Ты не гей? Исправим!

Эдриан медленно брел по улице. Уже начинал капать дождик, но ближайший козырек находился в самом конце, а переходить на бег у мужчины не было совершенно никаких сил. Он выжал из себя все двадцать минут назад, когда орал на Янга во всю глотку. Руки чесались, так и хотелось пустить кулаки в ход, а все внутри буквально выло волком от обиды. Это началось не сразу, происходило постепенно, возможно, поэтому мужчина и не заметил, как все это стало переходить границы. Ханс был популярным, это факт, их выступления, организационные мероприятия, раскрутка по телевизору и в масс-медиа – сделали свое дело. И, конечно, же тот факт, что у рыжего есть парень, был неизвестен лишь изначально, на данный момент это было доступно всем и каждому, и это не отбило от него внимание, а наоборот усугубило всю ситуацию. Девчонки могли беспринципно вешаться его парню на шею постоянно. В конце концов, Эдриан все понимает, но есть же границы личного пространства и элементарного уважения? Распишись у нас на груди? Это нормально по их мнению? Ты просишь какого-то незнакомого человека расписаться на своих интимных местах. А почему ты не просишь в таком случае набить себе член на лбу? Ну а что, неплохая идея. Эдриан фыркнул, когда в очередной раз, стоя за сценой, он наблюдал автограф-сессию, и как у рыжика висело вокруг шеи уже больше пяти человек. – На кой черт платят этой охране, если они нихрена не делают? – Хей, не дуйся, они просто хотели обниматься, – улыбался Ханс. Мужчина хмурился сильнее. Мужчина хмурился все больше и больше от каждого раза, но постепенно это дошло до того, что ситуация понемногу начала напрягать и Ханса, и тогда уже он обратился к руководству, потому что продажа своего тела ради фан-сервиса была хоть и его работой, но не настолько. Одна девушка подошла к нему, когда он покупал в магазине курицу им на обед, и предложила весьма прямолинейно переспать с ней, а если он не согласится, то она прилюдно закричит, ударит саму себя и скажет всем, что это Ханс на нее напал. Беснующуюся тут же увела охрана супермаркета, потому что, слава богам, там работали камеры, и как девчонка начала истязание над самой собой, они засняли. Однако… руководство на это только что-то невнятно пробормотало, и сказало, что примет меры и увеличит пиар на других ребят по группе. Но вот теперь, пока Ханс принимал душ, его телефон остался лежать на тумбочке, а когда пиликнуло смс-оповещение, Эдриан чисто машинально вздернул руку, потому что его собственный смартфон лежал там же. Он не смотрел, какой конкретно телефон оказался у него в руке, но когда на потухающем экране высветилось сообщение от какого-то контакта подписанного весьма двусмысленно, мужчина поежился. Он откинул странные мысли в сторону и подумал, что… Ну не стал бы Ханс так поступать, не настолько ему в башку ударила слава, и не ради вот этого всего он столько лил по Эдриану слез, чтобы так бездумно сейчас похерить. Однако, стоило мужчине чисто из любопытства открыть переписку, разблокировав экран одним свайпом, потому что его парень идиот, который не понимает что безопасность превыше всего и пароль ему нужен посложнее, чем четыре единицы, то Эдриан так и застыл, читая переписку. Он смутно сейчас помнил, что разозлило его конкретно, письма той девицы, или ответы его кавалера, но общий смысл был бы понятен и дураку. Вышел скандал. Грандиозный. Тот самый, когда один пытается оправдаться, а другой ничего не хочет слушать. Поэтому сейчас Эдриан и брел под дождем по какой-то улице. Ноги привели его сюда сами, наверное, у него был шок, пока он бежал из дома со скоростью рыси. Он бежал, потому что знал, что Ханс ринется за ним. Он всегда это делал, но сейчас ему было это не нужно. Все, что он хотел – это подумать. Подумать об их отношениях, и подумать вообще о том, как сдержать себя, чтобы не разбить рыжему нос, если тот подойдет