Королевская кровь

По телевизору снова и снова показывали старика с седыми клочковатыми волосами, обрамляющими довольно внушительные проплешины; длинную траурную церемонию — и мужчину лет сорока пяти, высокого и стройного, чьи светлые, почти серебристые кудри теперь украшала корона. Показывали и его жену — невысокую худенькую мулатку в кремового цвета платье, их сына и дочь, и еще многих, многих других членов королевской семьи и их ближайшего окружения. Джон с некоторым раздражением выключил телевизор. Месяц, ровно месяц прошел с того дня, когда король Великобритании, Эйерис II Таргариен, приказал долго жить, и нельзя сказать, чтобы подданных короны сильно расстроила эта весть — пожилой монарх с годами почти утратил рассудок, и поговаривали, будто последние пару лет он часто бегал по Букингемскому дворцу голышом и кричал, что слуги хотят отравить еду, поэтому их всех нужно сжечь. Безумным королем его называли почти в открытую — и было за что. Даже при том, что в двадцать первом веке королевская семья давно уже не обладала реальной властью, страна вздохнула с облегчением, когда Эйерис отправился на покой, и его место на троне занял принц Рейегар, смолоду любимый народом. Несмотря на то, что месяц — достаточно большой срок для того, чтобы перестать столь настойчиво муссировать эту тему в средствах массовой информации, в прессе и на телевидении только и разговоров было, что о кончине Эйериса, восшествии на трон Рейегара, конфузе его младшего брата Визериса, явившегося на похороны отца в компании своего бойфренда-наркомана, и о многих других вещах, связанных с Таргариенами. Джона не слишком интересовали новости, связанные с королевской семьей — гораздо большее воодушевление вызывал тот факт, что нынче вечером они вместе с Роббом и Теоном собирались посетить ночной клуб и как следует оторваться, празднуя пришествие субботы и просто радуясь теплым весенним денькам. — Постарайтесь не увлекаться, — сказал им утром Нед, собираясь в свою многодневную рабочую командировку в Кардифф. — Робб, Джон, у вас скоро сессия, и мне бы хотелось, чтобы вы закрыли ее без хвостов. Робб учился на третьем курсе экономического, и особых проблем с успеваемостью у него не наблюдалось, поэтому он лишь отмахнулся от наставлений отца и, поцеловав его на прощание, вернулся к поглощению своего завтрака. Джону было девятнадцать, и он учился в дорожно-транспортном колледже, который когда-то закончил дядюшка Бенджен; Теон же не поступил никуда и пошел работать в ресторан быстрой еды, что его, в общем-то, более чем устраивало — в основном потому, что такой образ жизни ничуть не мешал его многочисленным романам и пьянкам. Теон Грейджой, на два года старше Джона и на год — Робба, был усыновлен дядей Недом и тетей Кейтилин, когда ему было девять; они настолько любили детей, что теперь их количество составляло общим числом семь штук, и хоть ни Теон, ни Джон по факту не являлись родными, дядя с тетей никогда не давали им повода почувствовать себя в чем-то ущербными по сравнению с остальными детьми. Подумав про дядю Неда, который в этот погожий субботний день вынужден был погрузиться в поезд и отправиться в командировку, Джон ощутил некоторое сочувствие пополам с благодарностью. Дядя всегда готов был поддержать в трудный момент, заменил Джону отца, которого тот никогда не знал… Не знал даже, кем он был и как выглядел, да это теперь уже и не имело значения. Матерью Джона была сестра Неда, родившая сына в юном шестнадцатилетнем возрасте. Лианна… Ей было только семнадцать, когда она умерла, а Джону не исполнилось и полгода, и он, разумеется, совершенно ее не запомнил. Лианна любила скорость и мотоциклы — и это ее погубило. Дядя Нед говорил, что скорая даже не успела доехать до места аварии, и строго-настрого запретил всем своим детям и подопечным даже