Ты не гей? Исправим!

С легким насвистыванием парень шел к полицейскому участку. Погода стояла солнечная. На небе нельзя было увидеть ни единого облачка. Август выдался действительно чем-то потрясающим. Потрясающе отвратительным, если говорить начистоту. Где вы видели такие жаркие погодные условия в этом месяце? Что зима наступила поздно, что лето точно так же не хотело уходить. А ведь всем давным давно хотелось насладиться приемлемой температурой и влажностью, а не подобным солнцепеком завершающего летнего сезона. В руке у рыжика тряслась коробка. Она была обычного бледно-серого цвета. Ничем не перевязана и не упакована на грани отметки люкс. Но то, что было внутри у этой коробки, гораздо важнее, чем ее внешняя оболочка. Как только под ногами показались ступеньки, Ханс в два счета летящей походкой взбежал по ним. С одной ноги на другую, пританцовывая и продолжая прокручивать в мыслях эту надоедливую песню, которую вчера вечером парень услышал по ящику. Крутили новости, а после началась заставка сериала, и пошло поехало. Создателей подобного дерьма стоит посадить за решетку. Вот кто самые настоящие преступники. Мало того, что они снимают и показывают не пойми что, так еще и саундтреки подбирают такие, что теперь приходится вечно произносить их в голове. Они, как будто смеются над тобой, злобно потирая ладошки и приговаривая: «Ха-ха! Ты не смотрел наше мыло? Не беда! Зато оно теперь будет тебя преследовать до конца этого месяца в каждой заигравшей вблизи мелодии!». Поистине великое зло. Ханс открывает дверь с легкостью одной рукой и быстро ныряет внутрь помещения, наконец, ощущая долгожданную прохладу. На нем обычная растянутая черная майка. На шее позвякивающе бренчат и перекатываются несколько цепочек. Волосы подвязаны красно-белой повязкой, чтобы не сильно потели, а на ногах обычные потертые джинсы с дырками да парочка стареньких кед. Ничего изысканного, но смотря на себя в зеркало перед выходом, парень усмехнулся и подумал, что уж сегодня-то должно выгореть. Эдриан настоящая недотрога. Но и Ханс не из робкого десятка. Когда он в последний раз чувствовал такое возбуждение от того, что его посылают уже в… двадцать пятый раз подряд? Честно слово, теперь это уже дело принципа. Дело принципа, и, пожалуй, его действительно появившейся симпатии к этому мужчине. Что сказать, но в глубине души, смотря на ворчащего Эдриана, который материт его и отбивает подзатыльники во все части тела, в груди расплывается какая-то странная успокаивающая теплота. Ханс оказывается и не представлял раньше, что он немного мазохист. Он усмехается и двигается вперед, прикрывая глаза и создавая полное впечатление, что он чувствует себя здесь, как рыба в воде. Хотя на самом деле коленочки все же подрагивают. Он буквально недавно был обычным подростком. Только-только перешел рубеж и стал взрослым по закону лицом. Так что ничего удивительного нет в том, что ему немного страшно. Возвращаться домой и придумывать новые планы по поимке этого длинноволосого красавца начинает надоедать, и надежда, хоть и призрачная, все же становится меньше. Но сегодня Ханс не хочет сменять улыбку на кислую мину, поэтому даже когда Микки останавливает его привычным жестом, он не убирает довольную лыбу, а лишь растягивает уголки губ еще шире. – Опять ты? – скучающе протягивает парень в форме. Микки у них что-то вроде стажера. Его еще не отправляют на крупные дела, а в свободное время заставляют сидеть на посту и смотреть, кто входит и выходит из участка. В случае какой-то непредвиденной ситуации он сможет задержать нападающего или подозрительного типа, но разве такие могут добровольно сюда сунутся? Поэтому большинство времени на посту Микки скучает и занимается разгадываем очередного кроссворда. По пятницам это иногда