Сложная ситуация

      Поутру первым делом Кагеяме следовало бы пойти к Хинате и попросить какого-никакого прощения, но тот, не меняя своих принципов, решил наплевать на это недоразумение с высоты колокольной башни и пойти в школу, ибо в ней его ждали, как минимум, сокомандники, с которыми нужно было поговорить, а, как максимум, проблемы с учителями, классными работами и домашними заданиями. Чувствует он, будет не спать все ночи, корпя над учебниками, книгами, тетрадями и тестами.       Наскоро умывшись, приняв душ, побежал на кухню, откуда уже минут двадцать его бодрствования тянуло приятным запахом тостов и яичницы, что щекотал ноздри, раздувал аппетит и заставлял слюнки течь изо рта. У плиты хлопотал отец Тобио, готовя прекрасный, как у мамы в детстве, завтрак. Кагеяма отодвинул стул и сел за стол, складывая руки на столе замком и хмурясь, думая, как и что скажет сокомандникам, которых увидит уже на утренней тренировке, а, соответственно, раньше учителей. С ними как быть, подумает позже, когда будет переодеваться в клубной комнате, например. — Доброе утро! Как спалось, Тобио-кун? — отец повернулся к сыну со своей ослепительно-обаятельной улыбкой и с тарелкой и сковородой в руках. На первой лежали тосты, что так возбуждали аппетит, а на последней покоилась прекрасно приготовленная яичница-глазунья. — Доброе утро. Неплохо, а тебе, отец? — Кагеяма слабо улыбнулся ему в ответ и сел за круглый стол, что стоял между переходом кухни в гостиную. В голове тут же всплыли неприличные картины: то Хината сидит почти под столом с пошлым огоньком в глазах и тянет штаны Тобио вниз, готовясь взять его член в маленький ротик, то Шоё лежит на лакированной поверхности и, раздвинув ноги, разрабатывает себя пальцами в смазке, что стекает на дерево, а там уже и на пол.       Кагеяма поскорее отогнал от себя эти развратные мысли, чтобы ненароком ещё не спалиться перед отцом — его кумиром, между прочим.       Он качнулся на стуле и остался сидеть, опираясь двумя задними деревянными ножками. Раздумья о соулмейте не покидали его ни на секундну. Если не развратные картинки с участием «мелкого засранца», то страшные представления той аварии. — Не качайся на стуле! Мне что ли потом прикажешь покупать?! — вывел из своих мыслей окрик отца. — И какого чёрта я опять у тебя «отец»?! — Па, если у тебя подгорел тост, это не значит, что виноват в этом я. И ты говоришь, как мама… — осторожно заметил Кагеяма. Теперь его донимают мысли о двух людях: о маме и о Хинате. — В каком смысле «Как мама»? — и снова Кагеяму выдрали из прострации слова отца. Тот уже мыл посуду после готовки завтрака.Еда уже давно стояла перед Тобио.       Парень промолчал и быстро смолотил завтрак, приготовленный любящим родителем, поблагодарил, дал ему пустые тарелки и грязную чашку из-под кофе и ушёл в свою комнату, где переоделся, взял нужные в школе вещи и одежду для тренировки и учёбы.       Вышел на улицу и вдохнул свежий воздух. Пахло мокрой травой, ночью прошёл дождь, на дороге были многочисленные лужи. Когда уже лето? Так хочется расстелить покрывало в высокой траве и завалиться на него с наушниками и плеером в кармане, думать о вечном. О Хинате.       Кагеяма быстро дошёл до школы и сразу направился на тренировку, то есть, на переговоры к сокомандникам.       «Ох, и намаюсь я теперь…» — думал Тобио, стучась в клубную комнату и приоткрывая дверь. Его встретили три пары заинтересованных глаз: Цукишимы, Сугавары и Танаки. Остальные либо уже переоделись и ушли, либо ещё не дошли до школы. Кагеяма заметил в стороне несколько сумок, понимая, что остался только Ямагучи, который частенько просыпал часть тренировки. Ну, ему плевать, так что, нужно собраться с духом и хотя бы поздороваться. — Здравствуйте. — Кагеяма произнёс это сухо, грозно, безразлично, как обычно у него это получается, только сейчас в одно это приветствие было вложено столько сил, чтобы сделать вид, что всё как всегда, что Тобио самому стало страшно, ибо предстоит долгий и серьёзный разговор с, как минимум, тремя парнями. Если бы тут не было Цукишимы, то, Кагеяме, скорее всего, было бы проще хоть чуточку. Но очкарика никуда не деть, тем более, он смотрел на одногодку с великим интересом, что читалось в глаза, что так же выражали сильное отвращение и ненависть ко всему, что может быть связано с сеттером. — Кагеяма-кун! Приветики-котлетики, давно тебя не видел, куда пропал? Что случилось? Где Хината? — первым опомнился Танака, сделавший вид, что всё так же, как обычно. Рюноске натянул кед на правую ногу и подтянул носок, съехавший, очевидно, в процессе переодевания. Затем подошёл к Кагеяме и похлопал того по плечу, как бы обнимая по-дружески. — Да, привет, Тобио. Как ты? Что случилось всё-таки? И что с телефоном? Мы звонили тебе, волновались, — Сугавара стоит в стороне, он не фанат телячьих нежностей. И Кагеяма несказанно рад этому факту. — У меня были некоторые проблемы, но сейчас Я всё решил и готов снова исправно ходить на тренировки и помогать нашей комнате прорваться вперёд. — Ну, так, а что там с мелким? — Цукишима сказал это таким тоном, будто какая-то стервозная сучка. Хотя, почему будто? — С Хинатой всё в норме. Он только частично потерял память. Из-за этого ему вновь придётся «учиться» волейболу. Но, надеюсь, руки и ноги помнят, с этим проблем не будет. У него пара вывихов, поэтому некоторое время он ещё полежит дома. — невозмутимо говорит Кагеяма, будто это плевое дело. Пф, всего-то, у человека частичная амнезия. Сугавара нахмурился, заиграв желваками. Танака сочувственно глянул на Тобио, понимая, как это тяжело, когда твоему соулмейту настолько плохо. Кагеяма будто прочёл мысли Рюноске и вопросительно повернулся к тому, смотря недоуменным взглядом. На самом деле, Танака и Нишиноя давно шипперили Кагеяму и Хинату, а когда заметили два крылышка, будто татуировки, то сразу всё поняли, и ликовали так, что даже купили по банке Dr. Pepper. — Он что?! Потерял память?! Почему ты раньше мне об этом не сказал? Я должен сообщить об этом Дайчи. Хината больше не сможет ходить на волейбол. — Сугавара больше испугался, чем разозлился. Он потерял самоконтроль, которому, казалось, не было края, зная уравновешенного и редко срывающегося Коуши.       Кагеяму будто током прошило. Хинату не допустят к тренировкам. Нет. Он просто ослышался. Это не может быть правдой. — Но ведь он снова всё вспомнит. Я помогу ему. Неужели, вы хотите бросить его? Это ведь его мечта. Он снова увидит какой-либо матч и, возможно, вспомнит свою цель. Вы же помните, как он долго шел к ней. — изрекает Кагеяма после чуть ли не минутного молчания. Такие тирады от него услышишь нечасто. Сугавара и Танака только плотно сжали губы, мысленно соглашаясь с первогодкой. Он ведь прав. Какие они товарищи, если не дадут ему второй шанс? — В общем, я все сказал. Я помогу ему, но не выгоняйте его. Как он поправится, я приведу его в зал, — сказал последние свои слова Кагеяма и прошел к своему месту, то есть, к тому, где всегда переодевается, и где по обыкновению лежит сумка. — Я поговорю с Дайчи. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах… — ответил на слова Тобио Сугавара, — Что ж, а пока, всем непереодетым переодеваться!       Дверь отворилась, и в клубную комнату заглянул Ямагучи. — Вы тут разговаривали о чем-то… Я не хотел мешать вам… — замямлил тот, входя внутрь и бегая глазами по комнате.

