Черное и Белое

      Покои отца были гораздо больше скромной комнатки Андуина. Он медленно опустился в кресло возле стола. Оно было ему знакомо, он неоднократно похищал его в свои покои, когда отец уезжал куда-то по делам.       Андуин принялся расстёгивать камзол, маленькие тугие пуговки поддавались не сразу, портниха не успела довести наряд до совершенства, и изнанка пестрела необрезанным нитками. Шили впопыхах.       Андуин потянул на себя воротник рубашки. Почему-то она пропиталась потом, хотя день был не из жарких, а в соборе и вовсе всегда прохладно.       Понравилась ли ему церемония? Может, стоило подобрать другие цветы? Отец не любил пафос пышных приемов, но сейчас так было необходимо.       Обычно коронацию не проводят в тот же день, поэтому все вышло скомкано и как-то нелепо. Еще не была готова гробница, а венец уже опустили ему на голову.       Андуин коснулся пальцами тонкого ободка. Больно было даже думать, не то что дышать. Он открыл чернильницу, со вздохом наполнил ее из стоящего в ящике стола пузырька. Привычку отца держать стол в беспорядке было очень трудно искоренить.       А потом осознание того, что его привычки не поменять уже никогда, удушливой волной накатило на короля Ринна. Металлическое перо застучало по хрусталю чернильницы, но юноша тут же усилием воли заставил себя дышать ровно. Его почерк должен быть безупречен, особенно сейчас.       «Уважаемая Тиранда Шелест Ветра, с прискорбием сообщаю вам о том…»       Строки лились в привычной манере легко и просто. Не слышно было даже привычного шума смены караульных. Казалось, даже тяжёлое небо носило траур по ушедшему королю.       — Андуин?       Гневион вошел в незнакомую комнату со стороны балкона, осторожно, будто опасаясь чего-то. Он пришел еще минут пять назад, но дожидался, пока принц… нет, король закончит письмо. Как и раньше, дракон был одет броско и нарядно. Единственным изменением в его внешности были заметно отросшие волосы, заплетенные в косу и отсутствие тюрбана.       — Я услышал, что произошло…       Андуин поднял взгляд на Гневиона. Его глаза были пустыми и какими-то даже спокойными.       — Прости, что не сказал тебе первым. У меня на очереди много писем, а этикет требует, чтобы их написал именно я. И без того пришлось многое нарушить, коронация проходила без всех членов Альянса, и мне надо за это извиниться. Все же происходящее касается не только нашей семьи, но и всего Альянса, — губы Андуина дрогнули, но рука по-прежнему выписывал изящные буквы.       — Кофе? Чай?       — Чай, — Гневион решил сесть на стул, что стоял рядом с рабочим столом. Он понятия не имел, что в таких случаях полагается говорить и делать. Да и ему самому не приходилось переживать потерю близких, которых попросту нет. Возможно, если что-то случится с Андуином, Черный принц расстроится. И, наверное, будет в ярости. Гневион не знал, да и не горел желанием узнать.       Было непривычно видеть Ринна таким: опустошенным, внешне безразличным и… сломленным?       Андуин на какое-то время отвлекся от бумаг, присыпал письмо песком и вышел из комнаты, вернувшись вскоре с подносом.       — Я давно тебя не видел. У тебя все хорошо? — голос юноши был ровным и сдержанным. Он медленно ссыпал песок, и принялся разглядывать ровные строчки. На его шее по прежнему висел амулет.       — Да, хорошо, — эхом отозвался Гневион. Он побывал во многих потрясающих местах и был не против рассказать об этом другу, но… Но дракон интуитивно понимал, что этому Андуину не будет интересно, разве что самую малость. И Чёрный принц не мог его осудить.       — Легион явился. Каждому из нас придется сражаться, — юноша поднял взгляд на Гневиона.       Когда Гневион оторвал взгляд от подаренного им самим амулета и заглянул в глаза королю, слова застряли комом в горле дракона. При других обстоятельствах он сказал бы что-то в духе «Я же говорил». Но сейчас Гневион молча встал, обошел стол и сгреб Андуина в объятия.       — Не знаю, что надо делать или говорить, — голос у дракона тоже изменился, будто бы став глубже, взрослее. Чёрный принц вдыхал запах жреца, будто желая убедиться в том, что это точно его друг, а не какая-то волшебная подделка. Обычно они как раз имеют эмоциональный спектр табуретки и смотрят на мир пустым взглядом.       Андуин замер, будто окаменел, а затем обнял Гневиона в ответ. Объятия пусть и были слабыми, но все равно живыми. Юноша уткнулся носом в плечо дракона, и не отпускал его достаточно долго.       — Я тоже не знаю, Гневион, в этом и проблема, — тихо произнес он.       — Если ты устал с дороги, ложись спать. Я… буду писать, — он кивнул на чернильницу, его руки подрагивали.       — Боюсь, в ближайшее время я не смогу оказать тебе достойный прием, мой друг, — бедные губы юноши изогнулись в подобии улыбки.       — К нам пришла война.       — Тебе точно надо их сейчас написать? — Гневион был обеспокоен состоянием друга, хотя такое чувство не было привычным для дракона.       Уже предвидя ответ Андуина и не считая нужным комментировать всем понятные истины, Чёрный принц вздохнул, достал из сумки, с которой пришёл, внушительный талмуд и уселся на полу, опершись спиной на массивный стол. Любому, кто зайдет, Гневиона не будет видно, зато сам дракон будет рядом с другом. Почему-то не хотелось отходить от него дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Гневиону вообще не нравилась эта огромная комната, в которой было больше пустоты, чем ощущения жизни.       Андуин писал долго, пришлось несколько раз заменять свечи. И лишь когда он поставил последнюю точку на письме для Мойры, юноша присел на пол рядом с Гневионом, опуская голову тому на плечо.       — Если отец не справился, то что сможем сделать мы? Как мы вообще сможем устоять против мощи Легиона? — его голос был сухим и надтреснутым.       — Устоим, куда мы денемся, — Гневион приобнял Андуина. Сам дракон еще точно не знал, что делать с вторжением демонов, но точно понимал: сражаться с ними он будет до последнего вздоха.       — В былые времена демонам уже давали отпор. Одной из тех, кто это сделал, была воительница Эгвин. Человек, между прочим. Она одна практически одолела Саргераса. А слышал о Броксигаре? Он сумел доставить демонам массу проблем. Если они смогли совершить подобное в одиночку, то мы тем более сможем победить, объединившись.       Гневион сам не ожидал от себя таких слов. В горле пересохло еще когда совсем закончился чай.       — Но в то же время есть дренеи, которые уже так долго сражаются с Легионом…- Андуин прикусил губу, по его щекам текли слезы.       — Я видел… многое, Велен показывал мне. Разоренные миры, горы трупов. Это будет не простое вторжение. Я не уверен, что мы справимся. Альянсу сейчас нужен другой король. Да, мы объединимся перед лицом противника, но… Нашей мощи недостаточно. Я должен искать какой-то выход, но вижу только пустоту. Гневион, у тебя есть план? — Андуин схватил товарища за руку.        — Ничего конкретного, львенок, — Гневион накрыл руку Андуина своей, — но я чувствую, что решение скоро придет. Главное — продержаться.       Дракон действительно ощущал, что смертные смогут справится с Легионом. Но он тоже переживал, потому что интуиция интуицией, но хотелось больше определенности.       — Знаешь что, друг мой? — Гневион вытер слезы с лица Андуина.       — Я останусь в Штормграде. На какое-то время. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.       Все та же пресловутая интуиция царапала где-то в подсознании, и оплот людей казался местом едва ли опаснее, чем Расколотые острова, где сейчас идут основные сражения.       — Да что со мной может случиться в Штормграде, Гневион? — горько отозвался Андуин.       — Война не здесь, но вполне может сюда прийти, если я не буду уверенным и решительным королем, — Андуин опустил взгляд. Он так крепко держал руку Гневиона, что ему стало стыдно. Свободолюбивый дракон не должен оставаться здесь и видеть Андуина таким. Он будет просить у Черного принца невозможного. Чтобы он был ему одновременно советником, наставником, другом, отцом, любовником… Даже человеку трудно будет угодить сломленному, усталому королю, что говорить о драконе, что и сам не до конца понимает людей?       В дверь постучали, Андуин поспешно вскочил с пола, убедился, что Гневиона не видно и открыл двери.       — Уилл? Я не ждал тебя так скоро. О, даларанские…- но дотронуться до пирожных Андуин не успел. Преобразившись, натрезим отшвырнул поднос и занес кинжал, чтобы нанести роковой удар. Всего на секунду юноша замешкался. Обычно эту секунду он с успехом использовал для того, чтобы выставить щит, но сейчас, глядя в безумные глаза демона, он подумал о том, что так могло быть правильно. О том, что это — тоже выход.       Но все же он отшатнулся, пусть и не до конца, кинжал распорол ему камзол и плечо, и у юного короля получилось выставить щит.       — Гневион!       Дракон, почуявший странный запах еще когда вошел «Уилл», среагировал почти мгновенно: еще вскакивая, метнул в натрезима стилет, спрятанный в сапоге. Лезвие вонзилось в бок монстра. Гневион рванулся вперед, в тот же миг отталкивая Андуина к себе за спину, а с рук дракона сорвался поток раскаленной магмы прямо в лицо противнику. Магия исказила облик Черного принца, открывая и заметно отросшие рога и крылья, и чешую, проступившую сквозь кожу.       Взвыв от боли и гнева, натрезим бросился на дракона, но тот снова окатил врага магмой. Беспокоиться об интерьере сейчас было некогда, а случайный пожар потушит любой маг.       Этого натрезиму хватило: с прожаренной до состояния, близкого к углю, головой особо не повоюешь.       Гневион сделал глубокий вдох, утихомиривая бьющую в виски жажду битвы. Все же молодым драконам бывает тяжело управлять своими инстинктами.       — У меня ковер вонять будет, гарь плохо выветривается, — почему-то со знанием дела произнес лежащий Андуин, который поменял положение, чтобы на больную руку не приходился весь вес, но явно не высказывал желания вставать.       — Ничего страшного, проветришь, окна тут большие, — последний выдох, и дракон уверен, что готов вести себя как цивилизованный разумный.       — Все хорошо! — повысил голос Андуин, когда несколько гвардейцев застыли в дверях, вытягивая шеи, дабы рассмотреть Гневиона и раненного короля. У Андуина все же имелся командирский тон для особенных случаев, поэтому стража рассосалась очень быстро.       На прибежавших стражей Гневион бросил взгляд, наполненный презрением. Черный принц усомнился в местной системе охраны еще в первый свой визит в крепость, когда единственным, что почти не помешало ему пробраться в покои Андуина, была скользкая после дождя черепица крыши.       — Скоро придут ребята из ШРУ. Может, будут тебя допрашивать, — Андуин стряхнул алые капли крови с пальцев, а затем вытер руку о штаны.       — Ты спас мне жизнь, так что они не должны быть особо настойчивы. Спасибо тебе, друг мой.       — Пф, не хватало еще, чтобы эти сторожевые псы меня допрашивали. Но так и быть, на вежливую беседу соглашусь.       — Твоя драконья форма…ух, это красиво!       Казалось, это покушение вернуло Андуину волю к жизни. Даже глаза его блестели.       Лишь сейчас Гневион обернулся к другу и на мгновение замер: выглядела рана серьезно. Только то, что сам Андуин не выказывал беспокойства и не собирался терять сознание от потери крови, останавливало дракона от едва ли не приказа заканчивать валять дурака и лечиться.       — Это не полноценная форма, — искреннее восхищение Андуина польстило самолюбию Гневиона, — настоящая красота в истинном драконьем обличье. Я бы полностью превратился, но места у тебя тут маловато, чтобы сражаться. Да и не стоило это, — Гневион кивком указал на труп демона, — таких усилий. Меня намного больше интересует, почему не сработал амулет.       Черный принц прикрыл глаза, скрывая драконью суть. Он в этом преуспел в последние годы, и теперь даже глаза не полыхали зловещим алым светом. Помириться с Хроми было отличной идеей — она многому научила младшего родича.       — Стоило захотеть защититься, и тебя прикрыл бы щит не хуже того, что ты сам можешь поставить, — Гневион подошел к Андуину и коснулся амулета, так и висевшего на шее короля. По ощущениям дракона, все было в порядке, энергии хватало, чары не были нарушены.       — Ничего не понимаю…       — Может быть, на все воля Света, а он может быть весьма ревнив, и поэтому блокирует амулет, — уклончиво заявил Андуин, привставая, опираясь на плечо друга. А затем застонал.       — Какой кошмар, они все сгорели! Мне вновь придется писать те же письма! Конечно, можно поручить ШРУ, они весьма неплохо могут подделать почерк, но будет ли это… этично? —       Андуин уставился на Гневиона, а затем махнул рукой.       — У кого я спрашиваю, на самом деле, — Андуин быстро написал что-то на уцелевшем обгоревшем пергаменте, придавил его почерневшей бутылкой и направился куда-то, чуть прихрамывая.       — В Бездну все дела и условности. Я покажу тебе свои купальни, а по дороге мы заглянем за ведром кофе и бинтами. Нам надо многое обсудить.       Гневиона забавляла эта способность разговаривать Андуина с самим собой. Черный принц только усмехнулся всей этой болтовне, мысленно пообещав себе все же разобраться с амулетом.       — Разве не для того ты стал королем, чтобы ведра кофе и бинты тебе несли слуги? Или это людская традиция среди правителей — с ранами носиться по замку в поисках нужного? Хотя, после подобного я бы и готовил себе сам… Или нанял небольшой отряд дегустаторов.       Дракон с сожаление отметил, что все же люди слишком хрупки. Те же тролли или орки намного легче перенесли бы яд в пище.       — Обычно мне со всем таким помогает Уилл, но я дал старику отпуск, и он сейчас наверняка молится в храме, — голос Андуина стал тише, он слегка замедлил шаг, спускаясь по лестнице.       — Все же он знал отца еще ребенком, вырастил двух Риннов. Хотя я рад, что сейчас могу заняться своими делами самостоятельно. Думаю, общество слуг нас сейчас бы…смущало, — Андуин покосился на Гневиона, прижимая руку к плечу. Он накинул плащ, и теперь рану не было видно. Но бледный вид юного короля заставил кухарку оперативно предоставить целую корзинку со снедью и медный кофейник с тонким изогнутым носиком.       Кухарке от Черного принца достался полный подозрения взгляд, да и к запахам дракон принюхивался. Корзинка с едой была отобрана у Андуина, едва за ними закрылась дверь кухни.       Гневион понимал, что за ним следят, и прекрасно чувствовал буравящие его спину взгляды. Да не просто следят, а дышат хрипло и злобно в спину, явно желая ответов на вопросы. Недоверие, порой даже ненависть были настолько яркими, что Черный принц мог с точностью сказать, кто именно фонтанирует эмоциями. Но жрец выразительно захлопнул двери в купальни, и ощущение исчезло.       Блики играли на сводах потолка, отражаясь от красивой мозаики.       — Заново отстроили после Катаклизма. Здесь была только каменная крошка и пыль, а сейчас так красиво. Вода теплая.       Дверь купальни Гневион запер на замок — благо, ключ имелся прямо в замочной скважине. На всякий случай.       Интерьер комнаты не сильно впечатлил дракона: синдорай умели делать и более восхитительные вещи.       