***
— Юху! Мы их уделали, Альфи, уделали! — счастливо хохоча, воскликнула Андайн, подкидывая ящерку на руках. — По моим расчётам, у них не было и шанса против нас! — широко улыбаясь, ответила Альфис, заботливо придерживая очки и уберегая их от падения с переносицы. Это не укрылось от воительницы, и она, хоть и с неохотой, поставила девушку на землю. Громкоговоритель вещал, что крытый пляж через полчаса прекращает свою работу, и вежливо намекал на то, что пора бы уже отдыхающим начать закругляться. Но девушки, и так уже порядком подуставшие от резвой игры в пляжный волейбол, удалились незамедлительно и без подсказок. Вся раздевалка была в их распоряжении, поэтому и вещи, насквозь промокшие, они сворачивали неторопливо, а Андайн была настолько окрылена выигрышем, что тотчас пригласила учёную на неловкий и незамысловатый танец в нижнем белье… А потом с хохотом драпала за угол с вещами и Альфис, как только в самый неподходящий момент в помещение хлынул народ. На улице всё ещё нещадно лил дождь, но в этот раз ящерка не стала настаивать на телепортации. Хотелось продлить этот счастливый миг, совсем не омрачённый недавними событиями и чьим-либо присутствием. Только они вдвоем. И никого больше. — Альфи, смотри, смотри! — восторженно, словно ребёнок, вскрикнула рыбка, показывая куда-то вперёд за высотное здание. — Радуга! — П-потому что солнце вышло! — улыбнувшись, перевела взгляд Альфис в другую сторону. — Солнечный свет преломился и отразился капельками воды, парящими в атмосфере! — Ну ничего себе! — с неподдельным удивлением протянула Андайн, присвистнув. — Я уже говорила тебе, что ты та ещё умняшка? — с озорством потрепала она следом учёную по голове. — О-о-о, примерно миллион и один раз со статической погрешностью в раз! — с лёгкой иронией и учёной наигранностью воскликнула Альфис и коварно потянула лапки к алой шевелюре. — Потрёпанной не возьмёшь! — ловко увернулась рыбка и припустила вдоль по тротуару, попутно складывая зонт. — Ведь кто первый до дома, тот выбирает аниме на вечер, ву-ху-ху! — Ну держи-и-ись!***
— Серьёзно, всё было до неприличия отлично! — о щекотливом разговоре перед игрой в волейбол Андайн пока решила умолчать. — Признаться, я давно не видела Альфис такой счастливой... Ободок кружки жалобно проскрипел под давлением когтистой ладони, нарушая едва ли не гробовую тишину. Воительница сделала небольшую паузу, перед тем как продолжить повествование, и решила разглядеть своего собеседника пристальнее. То серьёзное выражение лица, которое она увидела сразу же, войдя на кухню, почти не изменилось, всё ещё отражая нешуточное напряжение. Меттатон, вне сомнения, слушал её очень внимательно, но размышления его уносились куда дальше, чем может показаться на первый взгляд...***
Меттатон знал Андайн долго — гораздо дольше, чем той могло показаться. Они жили по соседству с самого детства — маленькая боевая рыбка и розовое мечтательное привидение. Они здоровались, поверхностно были в курсе, как друг у друга дела — но и только. Стать друзьями в голову никогда не приходило. Не изменилась эта ситуация и потом, когда Меттатон стал Меттатоном, а Андайн в его глазах — возлюбленной его подруги. Да, она сделалась чуть ближе, но за «свою» робот её никогда не держал. Другое дело, что любил дразнить. Меттатону нравилось задевать, подшучивать, флиртовать — особенно если от «жертвы» следовала реакция. А от Андайн этой реакции было хоть отбавляй — она редко могла сдержаться. Робот ходил по лезвию ножа, многократно рисковал здоровьем, но лезть к Андайн при случае не переставал — наслаждался вниманием и небывалым ощущением драйва. Никакого развития отношений он от этого не ждал, никаких планов не строил и ни на что не рассчитывал. Пока Андайн не взбрело в голову подружиться.***