бывает судоку. Одно хорошо для Ханса. Микки большой любитель набить живот. И еще… Микки сладкоежка. – Завязывай ты с этими походами, друг, – усмехается старший парень. – Эдриан опять будет только орать, что ты отвлекаешь его от работы. – Разве это не прекрасно? Кричит, значит уже что-то чувствует, а вот если бы совсем игнорировал, я бы действительно расстроился, – улыбается рыжик. – Кстати, ты, я гляжу, подкрасился? Тебе идет. – Да-а-а… Хоть ты заметил. Мик улыбается и подхватывает кончики своих волос. Они у него не слишком длинные, но каре он стричь короче не хочет, зато очень часто экспериментирует с цветом. В последнее время это фиолетовый, но теперь кончики отличаются. Кажется, совсем недавно он обновил их и сделал переход градиента в розовый. Смотрится действительно красиво. Если бы Хансу не нравились ворчащие мужики, то он бы определенно остановил свой выбор на этом парне. Микки не слишком старше его, он высокий, худой, даже несмотря на все калории, которые поглощает, а еще Мик довольно не конфликтный человек. Любой бы оторвал его с руками и ногами, но почему-то парень все еще ходит холостым и даже подружкой не обзавелся. Пока они разговаривают, полицейский уже принимается распаковывать свои эклеры. Собственно это именно поэтому Ханс зашел за ними в магазин. Что-то вроде пропуска. Если хочешь пройти дальше стойки – ты должен быть либо полицейским и работать в этом участке, либо обычным подсобным рабочим, который закреплен за этим участком, либо нарушителем порядка и тебя посадят в обезьянник в этом участке, либо ты должен уговорить, чтобы тебя пропустили. А Ханс умеет уговаривать. Именно поэтому рыжик уже спустя пару минут проходит дальше постового пункта, оставляя парня с кремовой и сладкой любовью всей его жизни, а сам, насвистывая, двигается дальше. Ему нужна последняя дверь справа. Эдриан обычно сидит там. Он и Чэн занимаются делами, которые связаны с обычным вандализмом, не потому что они неумехи и пока еще не проявили себя, а потому что в последнее время рук не хватает и приходится перенаправлять людей на другие задания. У Эдриана и Чэна большой срок службы и очень хорошие рекомендации. И черт бы побрал Ханса, но у него буквально может встать просто от этой информации. Твой будущий парень не просто красавчик, но еще и тот самый принц, который может тебя защитить. Любая девчонка от этого заплачет от счастья. Все, как в ее мечтах. Ханс, конечно, не девчонка. У него внушительный агрегат между ног и статная и атлетичная фигура молодого бойца, но даже он не способен скрыть своих эмоций. – Приветик! – Опять ты! Я же сказал тебе скрыться с глаз моих и больше не появляться в стенах этого здания! Иначе, я самолично запру тебя еще на пятнадцать суток! Эдриан отбрасывает папку с документами на стол, а сам начинает пыхтеть и яростно прожигать Ханса взглядом. Чэн, сидящий за столом, поднимает глаза и кивает головой, салютуя ладонью. – Привет, приятель. Снова пришел сюда очаровывать собой наших сотрудников? Ханс нахально скалит зубы и плавно делает шаг вперед, оказываясь в кабинете. Он подходит ближе к Чэну и пожимает ему руку, а потом двигается к Эдриану, но тот, уже зная на что способен этот парень, отшатывается в сторону и для защиты себя и своего достоинства берет в руки вазу. – Еще один шаг, и я ее в тебя запущу! Ханс смеется и поднимает обе руки кверху, прикрывая глаза. – Не подхожу, не подхожу! Чэн качает головой, а потом заканчивает свою писанину и отправляет новое дело в стопку к остальным завершенным. – Много работы на сегодня? Как там Лэсли? – Ханс подходит к его столу, пока большая бука не теряет бдительность и внимательно следит за каждым его шагом. – О, он передавал тебе привет, – отвечает Чэн. – Работы всегда мало не бывает. Если бы можно было как-то