Пока жрец рассказывал о местной истории, Гневион поставил корзинку с едой на столик у стены. В помещении было некомфортно в одежде, потому Чёрный принц оставил камзол, и широкий пояс на тут же стоящем стуле. Подумав, дракон снял и сапоги.       — Надо обработать твою рану. Раздевайся давай, — Гневион подошёл к Андуину, — если будет неудобно или больно, я помогу.       Всем своим видом дракон показывал, что «смущаться» не намерен. По крайней мере, пока Андуин в таком состоянии.       Андуин опустил взгляд, рассеяно дергая шнуровку рубашки. Он хорошо помнил (а иногда вечерами еще и напоминал себе более подробно), что случилось, когда они вот так вот разделись. Из-за острой необходимости. Он помнил бархатную темную кожу, исходящее от нее тепло, мягкие волосы…       Но все это будто принадлежало другой жизни. Андуин уже никогда не станет прежним, он это знал хорошо. В зеркале он видел тот самый взгляд, который часто встречал в лагере беженцев. Отчаянный, сломленный, смиренный.       Юный король стащил рубашку, так и не справившись со шнуровкой, и от резкого движения плечо заболело. Он стоял к Гневиону спиной, и ему мучительно хотелось, чтобы тот ушел. Если бы он смог провести остаток жизни в одиночестве, то отдал бы за это душу. Наедине он мог не скрываться. Держать лицо иногда было невыразимо тяжело.       — Знаешь, я частенько вспоминал события после суда и своего двойника. Этот странный испуганный мальчик с моим лицом совершил такую глупость! У него было столько вариантов, как же спасти меня, а он выбрал самый отчаянный и опасный. Раньше я думал, что это храбрость. А теперь понимаю, — Андуин все еще держал рубашку на предплечьях, будто не хотел с ней расставаться.       — Это даже забавно.       Гневион обошел Андуина, оказавшись перед другом, забрал у него рубашку, откидывая ее в сторону.       — Ты поражаешь меня, Андуин, — Черный принц осматривал рану жреца. Она оказалась достаточно глубокой, чтобы причинять неудобства и потерять достаточно крови, но опасной не была.       — При своем невероятном стремлении к миру, умении находить лучшее даже в самых отъявленных негодяях и уверенности в деле Света ты абсолютно не уверен в себе, — Гневион, хмурясь, думал, с какой стороны взяться за рану друга — опыта у дракона в подобных делах было мало. — Ты точно не можешь просто исцелить это?       — Прости, друг, у нас сейчас… маленькие разногласия со Светом, — Андуин хмыкнул, поведя плечом, будто проверял, болит рана или не болит.       — Такое бывает, вскоре мы разберемся с нашими отношениями и он вновь ярко засияет для меня. Я слышал, такое случается даже с героями-паладинами, — Андуин задумчиво потер затылок, глядя на гладь воды, от которой поднимался пар.       — Люди и храбрее меня теряли силу духа и начинали искать смерти. Как мне выстоять, Гневион? — голос Андуина чуть дрогнул, но он быстро взял себя в руки.       — Не переживай, оно выглядит хуже, чем есть на самом деле. Единственное, чем я рискую — так это длинным эротичным шрамом на все плечо. Не скажу, что я буду против, — Андуин стащил сапоги и сел на край бассейна, опустив ноги в воду.       — Я так мало о тебе знаю, на самом деле. А ты так мало знаешь обо мне.       — Как выстоять? — Гневион сел на край бассейна рядом с Андуином. Вода и впрямь оказалась идеально теплой.       — Наверно, так же, как это делают тысячи каждый день. Сжимают зубы, запихивают подальше жалость к самим себе и делают то, что должно. У всех свои причины, но суть-то остается одна, — дракон опустил взгляд на воду.       Черный принц знал, о чем говорит. Он отправился в путешествие не только для того, чтобы изучить мир и переосмыслить свои поступки, но и для того, чтобы найти способ возродить черных драконов. И когда очередная ниточка, ведущая к возможному спасению Рода, обрывалась, Гневиону хотелось выть от досады, а то и вовсе забросить эту затею.       — А что до нашего «взаимного незнания»… Предлагаешь устроить вечер откровенных разговоров? — дракон усмехнулся. Подобное претило его недавно развившейся паранойе, но было бы забавно. Наверно.       Андуин закатил глаза. Иногда ему казалось, что Гневион почти человек, но в такие моменты он все больше и больше понимал, что это все же дракон, могучее существо, которое оперирует понятиями большими, чем потери близких. Наверно, так и было нужно для тех, кто пытается сохранить жизнь на всей земле. В конце концов, Гневион не был жрецом, чтобы подбирать правильные слова, но Андуин видел, что случается с теми, кто «запихивает жалость к самим себе».       Андуин поднял голову, когда осознал, что им не обязательно понимать друг друга, им необязательно даже поддерживать. Они настолько разные, что могут быть только любовниками, ведь он никогда не сумеет объяснить Гневиону как это — быть человеком, а дракон в свою очередь не сможет быть для короля именно тем, что он ищет в людях.       — Святые слова, мой друг. Отмоемся от копоти, и я вновь вернусь к работе, — Андуин натянул на лицо одну из привычных для него улыбок благополучия.       — Я бы никогда не стал вытягивать из тебя что-то клещами. А вот ШРУ стало бы, но…       — Если ШРУ попробует что-то вытащить из меня, как ты выразился, клещами, от этой милой компании ничего не останется, — с нарочитой беззаботностью ответил Гневион, — а с тобой я бы и так поговорил.       Черный принц встал и вернулся к стулу, на котором оставил свою одежду и сумку. Из сумки он достал небольшой пузырек, наполненный жидкостью рубинового цвета. Дракон вернулся к Андуину и протянул ему зелье       — Это зелье лечения. Качество отличное — сам не раз пил. Если ты с этой раной заберёшься в воду, не только получишь букет непередаваемых ощущений, но и добавишь «красок» в бассейн. Выпьешь зелье, смоем с тебя кровь, и можно будет расслабиться в теплой воде.       Конечно, лекари не рекомендовали злоупотреблять подобными зельями, но ведь Андуин не пьет их каждый день?       Андуин молча выпил, слегка поморщившись. Ему никогда не нравился этот вкус, но что поделать? Юноша снял штаны, отбросив их куда-то за спину и сполз в приятно горячую воду бассейна. Ему не хотелось думать, не хотелось говорить, ему хотелось только вернуться в свою комнату и плотно закрыть дверь. Но королю не позволены даже такие маленькие желания. Он откинул голову на бортик.       — ШРУ можно понять, одного из королей долго обманывал дракон, а Смертокрыл едва не уничтожил Штормград, да и о тебе известно только то, что ты способствовал побегу Гарроша. Может, все же постараешься объяснить им, что твои цели благие? — Андуин приоткрыл один глаз. Он старался говорить бодро, хотя получалось не очень.       — Почему-то мне кажется, что им не особо важны мои цели, — Гневион снял рубашку и штаны, аккуратно их сложил и тоже погрузился в воду. Несколько минут в комнате царила тишина.       — Знаешь, — неожиданно для самого себя начал дракон, — а я не могу точно сказать, когда в последний раз вот так отдыхал, — Чёрный принц смотрел в потолок, украшенный замысловатой лепниной.        — Кажется, это было год назад, в лесах Вечной песни. Или прошло уже два года?       Неожиданно для себя Гневион обнаружил, что в гонке за решением проблемы со Стаей несколько потерял счёт времени. От Хроми он знал, что из-за долгой жизни с драконами такое случается (не говоря уже о Бронзовых), но ведь Черному принцу не так много лет.       Андуин прикрыл глаза, стараясь не позволить слезам течь по лицу. Он точно знал, когда отдыхал, и воспоминания эти резали его не хуже ножей. Он понимал, что должен быть внимательным к своему другу, должен уделить ему время и радоваться за него, но всепоглощающая боль терзала его разум и тело, будто колокол снова упал на него и уничтожил все, что было его сутью.       — Не думаю, что в ближайшее время у нас выдастся минутка для отдыха, — Андуин внезапно открыл глаза и подтянулся, покидая бассейн.       — Мне надо вернуться к делам и побыть одному. Я договорюсь с ШРУ, — юноша принялся поспешно одеваться, понимая, что вскоре совсем даст эмоциям волю.       …они сидели за столом, и была уже полночь, но почему-то спать не хотелось. Отец пил вино, Андуин рассеяно помешивал почти белый кофе в чашке, а на Шаламейн падал лунный свет. Они говорили о каких-то мелочах, о государственных делах, о Генне, о встречах, только не о предстоящей битве. Кости ныли так, что Андуин стискивал зубы. Хотя тогда он был уверен, что это просто результат слишком напряжённой тренировки, а не нелепого дурного предчувствия…       — Если кто-то у тебя будет что-то спрашивать, посылай ко мне, — Андуин даже решил не надевать сапоги, ограничившись рубашкой на голое тело.       Гневион нахмурился. Ему казалось, что если Андуин сейчас вернется к работе, то снова погрузится в то состояние, в котором дракон застал его пару часов назад. Интуиция говорила, что это плохо. Покушение на жизнь будто бы взбодрило короля, а теперь из-за каких-то своих воспоминаний он снова погружается в ту пучину отчаяния, которая читалась в, казалось, безжизненном взгляде.       Черный принц выбрался из бассейна и за считанные секунды преодолел расстояние до Андуина.       — У тебя там наверняка бардак. И ковер гарью воняет, — дракон обнял жреца со спины. — И пора отдохнуть и расслабиться, как бы это не было сложно.       Гневион одним движением взял Андуина на руки и понес к бассейну.       Андуин оцепенел. Его никогда не носили на руках, и в другой ситуации этот жест казался бы действительно милым и романтичным, но сейчас король Андуин мог думать только о том, что он должен делать, а не о том, чего ему хочется. Пусть разум и подсказывал, что Гневион не слишком надёжная компания, но все же юноша верил своему другу. И смело доверил бы ему королевство. Но как объяснить дракону те чувства и эмоции, что сейчас испытывал Андуин? Это было бы одуряюще сложно.       — Я постараюсь расслабиться, — Андуин улыбнулся. Он не был уверен в том, что у него это получится, но… странные и даже несколько пугающие желания посетили истерзанный тревогами разум молодого короля, и он даже сглотнул от непристойности и дикости подобного. Он пару дней назад потерял отца, и должен был быть в трауре, но почему-то сладкие и порочные образы никуда не исчезали, да и боль в ноющей и почти затянувшейся ране подстёгивала их.       — Вот и славно.       Дракон осторожно опустился в воду. Не хватало еще уронить Андуина из-за того, что поскользнулся на какой-то луже.       На другой стороне небольшого бассейна имелась своеобразная ступенька, на которую можно сесть, оставаясь при этом в теплой воде. На нее Гневион и сел, но жреца из объятий не выпустил.       — Мышцы у тебя напряженные, — Черный принц улыбнулся и стал разминать плечи короля. Он прекрасно понимал, что скулы Андуина покраснели отнюдь не от пара и теплой воды.       — Еще бы, напряжённые, я получил корону пару часов назад, а у меня уже неприятности, — Андуин блаженно прикрыл глаза. Иногда от боли можно быть чуть отвлечься, но тогда вина удушающей гарротой сжимала горло. Восстановится ли он вообще когда-то от этой потери? Даже если нет, Андуин хорошо усвоил урок, что король никогда не должен показывать своих истинных чувства. Гневион был прав, на жалости к себе далеко не уедешь. Он должен быть достойным королем.       — Наша армия…почти была разбита на Расколотом берегу, и вскорости мне придется что-то придумать. Мы не можем оставаться беззащитными. Андуин понимал, что стоит ему перестать думать о деле, как вся его выстроенная напускная решимость обрушится под собственной тяжестью.       — Ты забываешь, что ты не один. Штормград не один, — Гневион наслаждался возможностью впервые за долгое время прикасаться к мягкой коже жреца, — и советники у тебя опытные, мудрые… разумные. Я уверен, они прекрасно осознают, что будь ты хоть в тысячу раз мудрее любого человека твоего возраста, опыт все равно не возьмется из ниоткуда.       Чёрный принц сделал много выводов после провала плана с Гаррошем. По почти математическим расчетам все должно было пойти по вполне ясному пути, но нехватка опыта у Гневиона привела к катастрофе.       — Я понимаю, насколько ты хочешь быть похожим на отца, — дракон оторвал взгляд от шеи Андуина и посмотрел ему в глаза, — но этого никогда не будет, потому что ты — не он. У него было много прекрасных качеств, но и у тебя их полно. Воля и стойкость Вариана Ринна были выкованы в горниле битв, которые тебе уже не пережить. Зато впереди много новых сражений, и, я уверен, ты их выдержишь. Ты станешь прекрасным королём, Андуин, — к концу неожиданной даже для самого себя речи Гневион говорил все тише. Он иногда пытался представить, что было бы, если бы его отец не сошёл с ума, утянув за собой в бездну безумия свою Стаю. Наверно, у них с Андуином тогда было бы много общего, пусть и со скидкой на разницу мировоззрения драконов и людей. Но в реальности Гневион остался один — король на пепелище собственного королевства.       — Что-то я разболтался. Мне всего пять лет, а пафоса на все триста, — Гневион рассмеялся, но смех получился каким-то хриплым, горьким. Дракон опустил ладонь в воду, набрал в горсть воды и плеснул себе на лицо. Рядом с Андуином его всегда тянуло на странные размышления.       — Спасибо тебе, Гневион, — голос Андуина был тихим, но в нем чувствовалась теплота.       Юноша прикрыл глаза, ему не хотелось думать ни о чем, кроме тепла нежной кожи и рычащего голоса. Только вот корона была на него голове даже тогда, когда он был раздет.       — Мне хорошо с тобой, — выдохнул юноша, прикоснувшись губами к скуле товарища.       Гневион на мгновение забыл, как дышать. Тяжелые мысли вдруг стали казаться неуместными. Такие простые слова, более чем скромный поцелуй, но… что-то такое было в этом, что разливалось в душе теплом. «Неужели?..»       — Я безумно рад этому, — и, пока Андуин не заметил радостного взгляда или ещё чего-то… странного, дракон увлёк юного короля в тягуче-нежный поцелуй.       В прошлый раз их близость напоминала Гневиону скорее затейливую игру, не имеющую под собой никакой серьёзной основы: взаимную симпатию, юношескую страсть и толику вина вряд ли стоит принимать всерьёз. Но теперь то все по-другому? Они оба трезвы (к некоторому сожалению Гневиона), их разговор вроде бы похож на то, что называют «раскрыть душу», и Андуин не пытается как-то оттолкнуть, провести границу. По крайней мере, пока. Для дракона это было даже волнительно, ведь жрец был для него чем-то доселе недосягаемым и, возможно, неприкосновенным.       Оторвавшись от губ Андуина, Чёрный принц запустил пальцы в светлые волосы и несильно потянул, открывая лучший доступ к шее. Поцелуи сами собой получались мягкими, нежными.       Андуин на мгновение отстранился от Гневиона, глядя на него внезапной осмысленно для такой щекотливой ситуации. Нежные мягкие поцелуи будили в нем много чувств, но все же горе и печаль преобладали сейчас даже в этих спокойных купальнях.       Он медленно опустил руку Гневиона себе на шею, побуждая сжать пальцы чуть сильнее. Возможно, это неправильно, но ему сейчас не хотелось думать. Только боль телесная задушила бы боль душевную. Задушила бы в прямом смысле. Когда-то Андуин тонул в постепенно заполняющимся водой корабле, и очень боялся удушья. Но сейчас это было именно тем, что позволит ему не думать о смерти отца, что позволит ему не думать о долге. Он понимал нелепость своих действий, ведь таким занимаются только с тем, кому всецело доверяют и только после длительных бесед и договоренностей, но Гневион вряд ли бы стал заниматься такими, на его взгляд, глупостями. А Андуин сейчас прыгнул бы и в жерло вулкана, если бы на мгновение смог забыться в этом прыжке.       — Сумасшедший мальчишка.       Дракон сжимал пальцы медленно, тщательно дозируя силу. Не хватало ещё случайно убить короля Штормграда.       Уловив нужный момент, Гневион разжал пальцы. Не дожидаясь, пока Андуин придёт в себя, Чёрный принц вновь принялся за поцелуи, но на этот раз чередуя их с укусами, и оставляя метки, кажущиеся даже слишком яркими на светлой коже. С каждым следующим поцелуем Чёрный принц все больше распалялся, лирически-нежное настроение сменялось на нечто более близкое к драконьим инстинктам.       — Если тебя может растормошить только опасность для жизни, я готов каждый день устраивать покушения, — Гневион оторвался от груди и шеи Андуина и заглянул в глаза жрецу. Зрачки дракона сузились, напоминая теперь змеиные, а в словах проскальзывали шипящие нотки.       Чёрный принц не мог понять, почему конкретно этот человек так действовал на него. Но сейчас мысли об этом были даже не на втором, и не на третьем плане. Усмехнувшись, дракон положил ладонь на член Андуина.       — Чего же вы хотите, мой король?       — Я хочу забыть, — честно произнес Андуин хрипло и надтреснуто. Он распалился, будто от близости горячего огня. Хотя именно таким и был для него Гневион, искрой тепла посреди бескрайней тьмы.       — А ты чего хочешь, Гневион? Я готов исполнить любое твое желание, — Андуин усилием воли поднял уголки губ, хотя улыбаться не хотелось. Он крепко сжал запястье Гневиона.       Черный принц склонился к уху Андуина и, понизив голос, сказал:       — Могу еще раз ударить тебя по голове и увести куда-то подальше от Штормграда. Амнезию гарантирую. Гневион обхватил пальцами член жреца. Огладил большим пальцем головку, несколько раз прошелся по всей длине.       — Что же до моих желаний… Прямо сейчас я хочу тебя.       — Я не против, чтобы меня били по голове, рано или поздно к такому привыкаешь, — юноша ухмыльнулся, а затем провел пальцами по шее Гневиона. Он ясно дал ему понять, чего же хочет, но дракон все еще медлил и сомневался, и Андуина пронзила мысль, что он вряд ли получит желаемое забвение здесь и сейчас. Наверно, стоило достать из тайника немного обезболивающего, чтобы хотя бы кости так не ныли сегодня. Или пусть ноют. Ему уже было все равно, и это чувство легкого безумия толкало его вперед и дарило даже какую-то радость, хотя ничего здорового в ней сейчас не было.       Гневион на мгновение замер, обдумывая внезапно пришедшую идею. С одной стороны, Андуин может и разозлиться, а с другой…       Черный принц подхватил жреца на руки и уложил на мраморный пол купальни. Уже намного позже дракон задумается о том, что человеку могло быть не очень комфортно на холодном камне, но сейчас Гневион просто не подумал о таких деталях.       У Черного принца сложилось впечатление, что купальня специально была сделана для подобных «развлечений»: стоя в воде, дракон мог свободно склониться над Андуином, лежащим под ним, и не только для поцелуев. Возбужденный член дракона прижимался к анусу жреца, и уже только это грозило тем, что, в случае чего, остановиться Черному принцу может быть… трудно.       — Значит, ту книжку с дренейками ты изучал не только из праздного любопытства? Я полистал ее от скуки, в ней упоминались весьма интересные практики, — одной рукой Гневион перехватил запястья жреца и прижал их к полу над его головой. Можно было бы взять свой пояс, и просто связать мальчишке руки, но тогда дракону придется отпустить добычу, хоть и на мгновение. А этого ему совершенно не хотелось.       — К…какие именно практики? -все мысли мигом вылетели у Андуина из головы, нежная кожа чувствовала жар разогретых плит, он попытался сжать колени, но не смог.       Юноша мучительно вспоминал, что же такого было в той книге, что может ему грозить. Тугое колечко ануса было сжато настолько плотно, что вторжение без смазки было попросту невозможно. Впрочем, если надавить сильнее, преодолевая сопротивление испуганного тела, можно было вполне причинить боль и травмы. Но Андуин смотрел выжидающе и испуганно, слегка подрагивая от страха и возбуждения, а затем скосил взгляд на полки с ароматическими маслами и зельями. Он быстро облизал сухие губы, но практически не двигался, будто одна рука Гневиона полностью лишила его воли, как иногда замирают животные, стоит их чуть прижать за загривок.       — Одно дело читать- а другое пробовать, — севшим голосом пробормотал король Штормграда.       — Вот, значит, как? — чуть ли не промурлыкал Гневион.       Он, все ещё удерживая руки Андуина, грубовато целовал того в шею и ключицы. Член жреца Чёрный принц обхватил свободной рукой.       — Дразнить драконов чревато, мой король, — Гневион несколько раз прошелся по всей длине члена Андуина, — особенно чёрных.       Такой Ринн — смущенный и немного напуганный — дико возбуждал. Гневиону уже ярко представлялось, как мальчишка стонет под ним, умоляет ускориться… Эти фантазии Чёрный принц спешно отогнал. Вот чего он точно не собирался делать, так это насиловать Андуина. А значит, надо довести его до состояния, в котором он сам захочет «углубить» их отношения.       — Я не… дразнил… — Андуин поворачивал голову, будто пытался избежать поцелуев, но почему-то так получалось, что он подставлял шею и скулы, тихо постанывал, сжимал бедра Гневиона коленями, и смотрел так страстно и призывно, что это было трудно трактовать как-то по другому.       Он требовательно толкнулся членом в шершавую горячую ладонь, совершенно забывая про всякий стыд.       — А сейчас тогда что делаешь?       В горле дракона пересохло, от чего его голос звучал хрипло.       — Я…сопротивляюсь, — страстно, с придыханием произнес Андуин, нетерпеливо ерзая на мокром от воды полу.       Гневион нарочито медленно и неторопливо ласкал Андуина, не позволяя жрецу самому ускорять темп.       — Ты очень нетерпеливый, мой король, — дракон оставил член Андуина, неторопливо огладил его бедро. Пальцы Чёрного принца коснулись плотно сжатого колечка ануса.       — Поверь, тебе понравится. Я буду очень осторожен, — улыбаясь не хуже какого-нибудь суккуба, прошептал Гневион. Может, для начала хватит и пальцев, но ведь успех всегда можно развить.       Прикосновение обнаженных ягодиц к плитам заводило жреца, как и неторопливые, уверенные движения Гневиона, что был и правда хозяином положения. Андуин смотрел на него с восхищением и легким испугом, но, казалось, последнее и заводило его больше всего. Крепкий член в завитках светлых волос был возбужден настолько, что Гневион правильно сделал, убрав с него руку. На деле оказалось, что смущенному святоше не требовалось много.       — Если так выглядит сопротивление, то что же случится, когда ты будешь все делать добровольно?       Гневион понимал, что оторваться от распластанного под ним юноши все же придётся, ведь причинять вред любовнику дракон действительно не хотел.       — Ты же не сбежишь никуда? А то потом лови тебя по всему замку, отбивайся от стражи, — Чёрный принц коснулся губ Андуина лёгким, почти невесомым поцелуем и, нехотя, выбрался из купальни и направился к своей сумке.       Андуин приподнялся на локтях, с любопытством глядя на Гневиона сквозь подрагивающие ресницы. Он раскраснелся то ли от жара купален, то ли от поцелуев дракона, и сейчас выглядел необычайно уязвимым. Юноша крепко сжимал бедра и даже перекрестил лодыжки, но трудно было поверить, что он и правда напуган. Скорее, невероятно смущен.       