думать о мотоциклах. В данном вопросе он был категоричен — и его можно было понять. У Джона осталась лишь фотография, с которой на него смотрела худенькая девчонка в мотоциклетной куртке, с жирно подведенными черным глазами, прищуренными и глядевшими на мир смело и вызывающе; с ярко-красной помадой на тонких улыбающихся губах. Были и другие фотографии Лианны в семейных архивах, но эту Джон любил особенно и в детстве настолько часто разглядывал, что помнил число заклепок на ее кожаной куртке, в которой она обожала носиться на мотоцикле по пустым ночным трассам, и в точности мог воспроизвести перед внутренним взором расположение маленькой аккуратной бородавки над ее верхней губой. У Джона точно такая же бородавка. У Сэма Тарли, его школьного друга, бородавок было гораздо больше; с ним-то Джон и переписывался полдня, рассевшись перед ноутбуком и наслаждаясь блаженным ничегонеделанием. Он даже предложил Сэму пойти с ними в клуб, прекрасно зная, впрочем, что тот откажется: Тарли не выносил шумных мест и большого скопления пьяных людей. Несколько раз Джон включал новенький плазменный телевизор, но неизменно натыкался на передачи о королевской семье и с раздражением его выключал. Какое ему дело до этих Таргариенов? Было бы что обсуждать, в самом деле… Наступления вечера Джон ждал с нетерпением — по причине разгребания учебных завалов они с Роббом не слишком часто выбирались куда-то в последнее время, а если и выбирались, то ненадолго, и неизменно сталкивались с громкими причитаниями Арьи и Брана, которых родители не отпускали в ночные клубы по причине малолетства. Арья и Бран… Эта парочка, как выражался Робб, постоянно давала всем прикурить — за ними нужен был глаз да глаз, и у Кейтилин, к счастью, глаз был наметан, в противном случае дом Старков давно бы лежал в руинах. Если в доме что-то ломалось или из школы звонили по поводу драки, можно было не сомневаться: к этому причастны Арья и Бран. Они лазали по самым высоким деревьям, какие только могли отыскать, курили за отцовским гаражом, невзирая на его гнев, и украдкой таскали в дом котят, щенков и прочую симпатичную живность — Бран однажды даже бомжа привел, и Нед явно не оценил этот его великодушный порыв, прописав сыну хорошую головомойку и домашний арест на пару недель. Проблем не доставляли разве что Рикон, который был еще слишком мал, и Санса, всегда старательно учившаяся и демонстрировавшая безукоризненные манеры. Ей уже исполнилось семнадцать, и она ни разу не давала повода сомневаться в том, что поведение ее безупречно. Так, по крайней мере, Джон считал до тех пор, пока, выбравшись с Роббом в один из любимых клубов, не встретил там Сансу в компании Сандора Клигана — отвязного школьного хулигана, известного драчуна и пьяницу. На сестре красовался кожаный ошейник с шипами, короткая юбка и топ с неприличной надписью, к тому же, они с Клиганом явно угощались коктейлями — оба были рослыми и выглядели старше своего возраста, поэтому пройти в ночное заведение и купить алкоголь не составляло для них большого труда. А ведь все были твердо уверены, что Санса в тот вечер пошла к подруге учить географию… Джон и Робб, разумеется, пообещали не выдавать ее, взяв, однако, с сестры слово, что она будет соблюдать предельную осторожность в подобных местах; Санса же, в свою очередь, с милой улыбкой заверяла, что Сандор хороший, гораздо лучше, чем окружающие привыкли думать о нем, и ничего дурного они не делали — потанцевали немного, ну так что в этом страшного? Надо было отдать ей должное, Санса прекрасно умела разруливать неловкие ситуации. * * * Вскоре после ужина Джон, Робб и Теон попрощались с Кейтилин и, вызвав такси, наконец отправились развлекаться. Санса тоже куда-то ушла, а вот Арья и Бран, напротив, сидели дома наказанные — оба нахватали плохих оценок и, к тому