***
— Мияко, собирайся. — Ась? Куда? Мне же завтра в Академию и… — Настоящие куноичи не задают лишних вопросов при команде, — серьезно и нервозно сообщила мне мама, перебирая аптечку. Саске хмурился, но собирался тихо, хоть я и видела, что у него, как и у меня куча невысказанных вопросов, но, опасаясь нервной мамы, он молчал. Собиралась не только наша семья, но и другие. Вот только с маленьким таким исключением. Собирались только женщины и дети. Не считая парочки исключений, никто из мужской половины не двигался. Хмурились, что-то обсуждали. Неужели все пойдет по другому? Без убийства Шисуи? Или после того, как он использовал силу своего шарингана на девушке, заставляя ее забыть ее привязанность к другому парню, Шисуи стал бесполезен и на него забили? Да, я наконец поняла, что случилось, хотя в правдивости сомневалась. Шисуи слишком умный жук, хотя любовь бывает зла, мда. Когда мы собрались и я уж думала, что прям сейчас выйдем, внезапно оказалось, что выходим мы завтра утром. В гости. Идти долго, и чтобы не передвигаться по жаре, мы пойдем рано утром. Что за родня? Оказывается, у нас есть родня, это те же Учиха, но без чакры. Если в клане рождаются дети без чакры, то они могут жить у них, чтобы не чувствовать себя инвалидом или белой вороной среди клана. Отношения с родней у клана хорошие, пусть у нашей семьи, главной ветви, никогда и не рождалось обычных людей. Хотя у родни без чакры иногда рождаются люди с кейракукей и они, соответственно, уже обязаны перейти в Клан Учиха для принятия ядов на случай похищения генома, и соответственной тренировки, даже если чакры очень мало. Члену нашего клана, даже с плохим количеством чакры, не пристало ходить слабее бескланового. Ох уж эти заморочки. Короче, я очень расстроилась. Собирались-собирались, торопились-торопились, и что теперь? Сидите, ждите, отдыхайте?! Уф, зла на вас не хватает! О чем бы еще подумать, чтобы не думать о резне? Итачи рядом нет, а его хочется безумно обнять и не отпускать никуда, чтобы дров не наломал. За неимением старшего брата, пришлось приставать к Саске. Он тут же притворился мертвым. Зараза мелкая. Так я и сидела, тиская несчастную тушку братца и размышляя. По крайней мере, даже в случае резни, хотя бы женская половина с детьми будет жить. И мужчины-охранники. Не все так плохо.***
В конце концов, Саске не выдержал столь долгого сеанса моего успокоения и, подхватив меня под локоть, повел тренироваться. Но на какой полигон мы бы не пошли, отовсюду прогоняли. Бли-ин. Жалко им для нас одного несчастного, самого маленького полигончика? Да, жаль. Ясно. Пришлось дольше искать незанятое местечко. Найдя забитый, самый дальний полигон от центра клана, мы стали тренироваться. Вернее, пытались. Я от кучи эмоций и переживаний даже метать нормально не могла, постоянно шморгала, будто плача, чем очень нервировала братца. У него дела явно получше моих. Только вспыльчивый из-за меня и тоже мазал по мишеням чаще, чем обычно. Саске, как настоящий старший брат, собрался с духом, подошел ко мне во время очередного накручивания себя и мягонько так послал подальше. За данго. На вечер, мол, данго — прекрасный выбор. Мы с Итачи особенно тяготеем к нему, так что я была не против сходить купить лакомку, пусть это и не помешало мне надуться на этого буку: послал же меня, чтобы не мешала ему тренироваться. Я послушно встала, отряхнулась от лесного мусора и пошла покупать вкусняшки. Да вот только не дошла. Запрыгнув на ветку дерева, я взяла разгон, передвигаясь верхними путями, чтобы ветерок от скорости помог прийти в себя от беспокойства. Только начала получать удовольствие от развитой скорости и дующего в лицо ветра, как территория с полигонами закончилось, а соответственно и ветки для передвижения тоже. Пришлось с сожалением спуститься и идти пешком. Тут недалеко от ворот клана, выходящих в сторону общественных улиц Конохи. Стоило деревьям полигонов закончиться, можно было увидеть происходящее на улицах клана. Худшее, о чем я очень старалась не думать, свершилось. Ветерок, доселе даривший успокоение и кайф, принес с собой запах крови. На улицах, что я могла видеть, к счастью, не было никого. