WHO ARE YOU?

Океан Ельзи – Відпусти POV Алекс - Постой, Эмми. Куда ты так спешишь? – спрашиваю я, ибо идти дальше просто нет сил. Простреленное плечо агонией разносит боль по всему телу. Очень тяжело. - Нужно найти еще записки, это поможет. - Те бумажки с надписями, что мы находили в начале? Ты серьёзно? И как они нам помогут? - Мне сказал Уинстон. Пока ты была без сознания, он многое что рассказал. Как думаешь, кем он будет в следующей жизни? - Мне плевать! Зачем нужны записки?! – не могу сдержать своих эмоций и, буквально, выкрикиваю эти слова ей в лицо. - Нельзя так говорить. Каким бы человеком он ни был, мы не должны давать волю ненависти. Это не правильно, надо уметь прощать. - Вот как! Знаешь что, а давай-ка вместе сходим к этому чёртовому монстру и скажем ему, что мы не в обиде на него. Ведь по твоим словам нужно всех маньяков и прочих моральных уродов прощать! - Сани, ты стала жестокой. - Это я жестокая?! Я? Открой глаза, весь мир жесток, и мы - его чёртова неотъемлемая часть. И сейчас мы в самом эпицентре всей этой жестокости, и ничего с этим не поделаешь. Не нам ломать эту систему. - Именно поэтому мир и стал таким, каким является сейчас. С этими словами легче жить. Гораздо труднее сделать хотя бы один шаг в другую сторону. Многое изменилось бы, Сани. - Хватит! Хватит нести чушь! Хватит называть меня этим идиотским именем! Хватит! Она ничего не сказала в ответ. Мои слова слишком больно укололи ее доброе сердце. Все равно что удар в спину. Я позволила ненависти взять вверх надо собой, и теперь мне жаль, очень жаль. Я бы хотела извиниться, попросить прощения, но упрямо продолжаю идти вперед, не проронив ни слова. Что это гордость, тщеславие или боязнь признать свою не правоту? Или все вместе? - Зачем нужны записки? – решаю прервать молчание. - Они ключ к спасению. Если собрать все восемь записок, то Слендер прекращает игру. Уинстон сказал, что на самом деле этот лес - что-то наподобие живого существа, поэтому здесь останавливается время и всегда так темно. - Но у меня всего три записки. - И у меня три. Пока я ходила с Фрэнком, нам удалось их найти. - А где Фрэнк? Он жив? - Мы были втроем. Уинстон отошел с ним о чем-то поговорить, а потом вернулся уже без него. Он сказал, что Фрэнк решил идти один. - Как думаешь, он его убил? - Не знаю. Я не слышала криков. - Два варианта: либо Уинстон его убил, либо Слендер. В любом случае Фрэнк, скорее всего, мёртв. Мы продолжали идти, молча идти. В темноте почти ничего не видно. Две записки, кажется, не так уж и много. Но эта темнота слишком черная, слишком густая, слишком плотная. Даже две записки кажутся непосильной задачей. Огромный необъятный лес и две крохотные бумажки. Это как искать иголку в стоге сена. Молчание подливает масло в огонь - в мой огонь. Почему я не могу сказать простое слово "прости"? Неужели это так трудно? Что это гордость, тщеславие или боязнь признать свою неправоту? Или все вместе? Как бы ни было тяжело, но не надо было срываться на ней. Я обязана извиниться. Сказать всего одно слово. Сейчас! - Знаешь, я так мечтаю увидеть солнце, - разрушает молчание Эмили. - Мы его скоро увидим, - мне остаётся лишь поддержать разговор. «Скажи! Скажи сейчас!» - Знаешь, чего я хочу? Чашку крепкого кофе с корицей, - произношу первую попавшуюся глупость, вместо того, чтобы попросить прощения. «Скажи! Всего одно слово! Скажи сейчас!» - Как думаешь, зачем он убивает? – спрашивает Эмили. - Наверное, чтобы жить. Одна жизнь в обмен на другую. «Хватит увиливать! Скажи прямо сейчас! Одно слово!» - Думаю, он просто запутался и не может найти выход. - А я думаю, он просто монстр, - не соглашаюсь со словами подруги. «Давай же! Скажи! Сейчас или никогда! Всего одно слово!» - Больно, когда абсолютно все считают тебя монстром. Слова ранят сильнее ножа. - Это не причина убивать. «Хватит ходить вокруг до окала! Скажи ей!» - Одиночество сводит с ума, когда рядом нет того, кто тебя поймет. - Ты самолично выбираешь путь, по которому идти, и ни кто другой. «Что ты делаешь?! Всего одно слово! Это гордость, тщеславие или боязнь признать свою неправоту?» - Но мы можем так легко сбиться с этого пути. - Всегда можно вернуться обратно. «Продолжай! Но потом будет поздно! Всего одно слово!» - А если ты забыл свою дорогу, и некому помочь вспомнить. - Ты хочешь его оправдать? «Ты стала жестокой! Одно слово, но будет поздно!» - Я хочу сказать, что на все есть свои причины. - Смотри, там записка, - вижу вдалеке белый листочек. «Ты будешь жалеть, но будет поздно» «Замолчи!» Я подбегаю к старому бетонному столбу, где висит очередное послание, и срываю записку. Раньше я не придавала смысла написанным словам. Но теперь очевидно – это подсказки. Он дает шанс убежать, пусть не большой, но все-таки шанс. А действительно ли он бездушный монстр? Может, Эмили права? Еще не поздно, надо извиниться. Сейчас! Я скажу прямо сейчас: - Эмми, я хочу сказать, прости меня, - невнятно произношу в холодный бетон. Она молчит. Надо развернуться и сказать ей прямо в глаза. - Прости