Милота - мой путь ниндзя!

      Страна Огня. Многим покажется удивительным то, что внутри этого самого «огня» находится селение, названное в честь окружившего его плотной стеной леса — «Коноха» или же «Деревня Скрытая в Листве». Поэтичное название, не так ли?       Коноха стоит, расцветает, что особенно заметно по покрывающим ветви деревьев зелёным листочкам, и поднимающему свои пышные изумрудные кроны к чистому небу, лесу. Недаром это место зовётся Скрытым в Листве. Лучи солнца прыгают по невысоким крышам, под которыми туда-сюда ходят и бегают люди. Еще совсем рано, но жители деревни уже на ногах. Одни открывают свои магазины и лавочки, другие, в основном шиноби, прыгают туда-сюда с одного здания на другое, напоминая мелькающие взад-вперед небольшие чёрные тени. Так начинается день в Деревне, Скрытой в Листве.       В семье Учиха, которая является одним из кланов основателей этой могучей деревушки, в семье главы рода появилось очаровательное пополнение! И сегодня состоится скромное празднество в честь малышей, на которые приглашены лишь Минато с его женой — Кушиной Узумаки, нынче Намикадзе — лучшей подругой счастливой матери и по совместительству крестной для очаровательно-серьёзного Итачи.       Пребывающего в гостях жабьего саннина также пригласили, из уважения к его силе и близости с Четвёртым Хокаге.       Более официальное и торжественное мероприятие в честь рождения детишек было проведено пару дней назад. Кушине не очень нравилось такое времяпровождение и невозможность потискать малышей. Потому Микото попросила мужа принять у себя чету Намикадзе с Джираей. Тот тяжко повздыхал, но разрешил. Дела можно немного и отложить, особенно в честь столь важного для их клана события.       На прошлом, более официальном сборище, в просторной комнате собирались главы кланов, неспешно ведя разговор и поздравляя чету Учих с пополнением: двумя славными двойняшками. Девочки в клане рождались редко, что прибавляло им ценности в глазах других. Как жаль, что Учихи не отдают своих девушек на сторону. Ходят слухи, что клан проклятый, но на каждый пол — влияние свое. В чём именно суть проклятья никто не ведает, кроме самого клана, который не отрицает, но и не подтверждает эту информацию. Возможно, поэтому не отдают, а может, дело в сохранении генофонда клана. Или это все принцип «самим мало»? Кто знает…       Сегодня же, стоило отзвучать последнему слову из приветствия, как жена Четвёртого радостно кинулась в объятья к Микото, не прекращая лепетать поздравления, восторгаясь их детьми, включая чуть надувшегося от сравнения с младенцами Итачи, и спрашивать про роды. Последнее пресёк Минато, ласково улыбнулся и мягко отстранил беременную жену от подруги. Женщина смутилась, но стоило Микото предложить подойти к детям поближе, как та, светясь от радости, уже стояла у кроватки и с умилением рассматривала лежащих в ней малышей.       Минато с Фугаку завязали разговор о кланах в стране Земли. Джирая с удовольствием подключился к их обсуждению. Сам он там не раз бывал и мог поделится интересной информацией. Да и мелкие его не интересовали и трепета не внушали. Дети его вообще не очень любили, а он отвечал им взаимностью.       