Ты не гей? Исправим!

Когда Эдриан в очередной раз встретился носом с полкой и болезненно ойкнул, Ханс перехватил его и усадил обратно на стул, удерживая в таком положении. – Эдриан, уже третий раз! Успокойся! Хватит буянить! Ты что хочешь, чтобы он нас нашел?! Старший парень фыркнул себе под нос и попытался разобраться с каким-то руками, которые внезапно оказались на его теле. Как они там очутились, его заплывший разум выдавать категорически отказывался. Мужчина только в очередной раз дернулся и резко выставил ногу вперед, пиная опустошенную бутылку спиртного и создавая новый шум. Ханс хотел завыть от этого ребенка, в которого превратился старший Фрозен. А все дело было именно в алкоголе. Эдриан видел этикетку и правильно прочитал ее название, и даже правильно увидел указанные градусы сбоку в самом низу. Вот только он не учел того факта, что алкоголь был куплен не в магазине, а принимался преподавателем по химии с рук, и поэтому судить о том, что конкретно налито внутри, он не мог. А различить по вкусу для него было не по силам. Пожалуй, данную процедуру может выполнить вообще лишь какой-нибудь чересчур любитель прекрасного, или местный алкоголик под забором. Так и получилось, что напиток, который Эдриан самолично влил в себя в количестве целой литровой емкости оказался намного крепче задуманного, а поскольку старший парень выпил его на голодный желудок, да еще и почти мгновенно, такие стадии как: легкое опьянение, немного веселый настрой и ранняя сонливость – прошли мимо него, сразу превращая в того, кем он и предстал перед Хансом вот уже на протяжении последних десяти минут. – Эдриан, да хватит! Эдриан только фыркнул, дергая головой и все еще пытаясь освободиться, видимо, так и не понимая, что руки принадлежат человеку, а не просто выросли из ниоткуда. Однако, все-таки кое-какое его внимание они заняли. Не сразу, постепенно. В тот момент, когда он дотронулся до оголенного участка кожи, а не школьной кофты на запястьях. Как только мужчина провел собственной ладонью по чужой, то тут же замер. Ханс даже подивился такой смене настроения, но с облегчением выдохнул. В этот самый момент мимо кабинета прошел охранник и снова скрылся где-то в дали. – Мягко… – А? Ханс наклонил голову вниз, смотря, как Эдриан тыкает пальцами в его собственные руки. Эту процедура напомнила о прошлом разе и том случае в доме Джека, поэтому Янг расплылся в своей фирменной улыбке. Кажется, способ утихомирить пьяного Фрозен оказался не таким уж и сложным. – Кое-кто любит мягкие и милые вещи? – хмыкнул рыжик. Он отпустил старшего и убрал свои руки от его касаний, обходя мужчину и приземляясь рядом с ним на корточки. А затем поднял ладони вверх, фиксируя так, чтобы они попались на глаза Эдриану и тихо заговорил: – Давай так… Хочешь трогать, трогай. Но только в том случае, если утихнешь и ляжешь спать на те подушки, которые я раздобыл. Идет? Эдриан потянулся вперед и почти схватил желанную руку, как неожиданно осознал, что сжимает пальцами воздух, а ладони, которые были перед его носом, теперь отодвинулись назад. – Э-эдриан, – медленно и нараспев протянул Ханс. – Идет? Старший парень похлопал глазами и промычал что-то себе под нос. – Эдриан, будешь строить из себя дурачка, ничего не получишь. – Угу. – Что «угу»? – улыбнулся Ханс, снова придвигаясь к нему ближе. – Идет? – Да. – Будешь послушным? – Да. – Никакого шума устраивать не станешь? – Не стану. – Точно при точно? – Да. – Хорошо, – Ханс кивнул и поднялся с корточек, помогая пьяному парню встать со стула и без происшествий перебраться на импровизированную кровать, где место было лишь для одного. Ханс, не без труда, уложил мужчину в горизонтальное положение, но через время, когда тот все еще отказывался засыпать, плюнул и разрешил тому сесть. Он и сам присел рядом, потому что ноги в постоянно согнутом положении радости ему никакой не доставляли. Так они и оказались сидящими вдвоем рядом друг с другом на полу. За окном все еще лил дождь, правда гром с молниями, наконец, стихли, а помещение все еще согревало царившим полумраком. Эдриан игрался с протянутой ему рукой, постоянно сжимая и разжимая кожу и перебирая чужие пальцы. – Мягко… Ханс