— Что ж, дорогуша, я рад, что вы так весело вернулись домой, — по губам промелькнула слабая улыбка, но Меттатон тут же постарался её спрятать. Отчего-то казалось неуместным разряжать обстановку. — Но что было потом? Как бы Меттатон ни старался, его мимолётная улыбка не осталась незамеченной. Так хотелось улыбнуться в ответ, услышать кучу ехидных подколов в её сторону по поводу розового халата на ней… Но увы. — А потом…***
До дома девушки добрались весьма быстро. Чувство азарта разгорячило даже Альфис, которая в принципе не очень-то и любила подобного рода соревнования. Конечно же, было понятно ещё с самого начала, кто же из них одержит безоговорочную победу, но ящерка старалась изо всех сил. Старалась, потому что знала, что в конце пути будет, как обычно, вознаграждена утешительным поцелуем. — Молодчина, Альфи! — широко улыбнулась и погладила по голове ящерку Андайн, попутно доставая из рюкзака ключи. — Тренировки дают плоды, хах? …но в этот раз она его не дождалась. — Д-да, Анди… — учёная изо всех сил пыталась скрыть своё глубокое разочарование, натянув на губы одну из самых светлых своих улыбок. — Ты права, они действительно п-помогают. — Вот и отлично! — довольно воскликнула воительница, входя в квартиру. Косуха была небрежно кинута на ближайший комод, а сапоги сброшены в угол так, как будто их хозяйку, прямиком отправившуюся на кухню, совсем не заботила их дальнейшая судьба. — Анди, а как же?.. — в недоумении пролепетала Альфис, бережно взяв брошенную одежду на руки. — Чай или кофе, Альфи? — как ни в чем не бывало отозвалась Андайн с кухни. — Лапша! — крикнула ящерка, заботливо складывая свои и не только вещи на место. — Ну уж нет, не намерена я кормить тебя этой дрянью! Слава звёздам, хоть что-то в череде этих напрягающих мелких случайностей осталось неизменным. — Тогда кофе! Альфис далеко не сразу зашла на кухню, решив незаметно понаблюдать за рыбкой. Она делала так довольно часто, особенно по утрам, когда пыталась сосредоточить свой мутный сонный взор хоть на чем-то, чтобы взбодриться. Андайн всегда вставала куда раньше, чем она, по ряду причин, но самой главной и важной из них оставалось приготовление сытного завтрака для них двоих. Яичница, тосты, омлет… Готовка в её лице всегда была тем ещё увлекательным зрелищем. Альфис частенько вспоминала с улыбкой их первый завтрак в этой квартире, когда воительница чуть не спалила новенькую кухню, пытаясь ловко приготовить блины по рецепту Ториэль. В какой панике они искали огнетушитель и с каким потом хохотом прибирались, попутно кидаясь друг в друга пеной… Сейчас же рыбка была до крайности медлительна. Даже такой простой напиток, как кофе, она делала не спеша, погрузившись в какие-то свои мысли. В конечном счете… — А-А-А!!! — взревела Андайн, прижав к себе ошпаренные кипятком руки и осев на пол. Жгло невыносимо больно, но она, стиснув зубы, терпела, как воин. — Андайн!!! — взволнованно вскрикнула Альфис, вихрем подбежав к амфибии и начав судорожно рыться в кухонных шкафчиках. — С-сейчас, п-п-подожди немного, это д-должно быть где-то здесь… В-вот! Доктор, уже в прямом смысле этого слова, опустилась перед пациенткой с мазью собственного изготовления. Та послушно протянула пострадавшие руки навстречу, позволяя замотать их бинтами до локтя. — Нгх… — Потерпи… — заботливо прошептала Альфис и тут же, спохватившись, строго сдвинула брови на манер грозной учительницы. — Анди, сколько раз я п-повторяла быть аккуратнее и бдительнее с горячими предметами и кипятком на кухне? Теперь чешуя не восстановится ещё как м-минимум неделю… — вздохнув, ящерка закончила бинтовать первую руку и приступила ко второй. — О чём ты только думала?.. Ничего себе вопрос, Альфис, скажешь тоже! О, не льсти себе, ты прекрасно знаешь ответ и без её слов. — Анди?.. Но и их всё не было и не было слышно. Взгляд её был пустым и бездонным, как та самая пропасть, у которой они встретились впервые... — Андайн, скажи хоть что-нибудь! Прошла минута. Прошла другая. И она наконец получила ответ. — ...всё в порядке. ...ещё никогда прежде эти три слова не ранили и не злили настолько сильно, как сейчас. — ЭТО НЕ ТАК!***
— Я и подумать не могла, что это «хоть что-нибудь» поспособствует спуску крючка с предохранителя... — с тяжёлым вздохом едва ли не прошептала Андайн, нервно теребя порядком загрязнившийся и толком не зафиксированный бинт. — Но её уже было не остановить. Видимо, пришло время наконец выплеснуть всё то негативное, что в ней накопилось... Всем своим видом воительница невольно давала понять, что ей очень тяжело даётся разговор о том, что она хотя бы на ближайшее время предпочла бы забыть. Ко свежим ранам прикасаться было очень неприятно, но Андайн понимала, что это необходимо. Ведь потом будет только больнее... Она вновь взяла небольшую паузу ради того, чтобы каждый из них вновь хоть на немного остался наедине со своими мыслями и приготовился к продолжению столь судьбоносного рассказа.***
А потом Андайн взбрело в голову дружить. Ради Альфис, разумеется. Меттатон не слишком верил в эту затею, думал, что Андайн быстро надоест, но согласился — в конце концов, интересно было узнать рыбку поближе, найти лишние поводы выбраться из дома не на публичное мероприятие, да и, действительно, порадовать Альфис. Она заслуживала видеть что-то получше, чем склоки между двумя самыми дорогими ей существами. Поначалу робот воспринимал это как дружеский долг и новое развлечение, но... С течением времени всё изменилось. Гораздо круче, чем он мог предположить.***
Меттатон вздохнул и поставил электрочайник разогреваться повторно. Лишних расспросов насчёт того, о чём задумалась Андайн и на что так бурно разозлилась Альфис, ему не требовалось. И так всё ясно. Слишком хорошо ясно. — Значит, то, что я постарался вовремя уйти, не помогло, — Меттатон смотрел куда-то в сторону. — Значит, это было не вовремя. И мне стоило вести себя естественнее. Моя вина, Анди, прости, — прежде ему ни разу не доводилось действительно чувствовать себя перед рыбой глубоко виноватым. — Я не думал, что... Ладно, потом. Понимаю, неприятно рассказывать, но... Что конкретно она тебе сказала? И... Не хочешь ли чего-нибудь посущественнее чая? — Спасибо, Метт, я не голодна. Она так редко называет его по имени... С ума сойти. Но Андайн вовсе не солгала и не прибегла к помощи одной из самых тупых, но вежливых отговорок. Есть от пережитого стресса действительно не хотелось, кусок совсем в горло не лез, ей вполне хватало уже холодного чуть сладковатого чая. «Моя вина, Анди, прости», — вновь прошелестело в мыслях и застыло. Отчасти воительница понимала: это действительно так. Но совесть навязчиво твердила: «Ты заблуждаешься». Она была виновата во всём этом не меньше, чем робот. Именно она заварила эту кашу. И теперь вынуждена за неё расплачиваться. — И раз уж ты настаиваешь...***
— Что?.. Она просто делает вид или действительно недоумевает? Альфис даже предположить не могла, что же злит её из этого больше. — Ты прекрасно знаешь, о чём я, Андайн! На секунду где-то внутри что-то щёлкнуло и заставило засомневаться: «А стоит ли продолжать эту щекотливую беседу?» Но все пути отступления в любом случае уже были отрезаны вне зависимости от всех её потайных желаний. Здесь и сейчас. Сейчас или никогда. — Андайн, я столько раз убеждала себя этими словами, что меня уже от них... П-просто тошнит! День за днём, из недели в неделю... Я утешала себя, что это для моего же блага. Я верила, что моё м-мучительное ожидание рано или поздно окупится! Что мы вновь скоро, но уже без склок и ссор, соберёмся вместе и посмотрим какой-нибудь т-тупой боевик... Ящерка ненадолго затихла, нервно подбирая слова. По крайней мере, она теперь точно была уверена, что Андайн слушает её, вне сомнений. — Поначалу я действительно считала всю эту затею со встречами хорошей идеей. Я даже увидела некий п-прогресс! Ты так эмоционально рассказывала обо всех ваших встречах в деталях... — Альфис слабо улыбнулась, ненадолго погрузившись в воспоминания. — А