воздействовать на этих ребят, но им ведь даже исправительные работы на пользу не идут. Вот и приходится заставлять проходить все круги ада по новой. Разве что… Хорошо, что они хотя бы взрослеют. Если не прекратят свои хулиганства, то с наступлением нужного возраста их ответственность возрастет, и им можно будет дать условный срок. Может быть, это на них немного повлияет. А ты как сам? Прошел через Мика с помощью эклеров? – О да, с заварным кремом! – Ханс кивает. – Он их просто обожает, я запомнил. – Хах, – Чэн улыбается, поправляя волосы. – Тебе бы за ним начать ухаживать. А не за этой бестолочью, которой на тебя по барабану. – Думаешь? Микки, конечно, хороший парень, может быть, при другом раскладе, я бы попытался, ведь у него очень покладистый характер. – Я тебе давно говорил к нему присмотреться, вообще-то… – Чэн подмигивает. – Как-то раз я слышал от него, что он очень хорошо о тебе отзывается. Да и он полностью свободен. У меня закрадывалась идея, что этот парень даже не начинает встречаться с кем-то еще, потому что ждет, когда ты окончательно разочаруешься в нашем старикане. – Эй! Чэн и Ханс поворачиваются на голос Эдриана. – Этот старикан стоит прямо позади вас и слышит каждое ваше слово! Можно проявить чуть больше уважения, а?! Эдриан фыркает и принимается распаковывать новую бумагу из упаковки, запихивая ее в большой принтер, а Ханс посмеивается и шепчет, вставая со стула. – Ревнует… – Не то слово, – прыскает Чэн и так же встает из-за стола. Хьюго идет к двери, держа в руках ксерокопию плана здания для следующего задания оперуполномоченных, которые начальник выслал по почте и просил факсом переправить в северный участок, поэтому уже спустя мгновение двое мужчин остаются одни. Эдриан не обращает на это никакого внимания, пока не чувствует присутствие чужого тела позади себя. Он вздрагивает, когда мальчишеская рука оказывается опущенной прямо на его живот, а теплая грудная клетка плотно впечатывается в его собственную напряженную спину. Каждый мускул в его теле каменеет, а на лицо опускается тень. Ханс принимается бессовестно жаться к нему изо всех сил, видимо, предполагая, что, таким образом, их тела могут слиться в единое целое, и у мужчины больше не будет отговорок его отталкивать. Его губы опускаются на шею и оставляют несколько небольших поцелуев, пока Эдриан лихорадочно соображает, что ему делать. Остановить этого нерадивого малолетку не так-то просто. Ладно, если бы еще по физической силе он уступал, так ведь Ханс, собака такая, даже слегка сильнее его самого. Быть изнасилованным особо не хочется, поэтому Эдриан вздыхает и спокойно произносит: – Отошел на два метра. Слышится тихий смешок, после чего Эдриана сразу же кусают за шею. – А то что?.. – Коленные чашечки тебе травматом прострелю. – Ва-ай, какой ты грубый, Эдриан, – хнычет Ханс. Он больше не решается пустить в ход свои губы, или, не дай боже, язык, но все так же продолжает стоять, плотно прижавшись к мужчине всем телом, не желая его выпускать из объятий. Так обнять Эдриана выходит примерно один раз в неделю. И вот теперь, какая удача. Неделя еще не подошла к концу, но почему-то небеса бывают милосердны, и Ханс пристраивается так к нему уже третий раз за эти семь дней. Поистине великое чудо, разве Янг может позволить этому прекратиться? Большая бука, наконец, постепенно начинает оттаивать. А может быть, из-за постоянных разговоров с Чэном о том, что ему стоит переключить свое внимание на Микки, потому что Хьюго жаль, что Ханс так загоняет себя и причиняет боль молодому неокрепшему сердечку? В любом случае… Ничего Ханс делать не собирается. И разжимать сейчас руки тоже. Даже когда Эдриан не успевает ничего сделать, и Чэн возвращается обратно, Ханс все еще стоит прилипшим к нему. И его вообще при этом