Черный принц заметил полку с кучей баночек и склянок (у многих девиц столько найдётся), но тратить время на выяснение содержимого каждой не хотелось. Зато дракон прекрасно знал, что у него есть отличное средство для массажа, которое он достал в Луносвете. Найдя нужную баночку и не забыв захватить свой пояс, Гневион вернулся к Андуину. Все заняло не более минуты, но дракону казалось, что прошла целая вечность.       — Знаешь, если ты меня свяжешь, я не смогу сделать хорошо тебе, — Андуин сглотнул.       Ему невероятно хотелось расслабиться, но разве это не будет эгоистичным?       — О, поверь, — Гневион даже не пытался сдерживать улыбку, выдававшую далеко не целомудренные мысли, — ты можешь доставить мне массу удовольствия, — дракон приложил совсем немного силы, чтобы развести ноги жреца и занять прежнее положение, — просто расслабившись и наслаждаясь происходящим.       Чёрный принц перехватил руки Андуина. Пояс был из качественного шелка, так что вряд ли повредит кожу жреца, даже если тот попытается высвободиться. Конечно, было бы намного интереснее, если бы он действительно был ограничен в движениях, но привязывать кого-либо к воздуху дракон пока не умел.       Выпрямившись, Черный принц невольно залюбовался.       — Ты прекрасен, — выдохнул Гневион и мысленно добавил: «И это все моё».       Дракон вновь склонился к Андуину и втянул его долгий поцелуй. Не отвлекаясь от губ жреца, Чёрный принц наощупь нашёл принесенную баночку, открыл её, зачерпнул оттуда приличное количество мази, немного согрел на ладони, а после осторожно коснулся ануса Андуина.       — Тебе понравится, обещаю, — свободной рукой дракон коснулся щеки любовника.       — Уж в этом я не сомневаюсь. Ты всегда был хорош во всем, за что брался. Ну, если не вспоминать несколько случаев, — Андуин смотрел на своего любовника, широко распахнув глаза. Его дыхание участилось, он то и дело покусывал губы, будто пытался поверить в то, что все эти поцелуи и прикосновения реальны, что это происходит с ним. Он боялся, но в то же время страстно желал принадлежать, хотя столь греховные желания всегда сбивали его с толку.       — Ты и правда…ну…хочешь так? — Андуин чуть натянул шелковую ленту, и едва не застонал от ощущения скованности.       — Если бы не хотел, не стал бы и пытаться.       Гневион осторожно надавил на колечко мышц.       — Ну же, расслабься, — дракон нежно, почти невесомо, провёл рукой по бедру Андуина.       Начать Чёрный принц хотел с одного пальца и кучи смазки — что-то большее причинит мальчишке только боль.       Увлеченный очередным поцелуем, Андуин все же немного расслабился, и дракон смог безболезненно (как он надеялся) проникнуть в жреца. Чёрный принц дал Андуину время на привыкание, а после начал двигать рукой.       Расслабиться Ринну было трудно. В конце концов, даже во время своих вечерних…чтений Андуин не касался своей задницы, хотя частенько фантазировал о чем-то подобном.       Неуступчивые мышцы то и дело сжимались, Андуин ойкал, но тут же начинал дышать тяжело и надсадно, потому что возбуждение брало вверх над страхом, а неторопливое движение согнутого пальца было настолько непривычным и сладостным, что трудно было держать лицо.       Юноша широко раскинул ноги, крепко сжимая в пальцах шелковую ленту.       — Тебе…всегда хотелось засунуть мне что-то в зад, так? — смешок вышел хриплым и неубедительным, губы то и дело дрожали, но тишина казалась юноше слишком тягостной, ведь в ней эхом разносились его похотливые стоны.       — Иногда пытался понять, принадлежишь ли ты к тем святошам, которые в постели усерднее, чем в молитве, — ответил Гневион, не прекращая движения рукой, — но оказалось, что ты предпочитаешь к любому делу подходить со всей душой и, — дракон хрипло хохотнул, — страстью.       Когда Андуин перестал морщиться от ощущений, Гневион зачерпнул из баночки ещё мази.       — За тобой вообще было интересно наблюдать. Иногда хотелось выгнать всех к демоновой матери и разложить тебя прямо на полу, мой король.       Гневион осторожно добавил второй палец, снова давая время привыкнуть к новым ощущениям.       Голос Гневиона, казалось, был горячее его пальцев. Андуин всегда любил долгие страстные беседы, но сейчас дипломатический талант пропал бесследно, и юноша только мог реагировать стонами и вздохами. Все оказалось немного по другому, чем он себе представлял. Но это была реальность, чувственная, горячая, правдивая, и это сводило с ума.       Андуин заметил, что все это время лежал, прогнувшись в спине, опираясь только на лопатки и стопы, и усилием воли заставил себя расслабиться, убирая связанными руками прилипшую прядь со лба.       — Не думаю…что это было бы лучшее решение для дипломатических переговоров.       — А меня такие переговоры вполне устраивают, — Гневион вновь целовал шею и грудь жреца. Его кожа была соленой от пота, но дракон находил в этом некое очарование.       — С тобой уж точно.       Черному принцу хотелось поскорее закончить с подготовкой Андуина, но даже в нынешнем своём состоянии, когда от страсти и возбуждения инстинкты стремились взять верх над разумом, Гневион контролировал себя. Тем более, то, как мальчишка стонет от одних только пальцев…       Третий палец Чёрный принц добавил тогда же, как и второй — когда Андуин свыкся с ощущениями.       — Ещё совсем немного, и… — Гневион гладил жреца по бокам, груди, бедрам.       — Да трахни ты меня наконец! — сдержанный святоша уже не мог совладать со своими порывами, он подавался бедрами навстречу пальцам, но явно хотел большего.       Гневион тихо рассмеялся. Контраст между тем, каким был Ринн в начале «купания» и тем, какой он сейчас, забавлял Черного принца. И нынешний король нравился ему куда больше.       Дракон вытащил пальцы из Андуина. Гневион подумал, что его терпение вознаграждено достойно: раскрасневшийся жрец, который просит, чтобы его трахнули в зад… Пожалуй, можно было бы рассказывать о таком как о личном достижении, если бы драконья натура не была столь ревнива.       Не тратя времени на слова и добавив еще смазки, Гневион вошел в любовника.       — Ты великолепен, — сдерживая стон, вновь пробормотал дракон.       Неудивительно, что мальчишка оказался узким, не смотря на подготовку. Хотелось начать двигаться, вбиваться в податливое тело, но Черный принц вновь давал Андуину привыкнуть.       Андуин в ответ обхватил бедра Гневиона ногами, будто пытался заставить его двигаться сильнее и жестче. Неторопливая нежная подготовка раззадорила обычного спокойного Андуина, внушила ему уверенность, избавила от тревог, и теперь якобы сдержанный жрец показал свою темную сторону. Ведь у каждого жреца она есть в той или иной форме, ведь гармония…       Но ни о чем таком Андуин сейчас не думал, требовательно сжимая ноги, будто пытался дать Гневиону шпор.       Видя такое рвение, Гневион больше не стал сдерживаться.       — А казался таким скромным, наивным юношей.       Черный принц вбивался в Андуина быстро, жестко, на всю длину члена. Найти нужный угол оказалось неожиданно просто. Стоны жреца только распаляли дракона, но он пытался следить за тем, чтобы стонал любовник от удовольствия, а не боли.       Все мысли дракона обратились к тому, что происходит здесь и сейчас. Теряя контроль над своей формой, Гневион не замечал, как проявились загнутые назад рога и длинный гибкий хвост, на теле вновь проступила чешуя, а скользивший по губам язык был уже раздвоенным. Но сейчас Черный принц совсем не думал об этом.       