Фугаку пару раз бросал на Итачи тяжёлые взгляды, в которых прослеживалось недовольство. Наследник не стоял с отцом и гостем, для обсуждения, возможно, важной информации, которая в будущем сможет ему помочь как главе клана. Наследник Учиха был с матерью, крестной и своими младшими братом и сестрой. Впрочем, он еще мал, но поговорить об этом стоит. Сделав себе зарубку на память, глава Учиха вернул своё внимание к беседе. — Ох, Микото, они чудесны! — Всплеснула руками красноволосая женщина, с умилением разглядывая младенцев. Итачи был согласен. Вот неделю назад они были не очень, сейчас они выглядели получше, но что самое главное, по его мнению, так это то чувство, когда держишь их. Они такие маленькие и слабые. Даже он, по сути, ещё ребёнок, мог убить их с лёгкостью. Итачи много спрашивал у матери, зачем они такие им нужны? И мама отвечала. Он и сам уже понял. Когда, глядя на тебя, малыш улыбается и машет ручками, пытаясь достать. Когда, они полностью открыты и на всё смотрят с одинаковым любопытством. И когда даешь им руку или палец, они хватают его своими маленькими ладошками со всей силы. Эта наивность и зависимость. Чистые душой и открытые всему миру маленькие человечки. Будущие шиноби и воины их великой деревни.       Дети с чакрой растут быстрее. Совсем скоро, как предвкушающе посмеивалась его мать, они будут бегать по двору, сбивая всех с ног, и задавать до ста вопросов в минуту. Не успеешь и кунай бросить, как будут клянчить тренировки. Итачи не понимал. Но уже всей душой жаждал этого. Он теперь не один. У него есть маленькие отото и имото. — Ну-ну, Кушина, скоро и твой малыш поспеет и будет также лежать, ждать гостей, готовых прийти, поприветствовать нового жителя клана. — Аха-ха-ха, ты права, Ми! Прям жду не дождусь, тебане! Кста-ати, вы же не собирались устраивать празднество по случаю рождения малюток, что изменилось-то? — Полюбопытствовала Кушина рассматривая оба свертка, а они, тем временем, заинтересованно смотрели на яркие волосы тёти, попутно пытаясь дотянуться до них. — Это клановое. — Передернула плечом женщина, смотря на подругу слегка виновато. Та лишь улыбнулась и махнула рукой, мол, понимаю. Решив поменять тему, Микото задала интересовавший ее вопрос: — Вы уже придумали имя своему? — Да! И ты ни за что не догадаешься, хе-хе. — Аха-ха-ха, учитывая твою любовь к рамену… — протянула, хитро прищурив глаза женщина, наслаждаясь потерянным и чуть паникующим видом Кушины, которая начала беспокойно размахивать руками, что-то доказывая. Это выглядело настолько забавно, что двойняшки огласили комнату своим звонким смехом, к которому прибавились улыбки взрослых. — Всё, молчу-молчу! Знаю, примета такая, не стоит другим знать имена детей. Подожду до мероприятия в честь его рождения, — подмигнула Микото, поправляя подушку под одним из детей. — Спасибо. А кто из них девочка, а кто мальчик? Ой, нет-нет, дай я сама угадаю! — Весело улыбнувшись, Кушина стала делать вид, что серьёзно задумалась. Ребёнок, что лежал слева, был спокоен и, яркой и энергичной женщине казалось, что уже сейчас он выглядел как настоящий мужчина из клана Учиха с их непроницаемым лицом-маской. А ребенок справа был чудо как похож на Микото. От него не веяло затаенной опаской, лишь спокойствием. Да и улыбка на лице этого младенца появлялась чаще. — Тот, что справа девочка, а слева мальчик! Правильно же, да?! — Аха-ха-ха, ты проницательна, Кушина. Все верно. Слева — Саске, а справа — Мияко. — Хе-е? Саске в честь Саске Сарутоби? Ну как, малыш, будешь сильным, а? А? — Игриво погладила она животик малыша, от чего тот беззубо улыбнулся. — А малышка, хм, Мияко? Красивый ребенок ночи… Да, ей пойдет. — Уже мягче произнесла та, гладя девочку по головке. Та также улыбнулась, продолжая попытки схватить палец. Ну как котенок с ленточкой. Какая пуся! — О, я могу поздравить вас с будущим защитником и прекрасной дочерью, о которой вы грезили, Микото-сан? — Появился как черт из табакерки лыбящийся во всю ширь Джирайя и вручил подарок детям их матери. Та вежливо поблагодарила, но делала это не так же искренне как с подругой. Оно и ясно, Джирайя практически чужой для нее, общались они всего раза три. — Хе-хе, вот вырастешь красоткой, кто от тебя ухажеров будет отгонять? — Посмеиваясь, обратился саннин к малышке, строя смешные по его мнению рожи, напрочь игнорируя возмущенный взгляд Итачи, который так и говорил: «Я буду отгонять! И вообще, защищу! Потому, брысь-брысь!».       