вздохнул. – Могу дать тебе средства по уходу за кожей, если ты так от этого торчишь, – усмехнулся рыжий. – Представляешь, какой кайф испытаешь во время дрочки? Фрозен даже не среагировал, больше внимания уделяя ладони перед его носом. – Мда… А тебя ведь вообще в таком состоянии даже не заденешь. Да? Эдриан расставил его пальцы в разные стороны. Ханса откровенно начинала веселить серьезность лица старшего, пока от творил подобную ерунду. – Кому расскажешь – не поверят. Эх, а ведь даже ты ничего не вспомнишь на утро, и угораздило тебя налакаться этой дряни, – выдохнул рыжий, запрокидывая голову на шкаф сзади и смотря в потолок. – Хей, а раз ты такой послушный сейчас… Я могу тобой воспользоваться, и ты не откажешь мне, верно? На губах Ханса заиграла злобная ухмылка, но когда он выдернул свою руку из руки Фрозен, то столкнулся с полностью обиженным и злым взглядом, как у маленького ребенка. – Эдриан, нельзя быть таким милым, – злобно пробурчал Ханс, снова возвращая мужчине его игрушку. – Ты даже шанса не даешь поиздеваться над тобой. Моя совесть в сговоре с тобой. И чем же тогда мне прикажешь развлекаться, а? – Мягко… – Мягко, мягко. Я понял тебя. Трогай на здоровье, – кивнул старшеклассник. – Хей, а может, хотя бы просто поговоришь со мной? – М-м… – Ну дава-ай~, – выдохнул Ханс. – Я буду спрашивать тебя, а ты отвечай. Я бы предложил тебе и ответную услугу, но, боюсь, ты вообще не в состоянии сейчас придумывать вопросы. Эдриан сжал руками его мизинец, а затем снова отпустил, начиная вертеть его в разные стороны. – Ауч! Ханс дернулся, когда старший переборщил со своими действиями, а в ответ на это Эдриан наклонился и, чтобы загладить вину, быстро прижался губами в коже, оставляя маленький чмок и выдыхая: – Не боли. – … Ханс распахнул глаза от шока и тут же залился краской, выдергивая руку и прижимая ту к себе. – ТЫ НОРМАЛЬНЫЙ ВООБЩЕ?! – взвыл младший. Эдриан только похлопал глазами, явно не понимая, что происходит и куда делась его игрушка, и потому на звук среагировал заторможено, разворачиваясь к его обладателю только спустя пару секунд. Мужчина моргнул. – НЕ ДЕЛАЙ ТАКОЕ МИЛОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ЛИЦА! НА ТЕБЯ ЖЕ СРАЗУ НЕВОЗМОЖНО ЗЛИТЬСЯ! – зашипел Ханс. Спустя пару минут, когда Янг все-таки оклемался и более менее убедил себя, что мужчина творит все свои действия явно не со зла, а просто, потому что ни черта не соображает, он вернул ему руку. – Мягко… – снова выдал тот. Рыжий вздохнул. – Ладно, ладно. Но не крути больше так и, ей богу, держи свои губы подальше, я же так инфаркт получить могу. И что ты будешь делать с моим трупом? Учти, я уже написал завещание, что мои похороны и все затраты ты возьмешь на себя. Эдриан даже бровью не повел, а Ханс снова разогнался в своих речах. – Кстати, мне вот интересно. Почему ты не пострижешься? – он протянул свободную руку вперед, поддевая кончик хвоста мужчины и пропуская пряди сквозь пальцы. – Нет, они, конечно, красивые, и ты за ними ухаживаешь, но… Выглядит, правда, странновато. Парень с длинными волосами… Не странно для меня и для еще кое-кого, но допустим, идя с таким причесоном в ночи, тебя могут принять за девушку со спины. Или за парня, но могут не так понять. Ты в курсе, что сам накликаешь на себя беду? А еще жалуешься, почему это в твоей жизни могут повстречаться геи. Хах, странный ты парень, Эдриан. – Мнм… – Очень хороший ответ. Спасибо. – Мне… Нравятся мои волосы. Ханс дернул головой вверх и удивленно выдохнул. Когда Эдриан скосил на него глаза, а потом вернул их обратно, то рыжий расплылся в улыбке даже сильнее, чем прежде, пододвигаясь ближе к мужчине. – Так значит ты меня слушаешь, большая бука? – хмыкнул рыжик. – Слышишь и делаешь вид, что не понимаешь. Умно, очень умно. А ты куда сообразительней, чем я думал. Что еще мне у тебя спросить, в таком случае? Хей, а скажешь мне, как зовут Андерсона? Кажется, инициалы на общей доске были А. Андерсон. Следовательно его имя начинает с буквы «А», а у тебя есть доступ к классному журналу. Там ведь должно быть написано имя полностью. – Пфф. – Ну, скажи мне! Эдриан промолчал. Ханс изобразил из себя полностью обиженного