же, миссис Старк очень некстати обнаружила пиво, когда прибиралась у Арьи в столе. Вечерний Лондон встречал яркими огнями, напрочь перегруженными дорогами и толпами пьяной молодежи — субботний вечер мало кого мог удержать в стенах дома, и Джон, высунув голову из окна такси и с наслаждением подставив лицо мягкому весеннему ветру, прекрасно понимал всех этих людей, что суетливо передвигались по улицам, поплевывая на тротуар и шумно переговариваясь. Из клуба доносился привычный грохот музыкальных колонок, у входа столпилась компания неугомонных индусов, громко выяснявшая отношения и беспрестанно дымившая вейпами. — Твою ж мать, — выругался Теон, пока они прокладывали себе путь ко входу. — Я помню этих ребят. В прошлый раз они так напились, что разнесли полку с кальянами, да еще и проблевались возле нашего столика — я поскользнулся, чуть задницу себе не отбил! — Ну уж нет, возле столика ты сам наблевал, — весело ухмыльнулся Робб. — Так что, Гренн и Пип все-таки не придут? — он повернулся к Джону. — Не-а. Похоже, они решили смотаться за город. — А-а. Жаль. Они взяли сразу по два коктейля, заказали кальян и куриные крылышки в панировке; Робб весело болтал про универ, перекрикивая орущую музыку; Теон старательно прикладывался к стакану, не забывая высматривать симпатичных девчонок, и вскоре весьма предсказуемо растворился в толпе. — Если он опять напьется, — вздохнул Робб, — тащить его будешь ты. — Чего это? — фыркнул Джон, выпустив колечко из дыма. — Ну, мою рубашку он в прошлый раз уже испоганил. Джон слегка пихнул его в бок, снова пустил колечко и принялся рассказывать, как на досуге играл с Арьей в Танки Онлайн. Робб снисходительно посмеивался над кузеном — он-то считал себя совсем взрослым, хоть и старше был всего на год, и в игрушки не рубился принципиально, зато у него была отменная коллекция роботов из «Трансформеров», о чем Джон отнюдь не постеснялся ему напомнить. Они пропустили еще по коктейлю, и Робб отправился к барной стойке за новой порцией — да так и пропал по дороге; возможно, встретил Теона, решил потанцевать или успел познакомиться с какой-нибудь девушкой. Джону не хотелось знакомиться с девушками. После отношений с Игритт, закончившихся полным крахом, у него не возникало желания сходиться с кем-то настолько же близко, а ограничиваться случайными связями, как Теон, не позволяла натура и воспитание. По крайней мере, свобода лучше, чем то, что случилось с его матерью, когда она доверилась не тому человеку — судя по всему, ее приятель просто сбежал, испугавшись ответственности за ребенка, и Лианна тяжело переживала тот факт, что сын не нужен отцу. Джон сердито тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли о том, что давно миновало и чего нельзя было изменить. Он уже подумывал пойти разыскать Робба с Теоном, тем более что кальян окончательно выдохся, когда прямо к его столу подлетела высокая рыжеволосая девушка в платье с огромным вырезом и ярко-красных ботфортах на толстой платформе. — Санса? — Джон удивленно моргнул. — Что ты здесь делаешь? — Ох, Джон, как хорошо, что ты здесь! — она с размаху плюхнулась напротив и залпом опрокинула в себя недопитый коктейль Теона. — Мы с Сандором пришли потанцевать — только потанцевать, честное слово, даже кальян не курили! — как вдруг ему стало плохо. Он сказал, что его сейчас стошнит, и куда-то пропал! — Не иначе, солеными крекерами отравился, — прокомментировал Джон. — Сейчас не время шутить! — Санса нервно закусила губу. — Не знаю, что делать — его нигде нет, я даже мужской туалет проверила! Ему никогда раньше не бывало плохо. Прошу тебя, помоги мне его найти! — Хорошо, хорошо, — видя ее взволнованное состояние, Джон вздохнул и поднялся на ноги. — Давай поищем его. Посмотри возле гардеробной и у выхода — может, он воздухом решил подышать; а я еще