***
Эдриан вздохнул. Он стоял в продуктовом магазине, и состояние его было не самым лучшим. Не стоило так напиваться ночью. Но сначала его выцепили в школе и пригласили на корпоратив, потом по дороге обратно к нему прибились какие-то отмечающие на площади люди, так, по итогу, домой он пришел под утро. До жути уставший и немного опустошенный. Настолько опустошенный, что, несмотря на свои пошатывающиеся ноги, он побрел не спать, а принимать душ и готовить еду. Душ он принял на приятной ноте, его супер поздний ужин, или шибко ранний завтрак сгорел ко всем чертям, едва не устроив пожар. Благо у него на кухне стоял датчик дыма и исправно работающая вентиляция. Больше он на кухню не сунется. Только готовые обеды или замороженные. Стоя в магазине и рассматривая в молочном отделе молоко, мужчина даже не заметил, как к нему сбоку кто-то подошел, поэтому вздрогнул, стоило парню заговорить: – С Новым годом, мистер Фрозен. Эдриан медленно развернулся. – Андерсон… С Новым. А ты чего тут делаешь? – Мама попросила зайти в магазин и купить еды в дорогу. Собираемся с ней навестить отца за остатки праздников. – М-м… Хорошее дело, – мужчина кивнул, протягивая руку и беря пакет с молоком с полки. – Вы так рано уезжаете? – О, нет, – Андерсон качнул головой. – Мы поедем в обед, но я шел от Ханса и по пути решил заскочить в продуктовый. Он как раз открылся. – От Ханса? – Ага. Поздравлял его и принес подарок. – Ты лично приперся к нему домой, чтобы поздравить с Новым годом? – Эдриан зевнул. – Вот тебе делать нечего. – Не с Новым годом, – Андерсон странно посмотрел на преподавателя. – Вы разве не знаете, мистер Фрозен? – Чего не знаю? – У него сегодня день рождения. У Эдриана пакет молока чуть из рук не выпал, когда он услышал слова школьника. За одно мгновение мужчина понял, что проснулся окончательно. – В смысле день… – Он не любит о нем говорить, но, я думал, вам он должен был сказать, – спокойно выдохнул Андерсон. – Просто сегодня всем не до него. – И что? Анна тоже в не самый подходящий день решила на свет появиться. Но это же не повод… – Да, я знаю, – парень его перебил. – Может зайдете к нему и скажете это? Уверен, что вас он послушает больше, чем меня. И кстати… Ханс больше соевое предпочитает. Ну, если вы вдруг уже к нему собирались. – Я… эм-м… Это не то, о чем ты подумал. – Он выкинул инструкцию о пылесосе в окно, а я ведь сам ее писал для него, переводя с другого языка. Так что… Держу пари, когда он понял, что влип, то написал вам. Там нет ничего сложного. Красная кнопка включает, синяя выключает. Зеленая – менять мешки. И в наборе есть куча насадок. Эдриан похлопал глазами. – Но думаю, вы и сами разберетесь. Просто на всякий случай, если и у вас возникнут проблемы. Просто там все подписано иероглифами даже на корпусе. Ладно, мистер Фрозен. Был рад с вами встретиться. Еще раз с Новым годом. Эдриан посмотрел в спину удаляющегося от него парня и запоздало кивнул головой, тихо выдыхая себе под нос: – Да… С Новым… Он поставил пакет с обычным молоком на полку и побрел к отделу с соевым, смотря на разные вкусы, предпочитая взять просто классическое. Эдриан все еще вяло соображая, хоть и больше не чувствуя прежней сонливости, крутил в голове мысль о том, что у Ханса сегодня не просто первое января, а праздник. Явиться к нему без подарка, если бы он не подозревал – было бы нормально, но теперь мужчина знал о событии, поэтому совесть скребла внутри когтями по мягким стенкам, а волки надрывно окупировали мысли, воя там на полную катушку и вызывая еще большую головную боль. Уже подходя к кассе, он думал о том, что можно подарить человеку, у которого и так все есть, и который предлагал купить ему личный магазин со сладостями, а его сестре запросто приобрести машину? Эдриан потер шею и отвел голову в сторону, натыкаясь взглядом на маленький закуток, который находился в гипермаркете, но за пределами продуктового магазина. Прямо там, на кассе, висело то, что было нужно. Поэтому, быстро расплачиваясь за товар и засовывая молоко в пакет, Эдриан, не убирая далеко карточку, прошел вперед, к нужной вещице.***
