Ветер в горах: 1 глава
14 апреля 2019 г. в 16:44
Горы казались слишком далекими и высокими. Склоны, ледяные и скалистые, то резко обрывались вниз, то плавно спускались. Кое-где образовались трещины, в которых выросли черные деревья без листьев. Длинные страшные сосульки замерзали на ветвях, вот-вот стремясь обломаться вместе с веткой и разбиться об очередной выступ скалы. На одном из таких деревьев ближе к подножию ворона свила небольшое гнездо, где и отложила белоснежные яйца, которые сильно выделялись среди серо-черной обстановки, которая навевала холод, равнодушие и стойкость. Эхо завывания ветра отскакивало от вершин гор, спускаясь вниз или бродя между вершинами, иногда опускаясь в ущелья. Этот естественный звук завораживал и пугал одновременно. У подножия расположилось озеро, которое всегда было холодного бирюзового цвета. Поверхность воды была такой ровной, что казалось, что время застыло. Серое небо, смешанное с блеклыми белыми облаками, отражалось в воде, а по краям были видны кроны больших воинственных деревьев, росших в долине. Лес густой, полный дичи и племен, пользовавшихся большой территорией, чтобы не пересекаться друг с другом. Они боролись за кусок мяса, за дерево, за ночлег и за право жить.
Бывшие правители Золотых Берегов не предпринимали меры против «диких», а в ответ они не лезли против правительства, ведь всех все устраивало. Мирная жизнь — вот что было до прихода к власти Дома Марко. Правившая до этого династия Ксавьеров умели разумно править и всегда знали, что нужно народу. Время их правления прозвано «Славными Годами», но их сменили годы тирании и жестокости, когда Светлость Курт решил навести свои порядки. Соответственно, племена, живущие в Диких Лесах, не остались без внимания и встали в список первых пяти главных проблем.
Восточные племена, находившиеся ближе к Золотым Берегам, оказались первыми, на кого напало войско из королевской армии. Выжившие бежали к другим племенам, предупреждая их. Именно тогда все и изменилось. Они стали держаться ближе друг к другу, постоянно точили оружия и готовы были быстро переселяться ближе к западу. Но долго так продолжаться не может, все это осознают, ведь лес вскоре кончится. Поэтому часть людей, обдумавших свои дальнейшие действия выживания, ушли в города поблизости. Чаще всего это город Церебро, лежащий за Холодной Рекой и Полем Мертвых, или Воронье Гнездо, находящееся за Ледяными Горами, в которых построена прочная дорога.
«Крайние» — племя, находящееся близко к этим двум городам и имеющее подъем к дороге через горы. Отсюда пришло и название. На данный момент они почти единственные, до кого не дошла королевская армия. В палатках из плотных шкур зверей расположились не только истинные жители, но еще и беглецы. Еды приходится добывать в несколько раз больше, ведь теперь они стали одним целым племенем, вскоре переименованным в «Выживших».
Чарльз вышел из тени могучего белого дерева, которое встречалось нередко в этом лесу, и неспешно подошел к кромке воды, чуть-чуть наползавшей на маленькие камушки. Порыв холодного ветра врезался в его лицо, трепля волосы. Но, прожив все свои семнадцать лет в Диких Лесах, Чарльз не считал ветер, спускавшийся в долину, холодным. Воистину холодный ветер, даже ледяной, гулял по вершинам гор, куда он поднимался только несколько раз.
Подняв голову, он посмотрел на скалы, возвышающиеся в небо. Иногда кажется, что до них можно дотронуться, просто вытянув руку, но порой — что они непостижимы, слишком высокие, нереальные. На перевале стоял человек, одетый в теплую одежду из меха животных, как и сам Чарльз. Снизу он не мог различить, кто это, как и стоящий наверху не мог понять, кто снизу, но оба махнули друг другу рукой, зная, что они уже не враги. Враги выглядят по-другому: в блестящих доспехах, которые гремят на всю округу, на ухоженном коне и, конечно же, с хорошим мечом. Оружие диких не сможет сравниться с мечами, кованными на Золотых Берегах, которые изначально прославились своим умением изготавливать оружие.
Тяжело вздохнув, Чарльз опустился у воды на колени, откладывая деревянный лук в сторону. Затем он снял колчан со спины, в котором находился десяток стрел с пушистым белым оперением. Чарльз вырезал эти стрелы самостоятельно, а вот смастерить сам лук и колчан ему помогли любимый дядя и Мойра, всегда и везде приходившая на помощь. Чарльз сложил ладони лодочкой и зачерпнул кристально-чистой воды, обжигающей горло холодом. Потом он снова набрал воды в руки, но в этот раз умыл лицо, потирая глаза.
Он больше не мог чувствовать себя спокойно и расслабленно, зная, что в любой момент из гущи леса могут вылезти люди в гремящих доспехах и перерезать горло всему племени. Конечно, многие, зная ошибки прошлых жителей леса, стараются придумать новую защиту, но что могут иметь одичалые люди, почти не видевшие цивилизации, против хорошо подготовленных и закаленных в боях и войнах рыцарей?