ничего не смущает. – Да отвали ты от меня! Ханс! Руки убери! – Но, Эдриан! Ты такой мягенький, что тебя так и хочется пообнимать, а вся твоя злоба настолько прыщет, что тебя хочется погладить по голове, как взбесившегося котенка, которого не догладила мама-кошка, – ноет рыжик. Чэн прыскает в кулак на заднем плане, и это бесит Эдриана еще больше. Его друг и напарник не просто не помогает ему, он спускает все этому малолетке с рук и даже, более того, кажется, полностью на стороне врага и наслаждается представлением! – Чэн! Ты-то хоть будь на моей стороне! Отцепи его от меня! Нам надо работать! – Отцепить? Дай подумать… – Чэн смеется и делает к ним несколько шагов. – У тебя не так много работы, а посмотреть на такое шоу в нашем скучном режиме дня дорогого стоит. – Твоего друга насилуют у тебя на глазах, а ты говоришь, что это избавляет тебя от скуки? – Ханс, ты не будешь его насиловать? – Не буду. – Вот видишь, – улыбается Чэн и снова садится за свой стол, делая несколько глотков из кружки с остывшим кофе. – Парень просто хочет тебя пообнимать, что в этом такого? – Пообнимать?! Эдриан раздражается больше, ведь рука рыжика, мать его, не просто обнимает. Она медленно опускается прямо под пряжку брюк и начинает поглаживать через трусы! Ни стыда, ни совести! И это в современном мире кто-то еще додумался называть просто объятиями?! Эдриану срочно нужно досчитать до десяти, чтобы успокоиться, но Ханс лишь улыбается и вновь принимается домогаться его, оставляя дорожку поцелует от шеи до ключицы. Кажется, цифры тут явно не помогут. Эдриан дергается в стальной хватке, хотя это мало как ему помогает. – Эй, парни. Там на почту пришло письмо, что к вам хотят перевести новенького, – Микки заходит в офис, откусывая кусок от эклера и пофигистическим взглядом смотрит на открывшуюся картину. – О… А вам тут весело. – Мик! Забери его! Он тебе нравится, а мне надоел! Микки наклоняет голову немного в бок, но встречаясь с немигающим взглядом Ханса, который отрывается от Эдриана и спокойно отходит в сторону, пожимает плечами. – А чего его забирать-то? Он сам от тебя отошел. Эдриан благодарит всех тех, кому он только что мысленно возводил молитвы, и отряхивает одежду, поправляя рубашку и снова заправляя ту в рабочие брюки. Ханс вальяжно закидывает свои ноги на его рабочий стол, Микки щебечет с Чэном, а потом подходит к рыжику и начинает спрашивать о чем-то его. Эдриан снова возвращается к работе. Это продолжается уже не в первый и не в последний раз, но Ханс, как упрямый баран, прет напролом и не желает сдаваться. Его почему-то иногда только останавливает Микки, который заходит в пикантные моменты, и Ханс отступает. Эдриан разбирает бумаги в шкафчике в самом дальнем углу и смотрит на свой стол, где они все еще продолжают разговаривать. На самом деле, Хансу бы действительно больше подошел этот парень, нежели он сам. С какой стороны не посмотри, да и выглядят они вдвоем куда более гармонично. Эдриана уже не переделать. Эта грубость часть его самого, а вот Микки куда более уравновешен и покладист. Возможно, уловки Чэна насчет того, что Хансу стоит присмотреться к другому и сменить свой объект обожания действуют. Иначе, отчего тогда он прекращает тисканья только в те моменты, когда этот стажер появляется на горизонте? Эдриан неосознанно закусывает губу и хмурит брови. Его рабочий день продолжает идти, и под конец он чувствует, как головная боль окупировала виски и беспощадно стучит по ним изнутри. Чэн собирается домой пораньше, потому что у них с Лэсли годовщина, и поскольку Эдриан хороший друг и понимающий человек, он машет ему рукой и отпускает, а сам остается доделывать остатки. Ханс все еще крутится у них в участке, переманивая к себе все внимание. Сперва он болтается с Микки, а потом, когда