раз проверю сортир. Санса кивнула и направилась в сторону гардероба, Джон же принялся старательно прокладывать себе путь сквозь потную пляшущую толпу на танцполе — многорукую, многоногую, тесно прижимавшуюся разгоряченными телами друг к другу; да еще и диджей, как назло, поставил очередную новинку известного рэпера, и народ начало не по-детски колбасить. Джон решительно не понимал, что такого особенного нашла Санса в этом Клигане. Мало того, что он ни дня не может без драки, так еще и пить не умеет… Правда, острые ощущения в его компании обеспечены определенно — уж этого у него не отнять. С трудом выбравшись в небольшой коридорчик, в котором располагались уборные и не так сильно была слышна стучавшая по вискам музыка, Джон старательно обследовал мужской туалет и, не обнаружив там ничего, кроме характерного для клубных толчков беспорядка, прыжками выбрался наружу — кроссовки его едва не утонули в моче, да и запах отнюдь не располагал к длительному нахождению в подобных местах. И тогда он увидел их — двух странно одетых девушек в кепках, темных очках, с одинаково темными вьющимися волосами. Почему они в солнцезащитных очках? Курили травку? Это было бы не удивительно, учитывая, что такими делами здесь занимались многие. Одна из них, высокого роста, с оливковой кожей и ярко накрашенными губами, втолковывала что-то своей светлокожей миниатюрной спутнице, шипя, как рассерженная гусыня: — Точно тебе говорю — ничего не случится. Я здесь далеко не впервые. — Рей, одумайся, не делай этого! — отвечала та, что ниже ростом, и Джон различил в ее голосе нотки мольбы. — Ты не можешь уехать с теми парнями! Если он узнает… — А мне плевать! — огрызнулась девушка с оливковой кожей. — Но всем остальным не плевать. Ты совсем не думаешь о семье! Ты обещала, что мы заглянем сюда на пару часов и вернемся домой, а вместо этого сбегаешь непонятно с кем и бросаешь меня здесь, чтобы потом мне пришлось объяснять ему, где ты и чем занята… — Ну и зануда ты, Дени! Зря позвала тебя. В следующий раз возьму с собой Эгга, он хотя бы… — она осеклась, заметив маячившего неподалеку Джона. — В общем, скажи отцу, что не знаешь, где я. А хотя… мне без разницы, говори что хочешь. — Рей! — крикнула та, кого звали Дени, но ее спутница уже круто развернулась на каблуках и, вылетев из коридорчика, моментально растворилась в толпе. Тяжело вздохнув, девушка дернула на себя туалетную ручку, но, прежде чем дверь за ней захлопнулась, Джон услыхал доносившиеся изнутри неприятные звуки, очень похожие на гулкий мужской кашель, сопровождавшийся чавканьем, бульканьем и отрыжкой. Так вот куда подевался Клиган! Джон раздумывал недолго и устремился в туалет следом за девушкой — она стояла перед зеркалом уже без очков и встретила его весьма раздраженным взглядом. — Это женский туалет. Что вам здесь нужно? Что-то в ее лице, в ее пронзительно-голубых глазах, в полумраке уборной выглядевших почти что фиалковыми, показалось ему смутно знакомым, но Джон не стал заострять на этом внимание — куда больше его занимали мучительные звуки рвоты, доносившиеся из левой кабинки. — Я ищу парня своей сестры, — честно признался Джон. — Кажется, он вон там. — Что ж, забирайте его и уходите, — она равнодушно пожала плечами и открутила кран, вероятно для того, чтоб помыть руки. Джону показалось странным, что девушка восемнадцати-девятнадцати лет обращалась к нему на «вы», но он, опять-таки, не придал этому значения и пошел прямо к кабинке. — Эй, Клиган, открывай! — он несколько раз ударил кулаком по двери. На мгновение внутри все затихло, после чего раздался хриплый, грубый голос: — Чего?! Иди в пекло, кто бы ты ни был! — Я — Джон Старк, брат Сансы! Учился с вами в школе на два класса старше! Ты не помнишь меня? Вновь последовала пауза, прежде чем кабинка разродилась оскорблениями: — Как