Палпатин нашего времени

Октябрь 2017 года после Р.Х. За семь месяцев до ОГЭ. Матанья, также известная как Дарт Румянец, не просто преподавала в Сенате. Она владела всем зданием. Не смотря на внешнюю стандартную и ничем не примечательную конструкцию здания, Сенат был самых желанным местом обучения на Корусканте. Резиденция Матаньи занимала весь коридор третьего этажа, где она очень любила гулять с важным видом, но всё-таки основным местом её пребывания был триста шестнадцатый кабинет, где она познавала пути ситхской математики. Кабинет её был устроен весьма незамысловато: зелёные стены, совершенно обыкновенный рабочий стол, дешевые занавески, старые батареи, которые в самый жаркий день топились настолько сильно, что человек, который к ним прикоснётся получит ожог 3 степени, а противоположном от стола конце кабинета висел кондиционер, который она любила включать зимой на полную мощность. Единственным, что отличало её кабинет от других была тяжелая железная дверь, отпереть которую были способны только чувствительные к Силе, а запереть и вовсе только она. Однако не всё так просто как кажется на первый взгляд, её кабинет таил в себе множество секретов, достаточно было только заглянуть в её стол, внутри которого хранились различные технологии её изобретения, шоколадки, конфетки, духи, имеющие весьма своеобразный запах и лазерная указка - меч, которую случайно обнаружил у неё её ученик Палпатин, наречённый Дартом Сидиусом, во время исследования её кабинета вместе с Сейтом Пестажомарёвым. Но не материальные вещи отличали этот кабинет, а его духовная аура, источавшая собой отчаяние, страх и постоянное напряжение. Другими словами, весь кабинет был пропитан и наполнен энергией Тёмной Стороны. ***** Румянец отпустила на ночь Торасевскую Гвардию и два ситха зашли в Сенат, поднялись на 3 этаж и, войдя в кабинет, повесили свои мантии в шкаф. Матанья сразу же после этого полезла под свой стол, а вылезла уже с бутылкой вина и двумя бокалами. Указав Сидиусу на место первой парты первого ряда от её стола, что вызвало удивление последнего, ведь он всё время сидел на второй парте, уселась на своё коронное кресло и начала разливать вино по бокалам. - Казанское, - с гордостью изрекла Румянец, - почти трёхвековой выдержки, чуть моложе меня. - Тогда тост, - изрёк Сидиус, - За кульминацию долгого строительства Великих Планов и начало воплощения их в жизнь. - И за триумф, который ждёт нас завтра, день когда «Правило Двух» превратится в «Правление Двух»! Они залпом осушили бокалы, и Румянец тут же наполнила их заново. - Только благодаря Вам, Дарт Румянец, я смог всего этого добиться, благодаря вашим мудрым наставлениям и чуткому руководству, - молвил Сидиус, опираясь всей спиной на деревянный стул, - И я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши надежды и исполнить своё предназначение. Румянец приняла это как должное, без доли скромности или гордости: -Благодаря моим наставлениям и твоей харизме мы скоро приступим к финальному действию Великого плана. Ты уже думал, что скажешь завтра? – Я заготовил несколько реплик, – признал Сидиус. – Испортить весь сюрприз? – Почему бы и нет. Сидиус подобрался: – Для начала я скажу им: пусть мы, сенаторы, и держим Республику на плаву почти тысячу лет, мы не добились бы таких успехов без помощи лиц, чьи деяния по большей части не видны невооруженному глазу. И сегодня пришла пора исправить эту несправедливость. Румянец улыбнулась: – Я польщена. Давай дальше. Низким, монотонным голосом Сидиус продолжил: – Матанья – одна из таких благодетелей. Именно Матанья занималась развитием Республиканской системы образования и обеспечивала знаниями алгебры и геометрии многих людей. – Для многих это станет откровением. – Схожим образом Матанья превратила Припры… – Нет, нет, вот тут ты и сел в галоши, – вмешалась Румянец. – Сейчас не время упоминать её. А за эту ошибку тебе полагаются дополнительные вопросы о теории алгебры. Что такое натуральные числа? – Но… – Никаких «но»! Отвечай на вопрос! – Вспылила Румянец. – Натуральные числа – это те числа, которые мы используем при счёте, – выпалил Сидиус. – То-то же, но за это ты получил бы 3 всё равно, согласись, ведь я больше не могу тебе поставить, а теперь перейдём к сути, – надменно сказала Дарт Румянец, – Если сказать о сделках, которые Республика при моем содействии заключила с Казанским или Датомирским содружеством забраков, ничего дурного