Фантасмагория

Мы ехали по пустынной дороге, будто в каком-то славном вестерне 60х гг, вот только вместо настоящих лошадей, у нас могучий железный конь, который своим ревом мог кого угодно напугать за сотни километров. Что не есть хорошо, я думаю. Я всегда любил путешествовать, в отличие от домоседа сэнсэя. А если еще и компания замечательная, это же просто космос. Я сидел впереди, Смол всю дорогу шутил, будто выступал с заранее подготовленным стендапом, я даже подумать не мог, что он такой... охрененный. Даже брат нет-нет да смеялся над его выкидонами. Ну как смеялся, шумно выдыхал воздух из легких, как старый дед. Но и это уже прогресс. Нюхач рассказал мне про каждую из своих татурировок, которыми оказывается было покрыто все его тело. За рубашкой и джинсами этого видно не было, но стоило ему их снять, не подумайте ничего такого, извращенцы, как он превращался в Человека с картинками. Здесь и надписи молитв, и тату с близкими ему людьми и просто необычные узоры. Вот это я понимаю, времени зря чувак не теряет. Я твердо решил сделать парочку тату после всего этого апокалиптического треша. - А знаете, у меня идея! - посреди одного из трека Фрикинг аут воскликнул Смол, - как насчет посмотреть фильмкоторыйтогдабылоченьпопулярен? - Мне кажется, у нас нет на это времени, - вставляет зануда. - Да, брось, - с задором парирует нюхач, - я видел на карте небольшой зал, буквально в получасе от заправки. Надо же расслабляться, иначе от этого всего и кукухой поехать можно. Я собрал в своем взгляде всю жалобность, на которую был способен и с лицом кота из Шрека посмотрел на брата. На что тот закатил глаза. И вот мы уже в безбашенстве, втроем бежим по пустому кинотеатру, попутно набивая карманы всякой всячиной. Всегда мечтал натыриться из буфетика в кино, а то за эти цены единственное, что мне перепадало так это ничего. Мы завалились за перегородку, взяли по огромному ведру попкорна, баллоны коки, мороженого, пиццы, орешков, чипсов - всего, чего так не хватает растущему организму. Брат же смотрел на все это весьма удрученно, пока Смол не кинул в него охапку пережаренного попкорна, да так залился смехом, что Леша не выдержал, перемахнул через столешник и принялся пихать эту киношную сладость нюхачу за шиворот. Мы носились вокруг буфета как дети и довольно быстро выдохлись как взрослые. Оставалось узнать самое главное, как включить фильмкоторыйтогдабылоченьпопулярен, забравшись в каморку, что над залом, мы стали искать катушки, пленки, но на деле все оказалось куда проще. Нужный нам фильм был на компьютере, к которому и подключен экран кинотеатра, вся загвоздка заключалась в поиске необходимого ключа, без которого воспроизведение кина было невозможно. Но, не забывайте, среди нас был гений - мой брат. Сэнсэй мигом нашел в почте ключ, который к счастью, все еще был активным и вот на широком экране началась поистине библейская заставка. Казалось, мы со Смолом успели посидеть на всех креслах, подбирая себе идеальное место. На первом ряду было удобно кидаться в героев, которые нас выбешивали, на последнем было удобно кидаться в Лешу, который занял свое любимое место в шестом ряду строго по центру и не собирался играть с нами в игру "скачи по залу как угорелый". На середине фильма мы заскучали и решили поставить одну из наших комедий, на которые ходят только под дулом пистолета или великие критики. Но с нашим нюхачом она превратилась в отборную ржаку. С начала фильма прошло только десять минут, а мы с братом уже валились на пол от смеха. На экране пара кучка долбо+бов решили спасти мир. В это время Смол: - Не, ну вот это точно ваш Игорь, вы только гляньте, кого угодно пристрелить может. - Ты еще не видел, как он дока чуть на фарш не пустил, - прыснул я. В конце, уставшие от хохота, потягивая пивко, мы ревели над какой-то мылодрамой, суть которой я так до конца и не понял, но пацана в конец было безумно жаль. Смол рыдал будто смотрел Хатико, ей-богу. Я еще никогда не видел такого эмоционального человека, вот он хохочет над словом "жопа", а вот готов взахлеб рыдать словно девочка над грустной песней из подросткового фильма. Мы не смогли его спасти. Как бы я не пытался давить на рану, как бы быстро к нам не ехали Кирилл с Игорем. Ранение было слишком серьезным, а мы слишком беспомощны. Наверное, это и есть самое страшное, когда перед тобой страдает человек, а ты ничем не можешь ему помочь, как бы не хотел. Бывает, одного желания недостаточно и можно плакать, ругаться, кричать, срывая