Момент

Что бы сделать что-то хорошо необходимо несколько попыток. Никогда не получается с первого раза. В любом деле, в любое время, в любом месте. Особенно сложно, когда видишь перед собой достижения других. Они лучше играют, работают, строят отношения. Начинает развиваться комплекс неполноценности. Сложнее пробовать снова, зная наперед, что это будет провал. В определенный момент начинаешь сомневаться, стоят ли усилия обещанного успеха. Победа казалась так близко, когда ты начинал. Она манила, звала. Но попытаешься ухватиться, и рука проваливается сквозь. А желанный приз всплывает чуть поодаль и издевательски говорит «вот он я, давай еще». Ты пробуешь — опять мимо. И так до бесконечности. Иногда посещает мысль, что может быть нету никакого приза. И врут все те, кто говорит, что победил, кто говорит, что счастлив. Но нет же, вот они. Тычут тебе в нос награду и спрашивают, когда покажешь свою. А тебе нечего сказать. Никого не устраивает ответ «я делал, что мог, но почему-то не срослось». Значит плохо старался. Нет результата — вон со сцены. Ошибка выжившего. Во Вторую мировую войну американский математик Абрахам Вальд искал решение важной проблемы. Не все бомбардировщики возвращались на базу. А те, что возвращались имели неравномерные повреждения: в основном фюзеляжа и крыльев, не задевая топливную систему и двигатель. Значило ли это, что в пробитых местах нужно было больше брони? Вальд ответил «нет». Исследование показывало, что с такими повреждениями самолет может вернуться и укреплять нужно места, где на вернувшихся самолетах повреждений нет. Победители — ошибка выжившего. Все как один говорят, что нужно стараться, но эта стратегия не работает. Чаще решают связи, происхождение, удача, толщина кошелька, но никак не старания. Я решил для себя эту проблему. Придумал, как быть вечным победителем в игре «добейся всего или сдохни». Нужно перестать играть. Не выходить на старт, не прилагать усилий. Лучший способ победить — не играть вовсе. Старания не приводят ни к чему. Победить, это как выиграть в лотерею. Каждая новая попытка не приближает к цели, а разъедает душу. Заставляет убедиться в собственной никчёмности. Снова и снова. И так до тех пор, пока ты не будешь уничтожен. Раньше, когда существовало общество, было крайне трудно не вступать в гонку за место под солнцем. Фактически невозможно. Рано или поздно для удовлетворения простых человеческих потребностей приходилось вылезать из панциря, навстречу суровой реальности. Очереди в поликлинику, оплата счетов, даже простой поход в магазин уже делал из тебя шестеренку в системе деньги-человек-успех. Теперь система рухнула. Я вполне свободно мог направиться в любом направлении, взять с прилавка магазина любой товар, даже залезть под юбку к замороженной молодой студентке и ничего мне за это не будет. А теперь дамы и господа, внимание вопрос: почему я этого не делаю? Почему, вместо того что бы наслаждаться крахом моральных устоев, я сижу в квартире родителей и как дурак пялюсь в окно с седьмого этажа в надежде, что пейзаж за окном изменится. За моей спиной сидит мать, накрывает на стол к моему приезду. Отца я видел возле подъезда, он должен был забрать меня на вокзале и как раз вышел к машине, когда это произошло. В родительской спальне спит младшая сестра. Она лежит в колыбели, накрытая одеялом. Когда смотришь на нее, кажется, что ничего не случилось, малютка просто уснула, а когда проснется то и весь мир очнется вместе с ней. Когда я увидел её, то двумя пальцами взял сестру за запястье и почувствовал пульс. Он проявился не сразу, а лишь немного погодя. Всё-таки я поторопился с выводами и нельзя вот так однозначно заключить, что застывшие люди для меня мертвы. Это я для них мертв. Может ли статься, что без гонки человеческих взаимоотношений не существует человека? Хождение по головам ради новой должности, лучшей оценки, лайков, просмотров и более удобного полового партнера — все что я так ненавижу, это и есть суть человеческого естества. Без конкурентной борьбы существую ли я? Даже немой протест, который я сам себе придумал, весь тот бред про то, что «что бы выигрывать, нужно не играть» не имеет смысла, если игра перестала существовать. Под эгидой этих размышлений я отправился гулять по бесконечному солнечному дню. Минуя улицу за улицей, осматривая лицо за лицом в поисках ответов. Проголодавшись, я украл шоколадный батончик, но он не принес никакого наслаждения. Доставшаяся даром шоколадка лишь напомнила о том, насколько плохо думать, что произошедший коллапс, это хорошо. Осознание того, что я невероятно долго шатаюсь по городу, пришло, когда я обнаружил себя на мосту через широченную реку. При взгляде на недвижимую рябь волн в голове возникла теория, относительно местных законов физики. Если все застывшие объекты обзавелись инертностью, то насколько твердой мне покажется речная гладь? Я взобрался на металлическое ограждение, взялся рукой за трос колонны и стал пытливо смотреть вниз. Ради баловства с этого моста прыгали в реку молодые парни, несмотря на опасность, они смеялись и повторяли прыжки заново, пока ими не заинтересовался городской патруль. Думаю, у меня не будет шанса на второй прыжок. Вода окажется тверже бетона и меня размажет по поверхности реки. По ней, наверное, и ходить можно, как в библейских россказнях. Вот сейчас и проверим. Я набрал грудь воздуха и прикрыл глаза. По одному стал отпускать пальцы с троса, чуть качнувшись вперед. Верно говорят, что проще сделать один рывок к неизбежному — не так страшно. Но я хотел почувствовать что-то помимо огорчения и злости, страх был прекрасной альтернативой. — Ты дурак? — раздался голос за спиной.