***

      О распинаниях перед учителями и рассказывать-то не хочется в подробностях. Кагеяма получил по полной, а ещё кучу домашних заданий, которые были заданы во время его отсутствия. Да, конечно, один из преподавателей не поверил тому, что Тобио болел, почему и потребовал справку от врача. Парень пообещал, чть принесет, но все мы знаем, что ему легче придумать миллиард отговорок, нежели сходить к врачу и попросить справку о гоне с такого-то по такое-то числа.       Домой Кагеяма прителепался в мягко говоря не лучшей форме. И это я сейчас не только про усталость говорю. Сухо поздоровавшись с отцом, парень прошел в свою комнату и упал на кровать, отчего мяч, лежавший доселе на ней, подскочил и упал на пол, катясь к противоположной стене.       До Кагеямы дошло, что сегодня он так и не зашел к Шоё. Решил все-таки отложить поход, а пока только напишет коротенькое сообщение, по типу «Как ты, мелочь?» или «Ты живой? Чё помнишь?». Он слишком устал, чтобы играть влюбленного паренька, коим он хоть и является, но не выдает, по крайней мере, слишком сильно. К тому же, сейчас не следует прилипать к Хинате со словами «Я твой парень, Шоё! Мы с тобой почти встречались, а ещё я трахал тебя». Нет! Кагеяма для него сейчас практически чужой человек, поэтому придется добиваться уважения, доверия и тому подобных штук, которые предшествуют любви или дружбе, заново.       На этот раз Кагеяма точно не ошибется.       Напечатав Хинате немногословное сообщение, тот отложил телефон и сел за гору домашнего задания, которую так не хотелось, но нужно было делать.