к нему ближе, чем на пару метров. На горизонте показался козырек. Там уже стоял какой-то человек. Это был рослый мужчина примерно одного с ним возраста. Он чуть плотнее запахнул свою курточку с выпирающим мехом на воротнике, и переместил телефон из одной руки в другую. Дождь уже и так замочил Эдриана с головы до ног, поэтому он не стал больше геройствовать своим здоровьем и встал рядом, прячась от ливня. Мужчина рядом с ним все говорил и говорил. Он о чем-то спрашивал, потом сам отвечал на вопросы, после смеялся, а иногда наоборот упрекал кого-то на том конце трубки. Но это было не столь важно, потому что Эдриан все это время стоял, слушал его голос, и он казался ему чем-то отдаленно знакомым. Как будто он уже слышал его когда-то. Вот только краем глаза, посмотрев на мужчину рядом, он решил, что тот определенно не входил в круг его знакомых. Иначе бы Эдриан его узнал. Он помнил людей, с которыми встречался больше двух раз, точно помнил. А уж если он не помнит лицо, но помнит голос, значит, человек рядом с ним определенно запомнился в какой-то странной ситуации, где либо Эдриан ничерта не соображал, либо… Еще что-нибудь похуже. Мужчина все говорил и говорил, казалось, он может трепаться не переставая, дай только волю, однако, стоило ему внезапно повысить голос и грубо выдохнуть слова «наплевать мне!», как внезапно глаза Фрозен стали на несколько размеров больше. Дыхание сбилось, он приложил руку к собственным губам, понимая, что образ прошлых лет всплывает перед глазами прямо и четко. Те кудрявые волосы, тот грубый голос и этот прямой и стальной взгляд. Эдриан не мог ошибаться. Как только мужчина закончил разговаривать и повесил трубку, Фрозен закусил губу, все-таки поворачиваясь и тихо произнося: – Чэн?.. Мужчина резко вздернул голову и метнул ее на звук своего имени, прищуривая глаза: – Мы знакомы? – Я, эм… Я тогда не представлялся. Чэн нахмурился, принимаясь разглядывать Эдриана с ног до головы, а сам Эдриан думал, сможет ли парень его вспомнить. Прошло много лет с тех пор, когда они столкнулись в той подворотне, и Эдриан не шибко хорошо тогда с ними обошелся. Теперь, спустя время и изменение навязанной по детству точки зрения, Фрозен было очень стыдно. – Ты… – Чэн внезапно усмехнулся и сделал шаг навстречу, вставая ближе. – Ты все так же не стрижешься. Эдриан повернулся к нему лицом прямо, и тогда мужчина усмехнулся громче, видя отстриженные под каре волосы с другого бока. – Немного укоротил, – выдохнул Эдриан. – Мда. Тебе идет, – сказал Чэн. – Ну что? И где твое фирменное «педик», вместо обычного «привет» и «как дела»? – Оу… Это… – Эдриан немного повел плечом, снова отворачиваясь и смотря вперед на ливень. – Прости. Прости за… То, что тогда так себя вел. И… И перед другом твоим мне тоже стоит извиниться. Я не знаю, как его зовут… – А он и не говорил тогда. Зато мое имя, зараза, разболтал, что оно аж тебе в подкорку въелось. – Прости. – Да хер с тобой. Хотя… – Чэн окинул лицо Эдриана быстрым взглядом. – Вмазать бы тебе пару раз. Ты заслужил. – Заслужил. Чэн фыркнул. Они немного постояли в тишине, пока Эдриан думал о чем-то своем, а вот мужчина рядом с ним повернулся в его сторону еще несколько раз и в конце, не выдержав, подошел ближе и хлопнул его по плечу. – Хорош, а? Ты чего такой кислый? Дождь не любишь, что ли? – Да я… Поссорился с… – С девчонкой? – Лучше бы с ней. – Даже так? – Чэн оперся на чужое плечо. – Выскажись. Станет легче, а особенно, когда говоришь незнакомому человеку, которого вряд ли еще когда-нибудь встретишь. Эдриан медленно развернул к парню голову, всматриваясь в чужое лицо. – Да ты совсем раскис, приятель, – присвистнул Чэн. – Может, тебе выпить? – С парнем поссорился. – С другом? Ой, да ладно тебе. Подумаешь, дело великое. Друзья на то и созданы, чтобы ссориться. Вот увидишь, уже завтр- – С парнем, значит, с парнем… С моим парнем. Рука