Сердце Чарльз болезненно ноет, когда он думает о том, что может потерять всех, кого любит. Страшнее всего думать о дяде. Хоть он и хороший защитник, даже воин, но он стар и не способен сражаться долгое время. С появлением новых вестей о нападениях войска он не спит ночами, охраняя свое племя. Со временем стали выставлять патрули по ночам и даже днем, но Райли, дядя Чарльза, постоянно впихивается в группку патруля, как бы невзначай. Чарльз иногда думает, что это похоже на паранойю.
Он резко пресек мысли о дяде еще одной порцией ледяной воды в лицо. Он посмотрел на свое отражение, оно показалось ему словно из другого мира. Яркие голубые глаза смотрели уверенно и слегка удивленно. Черное нечто с большими крыльями и недлинным хвостом пронеслось где-то рядом с головой, а вода дрогнула из-за капли, упавшей с носа Чарльза. Сердце мгновенно ускорило свой ритм, и Чарльз резко вскинул голову, с неким разочарованием и облегчением осознавая, что это черная ворона, которая плавно летела к своему гнезду с птенцами, которых, кстати говоря, хотели поймать и отправить в костер к остальной пище, но Чарльз запротестовал, говоря про баланс в природе. В итоге, никто ничего не понял, но он отстоял свое, и теперь, устало ухмыльнувшись, прислушался к писку малышей, радостно и громко встречавших маму. Чарльз и представлять не хотел, что бы она чувствовала, когда она узнала, что ее птенцов больше нет.
— МакКой!
Чарльз обернулся на грубый голос, донесшийся сзади. Лысый мужчина махнул рукой и поманил его к себе. Чарльз, схватив лук и колчан, подбежал к нему, скрываясь во тьме деревьев, переплетавших свои ветви друг с другом.
— Они вернулись, — сказал мужчина, слегка улыбаясь.
Несмотря на пугающую внешность диких людей, в душе они замечательные люди, умеющие сопереживать, любить и сотрудничать, если так нужно. Этот мужчина прекрасно понимал, как важны его соплеменнику те люди, которые вернулись из патруля, направленного разведать, где расположилось королевское войско. И Чарльз, только взглянув на него, понял, что ничего плохого не случилось и, ответив благодарной улыбкой, бросился через лес к палаткам и костру, мелькающему среди деревьев. Он немного небрежно бросил свое оружие на землю, когда достиг лагеря, и подбежал к спешившимся людям. Черный конь с белыми пятнами фыркнул, когда с него слез мужчина с черными волосами и негустой бородой. На его лице красовался шрам, рассекающий середину брови и спускающийся к глазу. Чарльз готов выслушивать про «чуть не потерянный глаз» ночи напролет, чем, как раз, иногда и занимается.
Только мужчина обернулся, как Чарльз вцепился в него, крепко обнимая и вдыхая тяжелый запах альфы, смешанный с запахом грязи.
— Да ладно, ты уже совсем не волнуешься о своем старом дядьке, заменив его на Дэвида? — насмешливо проворчал Райли, подходя.
Чарльз замычал, нехотя отпуская своего альфу.
— Я думаю, что мой старый дядька сможет еще горы свернуть, несмотря на свою старость.
Чарльз склонил голову набок, улыбаясь и поглаживая коня с белыми пятнами. Райли и Дэвид рассмеялись.
— Правда, твой дядя еще всех нас переживет, — улыбнулся Дэвид.
Дэвид и Райли удивительно хорошо ладили и иногда даже выпивали вместе. Чарльз чувствовал себя счастливым рядом с ними, чувствовал, что все хорошо. Он хотел бы провести свою жизнь, просто сидя у костра между своей парой и дядей, обсуждая ежедневную рутину. Но с каждым днем чувство тяжести в груди усиливалось, как бывает перед большими событиями.
Чарльз убрал выпавшую белую прядь волос за ухо. Райли проследил за этим движением, снимая ножны с поясом. Он направился к костру и, пользуясь моментом, когда его никто не видит, нахмурился. Он чувствует, что с каждым годом скрывать правду от племянника все сложнее и сложнее. И чем быстрее их выселяют из леса, тем больше шансов потерять Чарльза, которого могут узнать только по одному внешнему признаку. Еще хуже будет, если ему об этом скажет кто-нибудь другой.
— Где они? — спросил подошедший вожак.
Вейлин вел всех людей за собой и ответственен за каждого. Когда-то давно, когда он только родился, маленького Вейлина украли волки, и мальчик жил среди них часть своего детства, пока его не нашли Крайние. Десятки лет стараний привели его к тому месту, которое он занимает сейчас.
— В юго-восточной части леса, — ответил Райли, садясь на лавку, сделанную из трех бревен, — немного левее бывшего лагеря Речных.
Вейлин шумно выдохнул, опускаясь рядом.
— Мы всегда будем в опасности, пока сидим в этом лесу. Я думаю, стоит найти новое место.
— Я тоже так думаю. Но сколько времени уйдет на то, чтобы переселиться? И как долго мы будем искать подходящее место?
Вожак перевел взгляд с яркого огня на соплеменника, с которым обычно мог обсудить сложные вопросы, касающиеся племени, потому что доверял ему.
— Допустим, что место у нас уже есть, — предположил Вейлин, мысленно вспоминая довольно подходящее место. — Что если сначала отправить туда тех, кто не способен сражаться?
Райли задумался. Идея не такая уж и плохая, тем более так они смогут спасти некоторую часть племени, ведь раненые беглецы и необученные омеги с детьми превышают количество способных постоять за себя. Если и осуществлять эту идею, то как можно быстрее.
