- Простите, счастье закончилось.

      Мир, где эмоции людей перестали существовать, как что-то, что имеет каждый из нас изначально. Здесь люди не могут испытывать эмоции. Совсем. — …эллос… — Что? — Арчи Беллос, ответьте на вопрос.       Я замер, осознавая, что не услышал заданного мне вопроса. — Вы выпили эмоцию заинтересованности? — спросил меня профессор, а когда увидел мой кивок головой, то продолжил. — Видимо, ваш интерес сейчас устремлён не на повторение материала.       Я медленно убрал книгу, которую я читал, в рюкзак. — Но это, ведь, повторение? — Да, тогда ответьте мне на вопрос, Беллос, минимальный и максимальный комплект эмоций, который должен носить с собой каждый из нас?       Недолго думая, я ответил: — Люди… Гражданин постоянно должен носить с собой минимальный комплект бутыльков с эмоциями, состоящего из гнева, радости, стыда, вины, удивления, интереса и печали. Также любой человек может носить с собой неограниченное количество бутыльков с эмоциями, удобным для каждого способом… — О том, как носить эмоции я вас не спрашивал. Пожалуйста, слушайте внимательно мой вопрос. Также могу добавить к вашему ответу: если же гражданин не носит с собой минимальный набор эмоций, то ему выписывается штраф.       Профессор выпил воды, а после отпустил нас пораньше, как он делал обычно по вторникам, зная, что нам нужно идти на следующее занятие в другой корпус.       Идя по улице, я никак не мог перестать обращать внимание на разные магазинчики эмоций, расположившихся по всему городу в огромных количествах. Каждый подобный магазин был абсолютно разных размеров, начиная от маленьких киосков с основными эмоциями, заканчивая многоэтажными с самыми разнообразными видами. — Сами же эмоции продаются в баночках с небольшими клапанами. Для ощущения эмоций мы выпиваем необходимое количество жидкости. Чем больше выпито жидких эмоций, тем дольше человек будет чувствовать их. Также бывает разная концентрация эмоций, но поэтому они стоят дороже обычных, потому что эффект сильнее.       Быстро, как и «Права и обязанности граждан» пронеслись для меня «Эмоции и их применения», осталось последнее занятие — «Проблемы эмоций» — самый тяжёлый для каждого предмет. Дело в том, что этот предмет вёл человек из правительства, чьё мировоззрение было подобно сотне других вышестоящих людей. Он обучал нас… Нет, пытался вбить в нас информацию, выгодную для государства. — Как вы уже знаете со второго года обучения, в этом мире существует множество глобальных проблем. Одна из них станет нашей сегодняшней темой — эмоциамания. Прошу переписать термин с доски, не допуская ошибок.       А я осознаю, что не успел дочитать на перерыве главу. Поэтому, хоть и со страхом, я лезу в рюкзак за книгой. «Хоть бы не увидел» — проносится у меня в голове. Как бы я не боялся нашего преподавателя, но интерес к захватившей меня истории был сильнее. Но мою руку резко останавливает чужая — это оказывается мой одногруппник — Оливер. Он качает головой, и я понимаю, что он имеет ввиду. — Оливер Флимен, что-то случилось?       Оливер быстро встаёт и говорит о том, что у него болит живот, а после благополучно выходит из комнаты. И только я могу знать, что он солгал.       Преподаватель продолжил рассказывать давно выученный текст о том, чем плоха эмоциамания, а после включил нам фильм, начавшийся точно так же, как и многие другие — памяткой.       Напоминание (памятка, в разговоре) — это короткое видео для каждого человека говорящая о том, что нельзя выпивать много эмоций за раз, жить только одной эмоцией и всё подобное. Если смотреть эту памятку раз так десять, то тебе нормально. Но если ты видишь картинку аккуратного мужчины, который уже множество раз «воодушевлённо» говорил одно и тоже, приветливо улыбаясь, с самого детства, то после очередного просмотра памятки в тебе остаётся лишь... Пустота?       Каждый раз я затруднялся ответить себе на вопрос, что он ощущал, просматривая напоминание, но, судя по тем книгам, которые он успел прочитать, он чувствовал именно пустоту. Наконец-то диктор поблагодарил всех за прослушивание сообщения, и картинка мужчины в костюме сменилась на документальный фильм.       