голос, изменить этим все равно ничего не получится. Порой от нас совершенно ничего не зависит. Мы с братом уже второй час ждем Игоря, а его все нет. Чудище Леши где-то близко, он его чувствует. Мхм... ко всему прочему, у нас еще и эта проблема. Есть чудовище, убив которое мы убьем моего брата и наоборот. Но появление этого "героя" случится немного позже. И да, кажется, вы слушаете историю в самых невезучих неудачниках во Вселенной. Существо напало на нас во время титров, мы уже собрались было отправится к машине, как экран разодрали надвое. Зал наполнился тошнотворной вонью. Сверху послышалось недовольное шуршание, будто тысячи ножек топчутся на месте. О как мне не хотелось поднимать глаза наверх. Поначалу, казалось, потолок пульсирует, оживает, он будто был покрыт ворсистым черным ковром, но стоило приглядеться, как сверху на меня смотрела стая маленький тварей. А на экране красовалась самая главная тварь размером в несколько миллионов раз крупнее. Если бы вы только знали, как я ненавижу пауков. Особенно, если это пауки с размером в целый кинозал. - Медленно... - прошептал нюхач, - отходим медленно... Мы, пятясь спиной, осторожно двинулись к выходу. Тысячи паучьих взглядов были направлены на нас. Смол заметил углекислотный огнетушитель у двери, достал Зиппо. И чего только у него не было в карманах. - Надеюсь, огонь их остановит, - проговорил он, осторожно чиркая зажигалкой. Между тем на потолке начало что-то происходить, море из паучьих лапок начало волноваться. Главная паукомамаша слезла с экрана и своими огромными волосатыми лапами двигалась сквозь. Помниться мне раньше эти твари передвигались исключительно по потолку. Я словно находился в фильме "Дорогая, я увеличил пауков". Хотелось кричать и плакать... - На счет три, я дергаю чеку и нажимаю на рычаг, а ты жги - Смол взял огнетушитель, а Зиппо отдал моему брату, - 1... 2... 3! Сэнсэй запустил огонь, Смол нажал на рычаг, и направил "огнемет" на этих тварей. Нюхач довольно ловко отбивался от них, зажаривал их тушки как барбекю. Когда пламя захватило кресла и ковер, а паучья мамаша приготовилась к прыжку, Смол выкинул огнетушитель и выбежал из зала, захлопнул дверь. Мы пустились во всю прыть. Конечно же, какая-то хиленькая дверь не могла удержать эту паучью компанию. Только мы запрыгнули в нашу машину-убийцу, как с кинотеатра вывалилась эта свадьба многоножек. Маленькие паучки запрыгнули на свою крупную мамашу и уже она преследовала нас. Я будто в Ночном дозоре оказался. - Гони, гони, гони, - верещал я. Нюхач был сосредоточен на дороге, петляя между улиц, он пытался оторваться, но ничего не получалась, казалось, на своих восьми ногах она раз за разом преодолевала расстояние между нами вдвое быстрее нас. Перед очередным поворотом, она сделала выпад и оказалась аккурат перед нами. Смол давил на газ. Чудовище неотрывно смотрело на... да х+й знает на кого смотрела эта тварь, у нее тысячи глаз, она могла смотреть на нас, попутно поглядывая на весь +банный мир вокруг. Ее усища противно задвигались, слава Богам, в обычном мире эту существа маленькие, иначе мы бы давно сдохли от одного только вида этих противных уродов. Я повернулся к нюхачу и увидел на его лице ехидную улыбку. Перед глазами встала знаменитая сцена из спагетти-вестерна "Хороший, плохой, злой". Если бы это был фильм, камера, снимавшая взгляд Смола одним кадром отдалилась и показала бы общий план, где стояла машина-убийца, а за пару метров от нее был виден огромный паук, также неотрывно смотрящий на нас. Вот камера, ускоряясь, показывает нашу машину спереди. Смол нажимает рычаг, решетка у бампера исчезает, появляется чудовищерубка. Кадр без единой склейки, камера замедленно показывает нашего водителя, после, отдаляясь с ускорением, показывает сверху эту машино-паучью дуэль. - Пристегнитесь, - командует Смол. А нам дважды повторять не нужно, мы уже вцепившись во что только можно, во все глаза таращились на нашу погибель. Нюхач с боевым кличем "Уооохоооооу" вдавил педаль в пол, и вместе с ней в кресла вдавились мы. Он первых паучьих лап остались лишь ошметки за считанные секунды, все лобовое стекло было в противной слизи, мы ничего не видели, дворники справлялись еле-еле... Я успел лишь услышать панический крик брата "Тормози!" Машину резко занесло, весь мир перевернулся несколько раз, темнота поглотила сначала салон, затем и меня. Не знаю сколько я был в отключке, но очнулся резко, отчего моя голова, по ощущениям, раскололась надвое. Ветер, обдувавший