— У нас мало времени, Вейлин, — кивнул Райли. — И если нас кто-то заметит из армии, то и там не скрыться.
На лице дяди Чарльза всегда ясно отображались его чувства и эмоции, и сейчас он полон решительности, но волнуется. Вожак подбодряющее хлопнул его по плечу и сказал:
— Есть вполне подходящая небольшая долина в Ледяных Горах, туда ведут два узких ущелья. Мы можем провести людей через ближнее, и тогда вряд ли кто заметит, но в случае нападения — через дальнее. Если мы все успеем, то в дальнем ущелье сможем устроить западню.
Райли вздохнул, колеблясь, но все же согласился с идеей, потому что никаких других выходов у них больше не осталось.
— Да, — он кивнул, осматривая всех, кто сидел на лавках у костра.
Они громко разговаривали друг с другом, смеялись, спорили и просто ели горячую еду, приготовленную на костре. Так было до начала уничтожения племен, так будет и после переселения. Что-то никогда не поменяется.
Дикие Леса потеряют смысл своего названия после того, как оттуда окончательно уйдут племена. Райли долго думал о том, в чем же причина яростного рвения Марко освободить леса от людей. Дом Марко не славился ничем, это был обычный, маленький Дом, пока по неизвестным причинам последний правящий Ксавьер оказался убитым, а Курт занял престол.
— Я не знаю, — словно ответ на мысли Райли прозвучал голос Чарльза откуда-то сзади. Но разговаривал он явно не с ним.
— У нас очень мало запасов, — взволнованно сказал Хэнк. — А с тем условием, что здесь не только раненые, но и больные…
Чарльз взмахнул рукой, давая этим понять, что он сам знает об этом.
— Я соберу все, что найду. Хвои в лесу предостаточно, так что, думаю, с простудой скоро будет покончено, — бодро сказал он.
Семья МакКоев — это целое поколение целителей. Знания передаются от отца к сыну или дочери, и благодаря им в их племени ни одно заразное заболевание не уносило больше трех жизней. Самый юный из их рода — это Хэнк, который часто сомневается в себе и своих действиях, но Чарльз, которого совместно с дядей воспитала семья МакКой, ставил его на верный путь и помогал, но сам не хотел полностью ввязываться в целительское дело. Также ему дали эту фамилию для его же безопасности.
Хэнк поджал губы и благодарно кивнул, направляясь к женщине-омеге с язвами на лице, которая сидела у палатки с детьми, затачивая длинную палку.
— Как самочувствие? — спросил МакКой, опускаясь на корточки.
Вход в палатку был немного приоткрыт. Земля внутри устлана серо-бурым мехом, на котором лежали подушки, сшитые собственноручно этой женщиной для ее детей. Один из них, Брайс, некогда был шустрым и неугомонным, пока не слег с простудой. Сейчас он днями лежит в своем углу, свернувшись калачиком под неплотным одеялом. Хэнк чувствует свою обязанность помочь ему и всем больным, но также чувствует, как все словно вытекает из его рук.
— У меня-то все прекрасно, — соврала женщина, — а у моего сына нет.
Хэнк тихо вздохнул. Эти слова ударили его по сердцу, напоминая о том, насколько он плох, по сравнению со своими предками.
— Мы делаем все, что можем. Ты же понимаешь, что у нас много других больных, которые и встать уже не могут, — немного подумав, он добавил. — Но с Брайсом все будет в порядке. Он молод и крепок, переживет еще много всего.
Она слегка улыбнулась уголками губ и продолжила затачивать палку, чтобы сделать потом из нее копье.
— Но с тобой надо что-то срочно делать, — сказал Хэнк. Женщина хотела возразить, но он быстро продолжил. — Возражения не принимаются. Племени нужны здоровые бойцы.
Она тяжело вздохнула, поворачивая голову в его сторону.
— Я уже стара. Самое главное, чтобы Брайс и Айрис были здоровы и живы, эти бойцы могут хоть горы свернуть.
— Верно, — выдохнул МакКой, признавая поражение.
Хэнк поднялся на ноги, направляясь к своей палатке, которая была еще и местом хранения лекарств. Отодвинув в сторону ткань, загораживающую вход, он, пригнувшись, вошел внутрь. Воздух здесь пропитан специфическим ароматом целебных трав и хвоей. Кажется, что этот запах держится еще с самого начала правления Идена Ксавьера, первого Ксавьера у престола. Откинув пару колючих пересохших веток в сторону, он достал из-за кучи черную кожаную сумку, предназначенную для сбора лекарственных растении. Хэнк скинул с нее кусочки прилипших листьев и комочки примерзшей земли.
Еще до того, как Чарльз, вошедший в палатку, успел что-либо сказать, Хэнк почувствовал его запах. Единственное, чем мог похвастаться юный целитель, по его мнению — это нюх. Он не только различал большое количество запахов окружающей среды, которые могли быть перемешаны друг с другом, но еще и хорошо запоминал запахи альф и омег. Поэтому просто так подобраться сзади к нему и напугать было невозможно.
— Держи, — обернулся Хэнк и протянул сумку.
Закусив губу, он добавил, чуть помедлив:
— Будь осторожен.
Чарльз взял ее, перекидывая через голову.