п-потом у меня будто в одночасье отняли объект исследований. А учёной... сложно существовать без данных. И без них она начинает строить гипотезы, — тяжёлый вздох. — Гипотезы самые разные. От самых оптимистичных до тех, что частенько доводили меня до отчаяния... Как же сложно было смотреть ей в глаза... И как же больно было читать в них искреннее неподдельное удивление. — Я всё это время п-пыталась достучаться до тебя... Рассказать, что я действительно чувствую. Но каждый раз ты невольно убегала от ответа, оправдываясь тем, что не хочешь заставлять Меттатона ждать... — взгляд её налился горечью ещё сильнее, чем прежде. — А когда возвращалась, то просто говорила, что... — следующие слова вновь дались Альфис тяжело. — ...всё в порядке. Я свято верила в это, Андайн. П-правда верила... Но однажды, в одну из твоих встреч, после твоего ухода я не выдержала и... р-расплакалась навзрыд... Честно говоря, ящерица и сейчас едва сдерживала слёзы... Был сильный соблазн положить свою голову Андайн на колени, как она частенько делала во время совместных просмотров грустных трогательных аниме. — Я с-соврала тебе тогда, на следующее утро. Я не п-простудилась, а просто-напросто сорвала голос, пытаясь д-дозваться тебя в ночи... Н-но ты всё не отзывалась, — перейдя на шёпот, пролепетала Альфис и незаметно смахнула первую слезинку со щеки. — Андайн, в тот день была наша годовщина... Вот оно. То, что она ещё с начала разговора хотела увидеть на её лице. Сожаление, сочувствие и глубокую печаль... Но Альфис это совершенно не утешало. — Н-но как же ты светилась от счастья, когда вернулась наутро! — неожиданно для себя учёная хохотнула едва ли не истерично. — Я бы всё отдала, Анди, чтобы ты всегда улыбалась так же лучезарно, как тогда! Но вся горечь в том, что... Не я стала причиной этой б-божественной улыбки. Долгая томительная пауза. Такое затишье частенько бывает перед бурей. Но что это, если не она?.. — Вся надежда оставалась на пляж. Надежда на то, что всему этому наконец придёт долгожданный конец, но... Андайн. Та наконец нашла в себе силы взглянуть на неё с вопрошающим волнением. — ...мне ещё никогда не было настолько одиноко.***
— А я ещё никогда не ощущала себя настолько паршиво и гадко... Вновь не зная, куда деть взгляд, Андайн уставилась на гладкую коричневатую поверхность чая. Пар... Она и не заметила, как Меттатон подлил ей новую горячую порцию. — Я вполне понимаю твои чувства, но можешь не торопиться с ответом. Ведь это ещё не конец...***
Всё обернулось жесточайшей иронией. То, что делалось ради Альфис, стало тем, что происходило против Альфис, — пусть и не со зла. Встреча за встречей. Разговор за разговором. Меттатон всё чаще ловил себя на том, что уже не просто испытывает удовольствие от совместного времяпрепровождения — он жаждет его, и перспективы увидеться с Андайн достаточно, чтобы он с самого утра пребывал в хорошем настроении. Миссия «порадовать ящерку» давно могла считаться выполненной, но робот не мог заставить себя остановиться. Когда-то он думал, что у них с Андайн нет ничего общего. Теперь общим казалось всё. Они одинаково умели гореть мечтой, одинаково пылали душой, заряжали всё вокруг себя энергией и харизмой, стремились к победе, были упрямы и неудержимы... А противоположные черты теперь не мешали друг другу, а оказались прекрасным взаимодополнением. Взять хотя бы грубую мужественность и прямолинейность рыбки: она так дивно сочеталась с его изысканной утончённостью... И так далее, и тому подобное.***
Меттатон тряхнул головой, заставляя себя перестать рассматривать Андайн, скользить взглядом по её усталому лицу, по рукам, сжимавшим чашку. Оставался один шаг, но Меттатон не был уверен, вперёд или назад. — К чему вы в итоге пришли? — поинтересовался он. — Чем всё закончилось? И... Что ты думаешь об этом всём? — Меттатон выделил голосом слово «закончилось» и последнюю фразу: он хотел, чтобы рыба рассказала всё.***