не случится. Но стоит избегать заявлений сомнительного свойства. – Конечно, – понурил голову Сидиус, словно его только что высекли за непослушание. – Я сказал, не подумав, и опозорился. – Попробуй другой подход! Сидиус так и сделал. Ночь всё тянулась и тянулась, Сидиус пробовал множество вариаций своей речи, исправлял её на ходу, а Румянцева доставала всё новые и новые бутылки. Сидиус в своей речи начал затрагивать моменты из самых крупных достижений Витальевны в области математики, её детства и учёбы, её вклады в развитие Сената. Испытывая приятное чувство опьянения, Румянец, желавшая только одного – насладиться сладким мигом победы, стала утомляться от речей своего коллеги. Ей хотелось просто закрыть глаза и мысленно представить, как она гордо вышагивает по учительской; как с трепетом взирают на неё изумленные преподаватели; как она выходит на свет после многолетнего пребывания в тени и восходит к самым вершинам галактической власти… К несчастью, Сидиус никак не мог угомониться. – На сегодня достаточно, – в последний раз попыталась осадить его Румянец. – Тебе лучше вернуться домой и урвать пару часов сна, прежде чем… – Еще разок с самого начала, и все. – С самого начала? Это наглость в кубе! За каждую ложку сметаны… – Владыка Румянец, вы сказали, что не успокоитесь, пока не будете уверены в победе. – Так и есть, Дарт Сидиус. Ни на минуту. – Так давайте выпьем и за это, - в этот раз Сидиус сам наполнил бокалы. Одолеваемая усталостью, Румянец с трудом дотянула бокал до носа. Едва она отставила бокал, тот опрокинулся, и вино разлилось по столу, немного облив Палпатина. Веки старухи отяжелели, дыхание замедлилось, а тело ситха упало на стол. За пятьдесят с лишним лет стажа, Румянец ни разу не сомкнула глаз. В нескольких метрах от неё, не сводя глаз с учителя, застыл Сидиус, будто на что-то решаясь. Затем, с шумом вздохнув, он поставил на стол бокал и потянулся к мантии, висевшей в шкафу. Набросив её себе на плечи, Сидиус сделал несколько шагов в направлении железной двери, но остановился, так до нее и не добравшись. Он повернулся и потянулся к Силе. Затем оглядел кабинет, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь обстановки. Во взгляде Сидиуса промелькнуло что-то зловещее. Его глаза вновь обежали комнату. А темная сторона нашептывала: «Твое избрание неминуемо. Тарасовская гвардия распущена по домам. Румянец спит, ничего не подозревая…» И он шагнул вперед – стремительно и неуловимо. Сорвавшись с кончиков его пальцев, сеть голубых молний опутала старуху. Глаза Румянца распахнулись, Сила стала собираться в ней, подобно буре, но она даже не пыталась защититься. Владыка ситов, пережившая множество покушений и убившая бессчетное число врагов, просто-напросто смотрел на Сидиуса – и тот наконец осознал, что Румянец бросила ему вызов! Убежденная в том, что её невозможно убить – даже невзирая на приступы удушья – математичка, казалось, экспериментировала над собой, затевая рискованную игру со смертью. Застигнутый врасплох, Сидиус на мгновение обмер. Неужели она настолько погрязла в самообмане, что решила, будто и впрямь обрела бессмертие? Этот вопрос терзал его еще миг, а затем Сидиус испустил новый пучок молний, погрузившись в бездну темной стороны так глубоко, как не погружался никогда. – Перейдем ко второй части моей речи, – сказал он, разгладив измявшийся плащ. – Ты, старая никчемная дура. Издав громкий рык, он откинул мантию себе за спину, наклонился к Румянцу и оперся ладонями на низкий столик, по которому растекалась лужа от пролитого вина. – Именно Матанья, также известная как Дарт Румянец, взяла только что сформировавшийся и разобщённый класс, чтобы высосать все силы из невинных детей, и назначила Тарасовскую Гвардию своим надсмотрщиком. Именно Матанья, она же Румянец, положила глаз на юношу, который, как казалось, сбился с пути своей Веры на небольшой период, и ловкими манипуляциями сломила его окончательно. Та самая Дарт Румянец, которая взяла его в ученики и поделилась щепоткой своих знаний о натуральных числах, утаив от него самые главные секреты и ставила ему тройки и двойки! – голос Палпатина сорвался на крик, – Отказывая ученику во всем, чтобы иметь над ним власть. Внушая ему чувство убийственной ярости. Заставляя троллить всех своих друзей. Обращая его на темную сторону. Глаза Палпатина налились кровью и горечью. Сидиус встал во весь рост, прожигая муунку свирепым взглядом: – Та