Стокгольмский синдром: или как барашек хотел, чтобы волк его съел.

Сирират Метханан. - Не бывать этому разврату в моём доме. Ну, честно говоря, другой реакции она и не ожидала. Её сын встал и тихо, но решительно произнес эту фразу. Давненько она не видела его настолько сердитым, а не потрепанным жизнью. Глаза Сирират устремились на Лиэн, которая открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба, ее глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит. Тул побледнел, сидя настолько неподвижно и прямо, словно кол проглотил. Кан вообще напоминал сейчас ошарашенную обезьянку, а вот Тин был совершенно невозмутим. - Раз ты не хочешь видеть, как ты говоришь - "разврат", в своём доме, отец, то я готов собрать вещи и съехать прямо сегодня. - И ты съедешь! Господи, Тин, разве я тебя таким воспитывала?! Какой ужас! Эти слова Лиэн почему-то привели Сирират в полнейшее негодование. Она поднялась с места и вытянула вперед раскрытую ладонь, призывая всех молчать. - Воспитывала? Не думаю, что ты хотя бы один день в своей жизни занималась воспитанием Тина, Лиэн. Господи, как мне жаль, что я заставила своего сына жениться на тебе! - Мама! - Ты сам разве не жалеешь об этом, Туан? Сын, секунду поколебавшись, обрел решимость и грохнул кулаком по столу. Все вздрогнули. - Это, чёрт побери, несправедливо с твоей стороны! Говорить мне такое сейчас! Что ты за злобная и вредная старуха? Разве я недостаточно сделал, чтобы удовлетворить ваши с отцом желания и амбиции на мой счет? С меня хватит! Тин! Он перевел взгляд на своего сына, и Сирират вдруг стало жалко их обоих, жалко всех, кто находился в этой комнате. В конце концов, все они тут делали друг друга несчастными. Им просто необходим был такой, как Кан. пора уже разорвать этот порочный круг! Тин повернулся к отцу, его лицо было бледным, но решительным. - Да, отец? - Я тебе всё сказал! Мы - семья Метханан, твои наклонности... Ты должен будешь выбрать. Внезапно смешной паренёк Кан пришёл в себя и вскочил на ноги, встав перед Тином, словно защищая. - Сами вы "наклонности"! Мы любим друг друга! Как вы можете отказываться от сына просто потому, что он кого-то полюбил? Да, я не идеал красоты, утонченности и далеко не из высшего общества, но уж можете мне поверить, что больше чем я эту ледышку любить никто не будет! Почему вы такой упертый баран? - Да как ты смеешь так со мной говорить, мальчишка? Из-за тебя всё это началось! Тин, я повторяю ещё раз, ты должен выбрать! - Отец, я уже выбрал. - Тин! - Какая тебе разница, с кем я встречаюсь? Ты всё равно видишь своим преемником Тула. Тин начинал сердиться, и Сирират решила, что пора ей встрять в разговор. - Угомонитесь. Я должна вам кое-что сказать, чтобы навсегда прекратить эти распри. Сядьте все. Никто не мог противостоять её властному тону, поэтому, как по команде, вернулись на свои места. Старушка оглядела лица, которые, при всём её отношении, были дороги Сирират. Скоро ей предстояло уйти. Она обязана оставить их всех в надежных руках. - Когда я звала на ужин Кана, то уже знала о его отношениях с Тином. Чтобы вы понимали: я знаю всё, что происходит в этом доме. Не спрашивайте, как, но за всеми вами уже давно следят мои люди. Да, да, Тул, за тобой тоже. Именно через информатора, который был приставлен к тебе, я и обнаружила, что ты узнал некую тайну. Докопаться до истины особого труда не составило, и мне пришлось начать наблюдать за вами двумя, - она повернулась к Тину и Кану. - Не могу сказать, что до конца понимаю такие отношения, но то, что мой внук стал намного более счастливым, сильным и уверенным в себе юношей, благодаря тебе, Кан, очевидно. Такие натуры как ты мне импонируют, поэтому... Я спокойна за судьбу Тина. Хотела бы всем объявить, что ухожу