дочь переводится в эту школу, хочу расспросить, что, да как. — Домашний телефон есть только у соседей, обещайте, что не проболтаетесь, что я порвал спортивные штаны.       Ли Хуанчжан задумчиво крутил в руках записку с номером телефона соседей мальчика и его домашним адресом. Немного подумав, он достал из кармана мобильный телефон: - Алло, юрист Хоу, как поживаешь? Сегодня я не появлюсь в компании, будь добр, подготовь все контракты с Гулиной школой. Пусть бухгалтерия соберёт все отгрузочные накладные, особенно меня интересуют заявки школы на бесплатные комплекты для малоимущих. Должны быть списки. Ах, да, юрист Хоу, найди мне номер той детективной конторы. Завтра утром жду тебя в моем кабине.       Хуанчжан нажал на отбой, его обуревала злость. Оказывается, директор школы был тот ещё подлец. Воровал у бедных, навскидку, каждый год на школьной форме он мог заработать стоимость новенькой корейской машины. И все же, зачем ему прикрывать обычного учителя? Может быть она давала ему взятки? Нет, Хуанчжан сразу же отбросил эту мысль. Может быть она была в доле с школьной формой? Ли Хуанчжан встал со скамейки. Как бы там ни было, директор Чень не может остаться безнаказанным, как и учительница Сюн.       Прошла всего лишь неделя, с момента визита дизайнера Ли, как мужчина снова записался на приём. Чень ЦинЛин досадливо постукивал ручкой о краешек стола. Холодный ветер врывался в приоткрытое окно, но Цинлину необходимо было охладиться. Что ему нужно в этот раз? Расследование только началось, точнее, это было антирасследование, учеников одного за другим вызывали в кабинет директора, промывали мозги о том, что нужно говорить, чего нет. Затем следовала подпись на показаниях, не все ученики в классе соглашались подписать бумаги, а он не имел права принуждать несовершеннолетних. Предстояли нелёгкие разговоры с родителями отказавшихся. Он не раз заводил разговор с Сюн Сяотун, но отлично понимал, что и речи не может быть, чтобы она согласилась публично извиниться перед ученицей. С её-то упрямством!       Двери в кабинет раскрылась. Вопреки ожиданиям, папа Ли был не один. Чень Цинлин приветственно встал, подавляя раздражение, он натянул дежурную улыбку на лицо. «Что же, лучшая защита — нападение», подумал он и сдержанно махнул рукой, приглашая сесть. — Господин Ли, чем обязан Вашему визиту? Вам не жалко своего драгоценного времени? Расследование только началось и пока, показания всех одноклассников Вашей дочери, не в её пользу. — Господин Чень, разрешите представить вам юриста нашей компании — господина Хоу Сэнь Жо. Юрист Хоу, это директор школы Чень Цинлин, — мужчины привстали, слегка поклонившись друг другу. — Господин Ли, стоит ли мне также позвать нашего юриста? Хотя, если быть честным, я не понимаю зачем вы тратите столько времени. Расследование идёт по заведённому порядку.       Хуанчжоу насмешливо посмотрел в бегающие глаза директора. «Эх ты, сколько ветер не дуй, а гору не сдвинет, сколько бы не наводил тумана, а отвертеться не получится.       Мужчина выложил перед директором папку: — Директор Чень, ознакомьтесь с бумагами, после этого решать вам, захотите ли вы позвать юриста, или будем решать проблемы между собой.       Директор скосил глаза на папку, ну что же, он открыл папку и увидел кипу накладных на поставку школьной формы, контракт. Натянутая на лицо улыбка сползла, что всё это значит? Он повнимательнее посмотрел на контракт. Что?! Так вот почему, при просмотре личного дела девочки, имя дизайнера Ли показалось ему таким знакомым. В мысли Цинлина стало прокладываться дурное предчувствие. — Господин Ли, почему вы сразу не сказали, что вы директор фабрики, поставляющей нам форму? — Предпочитаю работать с вами через менеджера, не видел смысла в выпячивании своих достоинств. — Хм, уважаемый дизай... директор Ли, но сейчас вы разве не пришли манипулировать мной, при помощи нашего делового сотрудничества, не так ли?!       