— Не беспокойся, я не один.
Запах, стоящий словно плотным столбом, дурманил голову, которая начинала слегка кружиться. Поэтому он поспешил выйти на чистый и свежий воздух, выдыхая облачко теплого пара. Холодный лесной воздух обжег ноздри, пощипывая.
— Все еще не понимаю, как там можно находиться дольше нескольких минут, — пожаловался Чарльз Дэвиду, который стоял в позе ожидания своего омеги.
— Сразу видно, что ты не из их семьи.
Чарльз пожал плечами, направляясь к выходу из лагеря. Изначально он готов был один отправиться на сбор трав, но Дэвид быстро присоединился к нему под предлогом того, что лишние руки не помешают. Однако они оба понимали, что в лесу больше не безопасно и лучше держаться вместе.
— Как думаешь, — внезапно начал Чарльз, — скоро ли на нас нападут?
Его взгляд бегал по всему лагерю, из которого они еще не вышли. Дэвид знал, что таким образом Чарльз пытается спрятать свое волнение, он слишком хорошо его знал. Альфа приобнял его за талию, пытаясь успокоить этим движением. Он хотел бы сказать неправду, сказать, что у них еще много времени, но он не мог.
— Скоро, — выдавил из себя Дэвид, чувствуя, как судорожно вздыхает его партнер.
Последняя палатка, расположенная рядом с еще одним белым деревом, вокруг ствола которого обвили красный платок, который символизирует выход из лагеря. Они вышли в лес, из глубины которого доносилось пение зимних птиц. Комочки снега падали с веток деревьев, когда на них садились неугомонные птички, когда дул ветер или просто так. Он падал медленно и не спеша, будто в запасе еще есть целая вечность. Снежинки, оторвавшиеся от облепленных снегом крон, кружась, ложились на землю, которая была покрыта сугробами. Небо изредка проглядывало из-за веток, протягивая серовато-белые лучи к земле.
Чарльз тихо выдохнул, стараясь запомнить этот пейзаж. Он догадывался, что после того, как племена окончательно выселят из леса, то вряд ли кто вернется обратно. Угли от потухших костров, поломанные палки и кожаные ткани, которые когда-то были палатками, разорванные меха от одежды, поцарапанное и погнутое оружие, лежащее на истоптанной земле — вот что останется в лесу, лишь далекое напоминание о том, что здесь кто-то жил. Возможно, к обстановке леса добавятся трупы диких людей, защищавших соплеменников и себя, и, может быть, рыцарей, выполнявших свою работу. И мысль о том, что среди них может оказаться дядя, Дэвид или даже сам Чарльз, заставляет сердце похолодеть.
— Почему нельзя решить все мирным путем, а не отрубать головы, тем самым предупреждая? — вслух сказал Чарльз, поднимая из-под снега пару еловых шишек.
Снег быстро растаял на его руках, и он обтер ладони о черные потертые кожаные штаны, на которых потом остались мокрые пятнышки.
— Не все хотят мира, Чарльз, — осторожно начал Дэвид, — есть такие как Ксавьеры, которые старались сделать жизнь максимально мирной, а есть как Марко, которым просто нравится жестокость. В ее основе наверняка лежит какая-то личная обида. Я понимаю тебя, я тоже не хочу лишних жертв, но…
Он не закончил, взмахнув руками. Чарльз смотрел на него в упор, лицо его совсем стало несчастным. Они оба поняли, что следовало после «но». Жизнь просто жестока, но Чарльз вряд ли сможет это понять. Он не хотел войн, не хотел сражаться, у него не было азарта убийства.
— Я помню время правления Брайана Ксавьера, — продолжил альфа, когда Чарльз присел на корточки, чтобы найти в снегу еще шишек. — Хоть мне и было всего лишь восемь лет, — он опустился рядом с омегой, смахивая снег с корней, где могли спрятаться шишки, — но это были самые спокойные восемь лет моей жизни. Все было слишком хорошо, даже поверить не могу, что так могло длиться еще почти столетие до этого. Но когда короля убили…
Чарльз замер, уже садясь на землю. Он почти не слышал истории о королях, или попросту уже не помнил ее. Он посмотрел снова на Дэвида, внимательно слушая, немного нахмурившись.
— … когда короля убили, то все словно перевернулось с ног на голову. Все, что мы знали это то, что новый король — Курт Марко. Люди, бежавшие из городов, приходили в лес, чтобы стать одними из нас, свободными, равными и независимыми. Они рассказывали, что некоторых управляющих городами убили и поставили на их место новых. Спустя некоторое время все поняли, что люди бегут к нам, и Курт предпринял первую попытку «почистить» лес, но мы были готовы к этому. Тогда мы были готовы, собрали самых сильных от каждого племени и дали отпор. Мы дали понять, кто мы такие и на что способны.
Чарльз нервно сцепил руки в замок, с разрывающимся сердцем смотря на своего альфу.
— После той битвы никто из королевской армии не совал сюда нос. До этого дня. Я думаю, что Курт знал, какие сейчас времена мы переживаем, когда животных в лесу стало меньше, а погода намного суровее.
— Это несправедливо, — сказал Чарльз, аккуратно и медленно касаясь пальцами тыльной стороны его ладони, на которой выпирали синие вены.
— Я помню, как люди были в шоке, когда узнали об убийстве королевской семьи. Однако одну Шэрон Ксавьер оставили в живых.
