Мир спокойствия и любви

      Come Back to Us — Thomas Newman       Порыв мягкого ветра пригнул к земле колосья высокой травы, своими острыми кончиками касаясь расслабленного лица. Мелкая дрожь пронеслась по щеке, от чего Менма поспешил отмахнуться, словно от неприятного сна. С белоснежного цветка, которыми было усеяно поле, слетела пушистая пчела. Она немного покружилась над брюнетом, надоедая ему своим жужжанием, а после улетела. И сон пропал вместе с ней.       Разлепив глаза, Менма нахмурился и очень медленно присел на земле. Где я? — озадаченным взглядом повел по бескрайне изумрудной долине, в которой он неожиданно проснулся. Это место было не похоже на поле боя, где он умер. Оно казалось… нереальным. Будто из сказок — или грез, о которых ему не раз рассказывала химе.       Зеленое полотно, усыпанное разноцветными, ароматными цветами, расходилось на многие-многие километры вперед. Позади шумела густая чаща, откуда разносилось звонкое щебетание птиц и стрекотание сверчков. В прогретом воздухе витали сладкие нотки наступившей весны, пришедшей после колючих морозов. Вдалеке, на синем горизонте, возвышались остроконечные скалы, заснеженные пики которых уходили в пушистые облака. А в центре этого рая серебрилось небольшое озеро, на берегу которого был построен мостик.       Именно туда и поспешил Менма, когда увидел ту, что может спасти его от одиночества и бессмысленного существования.       Вначале он шел медленными размеренными шагами, недоверчиво осматриваясь по сторонам. Но с каждым метром внутри начинало расти нетерпение и желание как можно скорее обнять свою солнечную химе — своего друга.       Спотыкаясь, опасаясь, что это всего лишь мираж, Узумаки достиг деревянного мостика. И сразу остановился, с замиранием смотря на девочку, сидящую в конце длинного моста. Глянув в воду, он понял, что сам стал ребенком — тем пятилетним мальчиком, образ которого уже давно затерялся в летах. Таким Менма давно себя не видел. Еще не одинок — еще верит в добро и такие вещи, как сопереживание, сочувствие и сострадание. В тот день, когда он впервые встретил Наруто, его душа была чиста. Он был невинен в своих желаниях и мечтах.       А потом это всё пропало.       Подруга ушла, а вместе с ней исчез весь свет, который не давал ему погрязнуть во тьме…       — Где мы?       Болтая ногами и щурясь от ярких солнечных лучей, Наруто опустила голову и с улыбкой посмотрела на присевшего возле нее друга. В ее голубых глазах не горело той ненависти и злости, с которой она пыталась его убить. А улыбка была такой искренней, что всё плохое, — мысли, желания и эмоции, сменились простой радостью за эту встречу.       — В нашем раю, — звонко ответила, и Менма сразу расслабился.       В страхе больше не было смысла, поэтому он лег спиной на мостик. Руки сцепились на груди, а после мальчик улыбнулся, когда рядом с ним опустилась химе. Прямо как в детстве — в те счастливые и не такие одинокие времена.       — А где та Наруто? — и краем глаза уловил, как погрустнело его маленькое солнышко.       — Она… она ушла.       По щеке покатилась прозрачная капелька, которую мальчик поспешил подхватить. На кончике пальца он поднес ее к лицу и с тяжестью на сердце посмотрел на солнце.       — Прости, что пришлось…       — Ты не виноват, — девочка резко присела на мосте и с улыбкой продолжила: — к тому же на друзей не обижаются.       — Друзей…       Менма глухо повторил и в порыве уткнулся лицом в хрупкое плечико химе, крепко стискивая ее руками. Все эти годы он задавливал в себе желание побыть слабым, никогда не плакал и не показывал другим, как же ему больно.       Всегда невозмутим.       Всегда за маской, застывшей в улыбке и наигранной доброте.       И всегда… одинок.       Но сейчас, встретив свою химе, оказавшись в их собственном раю, он понял, что больше не нужно притворяться. Теперь никто его не осудит и не назовет чудовищем. Не бросит. Не оставит во тьме, из которой он так хотел сбежать. А скажет лишь:       — Ты всегда был и будешь частью моей семьи. И теперь уже навсегда.       