Hot in here

И без того дерьмовое задание окончательно портится погодой. Термометр на передней панели фургона невозмутимо показывает запредельные цифры: похоже, сам Ад вновь разверзся здесь и сейчас, чтобы поделиться своим теплом. Особое удовольствие добавляют демоническая кровь, слизь и ещё какая-то мерзость, что засыхают на одежде и коже. А душ всего один. Вообще-то, изначально было ясно, что в фургоне тесновато для троих взрослых мужчин. Да, с заданием они бы справились по одиночке или, в крайнем случае, вдвоем — проблема была только в том, что ни один не хотел уступать, отстаивая своё право на выезд, а Данте, в дополнение, просто опасался оставлять брата одного, хотя за время, проведенное в Аду, они, вроде как, успели договориться. И вот результат. Прекрасный, просто замечательный результат. — Твою мать, Неро, ты можешь встать ближе к стене? — Данте шумно дышит, притирая пацана к стенке душевой локтями. — Ты занимаешь дофига места! — Скажи это своему брату! — Неро в долгу не остается, пихаясь в ответ и стараясь попасть под благословенные прохладные струи. — Он занял буквально весь душ! Брызги из открытой двери щедро орошают пол фургона, однако закрыть хлипкую дверцу не удается. Вергилий хмыкает, наклонив голову, и устало потирает шею в красно-коричневых разводах; окрашенная кровью вода сбегает по его телу, очерчивая движение переливающихся мышц. Неро косится в сторону отца и тут же отводит взгляд. Спорить почему-то больше не хочется. Эта перемена не ускользает от взгляда Данте. Он с трудом разворачивается, фыркая и отплевываясь от воды, а затем утыкается Неро губами в шею: ровно там, где заканчивается короткий ежик волос. — Чего притих, пацан? — его голос становится ниже и проникновенней, особенно когда он укладывает ладонь на поджавшийся живот, чуть поглаживая. — Спинку потереть? Неро вспыхивает мгновенно. Щеки и кончики ушей заливаются румянцем, становится еще жарче, почти невыносимо; он машет головой, плотно сжимая губы, а затем отталкивает настырную ладонь, которая сползла вниз. — Не сейчас, — Неро шепчет, хотя шепот мало что может скрыть в таком крохотном пространстве. — Не при… нём. Вергилий поднимает голову, безошибочно уловив, о ком идет речь, и теперь с интересом рассматривает открывающееся зрелище, склонив голову к плечу. Он стоит рядом, почти вплотную, а от его взгляда, пробирающего до костей, еще хуже. И лучше одновременно. — Да ладно, он не против, — Данте мягко проводит языком за ухом Неро, собирая капли воды. — Ему вообще наплевать, поверь мне. Вергилий не выглядит так, будто ему наплевать. Он опирается на стену спиной и плечами, складывает руки на груди, и, в принципе, выглядит заинтересованным не меньше, чем Данте. Черт бы их обоих побрал. — Пацан, что с тобой произошло, пока меня не было? — Данте прижимается сильнее, вжимая Неро в стену, и мягко прикусывает край его уха. — Раньше тебе было мало, а теперь ты бегаешь от меня. Неро упирается предплечьем в стену в поисках опоры, когда ладонь Данте наконец соскальзывает ему на пах; пальцы обхватывают член, уверенно, даже почти жестко, как и всегда — так, как нужно, чтобы дыхания перестало хватать, а внутри разлилась густая, обжигающая лава. Неро коротко стонет, почти сразу обрывая себя, и смотрит на Вергилия, продолжающего расслабленное созерцание. Будто бы ничего особенного и не происходит. Неро видит легко прикушенную губу. — Я скучал по тебе, — Данте кусает кожу на загривке слишком сильно, так, что Неро вскрикивает, но быстро извиняется за несдержанность поцелуем. — Не думал, что это возможно. Вергилий хмыкает, но ничего не говорит. Неро в ответ на это поворачивает голову, и открыто смотрит ему в глаза, хотя щеки продолжают пылать. В этой душевой кабинке тесно, неудобно, а Нико, курящая у капота, может услышать вообще все. Данте перехватывает Неро за грудь, прижимая к себе как можно ближе, входит — медленно и заполняюще глубоко — и двигается, размеренно и ровно, мелко целуя скулы Неро. Неро кусает пальцы, глотая стоны и всхлипы, но не отворачивает головы, смотрит Вергилию в прозрачные глаза, будто завороженный их бесконечной глубиной; он не смеет опустить взгляд ниже, но движение мышц чужого плеча, неторопливо перекатывающихся под кожей, подсказывают ему: Вергилий наслаждается происходящим. От всей этой откровенно нездоровой ситуации голова идет кругом, а по коже волнами рассыпаются мурашки — и мышцы сводит сладкой истомой. Данте тоже понимает это, он тихо стонет, чуть жестче двигая бедрами, загоняя член глубоко и сильно, и Неро зажимает себе рот ладонью, потому что сдерживаться становится нереально. Больно — до жжения и слез на глазах, так, что хочется отстраниться, и сладко — Неро подается назад, чтобы почувствовать целиком и еще. Как всегда, Данте кончает раньше, до крови прикусив плечо Неро, и больше не