на полный покой - здоровье не позволяет мне нести подобную ответственность. Тебе, Туан, нужно заняться своим браком и своим счастьем. Прости меня, сын, что всё так получилось, но Лиэн хорошая, по сути, женщина. Попробуйте наладить отношения. Ну или разводитесь, дело ваше. - Мама! - Я ещё не закончила! Тул, прости меня, я была к тебе строга, но мне хотелось воспитать в тебе мужчину, а в итоге ты вырос таким, как твой отец - готовым пожертвовать счастьем ради статуса и богатства. Зато твой младший брат не побоялся признаться в своей любви, он показал СИЛУ И РЕШИМОСТЬ! Именно эти качества создали империю Метханан... Поэтому... Я передаю 55% принадлежащих мне акций компании Тину. Завтра будет составлен официальный документ, который мы с внуком подпишем, и он станет полноправной главой этой семьи. - ЧТО? - БАБУШКА! - МАМА! - Госпожа! Все загалдели разом, но она лишь улыбнулась. - Так и знала, что будет весело. Тул. Всё это Тул слушал молча, чувствуя, словно почва уходит из под ног. Он, конечно, знал, что старуха владеет большей частью акций их семьи, но она уже была очень старой, и отец уверял, что рано или поздно всё перейдёт в его руки. Он прекрасно знал, что тот до сих пор любил его мать и всегда хотел сделать наследником именно Тула. Оставалось только подождать, пока бабка умрет... Но нет, она их всех переиграла. "Ну что-же, мне больше терять нечего". Он вдруг весь покрылся мурашками, а потом на него накатило ледяное спокойствие. - Как вы можете так поступать?! Как можете отнимать акции у собственного сына, который так много работал на благо семьи?! Лиэн впервые за всё время, что Сирират знала её, казалась искренней. Она подошла к мужу и обхватила его за плечи, словно защищая. "Может эти двое не так уж равнодушны друг к другу?" Что за странная мысль? - Впервые вижу твою заботу о моем сыне, Лиэн, признаюсь, это приятное зрелище. Но я ведь отдала акции ТВОЕМУ сыну. Разве ты не рада? - Он не мой сын... Он... Он... Извращенец! Тул заметил, как сильно побледнел Тин, глядя на мать. Чумазый Кан взял его за руку и крепко сжал, грозно воззрившись на Лиэн. - Как вам не стыдно? Вы же его мать! - Всё в порядке, Кан. - Нет, не в порядке, она не должна... - ХВАТИТ! Отец внезапно встал и ударил обоими кулаками по столу, так что подпрыгнули все бокалы, а некоторые упали на бок, и вино полилось красными струями по белой скатерти. Тул вдруг понял, что не может этого выносить. Ему жалко стало Лиэн и отца. Он тоже поднялся с места и, приобняв их за плечи, вывел за собой из столовой. Оба дрожали. Уже на пороге он повернулся и, глядя на Тина, прошептал: - Надеюсь, ты доволен. Кан. После того, как мать, отец и брат Тина удалились, они оба устало плюхнулись в кресла. Даа ууж! Кан всего мог ожидать от этого ужина, но только не такого... Хотя... Тин признался всем! Он выбрал его! И теперь им не придется прятаться! Неужели это правда? Кан все ещё не верил. Он крепко сжал руку Тина и тихо, даже как-то робко спросил: - Так всё, теперь мы... Вместе?.. Тин устало, но счастливо улыбнулся ему в ответ. - Мы вместе навсегда. - Уиии! Обезьян не смог сдержать накатившую на него радость, поэтому кинулся любимой ледышке на шею, принимаясь целовать его в губы, но тут за спиной послышался кашель. Они с Тином отлипли друг от друга и со смущением поняли, что всё ещё находятся в обществе бабушки Метханан. - Ой... Простите! Но вместо неодобрения она вдруг села рядом и, приосанившись, обратилась к Тину: - Так ты согласен на моё предложение? - Конечно, бабушка. Признаюсь, я даже не ожидал. Кан впервые её рассмотрел. Сирират Метханан была невысокой, хотя, может, это возраст сделал её меньше. Всё лицо было испещрено морщинами, кожа отливала бронзой, на шее красовались три нити жемчуга, а