***
Пары пролетели быстро. Так как в кофейне, где подрабатывает Ника сегодня внеплановая санобработка, девушка освободилась раньше и ушла домой. Перед тем, как начать разговор с Брайном, который все это время молчал, Гордеева позвонила Карине, чтобы через нее узнать о состоянии Тарасенко. Последняя сегодня осталась на дежурстве и без лишних расспросов поделилась с подругой нужной информацией. К сожалению, новости не радовали: парню становится хуже. Ника поняла, что времени у Брайна остается все меньше. Отложив телефон, девушка решительно подошла к зеркалу. — Пожалуйста, давай поговорим, — негромко произнесла она. — Ты не можешь меня просто игнорировать. Подселенец шумно выдохнул: — Что ты от меня хочешь услышать? Поняв, что юноша не собирается являться перед ней, студентка отошла от зеркала и прилегла на диван. — Почему ты изменил свое решение? Неужели ты не понимаешь, что ты можешь умереть? — тихо спросила Ника. Брайн тяжело вздохнул. — Я все понимаю, — на грани слышимости ответил он. — Но моя жизнь — это не то место, куда бы я хотел вернуться. Ника усмехнулась: — Шутишь? О такой жизни, как твоя, мечтают многие. Миллионы подписчиков, пусть и съемная, но очень уютная квартира, один из самых популярных каналов на русском Ютубе. Мне все это может только снится. — Красиво ты все расписала, конечно, — грустно подметил Брайн. — Но ты забываешь о другой стороне популярности. — Другой? — Совсем другой. Среди миллионов зрителей находятся тысячи наглых фанатов, которые постоянно пытаются выследить меня, узнать мой адрес и подкараулить. Любое взаимодействие с другими блогерами — это новые идеи для творчества шипперов, среди которых есть те, кто захочет ткнуть этим в лицо. А уж про Ютуб я вообще молчу. Я до сих пор боюсь, что мой канал опять заблокируют, но в этот раз насовсем. А чтобы привести к таким же результатам резервный понадобится еще несколько лет работы. Ника молча слушала речь своего подселенца, не перебивая его, и понимала, насколько высока плата за популярность. — Прости меня, — тихо произнесла девушка, глядя в потолок и покачивая свисающей с дивана ногой. — Об этой стороне медали я ни разу не подумала. — Это только кажется, что блогером быть легко. Я не жалуюсь, но сидеть ночами за монтажом нового видео становится сложнее с каждым разом. И новую идею для годного контента придумать также нелегко. Конечно, я рад, что у меня такая огромная аудитория преданных отзывчивых поклонников. Но понимать, что ты близок к тому, чтобы в конец задолбаться со всем этим, в свои 19 — это страшно. А для того, чтобы показывать на камеру жизнерадостную улыбку и веселить зрителей, когда внутри себя хочется завыть от усталости, требуется все больше сил и выдержки. — О боже, Брайн, я даже не думала… — Ника не знала, что сказать. — Неужели ты готов просто сдаться? Парень молчал. — Я не могу позволить тебе умереть, пойми. Ты должен жить. Я не поверю, что у тебя нет никакой цели или мечты, ради которой стоит жить. Подселенец ничего не ответил. — Брайн, не молчи, пожалуйста. Юноша лишь негромко вздохнул. Поняв, что разговор окончен, Ника встала с дивана и пошла на кухню. Девушка хотела попить какао, но поняла, что в доме нет ни грамма молока. Недолго думая, Ника переоделась и отправилась в магазин.***
Студентка быстро добралась до супермаркета. Все то время, пока девушка была в гастрономе, подселенец не подавал признаков присутствия. Уже на выходе Ника столкнулась с какой-то женщиной и едва не упала. — Извините, пожалуйста, — выпрямившись, сказала Ника. Женщина молча посмотрела на шатенку и безмолвно удалилась. Лицо незнакомки показалось Гордеевой знакомым. Все точки над «i» расставил тихий голос Брайна: — Мама. Ника быстро прибежала домой. На этот раз подселенец сам объявился в зеркале. Парень был одновременно растерян и напуган. — Брайн, что с тобой? — взволнованно спросила студентка. — Это была моя мама, — дрожащим голосом ответил юноша. Девушка мысленно восстановила образ той женщины и поняла, почему Брайна так задела эта встреча. Лицо его мамы было бледным и осунувшимся, щеки практически впали, глаза были тусклыми, а взгляд потерянным. Женщина очень сильно переживала за сына. — Макс, — Нике было непривычно называть подселенца настоящим именем, но сейчас он не хотела обращаться к нему иначе. — Ты все сам понимаешь. Парень медленно кивнул. — Она хочет, чтобы ты очнулся. Она переживает за тебя. Сейчас все только в твоих руках, — тихо произнесла Ника. — Я… Я никогда ее такой не видел. Мне так больно стало внутри. Я эгоист. Мама места себе не находит, гаснет на глазах, а я думаю только о себе, — по бледной щеке юноши побежала слеза. — Она не выдержит, если… Нет, я должен вернуться. Я не хочу, чтобы она плакала из-за меня. Вероника посмотрела Максу в глаза и серьезно спросила: — Какого твое решение? — Завтра мы с тобой едем в больницу и делаем все, чтобы я вернулся в свое тело.