Погожий день лениво отсчитывал минуты, часы — а может и месяцы, проведенные в объятиях друга. В этом месте никогда не наступала ночь. А время стало чем-то эфемерным и совершенно ненужным. Спешка, волнение и страхи испарились, и заместо них пришло понимание, что дорога их жизни подошла к концу — и теперь остается лишь наслаждаться тишиной и общением друг с другом…       Внезапно с гор повеяло прохладным ветерком, с которым пришло ощущение пустоты. Наруто отстранилась от мальчика, и тот со вздохом ответил на ее безмолвный вопрос:       — Я открыл проход в мир Шинигами. И, боюсь, что мир людей…       — … в опасности!       Девочка резко вскочила с мостика и, схватив Менму за руку, побежала в сторону леса. Но на половине своего пути, оказавшись среди высокой травы, она была резко остановлена другом, дернувшим ее назад.       — Мы уже ничего не сможем сделать, — спокойно сказал, смотря в широко распахнутые глаза химе.       — Я не смогу просто так сидеть. Там все мои знакомые… отец… брат…       — Мы мертвы, химе. И…       — Тогда я пойду без тебя.       Фыркнув, Наруто вырвала свою руку и решительно направилась к открывшемуся проходу в мир людей. Да, она больше ничего не сможет сделать — и никогда не могла, пока в ее жизни не появилась взрослая душа. Но сейчас есть возможность хотя бы убедиться, что ее семья жива и невредима. А всё остальное уже не важно.       — Какая же ты упрямая! — Менма закатил глаза к небу, но секундой позже шел за руку с подругой, ловя на себе ее благодарный взгляд. — Я не брошу тебя одну.       Ведь мы с тобой части одного целого       Пара вышла из леса и с дрожью на сердце приблизилась к самому краю скалы. Перед ними раскрылась пугающая червоточина, из которой веяло могильным и неприятным холодом. Даже душам некомфортно находиться вблизи этих переходов. Но сейчас они оставят свои страхи позади и уверенно пройдут вперед.       Вместе       Сильнее сжав руку другого, мальчик с девочкой переглянулись и со вздохом покинули свой маленький рай. С их уходом разрыв захлопнулся. А мгновением спустя из чащи вышла пара в сопровождении девятихвостого лиса.       — Ты точно уверен, Хагоромо, что они справятся?       Мелодично бархатный голос вынудил Ооцуцуки сглотнуть и почтенно склониться перед своей спутницей. Восторженный взгляд взметнулся к ее красивому лицу, похожему на фарфоровую маску. Такая же идеальная и неповторимая. Но настолько пугающе очаровательная, что одним только взглядом можно влюбиться в эту женщину. И влюбиться так, чтобы уже раз и навсегда.       — Пока эти дети вместе, можно не беспокоиться на их счет. К тому же у них будет самый лучший учитель, моя госпожа, — и незаметно подмигнул лису, что сидел сбоку от женщины.       Получив тот самый ответ, спутница Хагоромо сошла с места, шурша своим расписным кимоно. Золотые нити сверкали в свете никогда незаходящего солнца, а вышитые цветы и птицы казались живыми на фоне нежно-розовой ткани. В каждом жесте, слове этой… богини ощущался врожденный аристократизм, делавший ее самым идеальным созданием во вселенной. Хотя, так оно и есть. Таких больше не встретишь.       Ооцуцуки в какой раз проверил свой внешний вид, отчего со стороны лиса прилетела ироничная усмешка. Не обратив внимание на эту колкость, мужчина поправил свою бороду и гордой поступью прошел вслед за женщиной. Но только он окунулся в ауру ее могущества и безграничного авторитета, как вся его решимость посыпалась подобно разбитому стеклу. И он снова превратился в глупого мальчишку, таящего от одного только взгляда своей богини.       — Тогда я подарю им такую ответственность…       Встрепенувшись, Хагоромо низко поклонился, тихо отвечая:       — И не разочаруетесь, моя госпожа. Они станут достойными наследниками Вашей воли.       Улыбка коснулась тонких губ, после чего женщина с легкой руки открыла портал в мир шиноби. Не говоря ни слова больше, она переступила черту, за которой продолжалась вверенная ей вотчина. Хагоромо лишь на секунду усомнился, стоит ли входить в междумирье, где может произойти всё, что угодно. Даже для мертвых. А потом вместе с лисом последовал за той, кто поможет несчастным душам обрести не просто свой покой:       она подарит им шанс стать счастливыми       И уже навсегда.              