– Ва-а-ай, и как ты догадался, что это мое любимое? – Ханс мигом открутил крышку и сделал несколько глотков. Он кивнул мужчине головой, чтобы тот шел за ним, и так они оказались на кухне, где прямо посреди комнаты стояла распакованная коробка с вынутой из нее техникой. Вокруг всей этой махины был раскидан пенопласт, который очевидно был внутри картонки, но кто-то просто не умеет все аккуратно распаковывать. Так же, тут и там, валялись насадки, очевидно, о которых упоминал Андерсон. Эдриан оценил весь этот хаос беглым взглядом и протянул руку к столу, подхватывая уже открытую бутылку с пивом и делая несколько глотков. – Ты свинья, – сказал мужчина, когда выпил. – Просто небольшой беспорядок. – Как ты умудрился вытащить весь этот пенопласт? При всем желании… – Эдриан фыркнул и пнул ногой маленькие кусочки в форме шариков. – Вот эти малютки могли оказаться снаружи, только если их самому брать и выкидывать. – О, я так и делал. Эдриан едва ли не поперхнулся, когда собрался снова выпить. – Что? Зачем?! Ханс мягко посмеялся и, убрав молоко в холодильник, опустился на корточки перед коробкой. Он взял в руки несколько маленьких белых шариков и подкинул их вверх, улыбаясь и смотря, как они приземляются обратно на пол. – Это весело. – Ты что, кошка? Может, тебе еще лазерной указкой на стенку посветить? – А еще! – Ханс не прекращал улыбаться, не обращая внимание на недовольный тон в свою сторону. – Я залезал внутрь коробки. Ты только представь, я там целиком помещаюсь! Туда даже еще второй может уместиться. Пошли, залезем вместе. Когда Янг схватил старшего Фрозен за руку тот даже не сразу понял, что от него хотят, но когда рыжик уже наполовину стоял в коробке и старательно утаскивал его за собой, Эдриан спохватился и вырвал руку, отталкивая от себя выпускника назад. – Я что, похож на ребенка? – Нет, но это так прикольно. Никогда раньше не залезал в коробки. И подтверждая свой полностью уверенный настрой, Ханс погрузился в картонку целиком, поднимая руками за края крышки и закрывая себя там изнутри. Эдриан сделал очередной глоток, пока наблюдал за этой картиной. – Тут темно. – Выкинуть бы тебя вместе с этой коробкой. Ханс хихикнул, а потом произнес плавным и заговорщическим тоном: – Я знаю, ты хочешь ко мне… Тут действуют свои законы. – Ага, законы тупости. Вылезай и смотри сюда. Я покажу, как пользоваться пылесосом. Ханс мигом подчинился. Правда, он не стал вылезать совсем. Просто открыл коробку и повис на одной из ее сторон, той что ближе всего стояла к Эдриану, который уже на корточках был возле пылесоса и вынимал из него шнур, вставляя тот вилкой в розетку. Когда мужчина показал, как работают главные кнопки, пропуская остальные, которые были расположены по всему корпусу и представляли из себя маленькие и черные квадратики, рыжик понял общий принцип. Он вылез наружу, и оставил Эдриана стоять на кухне одного, пока убирал пылесос в укромное место, на самом деле он просто запихивал его на балкон, постоянно возвращаясь назад и подбирая вываливающиеся из пакета насадки. Эдриан, наблюдая за этим, только головой мягко покачал и усмехнулся. Даже в такой ситуации, когда у парня все валилось из рук, он продолжал бормотать себе под нос, мило улыбаться и постоянно что-то выкрикивать Эдриану. Иногда мужчина подумывал заклеить ему рот скотчем. Хотя вряд ли тот продержался бы дольше минуты. Все еще слушая копошения на балконе, допивая бутылку с пивом и приходя в себя, старший Фрозен качнул головой и произнес: – Почему ты не сказал мне? Судя по звуку у Ханса из рук вновь что-то вывалилось, но несмотря на это рыжик показался перед мужчиной в полный рост спустя мгновение, как тот озвучил вопрос. – Не сказал что? – У тебя сегодня день рождения, – возмущенно пробормотал Эдриан. – Если бы не столкнулся с Андерсоном в магазине по чистой случайности, как дурак бы пришел, помог и ушел, так и не поздравив. Ханс отмахнулся. Эдриана этот жест мало порадовал. – Почему не сказал? – Не говори таким возмущенным тоном, – хмыкнул рыжик. – Ты мне про свой тоже не говоришь. – На то есть причины. – Логично посудить, что и у меня есть на то