самая Румянец, которая критиковала любые его ранние достижения и даже чуть не заморила его до смерти у доски, задавая множество вопросов, на которые тот блистательно и безукоризненно отвечал, поставила всё равно тройку, пытаясь показать своё превосходство и оправдав это своей излюбленной фразой: «теория без практики мертва». Румянец, которая отвернулась от Великого плана по созданию Империи, зациклившись на себе и своей эгоистичной погоне за заключением своей души в собственный допотопный компьютер, который даже не способен распознать флешку, у которой объём памяти выше 16 гигабайт. Румянец, которая имела наглость осуждать ученика за то, что тот привил слишком много гордости убийце казанскому забраку, которого сам же и натренировал. Румянец, которая решила превратить ученика, равного себе по могуществу, в простого посыльного и посредника, которого можно безнаказанно унижать перед всем классом по нескольку раз на неделе. И Румянец, которая тайком наблюдала за тем, как ученик наставляет истинную посредницу показать лицо возрожденных ситов всем конфам и не только в Галактике. Сидиус сделал паузу, после чего насмешливо добавил: – Румянец Мудрая – когда-то она и вправду была таковой, но только не к концу отведенного ей срока. Она уверовала в то, что Правило двух можно отменить, но так и не смогла понять, что самому от него никуда не деться. Румянец Мудрая выковала самого могущественного владыку ситов, какого только знала Администрация Вконтакте и вся Галактика, но позабыла оставить местечко для себя. Из-за чрезмерной гордыни она так и не задалась вопросом, что станет с ней, когда в ней отпадет нужда. Все еще пытаясь обрести дыхание, Румянец смогла подняться – но тут же рухнула обратно на свой стул. Сидиус шагнул к ней, взметнув руки, чтобы испустить очередной разряд энергии; выражение его лица было столь ледяным, что способно было застудить всю комнату. Буря Силы поднялась над диваном и концентрическими идеальными кругами, схожими с теми, которые Румянец рисовала на доске, разошлась во все стороны, окатив Сидиуса волной и расшвыряв по углам кабинета незакрепленные предметы. Застывшее в эпицентре бури тело Румянца на миг стало аморфным, но тут же вернуло себе форму, когда буря начала стихать. Сидиус впился взглядом в старую муунку: – Как часто говорила ты, что старые порядки ситов умерли вместе с твоим учителем. Ты утверждала, что ученик не должен более пытаться превзойти учителя в силе – достаточно лишь быть умнее. Эра взаимных подозрений и предательств канула в прошлое. Могущество заключено не во плоти, а в Силе. Он рассмеялся: – Ты проиграла эту игру еще в тот день, когда решила обучать меня, чтобы я правил Галактикой и всем Вконтакте у тебя под боком – или, сказать точнее, под пятой. Ты была мне учителем – да, за это я тебе вовек благодарен, но хозяйков ты мне не станешь никогда. Сидиус воззрился на Румянца в Силе: – О да, собирай свои мидихлорианы, Румянец. – Он свел вместе большой и указательный пальцы. – Попробуй-ка уцелеть, пока я выдавливаю из тебя жизнь капля за каплей. Задыхаясь, Румянец воздела руку. – Видишь ли, в чем загвоздка, – философским тоном проговорил Сидиус. – Все те, над кем ты ставила опыты, кого ты убила и вернула к жизни… Для тебя они были просто игрушками. Но сейчас ты легко можешь поставить себя на их место – и смотри, что получается: в организме, где не хватает воздуха, где даже Сила истощилась, твои собственные мидихлорианы не могут исполнить то, о чем ты их просишь. Глаза Сидиуса налились ненавистью. – Разумеется, я могу тебя спасти. Отвести тебя от края пропасти, как ты поступила с Красильником. Могу перенацелить ресурсы твоего организма на то, чтобы устранить повреждения, нанесенные твоим легким, твоему сердцу, твоему стареющему мозгу. И я это сделаю. Но для начала тебе будет стёрта память, а для убедительности ты должна получить удар. Как я это сделаю? Я же знаю, что ты смогла связать свой компьютер с мозгом в единое целое. Сидиус Силой вышвырнул Румянца из кабинета через окно, а пока та летела, стер все данные из компьютера-мозга о нём, о Силе и всех Планах, оставив только знания об азах математики и геометрии, по сути превратив ту в простую учительницу. – Теперь ты будешь моей слугой, Румянец, – Сидиус зловеще улыбнулся и вызвал скорую. Немного погодя и прислушавшись к Силе, он навёл небольшую уборку в кабинете, в последний раз огляделся и вышел, закрыв его за собой.