Придумай светлый мир

Солнце стояло высоко над парком Сокольники. Было очень тепло. Я наконец-то выгулял свою любимую джинсовку после затяжной и слякотной московской весны. На деревьях уже зеленели почки и молодые листочки, а газоны выглядели совсем свежими и зелеными. Лужайки и тропинки были наводнены парочками, семьями, детишками. Оля бегала по траве с Даней, сын заливисто смеялся, жена счастливо улыбалась. Я стоял на тропинке, у края газона, привалившись плечом к дереву и заливал в инстаграм наше тройное селфи с подписью: «Долгожданный семейный день! Погода очень радует. Всем желаю больше времени проводить на воздухе!». Фото было опубликовано, и сию секунду полетели комментарии, все как один примерно с одним содержанием: «вы такая красивая и любящая семья, будьте счастливы!». Я усмехнулся. Иллюзия счастливой жизни из социальных сетей всегда работала безотказно. Сейчас меня это не тяготило, я лишь снисходительно улыбнулся. Как изменилась моя жизнь после той гастрольной истории? Определенно к лучшему. Я оживал, расцветал. Чувствовал себя лучше, сильнее. Я чувствовал себя счастливым человеком, а не был, как у Высоцкого: «я волк в кольце охрипшей своры, незнающий, что жизнь прошла». В моем мессенджере появился скрытый чат под отпечатком пальца, где мне желали доброго утра и спокойной ночи, спрашивали обедал ли я, а при словах: «нет, еще не успел поесть», писали: «Мелкий, а ну-ка бегом жрать! Ты скоро просвечивать начнешь!» Мы встречались с Юрой наедине так часто, как только могли, чтобы это не казалось странным. Мы смотрели фильмы в обнимку на диване, объедаясь попкорном, часами говорили и спорили, он слушал каждое мое слово, ему было интересно, ему был интересен я. Да, конечно, пускай это двойная жизнь. Пускай все тайное в конце становится явным. Пускай я поступаю нечестно. Но разве было честным делать меня настолько несчастным? Каждый человек имеет право на счастье, и я получу свое счастье так. А мой сын будет счастлив, живя в полной семье. Что же до Ольги, она тоже была счастлива. По-своему. Атмосфера в доме стала лучше, потому что стало лучше мне. Я нашел свою тихую гавань на теплом Юркином плече. Мы вели совместный быт, по-дружески, по-соседски. Растили Даньку. Оля была предоставлена самой себе, я больше не пытался добиться от нее внимания, и она была этим довольна. Телефон в моей руке завибрировал, оторвав меня от мыслей и созерцания этой пасторали. На экране значилось «Юрон» поверх нашего совместного фото. Я отошел на пару шагов от лужайки и нажал кнопку ответа.  — Привет, Юр, — я заулыбался в трубку.  — Привет, мелкий. У меня для тебя две новости: хорошая и очень хорошая, с какой начать? — была слышна плохо скрываемая Юркина радость.  — С очень хорошей, конечно же!  — Мы все-таки едем в Японию! Андрей договорился с местным агентством! — С абсолютно детским восторгом рапортовал Юра, — А самое главное — никаких жен. Это условие Андрея, потому что, как ты помнишь, поездка в Израиль превратилась в балаган и Андрей был дико зол, — эту информацию мне выдали заговорщическим шепотом, и я прямо видел, как на том конце провода Юрка смешно пучил глаза. Я довольно захихикал, и от перспективы приятной поездки, и от нашего с Юрой общения. Влюбленные подростки, честное слово.  — Ох, спасибо, Юрон, порадовал так порадовал, я прямо аж что-то растерялся от счастья. Кажется, это будет наша лучшая поездка.  — Самая лучшая, я тебе обещаю, Жень…  — А какая же хорошая новость?  — Надя и Алиса уехали к бабушке в Подмосковье, приезжай, я соскучился, — предложение было очень заманчивым, но как же наша семейная прогулка, которую я давно обещал Оле? Впрочем, в моем рукаве был туз, который сейчас мне мог сыграть на руку.  — Я буду в течении часа, Юр. Мы с Ольгой и Данькой в Сокольниках гуляем, мне надо тут все уладить.  — Видел я вас в инсте, счастливое семейство, — Юрка наигранно заворчал. — Жду тебя, короче, мой кудрявый кендер, не задерживайся, я изнемогаю от тоски по тебе, — мужчина на том конце провода прибывал в откровенно хорошем расположении духа и дурачился, что сулило нам прекрасный вечер и ночь. От предвкушения у меня разливалось тепло в районе солнечного сплетения. — Скажи напоследок мне только одно: пицца по классике или ролами отметим поезду в Японию? — столь банальный вопрос, заданный в стиле королевы драмы, заставил меня от души захохотать.  — Пицца — это действительно классика, а роллы и правда успеем поесть в Японии, поэтому мне пепперони и двойным сыром и грибы добавь, ага.  — Ой, кендер, ой кендер, — с нежностью проговорил Юра. — Все, жду. Мужчина сбросил вызов, раздались гудки. Я спрятал телефон в карман и направился обратно к жене и ребенку.  — О-о-о-оль, — протянул я помягче, чтобы минимизировать шанс эмоционального взрыва. Девушка повернула на меня голову, вопросительно сведя брови. Я продолжил: — Андрей договорился с японскими организаторами, мы все-таки поедем в Токио. Увы, без жен. Прости, это условие Андрея. Если у тебя есть вопросы по этому поводу, задавай их ему. Но, как бы, Андрей сказал, что вы сами виноваты, потому что в поездке по Израилю мешали нам работать. Оля обиженно дула губы, но сказать ей было нечего, ведь зачинщицей беспредельной поездки на Мертвое море, где их выискивал злющий Андрей, а мы перед концертом изводились в панике (ведь терракты, Арабов и прочего никто не отменил в честь наших гастролей), была именно она.  — А сейчас мне нужно поехать к Юре. Нам нужно собраться группой, обсудить все детали, — губы девушки задрожали от желания закатить скандал, но она поджала их, переводя дыхание и успокаиваясь. Мой туз сыграл, как я и рассчитывал. Что же это был за туз? Несколько дней назад Даня пожаловался на заложенность носа, Ольга была в душе, я поискал капли в нос по всем местам, где они могли бы быть, но не нашел. Я заглянул в ванну и спросил у жены где они, она сказала поискать в ее сумке. В поисках капель я наткнулся на билет на концерт Влада Соколовского, который должен быть семнадцатого мая, в мой день рождения. На концерт, на который моя жена собралась пойти вместо моего дня рождения. Я осознал, в какой невозвратной бездне наши отношения, и какие же мы все-таки разные люди. Я рассказал об этом Юре, он был в гневе. И сказал, что комментировать поведение моей жены он не станет, потому что это не этично, но он пообещал мне самый лучший День Рождения, во время которого я и не вспомню про Олю. «А то, что ее не будет, — это даже и к лучшему, никто не испортит твой день» — уверял меня Юра. Оля понимала, что если сейчас она закатит мне скандал, то так просто уйти на концерт ей не удастся, поэтому ей пришлось отпустить меня.  — Иди, конечно, мы доедем домой на такси, — вздохнула Оля.  — Спасибо, — я подошел к жене и сыну, целуя их по очереди в щеку. — После всех дел мы, наверное, пива выпьем с ребятами, так что буду утром.  — Хорошо, вернись только к девяти утра. У меня в десять репетиция на танцах, — глаза девушки вновь стали холодными.  — Буду вовремя, обещаю. Дождавшись кивка, я помахал сыну и направился в машине. Сев за руль, я надел очки от солнца, и улыбнулся сам себе в зеркало заднего вида, поправляя его. Я выехал на пустое шоссе, опустил оконное стекло и вдыхая теплый ветер, поехал по залитой солнцем Москве, поехал туда, где меня по-настоящему ждали и любили. Я нажал кнопку проигрывателя и из динамиков я услышал свой собственный голос: «Придумай светлый мир В нем кто-то улыбается тебе За собою маня Огонь в душе уйми Иди навстречу ветреной судьбе Никого не виня» На моем лице играла счастливая улыбка. Я был абсолютно свободен и счастлив. Мне было легко. Иногда все устают и выгорают, и тогда очень важно, чтобы рядом был тот, кто поможет тебе придумать свой светлый мир, и поверить, что он реален. Мы придумали наш светлый мир. Только мой и Юрин. И мы верим в него, потому что он абсолютно реален. В нашем светлом мире не было мечтаний, были планы, которые мы точно осуществим. Сперва мой лучший день рождения, потом самые романтичные прогулки по Токио, мой первый сольный концерт, на котором Юра будет за кулисами поддерживать меня, и череда летних фестивалей. Впереди нас ждало прекрасное лето. Первое наше лето. Машина въехала во двор типичного московского спальника, я начал парковаться у Юркиного подъезда. Мужчина уже ждал меня на крыльце и махал рукой, я посигналил. Вывалившись из машины, я пикнул сигнализацией, и протянул Юре руку. Мы поздоровались, и по-братски обнялись, хлопая друг друга по спине, возможно чуть дольше, чем было нужно. Молча взбежав на второй этаж, мы вошли в темный коридор, щелкнул замок входной двери. Я почувствовал, как мои лопатки уперлись в стену, а бедра сжимают сильные ладони.  — Я чертовски люблю тебя, Джуйс, — прошептал Юра мне в губы.  — И это чертовски взаимно, — ответил я в тон мужчине, проводя кончиком языка по его нижней губе. В темноте прихожей слышался шорох снимаемой одежды, по квартире витал волшебный аромат пиццы. The End