Девочка испугалась и начала тихо хныкать. Во внезапной тишине это начало истерики было отчётливо слышно. Микото хотела уже было подойти и успокоить ребёнка, однако, Фугаку, неожиданно быстро возникший рядом с ней, остановил её, придерживая за локоть. Своего старшего сына он просто тихо окликнул. Кушина посмотрела возмущенно на старого друга. Минато, который также уже стоял возле нее, стал поглаживать свою беременную и от того хрупкую супругу. Все взрослые застыли наблюдая. Ведь…       Саске, до этого тихо лежащий в лежанке и рассматривающий все вокруг, встрепенулся. Повернув голову в сторону лежащей сестры, потянул к ней руки и стал издавать агукающие звуки. Девочка обратила на него внимания, но слёзы продолжали литься и хрипы из горла не прекращались. Мальчик тянулся к Мияко. У него не выходило, расстояние было слишком большим для него, а пелёнки вокруг него не делали его задачу проще. И он вновь пытался, пока не смог лечь на бок и попытался перекатится ближе. Он упал на живот и вновь стал поворачиваться. В конце концов, ему сил не хватило и малыш тоже стал плакать, хоть и не перестал тянуть руки к сестре. Но теперь и она потянула к нему руку и начала светло улыбаться. Слёзы прекратились и у мальчика. Тот тоже не сдержал улыбочки. Идиллия.       Фугаку выглядел гордо. Его сын уже с детства показывает, как силён и упорен. Микото с Кушиной просто растрогались от такой картины. Минато с отцовской заботой наблюдал за представлением и думал о своём будущем сыне. Итачи, глядя на братишку, решил поправить себя. — «Не только я. Мы вместе будем защищать.»       Дети заснули быстро. Практически сразу же, как взялись за руки и улыбнулись друг другу. Саске устал, а Мияко легла за компанию.       Однако, никто не знал… …о том, что с малышкой все не так просто… — «Папа смотрит зло на жёлтенького. А мама смотрит и на папу, и на жёлтенького как на нас. Как будто целует глазами. А жёлтенький смотрит так только на красненькую. А красненькая так смотрит только на желтенького и немного на братика, братика и меня. Прико-ольно…»       Подумала она и заснула. Мысль появилась в голове и тут же пропала. Завтра она уже и не вспомнит ничего. Младенцы вообще мало что помнят. Даже не смотря на знания прошлой жизни, заключённые в этом теле, полностью они раскроются еще не скоро. Сегодня знает, завтра нет. Как печально, когда знания есть, а мозг ещё не готов для их «распаковки» и осознания. Как жаль…       А сознание, оставшееся ещё с прошлой жизни, наблюдало за всем и обещало себе запомнить. Наблюдать и запоминать, делать выводы. Это всё, на что сознание было способно. Ее поток мысли и поток малышки был поделён непреодолимым и стойким барьером, что не давал им объединиться. Со временем, в барьере появятся плеши и трещины, благодаря которым взрослое сознание сможет помочь детскому. Барьер вокруг памяти уже имеет практически невидимую трещинку. Но даже маленькая трещинка в барьере, может сильно повлиять на малышку. Ее может быть достаточно, чтобы удивить взрослых невиданными для любого ребёнка знаниями.       А когда придёт время, сознания объединяться и тогда всё станет проще. Но не сейчас. Сейчас взрослое сознание погибшей женщины было шокировано. Почему взрослые никак не реагируют на младенца! Которому около недели (точно понять она не могла, всё же в теле ребёнка, который часто спит), а он уже способен двигать не только головой, но и телом! Это ненормально!       Но взрослые так не думали. Они радовались малышам, будущее которых обещает быть полным приключений и захватывающих событий.