Чэна соскользнула с плеча, а сам мужчина едва ли не упал на асфальт вместе с ней. Он просто стоял пару секунд, осмысливая слова Эдриана, пока не расплылся в невеселой усмешке, почесывая свою шею. – Да уж… – протянул он. – Когда я… Когда я говорил, что нужно жить, не смотря на предрассудки, я не совсем это имел ввиду. Тебе не обязательно было становиться геем. – Я не гей. – А парень у тебя воображаемый, что ли? – Настоящий. – Ну, тогда у меня для тебя новость, – фыркнул Чэн. – Когда мальчики встречаются с мальчиками, это значит- – Хватит издеваться! – Прости-прости, просто я должен был убедиться, что ты знаешь. – Я не гей! – снова повторил Эдриан, сцепливая зубы и закрывая глаза. – Просто… Просто это… Это только с ним, понимаешь? Чэн усмехнулся, качая головой и запустил руку в карман, доставая пачку с никотином. Он протянул ее и Эдриану, и они оба подцепили сигареты зубами, подкуривая и выпуская дым. – И как давно? – Конкретно с того момента в подворотне? Да уж несколько лет прошло. – Ага. Значит не сразу… Просто я подумал, вдруг те долбоебы все-таки повредили психику, и ты пустился во все тяжкие. И как же у вас с ним все завертелось? – Он учился в школе, где были мои сестры. – Воу, погоди, погоди… Ты замутил со школьником? Ты в курсе, что это статья? – Да, знаю… Мне его отец после того как узнал уже угрожал и тем, что я педофил, и что посадит… – Эдриан шмыгнул носом, укутываясь плотнее в пальто и снова сделал выдох. – Ему уже было восемнадцать. И школу он тогда почти закончил. Мы просто никому не говорили до определенного момента. – Хм… И кто сделал первый шаг? – Он. – Я так и подумал. – А? – Ну… – Чэн пожал плечами, смотря на Эдриана. – Учитывая то, каким я тебя помню, ты бы точно не подошел первым. Уж не знаю, кто тебя таким воспитал, но к подобному ты относился крайне негативно. Даже когда мы тебе с Лэсом помогли, ты на нас кричал. – Лэс? – Лэсли. У него розовые волосы… По крайне мере были тогда. – А сейчас какие? – Тоже розовые. – Тогда зачем ты… – Он перекрашивался несколько раз с того момента, просто уточняю, – улыбнулся Чэн. – Так и… Сколько за тобой бегали? – Чуть больше полугода. Ну… Я так думаю. Он говорит, что с начала просто издевался, а не подкатывал. – А ты думаешь, что раз издевался именно таким способом, то значит с самого начала и хотел что-то. – Да. – Понятно, – Чэн вдохнул снова, выпуская дым кольцами. – Значит… Он младше, он напористый… Он… Хм-м… Я думаю он довольно веселый. – Почему? – Он издевался над тобой, наверняка это значит, что он просто шутил. Весьма двусмысленно. А если опускался до таких шуточек и не видел в них ничего такого, значит, в реальной жизни должен шутить постоянно. Следовательно… Он веселый. Эдриан выкинул окурок под дождь, опуская голову вниз. – Он веселый, – тихо прошептал мужчина. – Я думаю – это хорошо, – протянул Чэн. – В конце концов, все любят людей с чувством юмора. Но сломало тебя наверняка не это, да? – Не знаю. – Знаешь. – Возможно, тебе все равно не скажу. Чэн посмеялся, прикрывая рот ладонью, и затем так же выкинул сигарету, как сделал это Эдриан минутой ранее. – Почему поссорились? Внезапно голос Чэна изменился и стал таким решительным и серьезным, что Эдриан немного поежился, а потом зажмурился, сдерживая себя, чтобы позорно не зареветь. Он все-таки мужчина, как никак. Он не должен плакать при посторонних. Еще подумают, что он размазня. – Он изменил, да? Эдриан вздрогнул всем телом, резко задирая голову и распахивая глаза. Чэн смотрел прямо в них, и у Фрозен сама собой начала собираться влага в уголках, а в нос ударил неприятный щипающий зуд. – Просто подумал, что это единственная причина, по которой ты мог оказаться в таком состоянии, – мужчина развернулся, устремляя взгляд вдаль. – Раз ты говоришь, что только он… Что ты еще и долго сомневался, что пошел против его отца, даже когда тебе угрожали… Значит, должно