Фильм, по правде сказать, не дал мне никакой новой информации. В нём были собраны только общие сведенья, которые правительство хотело бы, чтобы мы знали, но реальность немного отличалась от того, что прямо сейчас мы наблюдали на экране.       Люди часто сходят с ума от отсутствия эмоций (а точнее из-за того, что не могут чувствовать их биологически), и многие люди просто смешивают всевозможные эмоции, которые могли купить, вливая в своё слабое тело, не способное справиться с таким количеством разнообразных эмоций. Таким образом они доводили себя до эмоциональной истерики и умирали от этого.       Конечно, бывало и так, что эмоций было недостаточно для истерики. Поэтому, спустя какое-то время, тело человека заставляло его просто вытошнить все эмоции, которые он выпил. После того, как правительство узнаёт о попытке человека довести себя до истерики, его увозили куда-то, откуда ещё никто не возвращался.       Конечно, о последнем в документальном фильме не было и намёка, но все, кто хоть немного хотел узнать об этом, знали.       Это было последнее занятие на сегодня, поэтому я поторопился как можно скорее добраться до дома. Я спешил поскорее дочитать тот научный роман, из-за которого я, почти, не получил замечание.       Придя домой, не снимая с себя своей кофты, я устремился вглубь небольшой квартиры и достав из рюкзака книгу, плюхнулся на небольшой диванчик, с головой погружаясь в книгу.       В гостиной, в которой я читал сейчас, был хаос: мало того, что у меня был целый шкаф, отведённый под книги, так и очень много корочек лежали стопками на полу, дожидаясь своего часа. Я тратил всё своё свободное время, читая новые книги, что достались мне от прошлого жителя этой квартиры, должностных лиц в виде наблюдателя, ответственного за наш дом и простых людей, которые под эмоциями писали свои мысли на бумаге.       Кстати об искусстве: через пару часов должен прийти сосед с седьмого этажа, который хотел принести свою новую книгу мне на проверку. Я любил читать, и он это знал. Поэтому я был знаком с написанием каждого слова, встречавшееся в историях. Я проверял его работы за возможность читать — денег я не просил у него, потому что желание читать никогда бы не заменили мне любую сумму денег.       Люди никогда не могли испытывать эмоции сами по себе, как говорилось в учебных пособиях, люди всегда умели создавать эмоции, но что-то мне подсказывало, что это было совсем не так. Из-за этого-то эмоции создают химическим путём. Но как древние люди могли создавать их? Я не знал. Наверное, именно поэтому я и решил обучаться на создателя эмоций — уж очень мне было интересно, как же на самом деле создались всем известные нам эмоции.       В назначенный час в мою дверь постучали. Это был тот самый сосед — Рамус. Он быстро вручил мне небольшую стопку листов разных размеров и потрепал меня по коричневым волосам. — Спасибо за помощь, Джек, ты большой молодец. Сможешь ещё пронумеровать страницы? Я совсем не успел сделать это, когда почувствуй сильную радость. — Всё в порядке, — ответил я. Проставить страницы мне не казалось сложным, поэтому я поспешил уверить Рамуса, что как можно скорее верну всё ему. Напоследок он сказал мне, чтобы я не рассыпал страницы, как это было однажды, а после очень быстро удалился. Я так и не понял, почему он так спешил, но стоило мне закрыть дверь, как я услышал стук. — Ты что-то забыл? — проговорил я, вновь открывая дверь. На пороге я ожидал увидеть своего соседа, но теперь я понимал, почему он так торопился — на пороге я увидел мисс Купер, которая была наблюдателем этого дома.       Вообще я был удивлён, когда при переезде узнал, что наблюдателем в этом доме является женщина. На сколько я знал, женщин не допускали к подобной работе, считая их слишком мягкими. Был известен случай, когда одна девушка утаивала незаконного продавца эмоций только потому, что он запудрил ей мозги «своей грустной историей». — Добрый вечер, Арчи Беллос, — поприветствовала меня женщина, спрашивая разрешения войти. — Добрый, по какому вы поводу? — выпил я светло-розовое «удивление» перед женщиной, позволяя ей войти. — Вы видели?