Душащая в тисках тишина повисла в воздухе, не давая свободно выдохнуть. У Альфис начало складываться впечатление, что время на кухне замерло или даже умерло. И только от ответа Андайн зависело, оживёт ли оно... Но его всё не было и не было. Вскоре ящерка поняла, почему. Именно воительница и захватила всепоглощающее и такое могучее течение времени. Оно бурлило в ней самой, являя в отражении её взора воспоминания, сомнения... Желания. И что самое страшное, Андайн совсем не пыталась всё это скрыть, смотря на учёную в упор. У неё всегда был выразительный красноречивый взгляд, способный многое рассказать... Но дарила она его далеко не всем и не всегда. В моменты серьёзные… Когда каждый удар сердца считается за судьбоносную секунду перед решительным шагом вперёд. Альфис уже не считала, сколько их минуло в этом застывшем течении... Но момент истины наконец наступил. — Прости, что не смогла сделать тебя по-настоящему счастливой... Время ненадолго ожило... И закружило в круговороте чувств ещё сильнее, чем прежде. Как та, что не могла сказать ни слова, так быстро оказалась у двери? Как та, что готова была кричать от отчаяния, не могла сдвинуться с места? Неправильно... Как же всё это было неправильно! И так невыносимо... — О, дружеская встреча? — на удивление беззаботно спросила ящерка, осветив лицо одной из самых лучезарных своих улыбок. — Понимаю. Не хочу тебя задерживать! Но воительница уже не слышала её слов. А Альфис вновь медленно сползла на колени под истошный скрип двери, вновь ощущая себя той самой потерянной учёной на краю бездонной мрачной пропасти...***
Андайн понимала, что, поделившись столь болезненными и размытыми воспоминаниями, рассказала далеко не всё. Что-то ещё сидело внутри неё, но так не хотело вырываться наружу... Но тянуть время, как тогда, не хотелось от слова совсем. Всё-таки нередко оно способно и обернуться против того, кто его потревожил. — Да, Меттатон... — губы Андайн пробрала горькая стыдливая усмешка. — Именно это я и сказала и так трусливо сбежала после того, как один из самых дорогих мне монстров излил душу. И как же сложно ей было говорить... Каждое слово — будто шаг по раскаленным камням Хотленда. Идти больно, но из последних сил нужно. — Но Альфис не воин, с которым можно сражаться на равных. Она не человек, которого я могла уничтожить без малейших колебаний! Она ранимый и всё ещё любимый мною монстр, которого я чертовски не хочу ранить! Но... Андайн вновь посмотрела на робота. Долго, испытывающе… Словно прикидывая, сможет ли он сдержать удар следующих её слов. — Это уже совершенно другая любовь. Не та, что прежде... Но как бы воительница ни была сильна, даже ей самой стоило нанести его с большим трудом. — ...и причиной этого стал ты. — Я знаю. Меттатон опустил ресницы. Губы искривила болезненная усмешка. — Нам стоило остаться приятелями с вечными поводами поцапаться. И видеться как можно реже. Но уж что сделано, то сделано. Неважно, Анди. У тебя есть время посидеть здесь и обдумать, что произошло. Я сам с ней поговорю. Меттатон оставил Андайн в кухне и ушёл переодеваться. Сборами был занят недолго, даже краситься заново не стал. Спустился в прихожую, натянул пальто и... замер неподвижно перед входной дверью, буравя её взглядом насквозь. Повисла долгая пауза. — Впрочем... Тут даже мне нечего ей сказать.***
Всё случилось из-за него. Из-за того, что слишком красив, из-за того, что слишком заражает обаянием, из-за того, что позволил себе увлечься — такое обычно прекрасно чувствуется. Он надеялся, что ничего страшного не случится, что ничем, кроме небывалого эмоционального подъёма, для него это не обернётся... Но Андайн умудрилась споткнуться и полететь в ту же пропасть, что и он. Меньше всего на свете Меттатон хотел предавать Альфис. Но сделал именно это. Бегство с пляжа было последней жалкой попыткой всё не испортить. Пытаясь думать о счастье Альфис, Меттатон горел мыслями об Андайн и уезжал домой практически в полубреду. Он не решался пожаловаться даже личному дневнику. Но теперь это уже не имеет смысла.***