***

      Двойняшки развивались хорошо и скрашивали собой любую компанию. Чаще всего с ними сидели Микото, Кушина и Итачи. Последний часто отсутствовал из-за тренировок с отцом, лучшим другом или любым другим соклановцем, которых выбирал сам глава.       Он злился. Однако, как и всегда лишь молча следовал указанием отца, ведь так он становился сильнее и ближе к нему. Мама понимала и давала эмоциональную разрядку своей вкусной домашней выпечкой, мягкой улыбкой и успокаивающим голосом. Его крестная, боевая и красивая женщина, Узумаки Кушина, поднимала настрой своим задором и энергией. Он до сих пор не понял: она Намикадзе или Узумаки. Там всё сложно что-то… В любом случае, она злилась на его отца и возмущалась его отношению. Он был согласен с ней, но внешне, по обыкновению, никак это не выражал.       Единственные, кто был способен разбить его маску — важную вещь не только для человека из клана Учиха, но и для шиноби в общем — так это его маленькие братец и сестрёнка. С ними было так просто. Им не важно, кто он и что может. Он просто нужен им.

***

      После утренней тренировки и завтрака, Итачи пошел прогуляться по деревне с Шисуи, его лучшим другом. Погуляв достаточно долго и пару раз выполнили свой долг, как будущих полицейских, поймав воришку и сдав банду из мальчишек-драчунов дежурящим неподалеку соклановцам, они стали возвращаться в родные стены клана. — М, Шисуи. — Ась? — Щурясь от лучей солнца, лениво отозвался парнишка. — Ты же так и не видел двойняшек. Зайдешь? — А Фугаку-сама дома? — Нет, он на разговор с, вроде, кланом Яманака отправился. Дома только мама. — И Кушины-сан нет? — Нет. И чего ты спрашиваешь? Боишься их? — Не, просто власть имущим на глаза лучше лишний раз не показываться. Это я тебе жизненный совет дал. Пользуйся и молись на меня со слезами на глазах, благодаря за мудрость! Ха-ха-ха.       Шисуи все хохотал, смотря на надувшегося Итачи. Вызывать эмоции у этого «типичного Учиха» было сплошным удовольствием. — Я дома! — Подал голос Итачи, снимая обувь. — Простите за вторжение. — О, Итачи-кун, Шисуи-кун, здравствуй. Проходите-проходите, они как раз поели. И уже свободны.       Микото с сыном с умилением и смехом наблюдали за растерявшимся и уже паникующим парнишкой, которому поручили присмотреть за детьми. Да уж, уже месяц прошёл, дети вовсю двигаются и все норовят запихнуть в рот и чем-нибудь постучать по всему окружающему.       Так Шисуи отпрыгнул от детей на добрых полметра, держа себя за волосы, к которым не остались равнодушными малявки. А паникующие глаза стали причиной улыбки Итачи, который почувствовал себя отомщённым за шуточки друга. Теперь и у него есть отличный повод для шуток или просьб того заткнуться.       Наблюдать за метаниями мальца они долго не стали, и усадив малышей к себе на колени стали спокойно знакомить их с Шисуи.       А последний уже спокойно разглядывал непосед. Те крутились, вертелись смешно агукали и тянули все в рот. Очередные зубки лезут. Первым ему передали Саске. Тот завертелся пуще прежнего, извиваясь, как змея, пытался уйти от паренька. Когда того забрали от него, он уже был вымотан, как после очередной изматывающей тренировки. Вот как так-то?! И женщины с этим справляются! Тогда в каком месте они слабее мужчин? Биться и то легче.       Вторым ребенком, оказалась Мияко. И она не оправдала страхов Шисуи на схожую ситуацию, как с ее братом. Та спокойней сидела. Тоже вертелась и тянула за волосы, но явно не так энергично. Ей вообще понравилось больше смотреть. На него она тоже долго смотрела, особенно в глаза. Ну и говорила на своем детском языке, включающего все гласные буквы. Было забавно это наблюдать, ведь та, судя по всему пыталась подражать Микото. Та могла быстро и переливчато, как пташка, говорить не запинаясь и не сбиваясь с мысли. Вот и пыталась малютка «щебетать». — Аяау-иаяу. Яяуиао. Ая! — И зарядила ему в глаз.       