человека, правда, когда старший мимолетно кинул на него взгляд, то никак не среагировал. – Ладно, потом из тебя это вытяну. Надо будет рассчитать на какой стадии опьянения у тебя будет состояние «расскажу все, что хочешь». А то сейчас ты, может, и можешь это рассказать, но явно не горишь желанием. Хотя про волосы ты сказал… Интересно, – Ханс призадумался. – Значит ли это, что сейчас ты можешь рассказать то, в чем сам заинтересован? – Мнм. – Да? Что значит это твое мычание? – Ханс перехватил чужие пальцы, и потянул их обладателя на себя, сокращая расстояние между ними. – Ответишь мне еще на кое-какие вопросы? – Мнм. – Любишь мягкие предметы? – Да. – Любишь обниматься с ними? – Да. – Боже, какая милота, – Ханс хихикнул. – Мне бы стоит записать это на видео. Но ладно, как относишься к Джеку с Флинном? – Пфф. – А к Андерсону? – Тц. – А ко мне? Эдриан отвернулся. – Хей! Ну не-ет! – Ханс дернул его на себя. – Ты не можешь отворачиваться, если настолько сильно ненавидишь, что даже смотреть не можешь, то словами скажи, а иначе это не по правилам игры. Зачем ты играешь нечестно? Кто тебя этому научил? Эдриан повел плечом, явно не собираясь что-то говорить на этот выпад в свою сторону. – Ладно… – протянул Ханс, снова облокачиваясь на шкаф на этот раз боком и оставаясь сидеть к старшему парню лицом. – Скажи мне, Эдриан… Где все твои друзья? – Дома. – Хм-м… Значит, они все-таки у тебя есть. Интересно. Почему бы тебе не познакомить меня с ними? – Зачем? – Но я же тоже трусь рядом с тобой, почему бы мне не узнать того, кто имеет к тебе непосредственное отношение? – У меня нет друзей. – Но ты же только что сказал, что они дома. Эдриан, формулируй мысли четче. – Они мне не друзья, но для них я друг, – выдал Фрозен. – Вот как? Почему ты не хочешь с ними дружить? Это связано с тем, что они тебя подставили? Может, обидели? Или ты заранее знаешь, что подобное может произойти, поэтому никого к себе не подпускаешь, предпочитая быть одному? Ты поэтому никого никогда не любил? Эдриан вздрогнул и резко метнул голову в его сторону. На это мгновение Ханс даже подумал, что мужчина протрезвел и сейчас точно вмажет ему кулаком в челюсть, но глаза старшего все еще были слегка красными, зрачки по-прежнему расширены, а рука Ханса все еще приходилась для него развлечением, поэтому старшеклассник мысленно выдохнул, понимая, как его пронесло. – Скажешь, что это не так? – продолжил рыжик. – Поверь мне, я слышал все рассказы от Анны и Эльзы и от твоей матери, пока помогал тогда мыть посуду. Люди тянутся ко мне, я создаю хорошее впечатление, когда хочу, и поэтому получаю всю нужную мне информацию. Не смотри на меня таким обиженным взглядом. Если я говорю, что ты не любил, значит не любил. Мне только интересно почему. Если сейчас ты можешь контролировать свои эмоции и мысли, потому что ты взрослый, но в юношеские годы, будучи подростком, ты наверняка мог и должен был влюбиться. В классе все девчонки были страшные? – Мнм… – Что насчет института? Что насчет походов в кафе, в кино, или еще куда? И вообще, зачем надо было заводить отношения, когда тебе предлагали? Ты настолько джентльмен, что не мог отказать им всем? Или ты наоборот хватался за любую представленную возможность, понимая, что может быть именно вот эта растопит твое сердце и поможет почувствовать, после всего? Или же… Ханс замолчал, понимая, что его следующая мысль окажется правильной. Она единственная верная, и когда он более менее послушал рассказы сестер, походил за парнем, то сложить два плюс два не составило труда. Однако, если он произнесет это сейчас, то толку не будет никакого. Эдриан должен это услышать на трезвую голову, ему нужно быть в сознании, чтобы знать правду не только в своей голове, но и от чужого человека. Чтобы принять ее было легче. – Э-эдриан~ – протянул Ханс, подползая к нему практически вплотную и опуская голову подбородком на плечо. Мужчина вздрогнул, когда теплый воздух проскользил прямо по мочке уха и повернулся к источнику звука, сталкиваясь с Хансом нос к носу. Тот сидел прямо рядом с ним и улыбался. – Отпусти мою руку и ложись спать. А то у меня чувство, что если я усну первым, то ты ее изнасилуешь.