причины. – Да ну, и какие? – Эдриан поставил пустую бутылку на стойку позади себя. – Просто что выпало все на тот день, когда все на утро бухают, или опустошают желудок? Ханс вздохнул. – Это просто день рождения, – он поднял глаза на Эдриана. – Я не считаю этот день шибко большим праздником, даже не смотря на свое совершеннолетие. Меня в него всегда только мама поздравляла. Эдриан нахмурился. – А отец? – А он забывал. Круто, да? Мужчина поджал губы. – Ты только поэтому? – Да не важно почему, – Ханс снова отмахнулся и облокотился спиной на барную стойку, пиная ногами остатки пенопластовых шариков. – И это, и что день дурацкий, и что никогда и никто не дарил чего-то от чистого сердца. Можно подумать, что, если я ребенок, я обязательно хочу получить дохрена игрушек и, как заведенный, играть в них сутки напролет. Могли просто обнять, уже куда лучше. Эдриан фыркнул. Ханс повернулся к нему. Он хотел показать ему язык и сказать, что-то насчет того, что да, даже если он родился у богатеньких родителей и тратит сейчас их деньги налево и направо, то это не значит, что в детстве он был шибко избалованным. Но так и застыл, видя перед собой руку, в которой висел брелок. Маленькое металлическое колечко, в котором на двух отдельных карабинчиках крепились кролики на серебристой цепочке. Ханс в прямом смысле дар речи потерял. Они немного покачивались, должно быть Эдриан протянул руку не плавно, а выставил ее рывком. Если бы кто-то зашел в комнату прямо сейчас, то мог бы сказать, что мужчина с помощью, покачивающихся из стороны в сторону, маленьких белых кроликов гипнотизирует рыжика. Эдриан и сам замялся, когда Ханс вылупил глаза на брелок и резко замолчал. – Я… Эм-м… Я не знал, что купить, ясно? – выдохнул он. – А ты сам шлешь мне их постоянно, и я просто случайно заметил отрытый ювелирный, и они там висели рядом с кассой. И… это не дешевое железо, так что со времен оно не почернеет, и… Если не нравится, у меня сохранился чек, я могу вернуть и… Эй! Т-ТЫ ЧЕГО?! Ханс слушал этот поток слов и слушал, пока не нашел в себе силы двигаться и просто не сдержался, кидаясь на мужчину напротив. Удержал он себя только в самый последний момент, поэтому губы лишь слегка мазнули щеку, а сам он застыл, обнимая Эдриана и утыкаясь ему лицом в плечо. На старшем парне был надет теплый темно-синий мешковатый свитер, поэтому не удивительно, что Янг сжал мужчину еще сильнее в руках. Было слишком тепло, мягко и приятно, а от волос Эдриана пахло мятным кондиционером. Как тут сдержаться и не прижаться сильнее? Правда, силу он, видимо, действительно плохо рассчитал, потому что все сжимал руки на чужой талии и предплечье сильнее и сильнее. – Ханс… Ханс! Задушишь! – Еще пять минуточек… – Через эти пять минуточек я буду с синими губами на полу лежать! – Я сделаю искусственное дыхание. – Ханс! Отпусти меня! Ханс разочарованно выдохнул, но все-таки послушно ослабил хватку, а потом подхватил брелок из чужой руки, касаясь подушечками своих пальцев других, отчего они тут же дрогнули и разжали украшение. Эдриан смотрел на то, как парень перед ним вертит подарок в ладонях, трогает, проводит по гладкой поверхности зверушек кончиками пальцев, и искренне удивлялся, что рыжему настолько понравилась безделушка. Вообще-то Эдриан полагал, что Янг посмеется, и он бы подхватил смех, да и сказал бы, что это шутка, а настоящий подарок он получит потом. – Это так мило, – тихо выдохнул Ханс, продолжая гладить одного из ушастиков. – Держи. Старшеклассник отстегнул одного кролика с кольца и протянул его за карабинчик Эдриану в руку. – Мне? – мужчина заторможено разжал ладонь. – Почему мне? – Потому что их тут два, – Ханс, улыбаясь, поднял брелок и показал рукой на своего оставшегося кролика. – У этого на ушке черная ленточка, а у того, что я дал тебе – красная. Красный, это, конечно, не рыжий, но цвета довольно близкие. Таким образом, мы их поделим, и я буду у тебя, а ты у меня. Эдриан вздрогнул, потом напрягся, потом нахмурился, а потом и вовсе хотел, как кошка, выгнуть спину и вздыбить на ней волосы. – К-как-то эт-то странно звучит… – хрипло пробормотал он