у того заканчивается обеденный перерыв, и он возвращается на пост, то рыжик мчит к Чэну. Но сейчас Чэна уже нет, и он ошивается в соседних кабинетах. Хансу легко находить общий язык со всеми. Будь то их престарелая уборщица, или женщина из бухгалтерии, которая кричит на всех и воет белугой. Стоит Хансу появится в ее поле зрения, как гнев сменяется милостью, и на лице появляется улыбка. В уголках ее глаз давно скопились морщины, и должно быть женщина просто находит отдушину, разговаривая с милым молодым пареньком, которого пытается заинтересовать. Жаль ее расстраивать, но потом Ханс идет в другой отдел и болтается там. Он независим от Эдриана и, конечно же, не вьется вокруг него все двадцать четыре часа в сутки. Он не глупый и понимает, что подобные вещи на работе в течение нескольких часов подряд делать просто-напросто запрещено. Поэтому он и уходит, оставляя Эдриана со своими делами, но появляется сразу же как только Эдриан садится отдыхать. Он встает позади него и опускает руки на напряженные плечи, делая массаж, а потом садится рядом и опускает голову на плечо. Его рука запутывается в черных, как смоль, волосах, и он подолгу может вот так просто мурчать и перебирать пряди. Волосы у Эдриана длинные и шелковистые, они скользят меж пальцев и плавно ложатся ему на плечи и вдоль спины. В моменты, когда старший мужчина не бурчит, Ханс прекрасно видит насколько тот хороший. Просто его вспыльчивость это побочный эффект от работы и, возможно, от воспитания. Эдриан не особо любит проявлять чувства на публику. Чэн рассказывал Хансу, что с его девушкой, с которой они встречались еще, когда Эдриан только-только пришел в участок, он даже не обнимался при коллегах. А тут появляется неугомонный рыжик, который чуть ли не трахает его на глазах у всего отделения и даже глазом не моргает. Когда Эдриан убирает последнее дело в стопку и тяжело вздыхает, Ханс снова оказывается рядом с ним и в этот раз зажимает его в углу. – Опять… Вот ведь пристал, как банный лист… Ханс, у меня голова болит. Время уже позднее, вали домой. – Поехали к тебе. Эдриан едва ли не выплевывает всю слюну, которая скапливалась во рту за целый день. Его тело напрягается, а голова резко разворачивается назад. – Куда, прости? – К тебе. – А ты ничего не перепутал? Я тебе кто, чтобы ты так ко мне напрашивался? Ханс ничего не отвечает, но он не отходит и все еще зажимает Эдриана в углу, давя грудью на его спину и упираясь своим пахом в задницу. Мужчина буквально теряет дар речи, когда чувствует заметную выпуклость, и волосы на затылке встают дыбом. – Ты спятил?! Ты когда возбудиться успел?! – Мне не надо много времени, – посмеивается рыжик. – Просто фантазировал, как беру тебя в душе. – Меня? Пха-ха-ха… – Эдриан откровенно в панике. – А с чего ты взял, что это ты у нас тот, кто будет подающим, а? Я в этой жизни не собираюсь ни под кого ложиться, чтоб ты знал. Ханс ведет рукой вниз и забирается ей под рубашку, его пальцы скользят плавно к груди, и он несколько раз специально обводит соски по краям, заставляя тело Эдриана покрыться мурашками, а его самого нервно сглотнуть. – Ханс… Прекращай… – Видел бы ты себя со стороны, еще бы подивился моей выдержке. Руки никуда так и не уходят, Ханс продолжает оглаживать мужское тело. Его кожа мягкая, теплая, упругая. Мышцы перекатываются под умелыми ласками, и Ханс действительно не понимает, как еще держится. Эдриан позволяет вытворять с собой такие вещи, а потом делает вид, что ничего не будет, и Хансу ничего не светит? Да он похоже действительно издевается. Если бы Ханс просто позволил бы себе так прикоснуться к Чэну, то уже сидел бы в больнице со сломанными пальцами. Янг и не подумает отступить. Эдриан дрожит сильнее, когда вторая рука, которая до этого поглаживала его