***

      Не разрывая рук, две души выпрыгнули из портала, и в ту же секунду на глаза Наруто навернулись слезы отчаяния.       — Мы опоздали…       Холодный ветер заглушил ее хрип, вздымая черный пепел с земли. Мир, который когда-то ломился от сочных, живых красок, медленно увядал. Солнце скрылось за плотной пеленой темных, грозовых туч. На месте широкого озера, где решилась судьба всего человечества, образовался пустой котлован. Вода испарилась. А природа умерла вместе с последним человеком, павшим в бою с демонами пустоты.       Наруто взобралась на берег, изрытый уже давно прошедшим боем, и разрыдалась от нахлынувшей безысходности. На ватных ногах, оставляя Менму позади, душа подошла к двум телам, в которых она узнала себя и… отца. Минато так и умер, прижимая к себе погибшую дочь. В сражении, борьбе больше не было смысла — и он смиренно принял свою горькую участь, отправившись вслед за маленьким солнышком и женой…       Кончики пальцев коснулись иссохшейся кожи лица, и тело начало медленно превращаться в прах. С отцом пропала и ее оболочка, застелившая мертвую землю остатками былого существования.       — Они… они все погибли.       Потерянный взгляд взметнулся к долине, которая почернела от крови и тел, что оставила прошедшая война. Леса сровняли с землей, от рек и озер осталось лишь голое, потрескавшееся дно. Животные погибли вместе с природой, которая не выдержала того натиска, что пришел вместе с демонами. Одна ошибка стоила жизни для целого мира, превратившегося в могилу. И теперь на земле царит лишь тишина и пустота, поглотившая всё тепло — жизнь.       Пара медленно шла по безжизненной земле, со слезами на глазах проходя мимо убитых демонов и людей. Наруто плакала по тем, кому пришлось пройти через такие испытания. А Менма винил себя за грусть в глазах химе. Он не хотел, чтобы она печалилась, видела этот мертвый ужас. Но они упорно двигались вперед, и с каждым новым шагом даже он начинал сопереживать несчастным людям.       Подойдя к месту, где когда-то стояла Коноха, две души увидели руины. Вдалеке виднелась разрушенная гора Хокаге. А в самой деревне каждое здание, каждый жилой дом превратился в груду камней. Жизнь давно покинула это место — и искать в нем свою семью было бессмысленно…       — Люди оказались бессильны против загробного мира.       Менма и Наруто вздрогнули, когда среди обломков центрального входа возник девятихвостый лис. Прищурившись, девочка с минуту рассматривала такую же бледную душу, но животного, пока на нее не снизошло озарение:       — Курама?.. — осторожно спросила, делая шаг вперед.       Усмехнувшись, лис спрыгнул с валуна и присел на землю, опутывая свое тело хвостами.       — Ну, а кто же еще может быть, балда.       Нижняя губа затряслась, голубые глаза заблестели от нахлынувших слез, и девочка на всех порах понеслась к своему другу. Повалив Кураму на землю, она прижала его к груди, утыкаясь носом в мягкую макушку. Лис на это лишь вздохнул, а затем и сам приобнял девчушку пушистым мехом. Хоть это была и не его Наруто, он искренне радовался, что снова увидел эти голубые глаза своей… дочери.       Но теперь помимо этой егозы у него появилась вторая забота — совершенно нелюбимая. Однако именно этот гаденыш был выбран в напарники к Узумаки.       — А тебе, мелкий поганец, зарезервировано место в аду, — вывернувшись из цепких ручонок блондинки, Лис мягкой поступью направился к Менме. Тот, отшатнувшись назад, насторожился. Но затем очень резко поклонился, виновато отвечая:       — Я… я прошу прощения.       — Засунь его себе в зад…       — Ку!       Бросив недовольный взгляд на маленькую защитницу, душа биджу вздохнула, а после присела на землю, уже спокойно продолжая:       — Ладно — забыли. Как я говорил, чакра против демонов и злых духов оказалась бесполезна. Поэтому многие погибли в первые часы вторжения. — Наруто быстро обошла хвостатого друга, становясь возле Менмы. Мальчик сразу переплел их пальцы, после чего внутри затеплилось утраченное спокойствие. Теперь и слушать не так страшно и больно. Ведь они вместе — они поддержат и утешат друг друга. И никогда не оставят наедине с одиночеством… тьмой. —  Те, кому удалось спастись, сплотились перед общей угрозой. Альянс возглавил Итачи Учиха вместе с Шисуи Учиха…       — А братик?..       