себе под нос, пряча глаза и смотря на что угодно в комнате, лишь бы не на Ханса. – А по-моему символично. – Я н-не… – Да ладно тебе, ты у меня в телефоне вообще подписан просто кроликом. – Кем?! – Смайлик кролика, – Ханс весело пожал плечами, а потом развернулся к холодильнику, засовывая по дороге своего ушастого в карман. Эдриан остался стоять в полном ступоре, переваривая только что полученную информацию. В нем грелись две мысли, и первая (и самая хорошая) – это развернуться и убежать отсюда куда подальше, выкинуть этого кролика с красной ленточкой, которую он даже не заметил, когда покупал, и больше никогда в жизни не видеться с Хансом, а вторая – просто принять все сказанное, как должное, и оставить подарок при себе. – Раз уж ты сегодня такой хороший и добрый, я думаю, мы можем поесть торт и посмотреть какой-нибудь новогодний фильм. – Ч-чего? – Эдриан встряхнул головой, отгоняя поток мыслей и смотря, как парень достает большой торт из холодильника. Тот был полностью запакован, поэтому Ханс кивнул ему головой в сторону дверцы, рядом с которой мужчина находился почти вплотную. – Торт. Подай мне нож, пожалуйста. Эдриан моргнул и все-таки засунул кролика себе в карман, ткань на котором сразу же будто загорелась, и Фрозен мигом захотел его оттуда выкинуть, но потом понял, что это немного не вежливо и… это всего лишь кролик на подвеске, а не какое-нибудь кольцо с предложением руки и сердца. Все же друзья носят парные вещицы, в конце концов, поэтому, уже доставая и беря нож в руки, он спокойно выдохнул. Да и оставлять Ханса одного, отказываясь от торта, в его день рождения, Эдриан вообще счел каким-то предательством. – С чем торт? – С карамелью, – улыбнулся рыжик, начиная распаковывать сладость и разрезать ее, выкладывая на уже приготовленные тарелки. – Ты разве любишь карамель? – Нет, – Ханс улыбнулся еще сильнее. – Ты любишь. Эдриан прыснул, начиная смеяться. – Ну, ты и дурень. Зачем покупать то, что не любишь ты, но любят другие? Ты решился заделаться в Мать Терезу? – Ты разгадал мой план. – Мда… – Эдриан покачал головой, а когда перед ним оказалась тарелка со сладостью, сами они переместились в гостиную на диван, а на экране уже шла новогодняя комедия, где все в телевизоре бегали и пытались поджечь Санту, он откинул голову на спинку и спокойно выдохнул: – А ты ведь можешь вести себя нормально, если захочешь. Ханс, который сидел по о бок с целым кусом торта, к которому он даже не притронулся, и со стаканом молока в руке, повернулся к мужчине и улыбнулся, видя как тот доедает уже вторую порцию. – Хочешь еще? – А? – Эдриан дожевал остатки, проглатывая сладость. – А ты разве не хочешь? – Я знаю, что ты сладкоежка. Ешь, – рыжик дал ему в руки свою тарелку. – Как это называется... Хозяину приятно, когда рады его гости? – Хозяину приятно, когда он сам готовил. – Я его готовил. – Врешь, – Эдриан засунул в рот вилку. – Он был запакован, да и на вкус слишком хорошо, чтобы быть домашним. – Я польщен, – Ханс улыбнулся еще шире. – Я запаковал его, чтобы принести после каникул в школу. – Ты… Погоди… Я ем то, что должен был есть твой класс?! Ханс засмеялся, видя растерянно и испуганное лицо перед собой. – Не беспокойся, – хихикнул рыжик. – Ты ешь то, что должен есть ты. Пока я был дома и мне было нечего делать, я готовил. Это расслабляет. Я сделал один для тебя, один для Андерсона и его мамы, другой для своей мамы и еще один на Эльзу, Рапунцель, Анну и Джека с Флинном. Эдриан присвистнул, когда дожевал. – Серьезно? – Серьезно. – Ты… молодец. – Спасибо. – Нет, правда, молодец, – Эдриан опустил голову, смотря на тарелку в руках. – Это безумно вкусно. Ханс мягко засмеялся, отводя глаза в сторону. – Продолжишь так хвалить, и я начну краснеть. – Пфф… А ты умеешь? – Умею, кстати, раз уж ты говоришь, что так вкусно, дай и мне кусочек. Ханс потянулся, чтобы отобрать у мужчины вилку, но тот увернулся и подтянул торт к себе. – Вот еще. Это все мне. – Хей! Но это нечестно! – Ты сам пять минут назад отдал это мне. Все честно. Ханс ухмыльнулся, решая воспользоваться проверенным методом. Он одним махом осушил