двигается, оставляя его растерянно-неудовлетворенным; Неро скашивает глаза на лежащую лицом ему в шею голову Данте, с надеждой на то, что он почувствует взгляд и хотя бы руками поможет, но пониманием или совестью там не пахнет. Неро тихо недовольно вздыхает, но не успевает взяться за член, как его накрывает чужая ладонь. Если до этого Вергилий стоял довольно недалеко, то сейчас он слишком близко, и от этого иррационально тревожно. Неро закусывает губу, проследив чужую руку от плеча до запястья, но не может задерживать взгляд внизу слишком долго, потому что щеки снова начинают гореть, и возбуждение с силой ударяет по нервам, заставляя запрокинуть голову. Он смотрит Вергилию в глаза, растерянно смаргивая путающиеся в ресницах капли воды, но не двигается — и не пытается отодвинуться. Особенно когда тот неторопливо начинает двигать рукой, взяв точь-в-точь такой же темп, как и Данте до этого. Он будто не совсем уверен в том, что хочет сделать, но быстро скидывает сомнения и неотрывно следит за лицом Неро своими серыми глазами, видит ими насквозь — большее, чем просто эмоции. Гораздо более глубокое, скрытое внутри, сокровенное — одними глазами препарируя попавшего в ловушку его взгляда парня. Он изменяет движение ладони и нажим, реагируя на малейшие тихие вздохи, подходит чуть ближе, теперь касаясь грудью плеча сына, и склоняется к его лицу так близко, что дыхание Неро обжигает его губы. Слишком близко; чувство опасности звенит на грани сознания, но его не слышно за шумом крови в ушах. Неро крупно вздрагивает, неловко хватается за плечо Вергилия, скользя по влажной коже, и касается приоткрытым ртом его рта, не ожидая ответа. Вергилий замирает, словно обдумывая происходящее. И отвечает на поцелуй. Одного нажима терпких губ хватает Неро, чтобы, содрогнувшись, забрызгать стену кабинки и руку Вергилия. Тот поднимает ладонь на уровень глаз, склонив голову, а потом невозмутимо облизывает пальцы. Неро кажется, что он упадет в обморок. — А со мной ты никогда не целовался. Голос Данте доносится до Неро, сидящего на диване и прикрытого полотенцем, словно сквозь толщу воды. — Потому что твой болтливый рот мне противен. Вергилия, кажется, совершенно не заботит собственная нагота, даже несмотря на то, что Нико определенно подглядывает через окно водительской двери. Он вытирает рассыпавшиеся по лицу волосы; эта случайная прическа делает его и брата совсем похожими. Данте смотрит на Вергилия несколько долгих секунд, явно решая про себя, не стоит ли начать драку, но рациональная часть подсказывает, что места в фургончике недостаточно для подобных маневров. — Так вы тоже? Неро делает неопределенный жест рукой, и Данте фыркает, но игнорирует вопрос, слишком занятый натягиванием штанов на всё еще влажное тело, что усложняет задачу. Вергилий смотрит на него с легким презрением в глазах, которое, впрочем, сменяется чем-то гораздо более теплым, и, наконец, отвечает за брата, убирая мешающиеся волосы со лица. — Ты думаешь, чем еще в Аду заниматься? Трахаться и драться, в любой последовательности. Неро неверяще качает головой, не отводя взгляда от Данте, уже рассевшегося на диване с журнальчиком, а затем тяжело вздыхает. — Ты буквально не давал мне прохода, —говорит он ему. — Объясняя это тем, что у тебя давно не было секса. Вергилий улыбается и садится рядом с Неро, касаясь своим плечом его — на диванчике слишком мало места. От соприкосновения опять становится жарко и душно, и дело вовсе не в сумасшедшей погоде; Данте хмыкает, на секунду оторвав взгляд от картинок с обнаженкой, но быстро возвращается к ним, не найдя ничего интересного. — Он же не уточнял, что не было секса, — Вергилий посмеивается, и этот звук немного чужеродный, хотя Неро не особенно знаком с привычками отца. — В активной позиции. Нико, уже поставившая ногу на ступеньку, чтобы сесть за руль, разворачивается и закуривает новую сигарету, невнятно бормоча ругательства и слова восхищения вперемешку. Неро, кажется, краснеет от макушки до пальцев на ногах, потому что Вергилий говорит это так, будто это само собой разумеющееся. Говорит, Дьявол его подери, наклонившись к Неро вплотную, почти касаясь губами его уха. Данте даже не смотрит в их сторону, будто разговор не о нем. — Я дам тебе немного форы, юный охотник, — Вергилий подцепляет подбородок Неро пальцами, и разворачивает его лицо к себе. — У тебя будет возможность убежать. Неро смотрит в бесконечно глубокие — и пустые одновременно глаза, и с каждой секундой проваливается в их безвыходную пропасть. Кровь в венах начинает бежать быстрее — ему бросили вызов. Нет, Неро определённо не собирается сбегать, как никогда не делал до этого. Его правда сейчас попытались напугать сексом? Вергилий легко улыбается, и у Неро тянет под ложечкой и пересыхает во рту. Должно быть, это будет чертовски занимательное приключение.