Меттатон стянул пальто, вернулся в кухню и привалился к дверному косяку, во взгляде блуждала дикая смесь глубокого чувства вины с плохо скрываемой страстью. Его почти трясло. — Ты ведь понимаешь, что всё кончено, да? — сказал он наконец. — Ты извинилась перед ней... За то, что не смогла сделать её счастливой. В прошедшем времени. И ушла. Ты расписалась в поражении, Андайн. Сделала то, что совершенно на тебя не похоже. Если и можно ещё что-то вернуть... И если ты хочешь... Значит, сейчас мы видимся в последний раз. Подумай, Анди. Если выберешь сохранить Альфис, просто уходи. Если выберешь катиться в пропасть до конца... Я на балконе. Нам будет о чём поговорить. Я мог бы сделать выбор за тебя... Но я всегда был слишком эгоистичен, не правда ли? — Меттатон печально усмехнулся и ушёл наверх — на балкон. И Андайн так хотелось побежать вслед за ним. Провести часы за содержательной глубокой беседой, которая была им сейчас необходима, как воздух... Наблюдать, как солнце прогоняет тьму и застилает новую рассветную простынь. Но увы или к счастью, ей впервые за этот вечер предоставили выбор. Выбор настолько ошеломляюще судьбоносный, что рыбе было весьма трудно оставаться равнодушной. Он сводил её с ума. — НУ И КАТИСЬ! — не выдержав, надрывно прорычала она и вихрем спустилась в прихожую. — Больно нужно мне с тобой... Но закончить фразу воительница не смогла. Горло сковало невыносимой болью, а взор вновь застлала пелена... Подобное она испытывала лишь однажды. Когда терпеть уже не было сил, а решительность предательски дала сбой... Когда всё естество против воли медленно, но верно погружалось в пучину мрака. Это... слезы?.. Нет. Именно сейчас Андайн, стоя на коленях перед входной дверью, в полной мере ощутила то, что испытывала ящерка всё это время. Отчаяние. Она судорожно начала считать мгновения. Минута... Ещё минута. Час. И с каждой секундой от неё всё дальше и дальше ускользал шанс всё повернуть вспять... Но так ли это страшно? Ведь один монстр ещё в самом начале тяжёлого выбора вполне ясно дал понять, что всё кончено... И если уж воительнице предстояло продолжить катиться в пропасть... То она сделает это с достоинством. — Дождь закончился... — безжизненно прошептала Андайн и медленно вошла на балкон, присаживаясь в свободное мягкое кресло. — Скоро рассеются тучи, и звёзды вновь будет видно, как на ладони. Прелестно, не так ли?.. — Звёзды прекрасны всегда, — усмехнулся Меттатон, не оборачиваясь. Он стоял спиной к рыбе, облокотившись на перила. — Значит, ты сделала выбор в мою пользу... Томительно долгая пауза. Робот развернулся и взглянул Андайн в глаза. — Не то чтобы я был не рад этому, но я всё же даю тебе последний шанс, Анди. Ты хорошо понимаешь, на что идёшь? — Да, Меттатон, — твёрдо ответила Андайн, шумно выдохнув. — У меня было вполне достаточно времени на раздумья. Собравшись с силами, воительница вновь поднялась на ноги и с самым что ни на есть решительным взглядом сделала шаг вперёд. — Хватит уже друг от друга бегать. — И что же ты мне скажешь? — губы Меттатона едва дёрнулись в усмешке, а сам он тоже сделал шаг навстречу. И снова он невольно бросил ей вызов... Меттатон всегда знал, куда «бить», но на этот раз Андайн была готова к этому удару и начала наступление. — Возможно, мой ответ тебя удивит и сразит наповал, но мне ещё никогда не было так страшно, как сейчас. Мне всё ещё слабо верится, что я здесь. И ты мне... Подойдя вплотную к роботу и прижав его к перилам, рыба испытала сильное ощущение дежавю. Немного порывшись в воспоминаниях, она с лёгкостью пришла к выводу: а ведь с этого всё и началось. С интригующей, как тогда выразился Меттатон, «близости». А потом и с неожиданного танца, нелепой ссоры... Андайн безумно хотела научиться быть такой же непредсказуемой, как шоумен, но