одета она была в красивый розовый костюм. (Если бы Кан понимал в моде, он бы знал, что это классическая Коко Шанель). "Какая красивая бабушка", - подумалось ему. Но самое притягательное в ней - глаза. Они смотрели твёрдо и решительно, совсем как у Тина. - Тогда завтра же подпишем все бумаги. Тебе, конечно, ещё надо многому научиться, но я верю, что ты справишься. - Он справится! Кан выпалил это внезапно даже для самого себя. Сирират приветливо улыбнулась ему. - А ты тот ещё фрукт, Канталуп! - Я КАН! - Ахахаха. Точно-точно, Кан. Они ещё какое-то время поговорили, а потом Кан засобирался, несмотря на все возражения Тина. - Тебе сейчас надо остаться дома - ты нужен бабушке, а я тут явно лишний. - Но я не хочу оставаться тут! - Разве не ты только что принял 55% акций вашей компании? Тебе пора нести ответственность за свою семью. Тин серьезно посмотрел на него, а потом кивнул. - Ладно, я останусь. - Вот и молодец. - Канталуп. - Мммм? - Я люблю тебя. Обещай, что всегда будешь рядом? Кан хотел было что-то сострить, но вместо этого улыбнулся. - Ты от меня так просто не отделаешься. Тул. Старуха похрапывала. Он стоял в темноте над ней спящей и не вполне понимал, что ему делать, знал только, что хочет увидеть, как закатятся её глаза перед смертью. Интересно, правильно ли Тул рассчитал время? Внезапно, словно прочитав его мысли, бабка открыла глаза. Он вздрогнул. - Чего тебе, Тул? - А вы разве не знаете, бабушка? Срират медленно села на кровати, её седые волосы были заплетены в косу, под ночной рубашкой угадывались тяжелые груди. - Чувствуете, что ваше сердце бьется быстрее? - Что ты... Ох? Она схватилась за грудную клетку. - Всего-лишь небольшой стимулятор - из крови выходит очень быстро, но для сердечников может быть смертельным, особенно если они не примут вовремя таблетки от давления. Такие как вот эти, бабушка. Тул достал из кармана пузырёк и потряс им в воздухе. - Я очень ждал, когда вы проснётесь, и мы сможем поговорить. - Тул... Старуха начала тяжело дышать и крепче сжала руки на левой груди. - Прежде, чем вы умрёте, ответьте мне на пару вопросов. - Тул... Она попыталась напустить на себя властный вид и встать, но не тут-то было. Он отошел на шаг и усмехнулся, когда её старческое тело упало с кровати. - Именно такой я и хотел всегда вас видеть. Так вот, перейдем к моим вопросам. Почему вы ненавидели меня с самого рождения? Из её груди вырвались хрипы, она начала ползти к нему. - Это не ответ. - Я не могу... Говорить... Её морщинистые пальцы обхватили его лодыжку, но он только брезгливо дернул ею, отталкивая нуждающуюся в помощи руку. - Я, кажется, знаю, почему. Ты - старая, злобная сука, ненавидящая всё, кроме богатства. Ты разрушила мою жизнь с самого начала. Если бы не ты, мои родители, возможно, остались бы вместе. Не было бы никакого Тина, никакой тупой Лиэн, только мама, папа и я. Забавно, правда? Когда я был маленький, я так же тянул руки к тебе, умоляя не оставлять меня одного во время грозы, не обращаться со мной как с козлом отпущения. - Это... Это... Муж... - И ты, тварь такая, смеешь обвинять в этом деда? Разве он заставлял тебя после своей смерти издеваться надо мной? - Таблетки... Тул... Пожалуйста... Она на удивление крепко схватилась за его брюки, но он только пнул её, отчего Сирират сжалась от боли, а потом перевернулась на спину, тяжело дыша и издавая хрипы. - Как приятно видеть тебя такой! Всю свою жизнь ты заставляла чувствовать меня изгоем, недостойным, слабым... Кажется, ты всё время говорила, что ненавидишь слабость? Какого быть такой сейчас?! - Тул... - ОТВЕТЬ МНЕ! - Тул... - ПОЧЕМУ ТЫ НЕНАВИДЕЛА МЕНЯ, СТАРАЯ СУКА? ЧТО Я ТЕБЕ СДЕЛАЛ? Я БЫЛ ТОЛЬКО РЕБЁНКОМ, МАЛЕНЬКИМ РЕБЁНКОМ! ТЫ СЛОМАЛА МЕНЯ, СЛОМАЛА МОЮ ДУШУ! ЗА