Обидно признавать, но он не успел среагировать. Саске-то держал его в тонусе и он ежесекундно ожидал от того подлянки, а вот от «милой пташки» совсем не ожидал…       Саске звонко засмеялся и захлопал. «Когда только успел!» — мимолетом удивилась Микото, убегая на кухню за льдом. Итачи еле сдерживался, чтобы не присоединится к младшему брату. Мияко и улыбалась и гладила пострадавшего одновременно. Если считать удары ладошкой по рукe и легкие движения вниз за поглаживание, то да, она сочувственно гладила его…       Уходил Шисуи надутый. Итачи уже не скрываясь посмеивался. Тогда его друг предложил сходить поразмяться. Полноценной тренировки наверняка не будет, после такого-то бурного времяпровождения!       Проходя мимо одной из немногочисленных подростков клана, трепетно держащихся за руки, Итачи вслух поинтересовался: — Интересно, а почему девушки и женщины клана не носят форму шиноби? — Ты не знаешь?.. Тебе Фугаку-сама не говорил ничего про… женщин нашего клана? — Тот резко остановился и внимательно посмотрел на друга. — Эээ, нет. Но он обещал что что-то расскажет потом. Лет через шесть-семь. — Может про то, откуда берутся дети? — Поиграл бровями Шисуи, не сдвигаясь с места. Они как раз были недалеко от его дома. Да и вокруг уже никого. — Про пестики и тычинки мне уже рассказали. — Безэмоционально сказал Итачи, обводя округу взглядом. — Хм. Я могу рассказать, чтобы ты не чувствовал себя неудобно. — Шисуи как и прежде зрел в корень проблемы и неудовольствия своего друга. — Но только никому, окей? А то как получу по голове от твоего отца, мало не покажется… — Естественно. А откуда ты знаешь? — Тогда пошли. — М? — Фуин барьер из моего дома еще функционирует, так почему бы не воспользоваться им? — Ты не ответил. — Мой отец сказал. Он посчитал важным сообщить это мне. А это и правда стоит хранить в тайне, особенно от других кланов.       Дальнейший путь парнишки провели в тишине. Дойдя до подвала и активируя фуин, Шисуи резко повернулся к другу лицом и задал странный, по мнению Итачи, вопрос: — Замечал же, разницу отношений Фугаку-сама с Саске-куном и Мияко-чан? Знаешь, почему так? — Но ведь он не мог видеть это отношение! Только сегодня младших Итачи видел…       Полный заинтересованности и еще сдержанного любопытства взгляд был ему ответом. От такого Итачи, Шисуи весело рассмеялся. — Ладно-ладно, слушай. Ты же знаешь, что наш клан зовут проклятым? Это правда. Он влияет на всех без исключений. Правда, на каждый пол одинаково. Мужчины нашего клана холодны снаружи и горячи внутри, настоящие Учиха, что распаляют яростный огонь даже от малейшей искры. Мужская часть клана сильны и ловки. Наша сила агрессивна против врагов и служит надежным щитом, за которыми может спрятаться семья.       Итачи зачаровано вслушивался в рассказ друга. — Но проклятье… Сейчас не о нас. — Игнорируя напряженного и чуть испуганного друга, он продолжил: — Девушки… Они также, как и веер на моне клана, распаляют искру, но не ради битвы. Они разжигают домашний, теплый очаг, возле которого каждый, кого они сочтут достойным, сможет согреться. Девушки слабы и на подсознательном уровне ненавидят насилие.       Заметив удивленный взгляд малыша Итачи, он рассмеялся и продолжил: — Сам в шоке. Чтобы в боевом клане шиноби рождались те, кто против насилия и войн… Мы с тобой такими стали, а они рождаются. Девушки Учиха насилия не любят и сами стараются не идти в бой, решая все миром. Они те, кто сдерживают наш буйный нрав, — криво улыбнулся Шисуи, вспоминая что-то своё. — Как уже стало понятно, у них нет силы, стойкости и ловкости, как у нас. Зато в поддержке они лучшие. Хах, они, если впервые взялись за что-то, естественно, не смогут сравниться с профессионалами из других кланов, но если возьмутся всерьёз… У них чаще всего больше чакры, чем у нас, и в иллюзиях они хороши. А физически данные подкачивают, да… М? — Я знаю одну девочку из клана и она не выглядит пацифисткой.       