остатки молока в своем стакане и поставил его на пол, сам подползая к Эдриану с одной стороны вплотную и опуская голову тому на плечо, выдыхая прямо на ушко: – Вкусно тебе? – Что ты знаешь о понятии личного пространства? – Впервые слышу. – Оно и видно. Отодвинься от меня, – Эдриан напрягся, когда чужие губы почти коснулись мочки уха. – Ты мне прямо в ухо дышишь. Это неприятно. – Тебе было бы приятно, если бы я сделал с ним что-то другое? – Что за хрень ты несешь? Завязывай с этим. – Вечно тебя надо поить до беспамятства, чтобы что-то обломилось, – прошептал Ханс. – Чего? – Полежи со мной. – Ч-чего?! – Эдриан закашлялся, из-за того что подавился, и старшеклассник заботливо постучал того по спине, отставляя в сторону тарелки и вилки, которые были в их досягаемости. Как только мужчина смог снова нормально дышать, то немедленно развернулся к Хансу и одарил того испепеляющим взглядом. – Завязывай, я тебе сказал. – У меня день рождения, ну полежи со мной. – В смысле полежать с тобой?! – О, – улыбнулся Ханс. – Я покажу. И с этими словами он просто взял и навалился на мужчину сверху, придавливая того к дивану, а сам удобно расположился у него на груди, закидывая левую ногу с рукой поперек тела и обнимая, таким образом. Эдриан даже дыхание задержал, в то время как сердце в груди билось, словно заведенное, а руки сами собой сжимались в кулаки и хотели дать в лицо то ли от переизбытка злости, то ли от переизбытка стыда и смущения, которое он сейчас испытывал. – Что ты делаешь?! – Господи Боже, да расслабься, когда стану насиловать, тогда можешь начать сопротивляться. – КОГДА СТАНЕШЬ ЧТО?! Ханс затрясся на нем в попытке скрыть рвущийся наружу настоящий хохот, и только спустя минуту более менее спокойно произнес: – Я пек сутки напролет и почти не спал в последние дни, тут еще Андерсон с этой дурацкой пылесосалкой. Ты разве не знаешь, что некоторые люди, когда спят, любят обниматься во сне? – Я тут при чем? – Окей, – Ханс резко отстранился от него, из-за чего Эдриана обдало прохладой. – Тогда выключи телевизор, как досмотришь и захлопни дверь, как соберешься уходить. Я собираюсь вздремнуть. С этими словами старшеклассник резко переметнулся на другой край огромного дивана и укрылся там пледом, делая вид, что уснул. – Да брось, – Эдриан приподнялся на локтях, смотря на рыжую макушку. – Ты что, обиделся? Ханс что-то неразборчиво пробормотал. Видя подобную картину и совмещая в себе все действия, которые подросток устроил за последние несколько минут, Эдриан вдруг жутко захотел рассмеяться. Да рыжик же вел себя, как самый настоящий ребенок, которому не дали любимую конфетку. Складывалось полное впечатление, что когда Ханс был маленьким, то именно так он и поступал, если кто-то не смел выполнить ту или иную его просьбу. Хотя, может, Эдриан и ошибается. Может, Ханс приобрел подобные заскоки только с возрастом, а в младенчестве вел себя совершенно адекватно. Но так или иначе, мужчина приставил руку ко рту и громко рассмеялся, заставляя Ханса показать глаза из-под пледа. – Что смешного? Наблюдая перед собой эту надутую и недовольную моську, Эдриан захохотал на полную катушку. – Пха-ха-ха-ха, о мой Бог, да ты серьезно обиделся! Обиделся, что тебя обделили обнимашками! Ханс фыркнул и, закатывая глаза, спрятался обратно. Однако смех так и не стих, что порядком раздражало младшего парня. – Хорош ржать надо мной. – Аха-ха-ха-ха-ха! Маленький ребенок, ты себя… аха-ха-ха-ха… со стороны вообще видел? Ханс в очередной раз только цокнул, собираясь закутаться в одеяло с головой, но уже буквально через секунду что-то мощное одним движением дернуло его в другую сторону, а в следующий момент, парень сам не понял как, но он уже лежал сверху на Эдриане, которые все еще, не заканчивая, смеялся, разве что с куда меньшей силой. – Придурок, мелкий. Господи, какой же ты придурок, – мужчина откинулся на подушку и положил руку между лопаток выпускника. – Что с тобой делать? Ну ладно уж, лежи. Ханс хмыкнул, укладываясь поудобнее. Конечно же, он придурок. Потому что зная, что обречен в конце на разбитое сердце, все равно хочет попытаться.