Остров сокровищ

Небольшой костерок задорно потрескивал, разукрашивая непроглядную ночную темень пятнами теплых бликов. Гермиона подсела как можно ближе к огню и, подтянув коленки к груди, задумчиво глядела в причудливые узоры пламени. Первая эйфория от неожиданно удавшейся беспалочковой магии сошла на нет, сменившись раздраженным смятением. В тот момент, когда волшебные горячие искорки вдруг спрыгнули с ее пальцев, у девушки перехватило дыхание от переполнившего сиюминутного счастья. Но уже в следующее мгновение Гермиона испугалась, что вдохнуть не решится больше никогда в жизни, осознав, как бесстыдно она сама жмется спиной к прильнувшему сзади мужчине, а в области копчика ее обжигает отнюдь не пламя. Однако Снейп быстро отступил, его волшебные объятия растворились в ночи, и вдруг стало так холодно без его теплых рук… оказывается умеющих быть такими нежными. Из-за пестрого хоровода собственных противоречивых ощущений школьная умница смогла только растерянно наблюдать, как ее бывший учитель быстро словил одну из брошенных ею сияющих магических крупинок подвернувшейся иссохшей веткой и как всегда ловко соорудил небольшой костерок. После этого он устало присел рядом и, морщась, вытянул опять видимо разболевшуюся ногу. — Говорил же, мисс Всезнайка, вы что-то не так делаете, — хмыкнул он, и во всполохах разгорающегося костерка Гермиона явственно рассмотрела его лукавую усмешку. Прикусив губу, она какое-то время напряженно сверлила его взглядом, пытаясь систематизировать собственные чувства. Это было сложно! Смущение, возмущение и радость смешались внутри в равных пропорциях, однако для «мисс рациональности» смеяться, ругаться и краснеть одновременно не казалось логичным. Снейп молчал, и по его лицу, как обычно, ничего нельзя было разобрать. Всё ещё потрескивающая магией тишина затягивалась, напряжение росло, сердце колотилось, мысли бежали стремительно. И всё же этой ночью у неё вышло то, что не удавалось много лет подряд — она, Гермиона Джин Грейнджер, маглорождённая волшебница, колдовала без палочки! И это было потрясающе! И помог ей в этом он… А уж заметив, как бывший профессор ерзает, пытаясь устроиться таким образом, чтобы его собственные, «мужские» проблемы, явно доставляющие сейчас некоторое неудобства, были не так заметны окружающим, то есть непосредственно ей, Гермиона всё же улыбнулась. — Надо признать, что этот метод активации внутренних магических резервов я не пробовала, — согласилась она, еще сильнее заливаясь краской. — В книгах о нём не упоминается, — криво усмехнулся мужчина. Желание спросить, как до такого додумался он сам, буквально жгло кончик языка, однако произнести его вслух девушка всё же не решилась. — Да, учебники об этом молчали, — опустив взгляд, чтобы не выдать собственные мысли, Гермиона добавила, — Тут помощник нужен. — Однозначно, — фыркнул в ответ мужчина. — И вряд ли то рыжее недоразумение, что по нелепой случайности считается вашим женихом… — Не надо! — вскинувшись, прервала его она, и на первый план вдруг выползло недавнее возмущение. — Вы не имеете права говорить подобные вещи о Рональде! Тем более, что все они незаслуженные! И вы вообще не знаете какой он! Снейп медленно приподнял бровь и, сощурившись, впился изучающим взглядом в так внезапно разгневавшуюся собеседницу. — Да! Вы совсем не знаете, какой он! — тем временем продолжала Гермиона. — А Рон замечательный! Он добрый, веселый, сильный и надежный! И еще он хороший друг, и у них такая дружная семья! И… — И вы так и не сказали, что любите его, — прервал ее гневную тираду Снейп. — Я хотела! — еще больше взвилась Гермиона. — Я люблю его и выйду за него замуж! — И совершите досадную ошибку… — А это вообще не ваше дело! — клокоча от гнева, рявкнула она. — Не моё, — согласился он. — Людям свойственно ошибаться. И вы не исключение. — Можно подумать вы всё и всегда делаете правильно, — зло прошипела девушка. — Нет, — печально усмехнувшись, покачал головой он. — Конечно, «людям свойственно ошибаться», — перекривляла его же реплику Гермиона, краем сознания ощущая, что начинает перегибать палку. — Да вы облажались, больше, чем кто бы то ни был! И Рон не большая ошибка, чем ваша дорогая Л… Это имя так и не успело сорваться с губ, потому что девушка в последний момент, все же успела остановиться и закрыть рот, но оно удушливой тяжестью повисло в окружившем их обоих пространстве. «Лили»… «Лили»… «Лили»… Снейп смотрел на нее пугающе остекленевшим взглядом. Гермиона снова покраснела до корней волос, но теперь уже от стыда. — Извините, сэр, я не хотела… — виновато пробормотала она, вдруг почувствовав разом всю скопившуюся за эти дни усталость. Он, молча, отвернулся и уставился в темноту. Гермиона тоже притихла. Стало зябко. Сейчас почему-то особенно сильно ощущалось, как неприятно холодит спину так и не успевшая высохнуть после вечернего принудительного купания пижама. Девушка поежилась. Снейп сильно закашлялся. — Вы правы, — услышала она вдруг хриплое. — Простите, профессор, я не должна была… Я правда не хотела… — Вы правы, — тихо повторил он. Она не знала, что еще можно сказать, а он молчал, кажется, вообще позабыв, что здесь не один. — Неужели вы и правда до сих пор ее любите? — спустя некоторое время