бедро, расстегивает ремень на штанах и быстро ныряет под ткань боксер, опускаясь точно на член, обхватывая разгоряченную плоть и начиная плавно надрачивать. Одно движение вверх, другое вниз. Эдриан чувствует, что его колени подгибаются. Приходится быстро закрыть рот рукой, чтобы не выпустить жалкий стон во весь голос. Да что с ним такое. Он сам не понимает, какого черта позволяет этому засранцу. Он же никогда особо и не пылал любовью к мужчинам. И никогда не замечал, как засматривается на их подтянутые тела. Ему всегда куда более симпатичным казалось хрупкое девчачье тельце с этими аккуратными ножками, тонкими кистями, плавно вздымающейся грудью и милым личиком с обворожительной улыбкой. И вот тебе раз. Докатился до того, что стоит посреди своего рабочего места и позволяет себе обжиматься с парнем, который практически ничем не уступает ему по комплекции. Да не просто обжиматься, это уже, откровенно говоря, можно назвать полноценной прелюдией. Еще не хватало, чтобы Ханс опустился перед ним на колени и принялся отсасывать. К счастью, Эдриана спасают шаги в коридоре, и он резко приходит в себя, отталкивая Ханса в сторону и быстро поправляя всю свою одежду. Микки заглядывает к ним в кабинет. – Ханс, а ты не… О-о… – речь прерывается, когда он понимает, что тут происходит, и почему оба такие растрепанные и так тяжело дышат. – Извините, что помешал, я просто- – Нет. Все в порядке, – четко говорит Эдриан и приглаживает волосы. – Ты сегодня за старшего. Закроешь офис. Я пошел. Ханс дергается в его сторону. – Что? Куда? Посто- Эдриан быстро проносится по кабинету, захватывая свою сумку со стола и, уже оказываясь в проеме двери, обходит Мика и опускает тому руку на плечо: – Хотел с ним поговорить? Говори. Ханс наблюдает за тем, как Эдриан опять ускользает от него и стискивает зубы, собираясь действительно зарычать, как собака. Микки усмехается и облокачивается плечом на стенку офиса, скрещивая руки на груди. – Мда-а, Хансик… Снова тебя оставили с носом. А ведь Чэн прав, – улыбается парень. – И не надоело тебе? – О чем ты? – Да о том, что ничего тебе с этим ворчуном не светит. Натурал он. На таких западай, не западай, а потом все равно убежит. Я же хотя бы би, так что… Ханс усмехается, вопросительно изгибая бровь и засовывая руки в карманы. – О, неужели, ты взаправду на меня запал, Мик? И Чэн это не выдумал? А я-то решил, что он просто, таким образом, пытается заставить Эдриана приревновать. – И с чего бы Чэну это делать? Он сам попался на Эдриана, ты же знаешь. Все, рано или поздно, попадаются на Эдриана, а потом остаются с носом и переключают свое внимание на других. Лэсли вовремя появился, и теперь они более чем счастливы. Почему бы тебе не попытать удачу со мной, пока еще все не слишком поздно? – Поздно? Микки отталкивается от стены и подходит к рыжику практически вплотную. Его рука опускается на подбородок и удерживает Янга вблизи, не позволяя тому отвернуться. – Поздно это значит, пока ты окончательно не влюбился, потому что чем дольше тянуть, тем сильнее тебе потом будет больно. В ответ Ханс не издает ни звука, а Эдриан, стоя у выхода и держа дверь, думает о том, что, наверное, стажер прав. Зря он вообще решил вернуться за своей шапкой, только подслушал то, что не хотел бы услышать. Он снова уходит, не дожидаясь продолжения фразы, потому что очевидно не хочет признавать тот факт, что от него отступятся и променяют на Микки. Определенно, Микки хороший парень. И с Микки они выглядели бы хорошо. Но Эдриан действительно не позволял никому так далеко заходить в своих действиях. Он просто хочет разобраться в себе, и если Ханс не может дать ему это время, пожалуй, ему действительно лучше отступиться. Микки слышит хлопок двери и отстраняется от рыжика, а Ханс лишь удивленно хлопает