Взгляд Шисуи на мгновение потяжелел и наполнился печалью. Да, мальчуган поспешил скрыть эмоции, но разве друга, хоть и малого, проведешь? — Тогда проклятье ищет другой выход. Обычно это означает бесплодность или раннюю смерть из-за проблем с кейракукей. Их система каналов чакры может с детства сбоить, вызывая проблемы со здоровьем… Там все сложно. — Старший мальчуган покачал головой и, изменив интонации в голосе, решил изменить тему: — Хочешь интересный и забавный факт, Итачи?       Названный с подозрением оглядел прямо-таки светящегося друга и кивнул в нетерпении. Хотя и голова уже кружилась от таких новостей, но узнать о своем клане было важным делом. — Основной заработок клана базируется на заданиях, которые выполняются нашими шиноби, это где-то половина. Где-то десять процентов за товары, и… Остаток заработали женщины Учиха, а их, я напомню, многим меньше чем мужчин! Обычно они зарабатывают как раз таки не боевыми иллюзиями. Делают сны на заказ и развлекают детишек богатых людей. И нет, они не ложатся в постель к ним, иначе того убьют за попытку, прошлые поколения наших соклановцев давно пресекли такое. И откуда же такие мысли, Ичи?! Подумать только, я дружу с маленьким извра…пхм. Аха-ха-ха, видел бы ты себя!       Дальше последовала дружеская потасовка между ними и те, как ни в чем не бывало пошли на полигон тренироваться. Быть шиноби — значит быстро принимать действительность или проблемы, чтобы как можно скорее искать решение.

***

      Паника. Страх. Ненависть. И от людей клана Учиха, коих заставили сидеть с оружием, способным приструнить зверя, на попе ровно, не давая спасти любимую деревню от нашествия. И от самого зверя, демона, стихийного бедствия, обладающего непомерно великой разрушающей силой — биджуу Девятихвостого. Сама концентрация злобы и ненависти. Фугаку, который помогал Минато ранее в создании печати, смог увидеть хвостатого. И даже в чем-то понимал такую злость. Быть прибитым и обездвиженным большую часть времени, при этом будучи одним из самых сильнейших существ в мире. Обидно и это слабо сказано. Что и вызывает такую злобу… наверно. Кто же знает, о чём думает такое существо?       Глава клана наблюдал за эвакуацией и видел смерти людей. Стоило что-то сделать. Не хотелось бы, но выбора нет. Придется пожертвовать одним из своих соклановцев. К нему уже подходило двое. Предложили и сейчас ждут ответа. И ведь знают, сорванцы, что таким образом вся деревня их возненавидит, зато и клан спасут и самих жителей. — Делайте что хотите, вчера вы были изгнаны из клана за огромную провинность. Отныне — за ваши действия клан не несет ответственности. — Да! — С готовности ответили они, мимоходом испортив свои банданы и моны клана, проведя напитанными чакрой кунаями, и побежали к зверю. Брать того под узды, перехватывая контроль от чужого шарингана. Все видят его в глазах твари. Если они будут бездействовать, согласно приказу, то станут виноватыми. Этого допустить нельзя.       Верхушка деревни ополчиться на них. Но эти двое — уже не из клана… Теперь не из клана. И ответственность за них клан не несёт. А, значит, тех двоих ждёт кара. Зависит от истории, что выдумают эти двое и сумеют ли ее рассказать. Нет, ну как же не справедливо, отдавать таких людей! А ведь оба открыли Мангекьё Шаринган. Уже и к пересадке готовились. Спасибо Первому и Второй Хокаге, за помощь с глазами… Учиха никогда не забудут их помощь.