всё в очередной раз свелось к одному: она призвала его к ответу без какой-либо возможности отступить. — И я тебя... АРГХ! — вспыхнув густым румянцем, воительница с размаху ударила кулаками по белому мрамору. — Ну почему?.. Почему именно я должна говорить тебе всю эту сопливую чушь?! — Потому что я не могу отказать себе в удовольствии видеть тебя настолько смущённой, растерянной и негодующей, — ухмыльнулся Меттатон, нимало не испугавшись. — Не ради этого ли я всегда дразнил тебя? И к тому же... Это тебе надо решиться или не решиться перешагнуть рубеж. Моя задача гораздо проще: поддаться или не поддаться чувствам, так что... — он положил ладонь ей на щёку. — Я слушаю тебя, рыбонька. Прикосновение на удивление горячей ладони заставило невольно вздрогнуть и поднять переполненный всё той же растерянностью взгляд. Что ж... Теперь ей точно было некуда бежать. Да и позволительно ли это воину?.. — Ты мне нравишься, Меттатон, и... — тихо и очень быстро прошептала Андайн, словно боясь, что её кто-нибудь услышит. И под кем-нибудь рыбка имела в виду абсолютно всех. Но в первую очередь себя. — ...я люблю тебя, железячка, — добавила она уже куда громче и увереннее. Печальная усмешка тронула губы Меттатона. Он плавно провёл кончиками пальцев по щеке и нижней челюсти Андайн, после чего тихо отозвался: — И я люблю тебя, Анди, — глубокий вздох, не то облегчённый, не то ещё более тяжёлый, чем прежде. — Твоя страсть заставляет моё сердце сгорать и мешает мне спать по ночам. Но... У нас всё ещё остаётся Альфис. Она уже ранена, но нам стоит подумать, что делать с ней дальше. Не могу врать, будто бы расстроен тем, что мои пылкие чувства к тебе взаимны... Однако я ещё не настолько тронулся рассудком, чтобы не думать о своём лучшем друге. — Н-не надо обо мне думать, — прозвенело в наступившей тишине. Этот голос моментально заставил замереть и обернуться в свою сторону. Воздух тотчас переполнился напряжением. — Я и так уже всё... В-всё поняла. Альфис. Альфис, ну конечно. У неё ведь всегда были ключи от дома Меттатона — на случай, если ему потребуется срочная помощь. И как ей удалось так тихо подкрасться... — Альфис, я... — начал Меттатон, но договорить ему не дали. Альфис горько взмахнула рукой, останавливая его. — Мне с-стоило раньше смириться с тем, что всё кончено. Я д-думала... Я догадывалась... Я... М-мне стоило вмешаться ещё тогда, когда вы стали не п-просто близки, а... с-слишком близки, но ещё не поняли, что произошло. А я тянула время... Н-не вмешивалась, как дура... И п-поделом мне. К-конечно, мне стоило помнить... Я никогда не смогу быть такой сильной, как Андайн... Или такой красивой, как ты... — Альфис всхлипнула. — Когда Андайн ушла, мне сразу всё стало ясно. Но я... Я не могла... Оставаться в стороне и... Я решила, п-пусть всё разрушится при мне. Тихо п-пришла и подслушала... Н-не очень красиво с моей стороны, но вам не нужно больше думать, как донести до меня всё... Пусть так. — Альфис, я не хотел... — вырвалось наконец у Меттатона. — Я з-знаю, — ящерка вздохнула, переставая плакать, и уставилась себе под ноги, ссутулившись. — Знаю, что ты не хотел. Поэтому ты сбежал с пляжа... И поэтому заставил Андайн признаться тебе первой. Т-ты всегда стараешься оставить себе путь отступления, я же знаю. — Я могу... — снова начал Меттатон. — Не можешь, — ящерка снова перебила его, качая головой. — Мысль в-всё вернуть, конечно, заманчива, но... Я не смогу жить, зная, что из-за меня вы несчастны. Не смогу жить, зная, что меня выбрали из жалости и п-просто чтобы не чувствовать себя подлецами. Не надо. Я н-не хочу, чтобы меня любили п-понарошку или из чувства долга. Даже если я это заслужила. — Не заслуживаешь, Альфи... — с болью и бесконечным чувством вины хрипло прошептала воительница. — И никогда не заслуживала. Ноги сами сделали несколько шагов к ящерке навстречу, но Андайн казалось, что они обиты невероятно тяжёлым свинцом, который и в сравнение не шёл с такими родными ей доспехами. В какой-то момент они невыносимо потянули к земле, заставляя рыбу упасть на колени и заключить Альфис в такие же свинцовые объятия... — Ты всегда будешь одним из самых дорогих и любимых мною монстров. И не знаю, простишь ли ты когда-нибудь меня, но... Она впервые за весь этот вечер захлебнулась в слезах. Терпеть уже не было сил. — ...