Непризнанные

Тибальт опять не спал. Бессонные ночи стали для него настолько обыденными и всплывали в его жизни так часто, что он вообще перестал испытывать усталость. Парень, не переставая, думал только об одном. Высокий, зеленоглазый, жутко привлекательный шестнадцатилетний юноша стал смыслом его существования, причиной всех его страданий и желаний. Он ненавидел эти кудрявые, чрезмерно длинные для мужчины волосы, но хотел ненароком тронуть, получив странное, неприсущее ему наслаждение. Смотря в всегда веселые, не умеющие проливать слезы глаза, он хотел утонуть в них. Эти губы были лучше бархата, его кожа отливала персиком, таким чуждым и таким нежным, что манил с каждой секундой еще больше. Он надеялся, что чувства к предмету воздыхания не будут злыми и бездушными, а дружескими и в какой-то мере даже романтическими. Тибальт всей душой хотел открыться этому вспыльчивому придурку Меркуцио, спастись от горя в чудесных, цвета ночи волосах, забыть о проблемах и просто быть любимым. В это же время обладатель всего вышеперечисленного и представить себе не мог, что его чувства могут оказаться взаимными. Когда он видел кровного врага, его руки покрывались мурашками, а щеки заливались румянцем. Завораживающая улыбка Тибальта заставляла его улыбаться в ответ, худое тело восхищало и удивляло своей красотой. Кудряш старался веселиться в его присутствии и заражать своим гомерическим хохотом, чтобы хоть как-то улучшить их ужасные отношения. Хоть Мерк был племянником самого Принца и завидным женихом голубых кровей, он не хотел обзаводиться женой и потомством. В его постели побывало чуть ли не пол Вероны, его сущность насыщалась телами прекрасных девушек, но все же он, не переставая, представлял в своих мечтах обворожительного блондина, покорившего его сердце одними лишь опущенными длинными ресницами, брошенными в адрес Меркуцио быстрыми и неловкими взглядами или быстрым «Скалигер, как же я тебя ненавижу!». Именно из-за Тибальта целыми днями он ходил обиженный и задумчивый, перестав привлекать должное внимание со стороны девушек Вероны и задаваясь вопросом, почему же над ним так подшутили боги, для чего амур запустил стрелу прямо в сердце его собственного противника. Оба влюблённых и не представляли, к чему приведут эти дни и ночи, проведённые в разлуке, хоть и подразумевающей ужасные муки, но такой сладостной для них. Ведь в их снах они всегда были вместе. Неразлучны, любимы и счастливы, но только в собственных мечтах. И, конечно же, кому-то стоило начать воплощать эти мечты в реальность.

***

Весна, середина апреля. Очередная бессонная ночь. Имение графа Капулетти. Северное крыло, где не жил никто, помимо одного по уши влюбленного парня.

POV Тибальт

«Ну, ты посмотри же на себя! В кого ты превратился? Ты изменился, но, увы, не в лучшую сторону. Ведешь себя хуже Джульетты. Только и делаешь, что ходишь, ноешь и грустишь, как маленький ребенок! Тебе же уже не 13, пора бы и жену найти, чтоб и хранительницей очага была, и род продолжала, а ты!.. Влюбился, да в кого? Мало ли бы в Розали или Сесилию! Но нет, куда уж там! Ты умудрился влюбиться в этого прохвоста, глупого друга этого смазливого Ромео! Ты влюбился в Меркуцио. Ну, вот как тебя так угораздило?»

POV Автор

В глубине души он осознавал, что невозможно что-то исправить, либо признать этот факт и смириться, либо страдать всю оставшуюся жизнь. Пока наш так сильно изменившийся блондин намеревался делать второе. Не идти же ему прям так, посреди ночи, и ворваться в спальню этого кудрявого подонка, при этом разбудив пол Вероны и просто рассказать обо всем? Нет, к инфаркту в неполные двадцать лет он был не готов. Тем временем прохладный ветер развивал темно-фиолетовый тюль, плавно колышется полупрозрачный балдахин цвета фиалок, шторы медленно покачиваются от каждого легкого дуновения. На огромной кровати, стоящей посреди комнаты, спал поверхностным сном кудрявый, зеленоглазый юноша, одетый в белое. Лишь ночью или на балах разрешалось двум враждующим семьям — Монтекки и Капулетти — носить одежду, отличающуюся по цвету от повседневной. Парень стонал, временами кричал и издавал нечленораздельные звуки, звал кого-то по имени. Неожиданно, он открыл глаза и сел. Кожу стягивали неприятные дорожки от слез, которые надо было давно отмыть водой. Глаза, красные от недостатка сна и частых непрекращающихся рыданий, уже разучились улыбаться. Из длинных кучерявых волос был устроен такой же бардак, какой был и в голове из множества копошащихся мыслей. «Зачем?», «Почему?», «Как?» и «Что же делать?» только и делали, что сбивали с толку и медленно, но верно сводили нашего заплаканного юношу с ума. Меркуцио устал от вечно преследовавшей его бессонницы. С одной стороны, ему хотелось хоть кому-то рассказать, но юноша понимал, что порча и так ужасной репутации посредством выливания своих проблем на того же Бенволио не будет правильным решением. Парню оставалось только страдать от странных и неприсущих ему чувств. Меркуцио, попытавшись уснуть и поняв, что задумка ни к чему не приведет, встал с постели, вышел на балкон и огляделся. Тишину нарушало только пение ранних птиц, солнце поднималось над городом, освещая главную площадь, еще не заполненную звуками стычек, которые случались довольно часто и заканчивались почти всегда плачевно для обеих сторон. Но, пока всего этого не было, парень любовался красотой своего города. Постепенно, на улицы выходили люди, ссорились, мирились, дрались, влюблялись и убивали. У каждого была своя цель, своя миссия, выполнимая или нет, неважно. У всех было, о чем погрустить и над кем подшутить. Лишь один Меркуцио во всем городе не знал, чем отвлечь себя от печальных размышлений, кроме как пойти в ближайший кабак и напиться до белого каления. Черт знает какая по счету кружка вина с громким стуком бухнулась на стол, привлекая внимание посетителей заведения. Юноше было противно от самого себя, но только так он мог хоть на немного заглушить боль в левой части груди. Ему хотелось умереть тут, сидя за этим столом, лишь бы больше не видеть этого дурацкого Тибальта. Да как он мог вообще родиться на свет и наповал сразить несовершеннолетнего юношу? Кто ему давал право на это? Никто не знал ответа или не хотел знать. И это жутко угнетало. –Еще вина! — громко крикнул Меркуцио. Сидящие рядом с ним мужчины не понимали причины таких изменений в мальчике. Совсем недавно он лез в драку по несколько раз на дню, а сейчас даже из дома почти не выходит, разве что выпить. В стельку пьяный парень мог сделать много дурных вещей, поэтому в кабаке была практически мертвая тишина. Так продолжалось почти месяц. И прекращаться этот ад не собирался.