***

      Канитель с обвинениями клана Учиха и патетичными разговорами о героизме Четвертого, к сожалению погибшим, а также жалостливыми вздохами о потере единственного, сильного и талантливого фуин-мастера даже после более чем восьмичасовой борьбе за жизнь. Даже легендарная живучесть клана ей не помогла. Даже помощь, а если верить слухам, то наоборот, вред от двоих изгнанных молодчиков из Учиха, не предотвратила неизбежное — чета Намикадзе-Узумаки скончалась, оставив после себя маленького сынишку. Единственное, что ему оставят от родителей — имя, выбранное ими, и фамилию матери с кланом. Всё.       Клану Учиха, особенно после такого скандала, никто младенца, а тем более джинчурики, не доверит. Будь они хоть трижды лучшими друзьями с погибшими.       Верхушка не смогла обвинить клан Учиха. Но отношение испортилось. Волнения в народе тоже стали понятны: все видели шаринган в глазах бедствия из чакры, одни говорят, что после этого он и стал уничтожать деревню и территорию кланов, а другие, которых, к счастью большинство, были свидетелями, как Девятихвостый, именно под воздействием шарингана, стал стоять смирно, давая возможность клану Учиха провожать мирных жителей и детей других кланов в убежище. Под конец сорвался — силы молодым Учиха до конца не хватило — нанося последний смертельный удар по чете Узумаки-Намикадзе.       В деревне был траур. По Хокаге и его жене, храбро защищавшей их, и по многим людям, которые погибли из-за Хвостатого и от давки толпы.       Микото, стоя со своим мужем, горько оплакивала свою подругу и Минато. Фугаку тоже был расстроен и печален, вот только малая искра радости делала его настроение ещё хуже. Он, одной сотой части души, был рад его смерти. Ведь именно он стал тем вторым, в кого его жена была влюблена из-за чёртового проклятья. Не сказать, что он сам ее любил, нет, будь так, она бы и не посмотрела не на него, но вот чувство собственничества было ему знакомо. Это его жена и никто, никто не смеет быть любимым ею, кроме него и их детей.       Он ненавидит себя за эти чувства, но поделать ничего не мог. Что же, теперь уже ничего не поделаешь, стоит жить дальше.       И стоит, наконец, отцепить Итачи от его младших, за которых он не на шутку перепугался во время появления Хвостатого, и до сих пор с трудом отходил от них, будто боялся, что с ними что-то случиться. Стоит поговорить. Сразу после того, как успокоит свой клан и жену.

***

— Папа, я тебя лублю! Ты тако-ой касивый. Сийный и, — лепетала Мияко, умилительно тянущая ручки к отцу. Тот как и всегда старался игнорировать дочь, уделяя то немногое свободное время сыновьям. Но вот незадача, старшего он видит только на полигоне, а младший, из-за все еще малого возраста сам по клану не гуляет да и вообще от сестры своей не отходит!       Взрослая особь, наблюдающая за всем внешним миром, глазами малышки, устало вздохнула. Снова. И чего она не молчит? Рано же еще говорить. Хорошо, хоть половина слов не на японском, а на родном языке подселенки — русском. Для Учих это ничего более чем набор звуков. Кроме слова «папа», которое девочка уже выучила.       Вообще особь уже давно терялась в догадках, где она вообще оказалась. Правда от слова «Учиха» и имён что-то голова болит, а остальные слова для неё не более чем набор звуков, так же как для них её русский.       Взрослые, к её глубочайшему шоку, совсем не удивляются как полугодовые дети уже пытаются ползать и говорить. При чем учатся очень быстро. Братишка Мияко, Саске, сначала ползал и пытался ходить, уделяя очень мало внимания общению, а девочка, сразу видно — болтушка, сначала училась общаться, уделяя мало внимания передвижению. Сейчас нагоняют друг друга.       Фугаку обошелся кивком и мимолетным взглядом, обращённым к дочери. Остальное время уделялось сыну. Девочка не сдалась и пошла на абордаж. Отец сохраняя привычную маску старался избежать участи крепости или корабля, но тем самым лишь распаляя Мияко с примкнувшим, чуя забаву, братом. Микото готовила обед на кухне и периодически, заглядывала в гостиную, наблюдая за играми отца и детей. Итачи как можно чаще старался бывать дома, радуя нехитрое материнское сердце. Дети и муж — единственная радость. Подруги, которая всё поймет, поддержит или отговорит (хотя Кушина о-очень редко отказывалась от чего-либо предложенного ею), уже не было с ней.       