быть что-то серьезное. А что, как не такое низкое предательство, может покалечить наше хрупкое влюбленное сердце? – Издеваешься?.. – проскрипел Эдриан сквозь зубы, смахивая влагу рукавом. – И вовсе нет. Это грустно на самом деле… Мне изменяли пару раз. Не парни. Девушки. Парень у меня только один и… Пока у нас с ним все хорошо, – мягко ответил Чэн, продолжая смотреть на дождь. – Я это к тому, что… Я не издеваюсь. Это дерьмово. А когда действительно что-то чувствуешь – это дерьмово вдвойне. А уж у тебя… Думаю, ты хочешь сдохнуть. – Не хочу я сдохнуть! Я не идиот! – Разве суицид удел идиотов? – А что не так?! – Не кричи, ладно? Чэн повернулся к Эдриану и сделал пару шагов в его направлении, пока не поравнялся с ним и не встал нос к носу. Они долго разглядывали друг друга, пока Фрозен, наконец, не начал успокаиваться и его плечи не расслабились. Злость сменилась смущением из-за такого маленького расстояния между их телами. – Могу предложить обняться, но, думаю, ты мне нос разобьешь после. – Вот еще. – Хм. Могу дать тебе номерок своего знакомого. – Пошел ты. – Хочешь, поцелую? – Крыша поехала? Чэн засмеялся, смотря, как Эдриан показательно отодвинулся от него на несколько метров, вставая под самый конец навеса. – Зато ты прекратил злиться и теперь думаешь явно о другом, да? – Не изменял он мне… – Оу. Даже так? И что же тогда случилось? – Физически он мне не изменял. – Морально? Переписку нашел? Эдриан кивнул. – Он что-нибудь сказал? – Сказал, что это не он писал. – Хах, а кто? – Менеджеры. – Кто? Твой парень поп-звезда? Ты же только недавно сказал, что встречаешься со школьником. – Я начал с ним встре… Короче, мы были вместе с его школы. Сейчас он э-э… Профессиональный танцор. Ездит по своим заграницам и все такое… Сказал, что это не он писал, а менеджеры, чтобы поддержать таким образом фан-сервис… И что ему никто, эм… – Эдриан окончательно опустил голову вниз, занавешиваясь волосами, чтобы скрыть красноту лица. – Что ему никто, кроме меня, не нужен… – А ты? – А я сказал, что он должен был мне это сказать! Я имею право знать о таком! Чтобы вот подобного дерьма и недопонимания не было! – А он? – Не помню… Мы просто орали друг на друга в течении двадцати минут, пока голос не сел, и я не схватил пальто и вылетел из дома. Чэн неожиданно внезапно полностью расслабил свою позу, откидывая голову назад, а потом снова сократил расстояние между ними и облокотился на Эдриана всем весом, захватывая того под свою руку и выдыхая ему в районе уха: – Держу пари, он все равно крикнул тебе что-то про то, что очень любит тебя, да? – Что… Что ты делаешь? – мужчина запыхтел, пытаясь оттолкнуть от тебя кучерявого. – Знаешь, я думаю тот, кто кинулся за тобой под дождь и весь вымок до нитки, пока искал тебя тут… Действительно довольно неравнодушен, а подошел я к тебе, чтобы он увидел нас и хоть на минутку подумал своей рыжей юной башкой, что волновать любимых попусту – гиблое дело. Эдриан замер в чужих руках, позволяя Чэну себя приобнять, а потом развернул голову, следя за взглядом кудрявого и видя в конце улицы запыхавшегося и полностью вымокшего парня, у которого все волосы растрепались и почти высыпались из хвоста. Ханс отчаянными глазами смотрел прямо в их сторону, а потом резко сорвался с места. – Ну и чего стоишь? Чэн улыбнулся и, уже чувствуя, как Эдриан делает шаг навстречу, вытолкнул его из-под навеса, скрещивая руки на груди и наблюдая, как Фрозен понесся навстречу рыжему. Он не стал долго подглядывать за этой сценой, поэтому выскользнул под дождь и пошел уже в другую сторону, снова вытаскивая телефон и делая снимок парочки, отправляя его сообщением на нужный номер. Сразу через пару минут смартфон в его руках завибрировал, а стоило смахнуть зеленую кнопку, как на том конце послышался привычный глубокий, но очень мягкий мужской голос: – Чэн? Кто это? – Представляешь, кого я встретил…