Он уже был на грани, и, хоть не в привычках дракона себя сдерживать, он все-таки старался. Резкие порывистые движения порой замедлялись, Гневион стискивал зубы, едва удерживаясь от того, чтобы в порыве страсти не ранить юношу острыми когтями. И лишь когда стоны Андуина стали громче, а сам он сильнее сжал ногами бедра дракона, Гневион отпустил контроль, кончая практически одновременно с самим мальчишкой.       В висках тяжело грохотало.       — Маленькая шлюшка, — восхищенно выдохнул Гневион. Потянувшись вперед, он развязал жрецу руки и утянул разморенного мальчишку во все еще теплую воду купальни.       — Кто бы говорил, — Андуин выглядел и разнеженным и усталым. Морщины на его юном лице разгладились, он еще никогда не был так отзывчив к действиям и прикосновениям Гневиона.       — Знаешь, я все время хотел тебе сказать…       В дверь постучали. Да не просто постучали, она тряслась так, будто ее твердо намеревались выломать.       Гневион раздраженно фыркнул, выдохнув облачко дыма. Дракон хотел расслабиться после, надо признать, отменного секса, хотел узнать, что же там хотел сказать Андуин, но тот, кто лупил в дверь явно вознамерился помешать отдыху.       — Спроси, что ли, кто там, — все еще когтистой рукой Черный принц перебирал пряди светлых волос жреца, — а то выбьют дверь. А ее жалко — сразу видно хорошую работу мастера.       «Да и мало ли что могут подумать, увидев, сколько на их короле синяков. Кажется, и пара следов от укусов осталось».       — В-ваше Величество, — из-за двери донесся дрожащий голос, сразу не понравившийся дракону, — Вас ищет господин Седогрив! Он в ярости!       Слуга лепетал что-то еще, но ни Андуин, ни Гневион его уже не слушали.       — Будет лучше, если я сам найду Генна, — король выбрался из объятий Черного принца, покинул бассейн и стал торопливо одеваться.       Вставлять какие-либо комментарии дракон не стал. Рога, хвост и чешуя исчезли за пару секунд. Вздохнув, Гневион тоже выбрался из воды и направился к лавке, где осталась его одежда.       Из купальни юноши вышли спустя пять минут после того, как оставшийся неизвестным слуга начал ломиться в дверь. К своему удовольствию, Черный принц отметил странную походку Андуина, но распробовать эту мысль Гневион не успел.       — Возможно, вы хотите объясниться, молодые люди?       Ярость, исходящая от Генна Седогрива практически ощущалась кожей, а взглядом гилнеасец, если бы мог, давно бы испепелил некоего дракона.       Шрам, доставшийся Гневиону на память о покушении на Гул’дана, отозвался слабой ноющей болью. А значит, быть беде.       — Генн… — новоиспеченный король Альянса, казалось, не боялся яростного воргена. Он выглядел усталым, пусть и встревоженным.       — Ты привел врага в наш дом! — громыхнул ворген, и Андуин вспомнил, что в Альянсе не слишком хорошо относятся к драконам во дворце — то ли дело, когда они на воротах.       — Гневион нам не враг, и…       Глаза Генна Седогрива метали молнии. Если Андуин выглядел подавленным произошедшими переменами, в Седогриве пылала жажда мести и ярость.       — Ты так легко забыл своего отца, что тут же бросился в объятья первого же проходимца? — Седогрив ткнул Андуина пальцем в грудь, и тот пошатнулся. Не столько от жеста, сколько от слов. Лицо юноши побледнело, он сделал шаг назад, а затем быстро направился в свои покои, и правда прихрамывая. Трудно было скрыть произошедшее от праздных взглядов. Всем было очевидно, каким же образом король Альянса выстраивал дипломатические отношения во время всеобщего траура.       — С какой целью ты явился сюда, дракон? — процедил сквозь зубы Генн. Волчья стража стояла у него за спиной, готовая в любой момент атаковать, но и в самом Седогриве было достаточно силы.       От слов Седогрива у Гневиона пропал весь настрой решить все мирно. Обвинять Андуина в неуважении памяти отца было подло. Дракон использовал бы подобный приём против врага, но ведь король Штормграда не враг воргену.       Гневион сделал шаг навстречу Генну. От сдерживаемой ярости воздух вокруг дракона ощутимо нагрелся, а в тёмных волосах то и дело проскакивали алые искры.       — Я прибыл в Штормград для того, чтобы поддержать друга и, — холода в голосе Чёрного принца хватило бы на замораживание маленькой армии, — выразить соболезнования.       — Интересно же ты… высказывал соболезнования, Гневион, — Седогрив сделал короткий жест рукой, и коридор резко опустел. В ближайшее время именно старый король Гилнеаса будет заправлять тут всем, и это было очевидно.       — Мы все хорошо знаем, что после тебя останутся только разрушения, как и после всей твоей «семьи». Я не Андуин, я не больно-то верю, что люди меняются. Так вот, дорогой Гневион, — в голосе воргена слышалось рычание, он находился в шаге от превращения.       — Даже если твои намерения благие, то не закончатся ли они крахом? Ты прибыл сюда поддержать друга, верно? Выразить свои соболезнования. И на сколько тебя хватит? На день, на неделю? Потом, после ваших жарких соболезнований ты уйдешь, а мы получим разбитого внушаемого пьяницу, — Генн опустил руку, которую сжал в кулак.       — Для тебя это игра. Для нас, для нас всех — нет. Самое главное — это победа над Пылающим Легионом и благополучие короля. Ты хоть с чем-то из этого можешь справиться? — на лице воргена лежали тени. Гневион не мог понять, что он чувствует, но голос его звенел как-то по особенному. Люди были поразительно странными и непостоянными созданиями.       Гневион выдохнул. Казалось, что вместе с воздухом и сизым дымом, дракон выпустил и весь боевой настрой, и ярость. Неприятно это осознавать, но Седогрив был прав. Драконья натура требовала свободы, движения, действий, и потому Чёрный принц вряд ли бы смог надолго усидеть на одном месте.       — Может, я прошу слишком многого, но поверьте: все это для меня не игра, и даже не долгоиграющая интрига. Время игр и интриг закончилось, — Гневион невольно коснулся обожжённого бока.       — Признаю, я могу уйти, если найдется дело, требующее моего срочного присутствия. Но бесследно не пропаду, как это бывало. И, — дракон смотрел в глаза старому воргену, — я хочу помочь. За сегодняшним покушением последуют и остальные, и стража явно не готова к подобному, — Гневион покачал головой, вспоминая, как свободно разгуливал в части крепости, закрытой от посторонних.       — Но если мое присутствие и впрямь может доставить проблемы как королю, так и Альянсу, я покину Штормград сейчас же.       — Было бы очень кстати, но решать не мне, — Седогрив сжал губы в одну линию и покачал головой.       — Если Андуин прикажет, то я послушаюсь его, хотя на данный момент он не может принимать четких и взвешенных решений, — взгляд старого короля был тусклым и печальным, и именно поэтому в нем так ярко выделялась ярость.       — Ты можешь что-то предоставить в гарантии того, что не повторятся новые события суда, окромя своего слова, которому никто уже не верит? — Седогрив чуть слышно подрыкивал. Он не скрывал своего отношения к дракону.       — Помогать Легиону будут только спятившие безумцы, так что повторения событий в Пандарии можете не опасаться, — Гневиону хотелось развернуться и уйти, но, во-первых, это будет воспринято как бегство и уход от ответов, а во-вторых… дракон просто хотел разрешить эту проблему раз и навсегда. Хотя бы с Седогривом.       — Поверь мне, Ринн не даст тебе ничего из того, что тебе нужно, Гневион. А ты лишь втянешь его в порочащую честь и достоинство короля связь, которая может спровоцировать бунт. Сейчас Легион — самая важная проблема для нас всех, — Седогрив крепко сжал руку на мече.       — Ты не часть Альянса, и никогда не будешь в Совете, даже если Андуин решит наградить тебя за… верную службу, мы все ещё имеем право голоса.       — Мы просто хорошие друзья, — Чёрный принц улыбнулся, — не более. Остальное — лишь домыслы и слухи, которых всегда много вокруг правителей. И, поверьте, если король решит, что дружба с неким чёрным драконом негативно влияет как на Альянс в целом, так и на Штормград в частности, ему хватит и разума, и силы воли, чтобы порвать все «вредные» связи. И дракон не будет настаивать на обратном.       Не смотря на дружелюбно-нейтральную интонацию, Гневиону было тяжело говорить о подобном, ведь все до последнего слова было правдой. Короли не принадлежат себе, и уж тем более не принадлежат отдельно взятым драконам. На что-то кроме дружбы Гневион не рассчитывал, не смотря ни на свои желания, ни на то, что происходило буквально пять минут назад. Андуин слишком ответственный, чтобы бросить свой народ, а только при таком варианте развития событий они с драконом могли жить в своё удовольствие.       — Некоторые вопросы касательно безопасности короля я хотел бы обговорить с вами позже. А сейчас — до свидания.       Гневион кивком обозначил прощание и направился в сторону покоев Андуина. С Седогривом им пока что больше не о чем говорить — оба слишком взвинчены. И Генн это тоже прекрасно понимал, иначе не дал бы «наглому мальчишке» так просто уйти.       В покои короля дракон попал так же легко, как и всегда.       Андуин сидел за столом, уронив голову на руки. Его спина вздрагивала, но стоило ему услышать шаги, как Андуин тут же вскинул голову, виновато улыбаясь Гневиону.       — Прости, что я оставил тебя там. Генн… жёсткий человек, но не причинил бы тебе вреда. С тобой все хорошо? -в красных глазах Андуина читалось беспокойство.       — Он тебя не обидел?       — Если бы он меня, — дракон усмехнулся, скрывая беспокойство под кривой ухмылкой, — обидел, ты бы услышал. И пришлось бы отстраивать купальни заново. Вместе с коридором и всеми соседними комнатами.       Не без наслаждения дракон скинул порядком надоевшую сумку в одно из кресел, стоящих у камина.       — Надеюсь, что старик угомонится. То, что он сказал тебе… это низко, — Гневион снова уселся на пол, опершись спиной о стол Андуина.       — И ладно, если бы правда, но ведь это не так! — Черный принц покосился на друга.       — Я останусь в Штормграде. Твои люди слишком расслабились, привыкли, что все ужасы происходят далеко за пределами дворца. Думаю, что мне удастся хотя бы на время отвадить демонов от покушений на тебя, — дракон вздохнул.       — И должен же кто-то заставлять тебя нормально есть и спать.       Андуин невесело улыбнулся. Гневион умел подбодрить, вывести из оцепенения. Но резкий и мучительный стыд никуда не пропадал. Юноша вновь протер лицо ладонями.       — Самое обидное, что Генн прав. Я и правда должен был соблюдать траур, а не…- Андуин сглотнул.       — И ты прав. Я маленькая шлюшка, а не король. Король должен думать о народе, а не…- если раньше все казалось очень правильным, то сейчас даже думать не хотелось о том, что он творил в купальнях. Король должен всегда быть властным и решительным. Он должен брать, а не отдаваться. А Генн… все понимал. И это было ужасно.       — Не думай, мне все понравилось, но… именно поэтому.       — Знаешь, Андуин, — Гневион подобрался поближе к снова впавшему в уныние жрецу, — мне всегда казалась очень странной эта традиция — показательно скорбеть по умершим. Будто бы слёзы, тёмные убранства и кислая мина могут что-то исправить. Будто бы умершие родные и близкие забирают с собой право на счастье и радость, — дракон положил голову на колени друга.       — Одно дело, когда это идёт от сердца, но тогда надо иметь много сил на то, чтобы не застрять навсегда в этой пучине горя. Но радуются ли ушедшие, видя, как их друзья, семьи и знакомые рыдают и отказываются от чего-то хорошего просто потому, что этого требует общество? Странная традиция, от которой все страдают, но требуют соблюдать, — Чёрный принц фыркнул, выдохнув облачко дыма.       — Нет, конечно, ты король — личность публичная, да и действительно скорбишь по отцу — это заметно. Но ведь ты же рехнешься, если сам себе будешь запрещать хоть какие-то радости. И я не только о сексе, кстати, — Гневион бросил лукавый взгляд на жреца.       — К тому же, чтобы ты знал, получение короны не делает тебя машиной, что может денно и нощно решать проблемы целой страны. В конце концов, у тебя куча министров и советников, получающих государственный хлеб. Проверить их на предмет неучтенных связей с демонами и — вуаля! — Чёрный принц привстал и заглянул в один из лежащих на столе документов.       — Они сами посчитают, сколько баррелей пшеницы надо отправить из Златоземья в Красногорье.       Дракон коснулся плеча друга и уже намного тише и мягче продолжил.       — Ты имеешь право на то, чтобы быть собой хотя бы вдали от глаз народа, советников и союзников. Иначе ты потеряешь себя во всем этом, — Гневион кивком указал на заваленный бумагами стол, — и станешь писарем, на которого для красоты и соблюдения традиций напялили корону. Я ни в чем не обвиняю Седогрива, но разбитым скорбью, виной и усталостью человеком очень легко управлять. А ты достоин большего, Андуин. Что бы ты о себе не думал, и что бы я не говорил в прошлом, ты очень сильный человек. Ничуть не хуже любого из Риннов, — Чёрный принц улыбнулся, — и предпочтения в постели мало на это влияют.       Андуин приободрился: в словах Гневиона был смысл. Все же дракон обладал мудростью, которую люди не могли получить и за века. Он отодвинул бумаги, пристально глядя на Гневиона.       — Ты и правда хочешь видеть меня настоящего, без масок короля и долга? — голос Андуина звенел, его явно волновал этот вопрос.       Гневион удивленно изогнул бровь.       — А ты думаешь, я видел тебя не таким? Нет, не спорю, ты конечно же что-то скрываешь, пытаясь соответствовать своему статусу, — дракон пожал плечами, — но меня интересуешь именно ты, а не твоя корона, связи или, не дай Свет, королевство.       Ему было плевать на короны, статусы и прочие несомненно важные для людей вещи. Да вот только Андуину не все равно. И титул, и долг, и обязанности — они были, казалось, неотъемлемой частью мальчишки, и не могли не влиять на него. Нет, несколько лет назад, в Пандарии, в одну из первых встреч с будущим королем, Черный принц прикидывал, что можно потребовать в качестве выкупа за младшего Ринна. Но сейчас вопрос стал совершенно неактуальным.       Андуин какое-то время смотрел на Гневиона, а затем утопил лицо в ладонях и заплакал — тихо, почти беззвучно, лишь вздрагивала спина и плечи. Им предстоит долгий путь. Грядет война с Легионом, и им уже не отступить. Но Андуин Ллейн Ринн, действующий король Штормграда будет вести и свою войну. Он видел, как боролся — и проигрывал — отец. Видел его скорбный взгляд, вымученную улыбку, апатию. И хотя прошло столько лет, Вариан не сумел полностью оправиться от потери. Андуин не был уверен, что он сильнее отца. И как ему не было бы тяжело, рядом с ним будет Гневион. А это давало стимул жить дальше.       Андуин не глядя сжал горячую ладонь Гневиона, будто искал у него поддержки. В конце концов, черный дракон предсказывал появление Легиона довольно давно. И наверняка придумает что-то и сейчас, даже если король Альянса будет скорбен и разбит.       — Я рад, что ты здесь, — хрипло произнес Ринн       Гневион не стал ничего говорить в ответ. Лишь сжал пальцы Андуина, а через несколько секунд и вовсе обнял жреца. Даже самому себе Чёрный принц не признавался в том, что этот светлый мальчишка в его объятьях нужен дракону ничуть не меньше, чем сам дракон мальчишке.       — Азерот выбирался из всех передряг, что были до этого. В этот раз тоже сможет выбраться.       Гневион немного отстранился, чтобы заглянуть в глаза друга.       — И мы сможем.