Маленький кулачок прижался к груди, и Наруто с безграничной надеждой посмотрела на биджу, заставляя того вздохнуть. Тяжело, вымученно и сочувствующе даже не людям — а своей маленькой Наруто, которая не заслужила узнать о столь чудовищных новостях спустя столько лет смерти…       — Нагато помогал парням. Но… — и с заминкой, будто не желая раскрывать подробности, подтолкнул в сторону детей потрепанную книжечку. — Лучше почитай. Это дневник Мии Учиха — дочери Обито и Рин. Она погибла самой последней.       После этих слов у входа в разрушенную деревню воцарилась тишина. Мертвый ветер подхватил черную кожаную обложку, и шелест желтых листьев выдернул мальчика из прострации. Опустившись к земле, он подхватил потертый дневник и осторожно, с болью на сердце передал его подруге. Наруто несколько минут смотрела на частичку окровавленной, тяжелой памяти, которая могла ответить на все ее вопросы. Но как же было сложно взять и заглянуть в мысли того, кто остался последним. Эта девушка видела, как умирают люди. Она теряла близких, друзей. Любила, ненавидела. А потом… умерла.       Переборов свое отчаяние, девочка дрожащими руками забрала дневник.       И раскрыла на первой странице истории…              «… я не думала, что пробуждение Мангекьё несет в себе столько боли. Но даже не физической. Смерть Джирайи и Цунаде стала потрясением для многих. Для меня особенно. Ведь я видела, как они приняли на себя весь удар в надежде спасти беззащитных людей. Как командир отряда, я покинула осажденное поселение последней… Знаешь, дневник, лучше бы я пала в бою вместе со своими крестными — как герой. Для борьбы осталось так мало сил. Итачи по-прежнему убеждает людей, что мы победим. И… я ему верю. Но с каждым днем остается всё меньше причин продолжать. Люди умирают. Изо дня в день. А вместе с ними увядает и надежда увидеть восход солнца…»              «… сегодня не вернулся Нагато. Согласно донесениям, он погиб в бою, попав в окружение. Но почему-то мне кажется, что дядя позволил себя убить. Я давно наблюдала за ним. После смерти сестры он перестал жить. Постоянно витал в своих мыслях и редко с кем разговаривал. Только в последнее время я стала замечать его улыбку. Меня это сразу насторожило. Но на любые вопросы он просто улыбался. Странное поведение объяснил дядя Итачи, когда сказал, что к Нагато во снах начала приходить Наруто. Думаю, он просто обезумел от горя. Но я не виню его за решение покончить с жизнью. Просто мне больно, что все мои близкие умирают. А я по-прежнему живу…»              «… всегда больно терять близких. Сегодня из моей жизни ушел дядя Шисуи. И в его смерти виновата только я. Не заметить засаду. Как я могла быть так неосторожна?! Почему он?! Почему умер он, а не я?! Ненавижу себя! Лучше бы он меня бросил в том Лесу. Я не достойна жить… Не достойна дышать, зная, что дяди больше нет. За что нам такое проклятье? Когда это всё закончится?! »              «… день… я уже даже не вспомню, поскольку давно сбилась со счета. Сегодня демоны проникли в последний оплот человечества, и с крыши отлично видно, как они пробираются к центральному штабу. Вчера пришло сообщение, что в бою пал дядя Итачи. С его кончиной люди утратили надежду. Я тоже. Ведь только благодаря ему мы продолжали верить и надеяться, что победим. Но, увы. Надежда умерла много лет назад. И всё это время мы боролись зазря. Из шиноби осталась только я. Но что может сделать девушка против тысячи демонов?! Да… я опять начинаю плакать. Какая уже разница, что с нами будет. Сил сражаться больше нет. Веры тоже. А я дописываю свой дневник, чтобы отправиться навстречу смерти. Надеюсь, что за чертой меня ждут родные. Я очень хочу увидеть маму и папу. А еще Наруто. Говорят, она похожа на солнце, которого я уже не помню…»       — … умирать не страшно. Больше не страшно. Поэтому прощай, дневник. Ты был верным другом в этой борьбе.       