меня. Эмми? Эмми?! ЭММИ! Глаза Эмили в страхе смотрят вниз на окровавленное щупальце, которое торчит из её живота. Нет, только не Эмми! Только не она! - Отпусти её! Возьми меня! Его щупальца продолжают вонзаться в хрупкое тело. С длинных конечностей медленно стекает алая кровь. Эмили в ужасе смотрит вниз, тяжело дыша. Она не кричит. Ей больно, но она не кричит. - Пожалуйста, отпусти её! Щупальца, словно змеи, продолжают продвигаться через кожу, приближаясь к её лицу. Я не могу смотреть, как он её убивает. Только не на её смерть. - Пожалуйста! – глаза разъедает от слёз. Он подошел к ней в плотную и своими длинными пальцами сжал её тонкую шею, перекрывая доступ к кислороду. Что мне делать? Я не знаю, как её спасти. - Она единственная, кто тебе сочувствует. Отпусти, пожалуйста! Слендер убрал руку и вытащил из неё свои щупальца. Эмили упала на колени, хватаясь за дыры в животе. Безликий скрылся в темноте. Я подбегаю к ней, хочу помочь, но реальность такова, её уже не спасти. Слишком большие раны, она умрет. Для неё время подходит к концу, помочь не возможно. - Эмми, прости меня, - слёзы непрерывно стекают по запачканным щекам. Я повторяю: - Пожалуйста, прости. - Мне холодно, - тихо шепчет она, глядя в мои напуганные глаза. Как будто смотрит прямо в душу. - Потерпи, все скоро закончится, - стараюсь успокоить, но это не выносимо смотреть, как она умирает. - Я боюсь, - её голос становится тише. Я не знаю что делать. Не знаю, что ей сказать. Лишь слёзы предательски падают вниз. - Потерпи, больше не будет боли, не будет страдания, скоро все закончится, - эти же слова мне недавно говорил Дэвид, перед смертью. Можно было бы назвать это иронией, если все не было так ужасно. - Я боюсь, что там меня ждет только тьма и пустота, - видно, что каждое произнесенное ею слово это дополнительная доза мучения. Часть белокурых локонов целиком окрасилась багровым цветом вязкой жидкости. Мои отчаянные попытки помочь остановить кровотечение её трясущиеся руки отвергали. Эмили слабела на глазах. Её тело было похоже на решето, из которого непрерывно вытекала кровь, а вместе с ней и жизнь. - Совсем нет. Там тебя ждет свет. Ты станешь солнышком и будешь ярко светить на небе, - она всегда верила в реинкарнацию. Почему же сейчас Эмили сомневается? Страшно ли умирать, зная, что тебе уже никто не поможет? - Ты же веришь в перерождение души, и я тоже верю благодаря тебе. Ты будешь дарить свет и тепло, - я блефую, это выглядит подло и жалко, но я хочу, что бы она ушла, веря в лучшее будущее. - Нет, я не стану солнцем, - голос медленно переходит на прерывистый хрип. Сколько ей осталось: минута, две? Я даже попрощаться с ней не могу. – Солнцем будешь ты, Сани. И тут мне стало ужасно стыдно перед Эмили. Все это время я воспринимала это слово, как обычное сокращение от своего имени, но не как обозначение солнца. Все это время она была единственной, кто называл меня таким тёплым словом, а я попусту не предавала этому значения. Мне ужасно стыдно. - Прости меня, пожалуйста. Конечно, солнцем буду я, но ты все равно будешь дарить свет. Ты станешь луной, твой белый свет будет освещать пути заблудившимся в ночи. - А если я не справлюсь? - У тебя обязательно все получится, иначе и быть не может. - Ты мне поможешь? – Эмили не сомневается, что и я скоро присоединюсь к ней, от осознания этой мысли становится еще тяжелее. - Конечно, я приду к тебе утром, и вместе мы разгоним эту тьму. Здесь снова станет светло и тепло. - Мне так холодно, - бедняжка, её время почти закончилось. – Пожалуйста, спой мне, - тут я понимаю, это её последняя просьба и те слова, что она услышит, так же будут последними для неё. К сожалению, она не поймет этих слов, но мне так хочется, чтобы Эмили услышала именно эту песню. Я прижимаю её белокурую голову к себе и тихохонько напеваю хриплым голосом:

Под небом голубым есть город золотой

С прозрачными воротами и ясною звездой.

Она улыбнулась и, кажется, взгляд немного повеселел. Я стараюсь улыбаться в ответ, что бы она ни видела моих слёз.

А в городе том сад, все травы да цветы,

Гуляют там животные невиданной красы.

Мой голос дрожит, от этого мелодия звучит еще печальней. Но нельзя останавливаться. Сколько ей осталось полминуты, несколько секунд?

Одно, как желтый огнегривый лев,

Другое вол, исполненный очей,

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор не забываемый.

А в небе голубом горит одна звезда.

Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда.

Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,

Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.

Эмили больше нет. Она ушла тихо, со счастливой улыбкой на лице. Я закрываю её голубые глаза и понимаю, что больше никогда не услышу её голос, как и она мой. Слёзы продолжают течь по лицу, я не могу смириться. А смогу ли? Нет, не смогу. Может, я сошла с ума или мне кажется, но луна стала ярче светить. Я знаю, ты помогаешь мне Эмили. Спасибо. Твоя смерть не должна быть напрасной. И, кажется, я знаю, что нужно делать. Тебя ждет грандиозный сюрприз Слендер.