ты сказал? Джон Срам?! Так вот, слушай сюда, засранец — если не прекратишь набиваться ко мне, я выйду и запихаю тебя в толчок целиком! И завали уже наконец свое надоедливое хлебало! — Слушай, приятель, ты там случайно не охренел? — Джон так и задохнулся от возмущения. — Я, вообще-то, хотел сказать, что тебя ищет моя сестра, но, похоже, стоит вернуться к ней и сообщить, что ее прекрасный принц превратился в свинью. — Чего ты там болтаешь, ублюдок? — в кабинке что-то торопливо зашуршало. — А знаешь — сам напросился! Дверь резко распахнулась, с грохотом ударившись о стену — Джон едва успел отскочить в сторону, — и на пороге возник огромный детина, почти упиравшийся головой в косяк; его ноги были большими и крепкими, как стволы вековых деревьев, а ладони напоминали крышки от мусорных баков. Сердце у Джона спустилось в пятки — он узнал этого человека, и это был отнюдь не Сандор Клиган, но его старший брат Грегор по прозвищу Гора. Он учился в одной параллели с Теоном и долгие годы кошмарил всю школу — даже учителя вздохнули с облегчением, когда этого урода наконец исключили. Поговаривали, будто в детстве Грегор шутки ради сунул младшего брата лицом в костер, когда они с семьей жарили шашлыки на природе, отчего у Сандора остался огромный ожог на щеке и полное отсутствие желания хоть как-то поддерживать братские отношения. И теперь этот человек, пьяный и весьма злой, стоял в нескольких футах от Джона — хуже и придумать нельзя! Грегор Клиган нехорошо оскалился, его темные глазки-буравчики угрожающе поблескивали в полумраке сортира. Джон заметил, что девушка, которую звали Дени, до сих пор не ушла, и теперь наблюдала за развернувшейся сценой с шокированным выражением лица, совершенно позабыв, что из крана текла вода. Джон хотел крикнуть ей, чтоб уходила немедленно, потому что сейчас здесь будет явно жарко, но не успел — огромный кулак Клигана прилетел ему прямо в лицо. В глазах потемнело, и Джон, не удержав равновесия, рухнул на грязный кафель, а под ребра ему врезалась нога Горы в тяжелом ботинке, выбив весь воздух из легких. Джон пытался отползти, спасаясь от ударов, которые вновь и вновь сыпались на него сверху, когда над головой прозвучало: «Хватит! Оставь его!», и девушка в своих миниатюрных балетках шагнула вперед. — Хватит! — повторила она, пытаясь вклиниться между Горой и лежащим Джоном. — Ты же убьешь его! — Сдрисни отсюда, не то я и тебя убью! — рявкнул Клиган, раздраженно отшвырнув ее прочь, и Дени ухватилась за раковину, едва не упав. — Ты слышала?! Убирайся! — он подкрепил свои слова очередным пинком по распростертому на кафеле телу. Джон судорожно закашлялся и на мгновение закрыл глаза, думая, что, когда откроет их, девушка уже исчезнет, воспользовавшись столь неожиданной и, безусловно, единственной возможностью спастись — но она продолжала стоять у раковины и зачем-то тянула себя за волосы. С ума сошла, не иначе, подумал Джон, однако ошибся, потому что в следующую секунду темные волосы, оказавшиеся париком, соскользнули с ее головы, и по плечам рассыпались совершенно другие — длинные, серебристые, безумно знакомые… — Я — Дейенерис Таргариен, — звонко сказала девушка, и Джон услышал стальные нотки, прозвучавшие в ее голосе. — Дочь Эйериса II Таргариена, сестра короля Рейегара Таргариена, принцесса Великобритании. И я обещаю: если ты не оставишь этого человека в покое — сядешь до конца своих дней! В туалете, несмотря на музыку, что грохотала снаружи, повисла мертвая тишина. Гора несколько раз осоловело моргнул. Внимательно поглядел на девушку, потом на Джона — и снова на девушку. — Да пошли вы оба, — бросил он наконец и, сплюнув на пол, поспешил ретироваться из уборной. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком. — Вот и ни хрена себе, — выдохнул Джон еле слышно, прежде чем отключиться.