— Почему? — спросил Чарльз, подаваясь слегка вперед.
Дэвид поймал его ладонь, пряча в своих и поглаживая ее пальцами.
— Я не знаю, но многие предполагают, что именно Марко убил их семью. А, как известно, у Курта и Брайана был давний конфликт из-за Шэрон. Но больше всего всех поразило убийство младшего Ксавьера.
Чарльз удивленно наклонил голову слегка набок.
— Ему, кажется, и года не было.
— Ох, нет, — выдавил Чарльз.
Он сжал челюсти и отвел взгляд, стараясь слегка успокоиться. Он понял, что Курт — монстр, еще когда тот решил освободить леса методом внезапного убийства со спины, но чтобы настолько.
Голос Дэвида прозвучал внезапно:
— Через несколько лет Шэрон повесилась, а про Кейна, я думаю, ты уже знаешь.
Чарльз кивнул. Про сына Курта он действительно знал, потому что об этом «безумном ребенке» знают абсолютно все. Каждая его новая выходка разносится на весь континент, и все спешат обсудить это. Его отец, кажется, совершенно о нем не заботится, предпочитая отдавать все время правлению или развлечению. Чарльз не знал, кто более жестокий из этой семьи, но он знал одно — они оба монстры.
— Ублюдки, — прокомментировал омега, аккуратно забирая свою руку у Дэвида и возвращаясь к собиранию шишек.
Дэвид был поражен, ведь насколько нужно довести Чарльза, чтобы он начал ругаться.
— Я буду не против, если ты мне поможешь, — сказал омега, стараясь развеять свое ухудшенное настроение.
Он пытался не думать о безумных королях, о том, что времени у него и его соплеменников почти нет, о том, что может потерять любимых совсем скоро. Чарльз хочет отдаться настоящему времени, когда они сидят в лесу и собирают припасы, которые пригодятся Хэнку, чтобы помочь больным. Чарльз пытается насладиться этими моментами, но их не хватает. Слишком мало времени.
— Хватит рыть землю, Чарльз, — усмехнулся Дэвид, наблюдая за тем, как омега, задумавшись, просто водить рукой по разрытому снегу и виднеющейся черной земле.
— Ох, — моргнул Чарльз, быстро вставая на ноги.
Они направились дальше в лес. Ни одно животное не встретилось у них на пути, что было доказательством голода в племени. Мясо, если удавалось добыть, в основном делили самые слабые и самые сильные, а остальные предпочитали что-то растительное. Любая пища стала золотом.
Сумка стала наполовину полна шишками и ветками, обильными хвоей. Они останавливались у некоторых кустов, пытаясь найти возможные зеленые листья. Дэвид с помощью кописа, который он носит с собой всегда, помог Чарльзу собрать мох с коры деревьев, а также чагу и трутовики, которые очень просто было заметить на голых деревьях. Когда сумка стала почти полной и довольно тяжелой, Чарльз решил, что пора возвращаться.
— Надеюсь, этого хватит, — выдохнул он, поправляя лямку сумки.
— Ты уверен, что дотащишь это? — нахмурился Дэвид, беспокоясь.
Чарльз закатил глаза и испытующе посмотрел на него.
— Мы отошли далеко от лагеря, — настоял Дэвид. — Я обещал помочь тебе…
Он хотел еще что-то сказать, но Чарльз быстро перебил:
— Тогда защищай меня.
Возможно, Дэвиду показалось, что чистые голубые глаза смотрели с надеждой и мольбой.
— Я всегда тебя защищал и буду защищать, — сказал альфа, притягивая к себе Чарльза и целуя его в лоб.
Чарльз чувствовал свою беспомощность. Он не боец и не войн. Он сможет дать отпор, но он не предназначен для этого.
В лесу стало темнее, когда они возвращались. Небо окрасилось в темно-серый оттенок, а снег стал четче выделяться среди темнеющей обстановки. Они шли по уже ранее протоптанной тропинке, когда внезапно сквозь деревья с неба медленно посыпались снежинки. Пейзаж леса вечером завораживал сильнее, чем днем. Чарльз, стоя на маленькой местности, где нет деревьев, запрокинул голову вверх, смотря на тучу. Снежинки оседали у него на вьющихся волосах, ресницах и меховой одежде. Чувство единства с природой усилилось, словно он был животным, живущим в этом лесу.
Звук трескающейся ветки привлек внимание Чарльза и Дэвида. Они синхронно обернулись назад. Дэвид подошел ближе к своему омеге, чувствуя готовность к атаке и готовность защитить свою пару. Он положил руку на копис, ожидая момента достать оружие. Однако от Чарльза исходило спокойствие, он стоял немного расслаблено, как и до этого. Темная фигура четвероногого существа промелькнула среди деревьев, постепенно приближаясь. Рыжая шкура с черными полосками оказалась видна, когда животное вышло в более освещенное место, рядом со стоящими людьми.
— Тигр, — охнул Дэвид, расслабляясь от того, что это не человек.
Тигр прошел мимо них, чувствуя, что они не будут причинять ему вреда. Крупные мышцы перекатывались под шкурой, когда он пересекал небольшую местность без деревьев. На его голове лежал небольшой сугроб, а шерсть усеяна снегом. Хищное животное скрылось в сгущавшейся тьме.