Зачитав последние строчки, Наруто подняла на Лиса полный боли взгляд, в котором читалась просьба ответить — сказать, что в мире еще остались люди. Им удалось победить и выйти из тьмы. Они нашли свое солнце, которое привело их к вечному покою и любви. Но тихий вздох, улетевший в пустоту, в конец разрушил все ее надежды на счастливый конец.       — Нет, — Курама с сожалением ответил, окончательно ввергая девочку в уныние. —  Человечество уничтожили больше десяти лет назад. А за ними погибли и демоны, когда пропала вся пища. Теперь этой землей правят сбежавшие духи. И… смерть.       Притянув подругу к себе, позволяя той порыдать у него на плече, Менма недоуменно нахмурился.       — А портал по-прежнему открыт, потому что закрыть его было некому. Но тогда почему мы ощутили опасность только сейчас? Неужели всё это время кто-то…       — Вижу, ты понял, — Лис усмехнулся и сразу продолжил, когда на него посмотрела еще и Наруто. — Да, от вас специально скрывали случившееся с этим миром.       — Зачем? — девочка растерянно уточнила, переглядываясь с Менмой.       — Время. Все эти годы я и Хагоромо помогали одному…       Девятихвостый спешно замолчал, устремляя восторженный взгляд детишкам за спину. Ощутив чье-то присутствие позади, девочка с мальчиком очень медленно повернули головы. Тревожные взгляды уткнулись в двух людей, появившихся среди обломков разрушенной деревни. В одном пара узнала Хагоромо, который со всем почтением вел под руку небесной красоты незнакомку. На фоне мертвой реальности она казалась чем-то ярким, несущим в себе саму жизнь. С каждым ее шагом почерневшая трава начинала зеленеть, а из безжизненной земли вылезали и распускались белоснежные цветы. В холодном, пустом воздухе возникла необъяснимая свежесть — и даже хмурый небосвод расступился перед красотой и могуществом той, чьи глаза светили ярче солнца.       С последним шагом поляна озарилась теплым солнечным светом, который в одночасье разогнал всё плохое и унылое, что зародилось на детских сердцах.       — Дальше я сама. Спасибо, Курама, — мягкая улыбка расцвела на идеальном лице незнакомки, и биджу почтенно склонил голову.       — Госпожа.       Отпустив локоть Хагоромо, женщина со всей теплотой посмотрела на детей и мелодичным голоском продолжила:       — Прежде чем начать, я должна представиться. Меня зовут Идзанами. Я…       — Богиня жизни и смерти, — перебил ее Менма, в неописуемом шоке открывая рот. — Неужели Вы хотите…       — … воскресить человечество? — вторила ему Наруто, испытавшая не меньшее удивление от этой встречи. Она читала легенды о том, как на земле появились люди. Но никогда не думала, что в них есть доля истины. И когда-нибудь она встретит прародительницу… человечества. — Но как?       — Чакры же больше нет, — продолжил мальчик, мечась взглядом от Хагоромо к самой богине. Идзанами хотела ответить ему, но каждая ее попытка пресекалась удивлением в словах детей. Ооцуцуки от этого лишь посмеивался, а Курама готов был самолично оторвать своим лисятам языки — чтобы больше не повадно было перебивать саму богиню.       — Да и людей, — добавила Наруто.       Усмехнувшись, мужчина наклонился к растерявшейся женщине и с улыбкой сказал:       — Я же говорил, что они подойдут.       Идзанами коротко кивнула и жестом руки попросила детей помолчать. Те быстро смолкли и непонимающе, но в то же время восхищенно посмотрели на женщину, в чьих силах совершить невозможное.       — Скажу так: с помощью моей силы и той чакры, что ты собрал, — коротко глянула на Менму, отчего тот сразу вжал голову в плечи, виновато опуская взгляд к земле, — я и Хагоромо можем создать новый мир.       Глаза детей мгновенно расширились, и Наруто тихо прошептала:       — Без насилия…       — … и боли, — Менма переглянулся с подругой, улыбнувшись вместе с ней. А Хагоромо, безмолвно попросив Идзанами сказать, покровительственным тоном добавил:       — И без источника, который всё это время развращал сердца людей. Чакра долгое время была источником всех бед. Но теперь ее не станет.       Уловив нотку сожаления в его голосе, мальчик невольно усмехнулся, возвращая хмурость своему лицу.       — Это ничего не изменит. Проблема всегда была в людях. И пока они не станут лучше, ничего не поменяется.       — Поэтому вы станете хранителями нового мира, чтобы оберегать его от бессмысленного насилия, — сказала Идзанами, своими словами распаляя пламя надежды в глазах детей. — Предвещая ваш вопрос, скажу сразу — будет сложно, но…       — Мы согласны, — без раздумий ответили те, сильнее сжав руки друг друга. Они мечтали об этом всю жизнь. И сейчас, когда ничего уже нельзя исправить или изменить, Наруто и Менма готовы помочь в создании новой и совершенно непорочной жизни. Без ненависти и злости. Без боли. Без желания вредить и нести горе другим. Идеальный мир, в котором все будут счастливы. И где воцарится вечный покой и любовь к ближнему своему…       Одухотворенно втянув носом холодный воздух, Хагоромо хлопнул в ладоши.       — Тогда приступим к…       — … созданию новой жизни. — Мужчина удивленно покосился на свою богиню, когда та неожиданно позволила себе перебить его. А Идзанами на это лишь пожала плечами, с улыбкой возвращая теплый взгляд к двум маленьким ангелочкам. — Давно я уже не прибегала к этой силе. Будем надеяться, что я ничего не перепутаю.       Хагоромо поспешил отойти к детям, когда богиня прикрыла глаза и сложила ладони перед собой. Воздух вокруг нее сгустился, и хмурый небосвод закрутился в воронку, пропуская к земле больше света. Курама встал между своими подопечными, в любой момент готовый защитить их. А дети даже не шелохнулись, заметив множество душ, устремившихся к богине.       Свечение вокруг Идзанами постепенно усиливалось и расширялось, пока круг ослепляющего, неимоверного теплого света не поглотил Хагоромо и остальных. Менма зажмурился, притягивая подругу к себе. А Наруто, перед тем как закрыть глаза, безмолвно прошептала:       Пусть они будут счастливы. Они заслужили…       Улыбка коснулась губ богини, и спустя мгновение безжизненный мир окатило волной живительного тепла. Тьма и холод испарились, отчаяние с болью сменились нерушимым покоем. И в конце на поляне, где когда-то погибла надежда всего мира, расцвела синяя незабудка.       По ясному голубому небу пролетел орлан, предвещая о приходе новой жизни.       Из леса, поглощенного зеленью, выбежало два лисенка. Лоснящаяся черная и рыжая шерсть переливалась в свете восходящего солнца, что поднималось из-за гор. В их звериных глазах отражалась бескрайняя долина, заканчивавшаяся высоким холмом.       Не успели они забежать на самую верхушку, как перед ними возник девятихвостый лис. Взглянув на молодняк со вздохом и пониманием, что они совершенно безнадежны, он посмотрел на деревню, откуда доносились звуки шумной и размеренной… жизни.       — И как они теперь будут жить без чакры?       Рыжая лиса присела возле учителя и пытливо заглянула в его счастливые глаза.       — Как и раньше — до того, как Ооцуцуки принесли на землю эту силу, — в голосе черного лиса проскользнула мудрая нотка, когда тот прошел чуть вперед. Подруга на это лишь фыркнула, еле слышимо говоря:       — Выскочка.       Курама помотал мордой, вопрошая у богов, зачем они вообще выдернули его из мира Шинигами. Но секундой позже уже вел молодняк в направлении моря, за которым начинался континент с остальными странами. Деревнями. Людьми.       «Прощай, Наруто Узумаки. Проживи счастливую и долгую жизнь… Ради меня и нашего прошлого»       … резкий порыв ветра распахнул окно, и со стола Узукаге слетели все документы со свитками. Закатив голубые глаза, девушка сползла со своего кресла, начиная собирать перепутанную работу. За своим ворчанием она не услышала, как в кабинет кто-то тихо прошел. Только выползя из-за стола, Наруто уткнулась взглядом в своего брата, усевшегося в ее любимое кресло.       — Вы случайно место не попутали, Нагато-сама? — кокетливо промурлыкала, протискиваясь между ног главы своей охраны.       Ухмыльнувшись, парень ловко усадил сестру к себе на колени, перед этим отбросив все бумаги в сторону. А затем, пока она не успела разворчаться, утянул ее мягкие губы в безумно нежный и трепетный поцелуй.       Всё возмущение такой наглостью испарилось, и Наруто прильнула к груди своего бога, начиная отвечать на его ласку. И любовь, которой не дали состояться самым наглым и бесцеремонным образом.       