глазами. – Это что сейчас было? – А? Микки проходит к окну и раздвигает шторы, смотря, как его начальник пинает колесо машины, а потом садится в нее и покидает служебную стоянку. Ханс оказывается рядом с ним и так же глядит вслед уезжающему Эдриану. – Я думал, он уже уехал. – Да ты что, не знаешь этого придурка? Он же вечно что-то забывает и потому возвращается каждый раз дважды. Так и сейчас, я знал, что он вернется, – Микки скучающе кивает головой в сторону рабочего стола и полицейском фуражки. – Забыл ее. Надо же было как-то заставить его взяться за ум еще больше. Уже полгода прошло, а он ломается. – А как же все твои фразочки про твой интерес? Мик, ты разбиваешь мне сердце, – фыркает Ханс. – Только пригрел и уже бросаешь? – Да нужен ты мне больно. Лучше еще эклеров притащи. – Пха-ха-ха-ха, – Ханс заливисто смеется и похлопывает стажера по плечу. – Да-а-а… Принесу, принесу. Как насчет сходить в киношку? – А Эдриан меня потом не прибьет? – Эдриан встать с кровати не сможет, не переживай. Ханс разворачивается и направляется к выходу, по пути подхватывая забытую полицейскую фуражку мужчины и напяливая ее себе на голову, козырьком назад. Микки удивленно смотрит на него. – Ты куда это? – Как это куда, он же забыл ее, – улыбается Ханс. – Не годится, надо вернуть. И пожать плоды скопившейся сейчас ревности. Мы же почти переспали, пока ты не вошел. – Без подробностей, пожалуйста. – Мой шанс был почти у меня в руках, Микстер! Почему ты вечно приходишь в самые неудачные моменты, а? Постыдись! Ханс подмигивает ему и выбегает из участка, уже набирая по телефону такси и называя нужный адрес. Микки остается стоять один посреди комнаты и наблюдает, как Янг прощается с полицейским участком и уезжает вдогонку своего любимого. В кармане стажера вибрирует телефон, и он медленно достает его, нажимая на зеленую трубку. – Слушаю. – Микки! Представляешь, мой рейс прилетит без задержек, и я уже сегодня буду в городе! – Мм-м… – парень зевает и выходит из кабинета начальства, идя к своей стойке и доставая из коробки новое пирожное. – А мне-то что? – Микоша~… Почему ты всегда такой черствый ко мне? – дуется глубокий мужской голос на том конце. – Я же не местный, я заблужусь без твоей помощи. – В твоем телефоне есть навигатор, вбей адрес гостиницы и вали туда. – Что?! Но я думал, ты пустишь меня к себе с ночевкой! – С какой стати? – Ты же любишь меня! – Я?.. – Микки садится за свое рабочее место и разворачивается на стуле к экрану компьютера; на фоне скалистой местности на заставке стоит человек; его волосы выкрашены в яркий голубой цвет, а на лице сияет светлая улыбка; одна рука поднята вверх, и парень показывает в камеру два пальца, позируя для этого снимка. Как давно Микки с ним виделся в последний раз? Рю уехал учится в Италию, а до этого и вовсе жил из-за перевода родителей на новую работу в Токио. Лет десять прошло от их постоянных переписок и созвонов. Рю продолжает ныть в трубку, не затыкаясь. Теперь Мик в полной мере осознает, что чувствует Эдриан. Его виски принялись опасно пульсировать. – Микки! Ну, Микки! Ну, ты же такой хороший друг! Ну, пожалуйста! Я не хочу спать в гостинице! А если все получится, и я смогу устроится на работу? Представляешь, сколько денег будет уходить в пустую лишь за плату жилья? – Ты что… – угрожающе прошептал полицейский, сощурив глаза. – Решил поселиться у меня навечно, что ли?! – Микошечка, всего пара месяцев! Я тебя совсем не стесню! Я буд... Ой, прости, у нас посадка заканчивается, не могу больше говорить, сейчас взлетим. Встреть меня в аэропорту, я скину тебе время! Пока-пока~. Рю быстро сбросил звонок, и в трубке послышались короткие гудки. Микки сжал телефон в руках сильнее, мысленно уже представляя, какой кошмар ему предстоит перенести. – Рю… сволочь…