мое лицо успокаивал боль. Висок явно был разбит, я чувствовал липкую кровь на щеке. - Антон, ты впорядке? - спросил каким-то бесцветным голосом сэнсэй. Я кивнул и тут же пожалел об этом. - Куда делось стекло? - наконец выдавил я, осознав, что лобовое стекло напрочь отсутствует. - Мы почти... оторвались, еще немного... и мы выедем за пределы, - Смол говорил тяжело, через силу, - оно... вас не достанет. - Нас? - я повернул голову и понял, что дело дрянь. И груди нюхача торчала... я не знаю что это... арматура... труба... но из нее хлестала кровь как из-под крана. - Ты ранен! - крикнул истерично я. - Спасибо, капитан-очевидность, - тяжело сглотнув, Смол попытался улыбнуться. - Оно... должно... от нас отстать... оно... замедлилось пару километров назад... но... но нужно подстраховаться... может... догнать... В моей голове мысли неслись вихрем, я обернулся, на брате не было лица, он держался за ногу, которая также была в крови. В моей голове пронеслось самое страшное... вот и всё... прям сейчас мы и умрем. Машина резко вильнула вправо, Смола укачивало. - Давай, я поведу! - вскрикнул я. - Нет! - такого взгляда я в жизни больше не видел, - это из-за меня мы попали в эту передрягу... как обычно... прав был отец. Но... я выведу вас... - Я предлагал сесть за руль, он не соглашается, - обреченно произнес Леша, все еще держать за ногу. Из капота повалил дым, мы зашлись кашлем. - Ну всё, моя Йети выдохлась, - произнес Смол и его голова опустилась на руль, заревел гудок. Я в последний момент успел вывернуть руль и машина заглохла. Секунд двадцать мы слушали клаксон машины-убийцы, пока сэнсэй не пришел в себя. Он с трудом открыл дверь, хромая обежал машину и пытался вынести из салона нюхача. - Тоша, блин, помоги! Я вышел из ступора... Смол ненадолго пришел в себя: - Вытащи, вытащи эту штуку! - у него была паника, арматура все еще торчала из него, - Вытащи!!! - Я, я не могу... - я не знал как его успокоить. Брат с трудом опустился возле него: - Нельзя вытаскивать, ты итак кровью истекаешь, - он положил ладонь ему на лоб, пытался поймать его взгляд. Но Смол не слушал, он со всей силы пытался выдернуть трубу... И в один момент он зарычал, отчаянно, по-звериному. Арматура покатилась по асфальту. - Блин, блин, блин! Леша, что делать? Мои руки были полностью в крови, я надавливал на рану, но получалось очень плохо. - Держи, - сэнсэй бросает мне свою кофту, - прижми еще крепче. Я пытаюсь связаться с Игорем и Кириллом, но сигнал пропадает! Я ловил ускользающий взгляд, говорил, что все будет хорошо, что он непременно поправится. Вспомнилась песня Любэ... ну очень кстати... - Помнишь там слова... потерпи браток, не умирай пока, будешь ты жить еще долго и счастливо... ну вспомнил? Он даже улыбнулся мне. Я впервые сталкивался со страхом по-настоящему потерять близкого человека. Леша на заднем плане все-таки связался с братьями: - Да, на нас напало чудовище... где мы? Я... я не знаю, машина сломалась, отследите по чипам... он ранен. Федор ранен... нет, мы не можем... Казалось прошла целая вечность, прежде чем приехали Игорь с Кириллом. Я сидел возле... Смола... его глаза остекленело смотрели в небо, я держал его остывающую руку, в голове стояли его слова: "Все в порядке, в порядке, отпусти, хей, пошла эта чертова жизнь в жопу, е+ись оно все конем! Наконец-то она закончилась, хеуо, не о чем горевать... я иду дальше, а вы... вы отомстите за меня! Хорошо? Хей.. все хорошо... хорошо..." Братья подбежали к нам, Игорь пытался нащупать пульс, чем меня просто выбесил: - Ты что не видишь, он труп! - я вскочил, - Труп! Где вы были? Почему так долго?! От бессилия мне хотелось кричать, драться, орать, я набросился на деда, колотил его руками, пока тот крепко не сцепил меня и не прижал. Не знаю сколько я так рыдал на плече старшего, что именно он мне говорил, но выдернул меня из этого состояния голос Кирилла: - Нужно выбираться отсюда, вас нужно осмотреть. Игорь, нужен жгут, иначе и этот истечет кровью. Только после этих слов до меня дошло, что брат тоже был ранен. Всё это время он сидел, прислонившись к двери искореженной машины, держась за ногу. Я отлепился от Игорь и принялся паниковать возле брата. Средний ловко наложил жгут и помог тому подняться. - А Федя, - проговорил Леша, опираясь на Кирилла, - мы должны его похоронить по-человечески. Сил у меня не оставалось, но кое-как с Игорем мы завернули тело и отнесли в машину. Всю дорогу мы ехали молча. Всю дорогу мы оплакивали Смола.