знай, что ты не одинока. Альфис никак не ответила на её объятия. Пару минут, пока длилось неловкое молчание, она просто стояла, не шевелясь, а затем... отстранилась?.. — Н-не надо. Я п-понимаю, что, возможно, т-ты всё ещё любишь меня... хотя и не так, как раньше... П-просто... Это всё очень тяжело принять и осмыслить, окей? — последовал тяжёлый вздох. — Мы всё ещё живём в одной квартире... Н-нам возвращаться домой вместе и... Не знаю, как сказать... Я... Я не хочу расставаться с тобой, Андайн. Хочу, чтобы всё было, как раньше, но... н-не получится. И поэтому... Ну, эм, по поводу нашего совместного проживания... — Ты хочешь разъехаться с Андайн и побыть одна? — осторожно спросил Меттатон. Пауза. — Я не знаю, — беспомощно ответила ящерка. — В любом случае... — тихо начала Андайн, с досадой отстранившись и медленно поднявшись на ноги. — Квартира теперь твоя, Альфи. Ощутив на себе взгляд, полный недоумения и замешательства, она торопливо добавила: — Считай это... Моим первым шагом к искуплению моей перед тобой вины... Альфис встрепенулась после короткой паузы. — Т-только не п-подумай, что я тебя выгоняю, нет-нет! Я п-просто... Подумала, что тяжело будет смотреть и... Я могу сама... Уф. К-куда же ты тогда? — она посмотрела на Меттатона. — К нему? Обернувшись, Андайн также взглянула на робота. Взором очень уставшим, но в то же время пропитанным нежностью. — А вот это нужно спросить у него самого. Губы воительницы пробрала измученная усмешка. — Вдруг он против? Меттатон покачал головой. — Я не против, дорогуша. — Т-тогда ладно... И снова повисло неловкое молчание. Но спустя какое-то время Андайн вновь взяла на себя ответственность его прервать. — Что ж... — начала она, неловко улыбнувшись и посмотрев на ящерку исподлобья. — Тогда до встречи?.. Альфис молча покивала в ответ, кусая губы, и — скрылась. — Я даже не знаю, что сказать в такой ситуации... То ли броситься её провожать, то ли спросить, а как же твои вещи, то ли... Не знаю, — пробормотал Меттатон. Шумно выдохнув и развернувшись на носках, рыба поднесла указательный палец к его губам. — Тише... — едва слышно прошептала Андайн, вновь подойдя к роботу вплотную. — Пожалуйста, давай не будем думать об этом хотя бы до утра, Метти. Ты просто не представляешь, как я устала... — В таком случае вместо этого можешь подумать о том, что ты почти первая, кто видит меня таким. Признаться, дорогуша, я настолько растерян, что даже не знаю, какое лицо подобрать для такой ситуации... — О, можешь верить мне на слово, то лицо, что на тебе сейчас... — когтистые грубые пальцы почти невесомо прошлись сначала по мягким чёрным волосам и только потом, спустя какое-то время, погладили горячие металлические щёки. — ...идеально. Не пойми меня неправильно, но я чертовски обожаю видеть тебя таким, железячка. Потерянным, сконфуженным... Настоящим. Но знаешь... Ещё приятнее от осознания, что главной причиной этого вновь стала я. — Ты всё-таки покорилась моему обаянию, — Меттатон как-то вымученно усмехнулся. — Ты больше не непобедима... Но... Прости, дорогуша, я действительно не в форме. Нам нужно... Отдохнуть. Ты можешь заночевать в комнате для гостей. — Да уж, в гостях я у тебя теперь точно подзадержусь... — тихо хехекнула было Андайн, а потом вновь вздохнула и медленно начала идти на выход. — Но ты прав. Ещё чуть-чуть — и я вырублюсь на месте... — остановившись в дверном проёме и ловя первые лучи рассвета, рыбка обернулась с тёплой улыбкой. — Спокойной тебе ночи, Метта. Или утра... ...какая уже разница?