Её младшеньким деткам скоро исполнится годик. Саске уже вовсю кидает игрушки, представляя себя ниндзя, а Мияко размахивает руками, рисует, пытается петь, и много говорит, часто переходя на свою, детскую, речь. Она забавно повторяла за своей матерью, когда та говорила с соседками. Забавно наблюдать, как Саске тащит её играть во что-то подвижное, а она пытается играть во что-то спокойное. К сожалению, она не была настолько спокойным ребёнком и часто поддавалась брату, громко смеясь, говоря какие-то речи врагам и друзьям, вредничая и веселясь от души со своим братцем.       Ссор возникало немало и, что удивительно, часто решались ими самими без помощи взрослых. Микото начала было беспокоится, но её хорошие знакомые (из друзей уже, увы, никого не осталось. Оба погибли 10 октября, в день рождения их сына) рассказали, что у близнецов и близняшек это нормальное явление. Это как связь нинкена и Инузуки. Только у тех, она сначала поверхностная и потом, после немалого промежутка времени, переходит на более глубокий уровень, то у детей все странно и зависит от обстоятельств и характеров. Но что общее между всеми, то это образование сразу глубинного понимания. Проблема в том, что в отличии от связи Инузука с их псами, эти связи могут исчезнуть. Зависит, опять же, от обстоятельств и характера.       У деток Микото всё хорошо. Иногда первой мириться она, иногда он. Иногда они и вовсе забывают обиды. Дети.       Добавив из маленькой пробирки яду в кашу, женщина позвала Мияко и Саске к столу. Что-то повизгивая и перебивая друг друга, рассказывая, дети прибежали к ней. Они не успели победить отца, зато он пообещал с ними поиграть и показать техники какие-то. — Надо же! А не рано ли, Фугаку? — Самое то. Они уже должны иметь ввиду, что значит быть шиноби и Учиха. — С явственным облегчением, сел он на стул, стоящий на отдалении от стола. Дети всё ещё ели неаккуратно и в любой момент неосторожному человеку могло прилететь кашей в лоб. Не то чтобы шиноби его силы это было страшно, но дома хотелось расслабиться. — Фугаку. Может, подождать до года? Не рано ли им еще давать яд? Интоксикация важна, но это может подействовать сильнее… — Ты обучалась на медика, а не я. Ты лучше знаешь. И ты же, в прошлый раз сказала, что всё нормально. Я поспрашивал у знакомых. Клановых, естественно. Если давать с тем препаратом, — он взмахнул рукой, по направлению к банке, стоявшей на высокой полочке, — все будет нормально. После шести месяцев после начала, можно будет от него избавляться. — Понимаю. Просто… Они же сейчас сляжут надолго. И техники… — Теики?! Дяй! — Среагировав на знакомое интересное слово, хором закричали малыши, напрочь забыв про кашу. — Ну-ну! А кашу? Нужно кушать! Как же так? Не хотите быть сильными и красивыми?       Надувшись (Саске) и бурча что-то (Мияко) они принялись есть, периодически толкая друг друга и смеясь от чего-то.       Микото вздохнула и принялась накладывать еду мужу. Фугаку читает газету, иногда вдумчиво и долго проходясь по одним и тем же абзацам, а иногда быстро пробегая глазами по диагонали.       Дети смеются со смешных рожиц, что корчил им из-за окна Шисуи. Итачи рьяно тренировался на полигоне, уныло думая о предстоящем обучении клановому этикету.       Иномирная особь смотрела на барьер, отделяющий её сознание и размышления от принадлежащего Мияко. В паре мест, грань начинает становится тоньше. Возможно, совсем скоро, года через полтора, она сможет влиять на мысли девочки и не позволять творить той глупости. Скоро она сможет интересоваться тем, что интересно не только ребёнку, но и ей самой. Сейчас же она может лишь вместе с малышкой и её братом учить японский и слушать рассказы про этот мир. Жаль, мало что понятно.       Ну и, как же не умиляться славному виду брата и сестры, а также красоте и той же очаровательности их старшего брата Итачи. Как же без этого-то?