— Он прекрасен, — сказал Чарльз, разрывая тишину леса.
Дэвид взял Чарльза за руку, привлекая внимание к себе и дороге в лагерь. Омега посмотрел на него спокойно и немного устало и кивнул, продолжая путь в лесу. Крупные снежинки стали чаще падать, не ускоряясь. Вся одежда и волосы — а у Дэвида еще и борода — оказались покрыты снегом.
— Твои волосы окончательно становятся белыми, — усмехнулся Дэвид, смотря на белую прядь и каштановые волосы, покрытые белоснежными снежинками.
— Твоя борода седеет! — удивленно воскликнул Чарльз, передразнивая.
Раньше Чарльз задумывался насчет странной пигментации своих волос. Белая прядь, растущая из самого начала пробора, слишком заметна. Похожих явлений нет ни у кого из племени, кроме Чарльза, ведь его соплеменники в основном либо рыжие, либо темноволосые. Некоторых не смущает эта прядь, иногда даже восхищает. Но со временем многие перестали это замечать, иногда используя его цвет волос как отличие от других, ведь парней с каштановыми волосами и голубыми глазами в племени, особенно в последнее время, немало.
Они миновали дерево с красным платком и вошли в шумный, как обычно бывает по вечерам, лагерь. Чарльз направился к палатке Хэнка, думая о том, как скорей бы избавиться от сумки.
— Я подойду, — сказал Чарльз своему альфе, касаясь его руки и уходя.
Дэвид кивнул и проследил за немного неровной походкой Чарльза. Ему стало очень хорошо, потому что рядом с ним его любовь, друзья, которые уже завидели его и махали рукой, приглашая, старая мать, постоянно сидящая в своей палатке и мастерившая там разные вещи, чаще всего одежду.
Дэвид сел на длинную лавку у костра, и его лицо окрасил мягкий оранжевый цвет. Тэрон, лучший охотник племени, переместился поближе к своему другу, а за ним последовал и Хектор, один из самых сильных защитников племени. Они втроем всегда были неразлучными друзьями и довольно похожи друг на друга, как замечают окружающие. Но Чарльз видел большие различия между ними, ведь у каждого, по его мнению, свой уникальный характер и изюминки. Тэрон чересчур болтлив, Хектор постоянно проводит время с детьми соплеменников, а Дэвид никогда не может усидеть на месте, ему постоянно требуется прогулка. Однако Чарльз знает об этом, потому что проводит много времени между ними. Странно, но Дэвид, будучи альфой Чарльза, не ревнует его к своим друзьям, таким же как он, альфам, когда они уделяют внимание его омеге. Возможно, потому что он знает, что в основе этих отношений лежит крепкая дружба и ничего больше, его друзья уважают личные отношения и не вмешиваются, хотя ни у Тэрона, ни у Хектора пока нет своей пары. Хотя, кажется, Хектору пара совершенно не нужна, ведь есть чужие дети, с которыми можно провести свободное время, и все останутся довольными.
— Эй, Тэрон, — возмутился Чарльз, отпихивая его в сторону, — неужели ты решил занять мое место?
Он пытался сделать возмущенное лицо, но улыбка все равно выдавала. Омега сел рядом с Дэвидом, облокачиваясь на него и кладя голову ему на плечо. Он уткнулся носом в его шею, принюхиваясь.
— Фу, — прокомментировал Хектор.
Обсуждение обыденных дел продолжилось, но без участия Чарльза, который полностью погрузился в свои мысли. Его пустой взгляд был направлен на пламя, которое отражается на лицах всех сидящих вокруг. Небо почти полностью окрасилось в черный, а лес становился еще темнее. Лагерь освещался факелами, прикрепленными к деревьям, и кострами, на которых либо готовили еду, либо просто грелись рядом.
— Верни! — возмущенно крикнула Айрис, пробегая около лавочек.
— А ты догони! — ответил Барри, смеясь и махая куклой, которую, видимо, забрал у подруги.
— Я смотрю, а там ВОТ ТАКОЙ олень, — махнул руками Тэрон, а ребята засмеялись, толкая его в бок.
— Да что ты говоришь!
— Это правда, чистая правда, — затараторил охотник, — вот только он как увидел меня, так рванул обратно в лес.
— Так что же ты за ним не рванул, — ухмыльнулся Хектор, отпивая из деревянной кружки эль.
Чарльз оторвал взгляд от огня, рассматривая лица людей, сидящих рядом. Многие думают, что все лица диких выглядят одинаково: грубые черты лица, вечно хмурые заросшие брови, длинная борода и, само собой, шрамы, где только можно. Конечно, такую внешность имеют многие люди из племени, но стоит начать с ними разговаривать, то вся грубость из их вида исчезнет. А молодые ребята вообще не похожи на злых и равнодушных людей, живущих в самых холодных условиях. Просто стоит увидеть их радость, когда удается поймать дичь, удивление, когда кто-то из соплеменников показывает что-то новое, милые улыбки, когда пытаются флиртовать друг с другом, смущение, когда кто-то кого-то похвалит.
Чарльз закрыл глаза, слушая разговоры, которые заставляют его слегка задремать. Он поерзал на месте, устраиваясь удобней у бока Дэвида, который обвил рукой его пояс, трепля мех на одежде.