спросила девушка. Когда стараниями Гарри Поттера на суде вся эта история о «вечной любви угрюмого Кошмара всех школьников» стала вдруг достоянием общественности, мнения общества кардинально разделились. Были те, кто без оглядки поверил в несокрушимую силу любви, и принялись энергично размазывать по лицу слезы умиления. Однако же основная масса населения магБритании все эти розовые сопли восприняли, как очередной фарс, разыгранный опытным шпионом перед глупым доверчивым мальчишкой. А сама Гермиона изначально боялась решить к кому из них причисляет саму себя. Какое-то время мужчина молчал, глядя невидящим взором в пустоту, но вдруг заговорил, когда девушка уже перестала ждать ответа на свой бестактный вопрос. — Это не любовь, — едва слышно вымолвил он, не сводя остекленевшего взгляда с несуществующей точки перед собой. — Любовь была, когда Лили бежала мне на встречу, а в ее глазах искрилась радость, ярче путающегося в огненных волосах солнца. Когда она смеялась вместе со мной, и от ее звонкого голоска хотелось взлететь к облакам, вместе с глупыми бабочками, танцующими в животе. Когда можно было обнять, почувствовать ее тепло, ее запах, ее… отклик. Это — была любовь. Но те чувства, что разъедали мне душу все остальное время, к любви не могут иметь никакого отношения. Потому что от них все бабочки давно издохли и много лет гнили где-то в области солнечного сплетения, отравляя трупными ядами все внутри. Слова, брошенные мне сквозь зубы, лед в её прекрасных глазах… Она убивала меня ими день за днем, а потом умерла сама… — Гермиона сидела тихо, как мышка, затаив дыхание и боясь даже шелохнуться, впитывая каждое слово этой спонтанной исповеди. Мужчина медленно прикрыл глаза и сглотнул. — Вы правы во всем, мисс… Мои ошибки не имеют себе равных — Темный Лорд, Пожиратели смерти… Я был таким идиотом. Молодым, обиженным на весь мир идиотом, который просто передал Лорду ту белиберду, что несла Дамблдору пропитая баба Трелони. Я даже подумать не мог, что он усмотрит в этом пьяном бреду тайный смысл и сам, по сути, придумает то гребаное пророчество. До меня дошло позже. Помню ощущение, будто небо вдруг свалилось на голову, и никак не дает вдохнуть. Я пытался спасти ее… их. Я умолял Лили уехать, говорил с Поттером, валялся в ногах Воландеморта, ползал на коленях перед Дамблдором. Каждому по-своему, но всем им одинаково было плевать на мои мольбы, а мне хотелось откусить собственный длинный язык. А потом ее не стало… А я был… Я мечтал уйти вслед за ней, но один слишком хитрый старик, пока я был в полубессознательном угаре от раздавившего меня горя, очень крепко намотал на свой кулак мои яйца целым ворохом клятв и обетов. И я двадцать лет был его ручной крысой, призванной день за днем копаться в отборном дерьме, выискивая кусок погаже, — Гермиона поморщилась от его гортанного горького смеха, а Снейп вдруг проскрипел, очень похоже пародируя знакомые дамблдоровы интонации — «Во имя всеобщего блага!». Во имя этого хваленого Блага я пытал людей, крушил их дома… убивал. Но все, что я делал, возвращалось ко мне самому вдвойне. Я сам умер где-то там на тех пепелищах. Во мне лишь тлен, внутри больше ничего не осталось… А уж любви там нет и подавно, мисс Грейнджер. Это все фантазии сопливых школьниц о романтике и туповатом печальном принце. Но я точно не он. Повисла долгая пауза. Гермиона, молча, смотрела в его знакомый профиль, резкие черты, подсвеченные бликами от костра, скомканную бороду и потерянный взгляд. Да уж, этот человек за свою жизнь умудрился натворить столько плохого. Принцем на белом коне тут и не пахнет! Но, черт подери, ведь хорошего он сделал не меньше… И если бы не этот потерявшийся по жизни двойной шпион трупов было бы в разы больше. Если бы вот этот невозможный человек не рисковал собственной жизнью каждый день, привычный всем мир мог бы рухнуть несколько лет назад. — Вы Принц-полукровка, — наконец улыбнулась девушка робко. — Дурацкое прозвище, — поморщился он, быстро и как-то затравленно мазнув по ней взглядом, и тут же снова отвернувшись. — Но так как его выдумал я самолично, значит, надо признать, все-таки «туповатый». Гермиона хохотнула, Снейп криво ухмыльнулся. — Но всё-таки Принц, — решила не спорить бывшая гриффиндорка. — Значит вам, мисс Грейнджер, несказанно повезло, — обернулся, наконец, бывший слизеринец. — Все остальные об этом могут только мечтать, и только Вам посчастливилось реально застрять на необитаемом острове, пусть и с неказистым, но всё же Принцем. Уж извините, но из романтики могу только снова предложить заняться сексом. — Умеете же вы все испортить, — засмеялась девушка, отчего-то ничуть не смутившись и совсем не чувствуя сейчас угрозы от этого переменчивого человека. — Так я и думал, — с наигранной досадой вздохнул он. — Тогда давайте спать. Сегодня был не самый удачный день, и лично я смертельно устал. — Ложитесь, сэр. Я сейчас в костер веток подброшу и тоже лягу, — кивнула девушка, улыбнувшись. Мужчина осторожно потянул больную ногу и забавно устроился на песке, прикрыв глаза и подсунув согнутую руку под голову. — Северус, — услышала она его тихий сонный голос. Глаз он так и не открыл. Гермиона улыбнулась — ну надо же, разрешил, значит… — Спокойной ночи,.. Северус.