ЧТО? ЗА ЧТО?! ЧТО Я СДЕЛАЛ?!! - Тул... Я... Прости меня. Не... Не... После этой фразы она вдруг забилась в конвульсиях, а потом замерла... Уже навсегда. На улице громыхнул гром. Тул вздрогнул. Блеск молнии осветил лицо бабушки: её застывший, устремленный в потолок взгляд, приоткрытые губы, из уголка которых стекала слюна. Она выглядела словно кукла... Так сюрреалистично... Тул не мог поверить своим глазам. Неужели это он сделал? Он... Он... Что... Убил её? - Бабушка? Ответа не последовало. - Бабушка! Снова громыхнул гром, Тул упал на колени и рассмеялся, схватив Сирират за руку и принявшись трясти. - Бабушка, ну ты же просто издеваешься, ты не умерла! Нет ведь?! Нет?! Ахахаха... Ты не умерла! Это просто смешная шутка!!! БАБАБАААХ. - ААААААА! Тул закрыл уши руками при очередном оглушительном раскате грома и лег к ней под бок, свернувшись калачиком и обняв одной рукой. - Прости меня, бабушка. Прости меня... Только, пожалуйста, спаси меня от этого грома... БАБАААХ. - АААА!!! Нет, нет, нет!!! Не наказывай меня так!!! Из глаз потекли горючие слезы, он еще крепче прижался к телу. Тин. В такой позе он и нашел их. Тул плакал, как младенец, обнимая лежащую на полу Сирират, а она... Кажется, она была... - Тул, что ты наделал?.. Тин услышал шум, так как его комната находилась по соседству с бабушкиной, и решил проведать её, особенно когда началась гроза. У него кровь застыла в жилах, когда Тул вскочил на ноги, утирая рукавом рубашки слезы и сопли с лица, а бабушка так и осталась лежать на полу... - Тин! Тин!!! Он инстинктивно отступил на шаг назад, глядя на бледное лицо Тула, освещаемого молниями. Тот выглядел как безумец. - Что ты наделал... Тул?.. Снова спросил Тин, а брат оказался рядом с ним так внезапно, что он не успел среагировать. Тонкие, но сильные пальцы обхватили его за плечи и принялись трясти, взгляд полыхал сумасшедшим огнём. - Я не виноват... Не виноват... Я только хотел узнать, почему она никогда меня не любила! Понимаешь, Тин, понимаешь?! Пожалуйста, скажи, что понимаешь! - Ты... Ты... Убил её... Он прошептал это утвердительно, так как ему не нужно было даже обращать внимание на пузырёк таблеток, валяющихся рядом с телом - всё было понятно по выражению лица брата, которое вдруг стало непроницаемым, а потом он... Улыбнулся... И рассмеялся. - Убил? Нет. Хихихи. Я никого не убивал. Она сама умерла. Я хотел дать ей лекарство, но не успел. - Тул... - Я не убивал! НЕ УБИВАЛ!!! Он прокричал это с отчаянием, а потом внезапно отпустил его, повернулся к бабушке и сел возле тела. Тин словно прирос ногами к полу, внутри всё перевернулось от этой картины, и, что самое странное, ему стало до боли жалко старшего брата. - Я просто хотел, чтобы меня любили... Тин не знал, что ответить на это. Раздались рыдания. Сначала тихие, с надрывом, но они становились всё громче и громче. Тул принялся раскачиваться из стороны в сторону, и Тин понял, что не хочет, чтобы другие члены семьи стали свидетелями этой картины. Он подошёл к Тулу, сел рядом и крепко обнял его, притянув к себе за плечо. Всё тело брата сотрясали рыдания. - Успокойся, Тул, успокойся. Это Тин, я с тобой. Я тебя не ненавижу, ты мой брат. Только не плачь. БАБААААХ. - Гооспподии, неееетт! Тул закрыл уши руками и начал рыдать ещё сильнее. - Ты боишься молний... Это было утверждение, а не вопрос. Тин вдруг понял, что всё, что он ощущал с самого детства, всю ту боль и одиночество... То же самое чувствовал и Тул, только по-другому. Бог знает, до чего эти чувства довели бы его самого, если бы не Кан. Тул крепко прижался к нему и плакал, плакал, не прекращая, а потом из него потоком полились слова. - Думаешь, я ненавидел тебя потому, что ты был законным наследником? Нет... Просто ты... Всегда был