— Советую одеваться теплее, — вставил Нортон МакКой, отец Хэнка, — иначе вы все заболеете.
Старик только что присел рядом, потирая мокрые ладони одну о другую. Его внимание привлек Тэрон, который сидел в максимально легкой и распахнутой одежде.
— Ох, да ладно, — устало протянул Тэрон, — когда это я в последний раз болел?
— Ну, — нахмурился Нортон, смотря прищуренными глазами на охотника.
— Вот именно! — он поднял указательный палец вверх.
— А вы в курсе, что здесь недалеко поселилась семейка тигров? — сменил тему Тревор, не желая слушать перепалки старого целителя и неугомонного брата.
— Да, мы видели одного, — заговорил Дэвид. — Кажется, он шел к озеру.
— М-м, кстати об озере и горах, — оторвался от еды Ронан. — На левом перевале, после развилки, на скалах пошли трещины. Я думаю, что дорога может обвалиться.
— Значит надо поставить туда предупреждающий знак, — вмешался Вейлин, перешагивая через лавку и садясь на нее.
Он осмотрел всех собравшихся, выбирая, кого выставить в ночной патруль. Тревор всем своим видом давал знать, что он готов к чему угодно, только бы не сидеть больше на месте.
— Время выбрать людей в патруль, — начал вожак, уже примерно зная, кого выбрать. — Тревор.
Вейлин продолжил гулять взглядом по лицам, останавливаясь на некоторых, но, передумав, продолжал искать более подходящих людей.
— Хектор и Кайден.
Он посмотрел на Дэвида с Чарльзом. Дэвид — сильный боец, его можно брать по несколько раз в подряд в патрули, но Вейлин хочет дать ему время побыть с любимыми людьми.
— Тэрон, ты все равно ни черта не делаешь, постой-ка лучше всю ночь у входа, — закончил выбирать Вейлин, переходя к другой, более важной новости. — Итак, прошу всех обратить на меня внимание, — повысил голос вожак, чтобы все, кто находился поблизости, его услышали. — Завтра утром я собираю отряд, с которым найду место, пригодное для жизни. После этого больные, раненые — если, конечно, они смогут — и дети с омегами, не способными сражаться, незамедлительно отправляются туда. Они должны будут обустроить там лагерь, одновременно с тем, как еще один отряд будет подготавливать засады у обоих проходов к этому лагерю. Я назначу человека, который, в случае нападения, сразу же отправиться через первый проход, чтобы завалить его камнями и осколками скал. У второго будет то же самое, но только после того, как те, кто смог сбежать из этого лагеря, пройдут через него.
Чарльз нахмурился, смотря на Вейлина. Вожак на пару мгновений остановился на Чарльзе, и их взгляды пересеклись. Этот взгляд был чем-то более важным, но омега не особо понимал почему, но его чувства так говорили. Он внезапно почувствовал, будто у него не хватает части чего-то важного, чего у него не было всю жизнь.
— Но лучше не рисковать, поэтому, когда большая часть выживших попадет в лагерь, ущелье будет завалено. А также если мы увидим, что за кем-то идет погоня, то этого человека придется оставить за завалом и, может быть, даже под ним.
Люди, сидящие вокруг костра, разом нахмурились, а стоящие сзади торопливо продолжили заниматься своими делами, понимая, что уже завтра они могут покинуть родной лес. У кого-то это вызывает чувство радости, ведь, наконец-то, им не будет угрожать королевское войско, а кто-то чувствует потерянность или тоску, потому что вскоре они незамедлительно покинут свой дом, не имея особо времени на то, чтобы запомнить его таким, каким он сейчас является.
Хектор переглянулся с Дэвидом и, кивнув ему, поднялся с места, направляясь к своей палатке, где лежало его оружие, которое он обычно берет с собой в патрули. Другие участники этого ночного патруля последовали за ним. Постепенно, лавки стали пустеть, так как остальные расходились, чтобы выспаться или помочь кому-нибудь. Дэвид и Чарльз продолжали сидеть, иногда перекидываясь парой слов друг с другом, но в основном они наблюдали за жизнью в лагере.
— Я думаю, что тебя завтра возьмут в отряд для поисков места, — тихо начал Чарльз, стараясь держать глаза, прикованные к огню, открытыми. — Так что тебе нужно быть бодрым.
— Когда идешь на такое задание невозможно быть вялым, — усмехнулся альфа, но встал с места, помогая подняться своему немного сонному омеге.
Они направились в сторону палатки, которую делили на двоих. В ней находилась только кровать с двумя меховыми одеялами и такими же подушками, а свет в основном поступал снаружи, протискиваясь через небольшие узкие дырки между расходящимися швами палатки. Чарльз вошел внутрь и темнота, в которой выделялись кровать с меховыми и немного скомканными одеялами и лучики оранжевого света, окружила его со всех сторон, словно снимая все дурные мысли, тянущие его вниз. Он остановился на месте, глубоко вдыхая воздух, который оказался намного теплее, чем на улице. Он почувствовал себя рыбой, которую спустя довольно долгое время пребывания на суше опустили в воду.
— Чарльз?
Дэвид встал прямо перед ним, уже сняв с себя верхнюю теплую одежду, оставшись только в штанах.
— М-м? — откликнулся омега, чуть заторможено.
