Между альфой и омегой

      Не было печали, просто Бакуго в универе задали сделать проект. И не было разлуки, ведь ему дали в напарники одного половинчатого придурка.       Да, только группового проекта не хватало для полного счастья в жизни Кацуки. Ещё и в пару ему дали безэмоциональное нечто, ходившее с перманентным недосыпом на лице.       Тодороки Шото (То самое нечто) был одним из тех Homo sapiens, которые особенно раздражали Бакуго, в принципе недолюбливавшего других людей, и альф особенно. Но Каминари, например, не вызывал в нём той лютой неприязни, которую провоцировал мистер лицо с ожогом. Скорее всего, это связано с тем, что Денки вполне честно и открыто демонстрировал Кацуки, что боится его. Однако пофигистичный котяра, с волосами в цвет известной английской войны между двумя цветами, не выказывал перед Бакуго никакого страха. И второго это раздражало. Даже доставучий Киришима, тоже не особо дорожащий своим здоровьем, предпочитал затыкаться, когда блондин особенно злобно на него смотрел.       И вот альфа-волк и альфа-кот пришли в «Ингениум», чтобы обсудить тему их проекта.       Кацуки как обычно направился к своему столику, только на полпути заметив отсутствие Изуку за стойкой. Он оставил сумку на привычном стуле и, забрав с поверхности кухонной мебели табличку «Заказано», отправился на кухню, чтобы отдать предупреждающий от травм знак и заодно поинтересоваться, куда делся Мидория. — Возьми мне ристретто — бросил Бакуго своему одногруппнику, прежде чем скрылся за дверью с надписью «Только для персонала».       Тодороки не удивился. Ему вообще было всё равно. Кофе он, так и быть, купит. Возможно, тогда Кацуки станет сговорчивей и они быстрее разберутся с проектом.       За стойкой всё ещё никого нет, и Шото терпеливо ждёт, пока кто-нибудь примет у него заказ. До Тодороки начинает доноситься слабо ощутимый сладкий запах. Он принюхивается и распознаёт в нём аромат ванили.       «Ничего удивительного, это же кофейня» — думает Капитан Очевидность.       Следующим запахом, который ему удалось различить, оказывается зелень. И вот это уже странно и неожиданно. Шото пытается придумать, каким образом и зачем можно запихнуть укроп в эспрессо. Его мысли снова прерывает нос (Хотя, казалось бы, куда уж носу до мыслей Тодороки): сладкий запах стал сильнее.       Чуть позже запаха, но зато раньше своей тени, перед парнем с носом появляется кто-то из персонала. Мистер холодное безразличие спокойно ждёт, пока человек доберётся до стойки. Но стоит Тодороки увидеть тёмно-изумрудные глаза напротив, как его прошибает током.       Перед ним омега. Очень милая омега. Очень милая улыбающаяся омега с собачьими ушками и пушистым виляющим хвостом (Шото достаточно высокий, чтобы рассмотреть последнее). — Извините за задержку. Чем я могу вам помочь? — дружелюбно, как и всегда, спрашивает Мидория. Он не любит фразу «Что будете заказывать?». Она как будто обязывает человека напротив него к чему-то, ставит в какие-то тесные рамки. А человеку, может, вовсе и не кофе нужен. Возможно, он хочет спросить дорогу или ищет дружеской поддержки. И Изуку готов помочь с чем угодно из этого. Даже если это будет просто кофе (Что наиболее вероятно).       Снаружи Тодороки выглядит так же, как и обычно (То есть, никак), но внутри него произошла настоящая катастрофа. Тело как будто пригвоздили к полу куском льда, так, что он не мог пошевелить ни одним мускулом. Где-то внутри произошло короткое замыкание, все провода порвались и потеряли связь друг с другом. То тут, то там начинались возгорания. Самое серьёзное из них произошло в голове, где из стороны в сторону бегали маленькие копии Шото, панически крича и отказываясь выполнять свою главную работу — думать (И помогать Тодороки выходить из сложившейся глупой ситуации).       Тем временем, зеленоволосое чудо напротив альфы, так же не шевелясь, преданно ожидало, когда Шото что-нибудь скажет. При этом Мидория спрятал руки за спиной и продолжал равномерно повиливать хвостом-веником (Как говорил Бакуго), не убирая с лица улыбки. Весь его вид выражал дружелюбие и полную готовность подождать, пока Тодороки не придёт в себя.       Наконец Шото мысленно даёт себе щелбан, шипит и ругается сам с собой, на тему того, что «удар» был слишком сильным. — Мне один чёрный кофе и ристретто. — Здесь или с собой? — уточняет Мидория. При этом он произносит фразу немного медленней, чем обычно, но ни одна его интонация или движение не напоминают альфе о недавнем провале.       Шото за любезно предоставленные ему пару лишних секунд успевает придумать ответ, не впадая при этом в ещё одно замешательство: — Здесь.       