храбрее... Мне было страшно, что однажды ты заберешь у меня любовь всех, кого я знаю... А потом умерла мама... Я стал жить с вами... Мне было так тяжело. Старуха... Всегда ненавидела меня... Отец был весь в работе... Кажется, он начал замечать меня лишь тогда, когда я стал взрослым и доказал, что могу приносить прибыль компании. Твоя мать... Она и тебя не любила... А моей мамы больше не было... Потом у меня появился друг... Его звали Пху. Да, в честь него я назвал своего сына. Нам было лет по 11, когда это случилось. Когда Тул погрузился в воспоминания, его речь стала менее сбивчивой, и Тин весь обратился в слух. - Мы друг в друга влюбились, прямо как вы с Каном. Только не зашли так далеко, лишь целовались украдкой и обнимались. Он был моим первым и лучшим другом. Я рассказал ему про свои чувства к тебе, и Пху пытался уговорить меня перестать тебя ненавидеть. Однажды мы играли в саду. День был жаркий, и нас почему-то притягивал именно фонтан, а не бассейн. Помню, как мы резвились, брызгались... А потом Пху упал, а я на него сверху. Наши губы встретились всего на мгновение, но это увидел слуга и рассказал отцу. Папа... Он... Сказал... Что никогда не сделает меня наследником, а потом в комнату вошла бабушка. Она спросила, что я выбираю: семью или Пху? Я был так напуган... Так напуган... Я сказал, что семью... А потом Пху переехал... Я так и не узнал, куда... Мы больше никогда с ним не виделись. Тула снова начало трясти, в паузах между предложениями послышались всхлипы, и у Тина стало так тоскливо на сердце, что он и сам беззвучно заплакал. - Я думал, что после этого бабушка полюбит меня, но она, наоборот, возненавидела меня ещё больше. Я не мог понять, почему... Я спрашивал её... Она не отвечала... Но тебя она любила. С того самого момента, как ты родился. Тул внезапно посмотрел на него умоляюще. - Почему так, Тин? Если бы он знал ответ на этот вопрос. На сердце было очень тяжело. Сбивчивый рассказ Тула вдруг приоткрыл для него завесу его истинных чувств, и Тин понял, насколько глубоко тот несчастлив. Его самого могла ждать подобная участь... Их ненависть сожгла бы обоих дотла, а всё ради чего? Ради денег? Тин вытер слезы, а потом прижал брата к себе покрепче. - Послушай, Тул. Я никому не скажу про то, что тут случилось, но я прошу тебя, давай закончим эту войну. Мне ничего не нужно, только Кан, а у тебя есть жена, сын, возможно, ты никогда не полюбишь её так, как любил своего Пху, но ты должен попробовать наладить свою жизнь. Я помогу тебе. Тул всхлипнул в последний раз и отстранился, его лицо приобрело осознанное, но озадаченное выражение. - Но как? И почему?.. - Потому что ты мой брат. Тул. Спустя два дня. Церемония была грандиозной. Такую почтенную и богатую леди пришло проводить огромное количество родственников, а также влиятельных и богатых друзей. Тул почти ни на кого не обращал внимания. Его глаза неотрывно следили за братом. Тот действительно не рассказал никому правды. Он отвел бьющегося в истерике Тула в комнату и уложил спать, держа за руку, пока не стихла гроза. Утром Тин сообщил, что нашел бабушку мёртвой в своей постели. Никто не стал подвергать сомнениям его слова, а нервозное состояние Тула списали на шок от утраты. Когда урну с прахом торжественно похоронили, и начались поминки, он в общей суете подошел к брату и тихо проговорил: - Спасибо. - Нет за что. - Почему ты это сделал? - Что именно? - Не рассказал никому правды? - Разве ты не получил ответ? - Потому что мы братья, да? Но все же... Почему? - Я верю, что для тебя ещё не всё потеряно, и понимаю твои чувства. Знаю... Каково это, когда тебя не любят. Когда Тин посмотрел на него, Тул почувствовал себя настолько виноватым, что у него по щеке скатилась слеза. - Прости меня, Тин.