Альфа принялся помогать ему снять с себя меховую одежду и остаться только в потертой тунике, которая, если смотреть при нормальном свете, местами выцвела в желтый. На самом деле, легкую одежду очень просто добыть, потому что для этого стоит ограбить повозку, в которой вдобавок может быть еще что-то полезное.
Чарльз запрокинул голову наверх, чтобы посмотреть на лицо своего альфы, и положил руки на его грудь, слегка опираясь на него. Омега встал на носочки, целуя Дэвида, который придерживал его за бока. В пределах небольшого пространства палатки раздался чавкающий звук, когда их языки соединились, переплетаясь. Чарльз шумно выдохнул, безболезненно кусая Дэвида за губу; они пересеклись взглядами, и Чарльз, загадочно улыбнувшись, отстранился от своей пары.
Воздух внутри палатки был не только теплым, но в нем были смешаны запах Дэвида, чем-то напоминавший запах свежего, утреннего леса, и Чарльза, запах которого очень приятный, но Дэвид никогда не встречал подобный аромат. Они привыкли к своим перемешанным запахам, зато люди, приходившие снаружи, никак не могли привыкнуть, спрашивая, как они еще не сошли с ума от такого. Хотя у самих в палатках творилось подобное смешение.
Дэвид сел на кровать и быстро стянул с себя оставшуюся одежду. Если Чарльз и предпочитал спать в одежде, то Дэвид — без, почти как все соплеменники. Омега уже забрался на кровать; лучик света попал ему на волосы, выделяя цвет его волос среди черной обстановки с маленькими разноцветными пятнышками от других падающих лучей. Дэвид легонько коснулся губами щеки Чарльза, вынуждая его повернуться.
Где-то рядом с палаткой, говоря не очень тихо, прошли около двух человек, как раз в тот момент, когда Чарльз повернулся, просто касаясь своими губами губ Дэвида. Чтобы остаться незамеченными, Чарльз поспешно лег на спину, утягивая альфу за собой. Мягкий мех зашуршал под их телами, приятно соприкасаясь с кожей. Они соприкоснулись лбами и кончиками носа, шумно дыша.
— У меня есть для тебя кое-что, — прервал тишину, которая казалась вполне уютной, Дэвид, быстро вставая с кровати, и начал искать что-то в одежде.
— Что такое? — вновь сел Чарльз, слегка улыбаясь.
На его губах, мокрых после поцелуя, блестел свет, а глаза, такие светлые даже во тьме, отражали любопытство. Скрестив ноги, он подался вперед, опираясь на руки и наблюдая за действиями Дэвида.
— Закончить его я смог только недавно, но я сделал это специально для тебя, — альфа вернулся обратно на кровать, держа что-то в руке.
Чарльз приблизился, рассматривая на ладони Дэвида затупленный клык какого-то животного, который был привязан к тонкой, но прочной веревке. Он коснулся пальцем белого клыка, в темноте казавшегося серым, и, охнув, восхищенно посмотрел на альфу.
— Это клык рыси, — пояснил Дэвид, продевая веревку через вихрастую голову омеги. — Моя мать сделала подобное еще давно для всей семьи, но, как видишь, я свой успешно потерял.
Чарльз опустил голову, вновь касаясь двумя пальцами настоящего зуба рыся. Внутри груди было слишком тепло, он чувствовал любовь Дэвида, его заботу и старания. Хочется просто обнять его и сидеть так вечность, зная лишь тепло двух связанных тел.
— Я буду всегда хранить его у сердца, — пообещал Чарльз, понимая, насколько важны эти слова для его альфы. Он сжал в ладони клык, прижимая к груди и благодарно улыбаясь.
Дэвид почти невесомо коснулся пальцами скулы Чарльза, целуя его в лоб и принюхиваясь к волосам. Омега слегка поднял голову, в ответ вдыхая его запах, утыкаясь кончиком носа в шею.
— Тебе тоже нужно быть завтра бодрым, — заметил Дэвид, ложась на спину и чувствуя блаженное чувство расслабления мышц.
Чарльз хмыкнул, продолжая улыбаться, и положил голову на его плечо и руку на грудь, смотря в черную пустоту. Глубоко вдохнув и выдохнув, он закрыл глаза, надеясь прожить еще один спокойный день. Он старался не слишком много думать о плохом перед сном, поэтому, как обычно, слушал окружающие звуки: ровное дыхание Дэвида, голоса людей, сидящих снаружи у костра (кажется, там был и его дядя с Вейлином), хруст снега под ногами проходивших рядом, ветер, который задувал в дырки и заставлял Чарльза сильнее накрыться. Но в голову все равно лезли некоторое мысли о том, что может случиться совсем скоро. Сердце защемило, и Чарльз плотнее прижался к Дэвиду, слегка цепляясь пальцами за него, будто он мог прямо сейчас взять и уйти.
Завтра Чарльзу придется помогать соплеменникам, однако, сам он останется в лагере, ибо просто так он не оставит здесь своего альфу и дядю, предпочитая — если надо будет — сразиться вместе с ними бок о бок. Странное волнительное чувство снова появилось у Чарльза, предвещая что-то большое и, наверняка, нехорошее. Оно плотно устроилось в груди, заставляя несколько раз судорожно вдохнуть и выдохнуть.
Вскоре все вокруг стало намного темнее, и Чарльз не заметил, как заснул.