Изуку называет цену. Тодороки пытается вспомнить, что такое цифры.       Сделав над собой усилие, он худо-бедно сматывает изолентой внутренние провода и расплачивается. Мидория мгновенно, как кажется Шото, отдаёт ему сдачу и улыбается ещё дружелюбней, чем до этого: — Я принесу всё через пару минут — С этими словами Изуку «упархивает» к кофемашине.       Каким-то магическим образом Тодороки добирается до столика, за которым уже сидит Бакуго и буравит его даже ещё более недовольным взглядом, чем обычно.       Кацуки протягивает ногу, отодвигает стул напротив своего и указывает глазами на вакантное место. — Садись, двумордый, побазарим.       Шото как обычно не выказывает никаких переживаний, но глубоко внутри он, всё же, чувствует опасность.       Прежде чем Бакуго успевает высказаться, телефон в его сумке издаёт недовольную вибрацию. Альфа берёт в руки устройство и открывает новое сообщение: Деку: Даже не думай об этом, Катчан >: (       Кацуки недовольно хмурится и убирает телефон обратно в сумку. — По поводу нашего проекта… — Он меняет свой тон на более безразличный.       Всё-таки Катчан всегда держит свои обещания. И раз уж он пересёкся с Мидорией на кухне и пообещал вести себя с Шото подружелюбней, то так оно и будет. И всё же, воспитательную беседу можно было бы и провести. Бакуго просто намекнул бы Тодороки, что если тот хочет сохранить целой хотя бы одну половину своей физиономии, ему не стоит разговаривать с Изуку слишком долго (Особенно если Кацуки не слышит, о чём они там говорят).       Как и обещал, через пару минут Мидория принёс кофе. И стоило омеге появиться в поле зрения Шото, который только-только пришёл в себя, как ему снова стало плохо. Что с ним происходит? Ему становится жарко, он теряет дар речи, а весь воздух вокруг заполняется сладким запахом ванили с зеленью. Ещё одну такую вспышку недомогания Тодороки с каменным лицом не переживёт. — Вот ваш заказ. Хорошего дня! — Мидория улыбается, прижимая к груди пластмассовый поднос, и уже собирается уходить, но Бакуго его останавливает. — Ты обедать собираешься? — бурчит он.       В это самое время Изуку должен сидеть на месте Шото и уплетать лапшу. — Поем на кухне, вместе со всеми. Не хочу отвлекать вас от работы — зеленоволосое солнце подмигивает Катчану и удаляется в помещение «Только для персонала».       У Тодороки когнитивный диссонанс (Или ещё что-то в этом роде). Он окончательно потерялся в происходящем. Над головой как будто висит значок прогрузки и надпись «Помогите».       Шото отпивает немного кофе. Как всегда безвкусно. Но зато здесь много кофеина, который помогает ему не уснуть прямо здесь и сейчас. И на том спасибо.       Парень с хроническим недосыпом даже находит в себе силы вести диалог с Бакуго. Кажется, они сходятся на каком-то примерно одинаковом понимании темы и договариваются встретиться здесь же завтра для продолжения работы.       Тодороки выходит из кафе и на каком-то волшебном автопилоте умудряется добраться до места своей подработки. Он думает даже больше, чем обычно. Перед глазами всё время маячит образ милого зеленоволосого омеги, и Шото уже в одна тысяча восемьсот шестьдесят седьмой раз выдёргивает себя из этих мыслей.       Не помогает. Прекрасный образ преследует его на подработке, во время ужина и даже когда он уже ложится спать.       У Тодороки бессонница, но милый официант с ней никак не связан. Альфа уже забыл, как это, засыпать через несколько минут после соприкосновения с подушкой. Так что он лежит на спине, смотрит в потолок и пытается подвести итоги сегодняшнего дня.       Кофе всё ещё безвкусный, Бакуго всё ещё раздражает, а подработка — это сущий ад. Но почему-то Шото не чувствует особого разочарования. Он просто устал, но определённо не расстроен. Почему? Это последствия того странного чувства, которое он испытал в кофейне? Скорее всего, так.       Тодороки всё ещё не спит. Просто буравит взглядом скучный потолок (Хотя для кого-то он — пол) и продолжает думать. Что же это за чувство? После долгого, тщательно обдумывания и переборки примеров, у альфы есть два варианта.       Первый — позитивный. Он заключался в том, что бессонница Шото перешла в тяжёлую стадию и дала осложнения на психику. К несчастью, этого варианта придерживалась меньшая часть мини Тодороки у альфы в голове. Большая же часть настаивала, что правильным вариантом является второй, депрессивный.       Тодороки влюбился. Впервые за восемнадцать лет. Влюбился в омегу, которого знает еле-еле один день. Причём, в такого, у которого, очевидно, уже есть альфа. И этот альфа его вспыльчивый одногруппник — Кацуки Бакуго.       Капец.