Внезапно дверь в кабинет распахнулась, и помещение содрогнулось от детского крика:       — Мам! Пап! Фу-у-у! Вас закрываться не учили?       Прижавшись лбами, пара с улыбкой заглянула в глаза другого. Нагато ласково провел костяшками пальцев по щеке любимой. А секундой позже его рука покоилась на округлившемся животе, в котором росла новая и очень долгожданная жизнь.       — Парни будут счастливы, — мягко прошептал и напоследок чмокнул сестру в носик. — Ну, а Вас, маленькая леди, не учили стучаться?       Опустив сестру обратно в кресло, Нагато подхватил свою дочь на руки и закружил ее на месте. Две рыжие косички взметнулись в воздух, а со стороны девочки донесся звонкий заливистый смех. Наруто улыбнулась, наблюдая за столь радостной картиной. Смотреть на этих двоих она могла хоть целую вечность. Но обязанности Каге требовали от нее внимания к другим делам. Дипломатическая миссия в Конохагакуре должна начаться завтра, а все документы для этого были бесповоротно испорчены и перемешаны…       — Иди отдыхай. Я закончу.       Глянув на брата, возникшего возле нее, девушка благодарно кивнула и вместе с дочерью покинула Резиденцию. По дороге домой она не переставала принимать поздравления и пожелания хорошей дороги. Путь до Конохагакуре неблизкий. Порой даже опасный на непогоду и разбойников. Но она всё равно преодолеет его, чтобы сообщить женихам о своем положении.       А потом мы, наконец, станем полноценной семьей.       Подушечки пальцев пробежали по ткани свадебного кимоно, что висело на самом видном месте ее спальни.       — Ты станешь самой красивой невестой в истории, — вокруг талии сомкнулись изящные руки, и Наруто смущенно улыбнулась, глянув на появившуюся мать.       Кушина поцеловала дочь в щеку и зашла в комнату, чтобы помочь той со сборами. Пока она щебетала обо всем на свете, начиная от украшений для свадьбы и заканчивая сплетнями из других стран, блондинка подошла к окну, за которым открывался чудесный вид на заходящее солнце.       Присев на подоконник, Наруто навалилась спиной о стену и прикрыла глаза. Голос матери затих, образы живых людей сменились ее снами — и она оказалась в совершенно ином, другом мире. Где жизнь казалась не такой счастливой, и люди были намного злее и бесчеловечнее. Постоянные войны, бессмысленные жертвы. Убитые дети — и маленькие сироты, которых ненавидит и презирает весь мир. И среди этой жестокости есть маленькая девочка, с глазами цвета ясного неба и улыбкой, что ярче самого солнца. У нее нет никого, но при этом она не унывает и неустанно двигается вперед — чтобы доказать каждому, доказать себе, что в этом жестоком и бессердечном мире можно вырвать из тьмы.       И найти свое маленькое счастье.       Что это были за непрекращающиеся сны, Наруто не знала. Но каждую ночь надеялась, что девочка из того мрачного мира обрела свой покой. В ее реальности нет такой жестокости. Войны обходили человечество стороной, а все попытки насилия пресекались на корню. Люди уважают друг друга. Порой недолюбливают, а может и ненавидят. Но при этом каждый понимает, что насилием ничего не изменить. И Наруто, как Глава деревни, делает всё, чтобы история ее жизни не стала похожа на судьбу той девочки.       Пока у нее это получается. Ведь она имеет самую нерушимую поддержку, которая помогает ей бороться за мир и согласие.       Семья. И… любовь, за которой она готова отправиться хоть на край света…       — Будь осторожна, Нару.       Нагато со всей нежностью поцеловал сестру в ее маленький лоб. А после на Узукаге повисла маленькая обезьянка, с которой Наруто не хотела расставаться больше всего. Но Амайя еще слишком мала для таких путешествий. Придет время, и все ее дети смогут избороздить целый мир, увидев каждый уголок этого прекрасного и мирного рая. А пока Наруто отправляется в Страну Огня одна, без семьи, но с мыслью, что вскоре она станет самой счастливой женщиной на земле.       Скоро мы увидимся, парни…       Поправив рюкзак, Наруто в последний раз посмотрела на Узушиогакуре, после чего отправилась навстречу своей судьбе.