Ли Хуанчжан молча кивнул подбородком в сторону папки.       Чень Цинлин достал бумаги из второго вкладыша, похоже на стопку копий показаний, он начал читать одно, другое, его лоб покрылся испариной, а губы стали белее мела. — Директор Чень, может быть мне принести вам стакан воды, или, может, мне сказать секретарю, чтобы она пригласила вашего юриста? — Не надо, — прохрипел директор, — Что вы хотите?       Хуанчжан молча кивнул Хоу Сэньжо. — Директор Чень, — начал Сэньжо, — Требования немного изменились, с момента последнего визита. Сейчас у нас на руках более сотни свидетельских показаний о том, что вы завышали стоимость формы в два раза, по сравнению с той ценой, по которой мы предоставляли её в школу. Мы требуем предоставить лицензию, на право осуществления школой коммерческой деятельности. Более того, те комплекты, которые мы предоставляли бесплатно для малоим… — Хватит! — рявкнул директор Чень, — Можете не продолжать! Я спросил, чего вы хотите?! — Отлично, — насмешливо продолжил Хуанчжан, глядя в упор в лицо Ченя. — Первое требование — учитель Сюн должна быть уволена. Второе требование — она должна извиниться перед моей дочерью за пощёчину и сделать это перед всем классом. Третье требование — не знаю каким образом, но слухи о моей супруге должны быть остановлены. Если ещё хоть один ученик кинет в мою дочь этими гнусными домыслами, то всё, о чем мы сейчас договоримся, будет аннулировано и я отнесу документы в полицию. Четвёртое требование — всем малоимущим ученикам должны быть возвращены деньги, за купленную ими форму, если комплекты были выкуплены не полностью, значит они должны быть доукомплектованы и выданы бесплатно.       Директор набрал воздуха, чтобы задать вопрос, но Хуанчжан не дал ему этого сделать: — Директор, в обмен на выполнение этих требований, я готов закрыть глаза на то, что вы продавали форму в два раза дороже. Это уже роскошный подарок вам. Моя фабрика отшивала форму и практически по себестоимости отгружала в школу, вместо меня на форме зарабатывали вы. Не спрашивайте, где вы возьмёте такую сумму, чтобы раздать малоимущим. Возможно, вам придётся продать всё, что я оплатил из своего кармана, меня это ни капли не волнует. И ещё… Даже если бы не факты хищения, неужели вы считаете, что проведя своё фальшивое расследование, вы смогли бы заткнуть меня им? Я никому не позволю обижать мою семью! И не думайте, что я не изучил ваши родственные связи, но даже ваш тесть из департамента образования, не смог бы остановить меня. Я пошёл бы на всё, но вы упростили мне задачу.       Чень Цинлин тяжело дышал, его лицо было бледным как мел, он молчал, так как совсем не знал, что сказать. Искать дальнейшие аргументы или что-либо опровергать не было смысла. Если Ли Хуанчжан унесёт документы в полицию и предъявит иск, то его карьере придёт конец. Более того, его имущество будет полностью конфисковано, а ему грозит срок тюремного заключения. Но самое страшное, это тот позор, который ему уже никогда не смыть. После того, как его отстранят от дел, сложно представить, что будет с учителем Сюн. Вряд ли она сможет защитить себя сама, иск Ли Хуанчжана, сковырнёт гнойный нарыв, все эпизоды рукоприкладства выйдут наружу. А ведь он, покрывал все это много лет. — Я всё сделаю, всё, как вы сказали! — промолвил Чень Цинлин.       Визитеры встали и вместо уважительной процедуры прощания, окинув трясущегося мужчину своими презрительными взглядами, молча вышли.       Чень Цинлин встал, его ноги подкашивались. Опираясь на стену, он с трудом дошёл до тумбочки, стоявшей в противоположном углу кабинета. Он достал из тумбочки бутылку «Маотай»*, налил полный стакан и залпом выпил. *Маотай, это китайская гаоляновая водка.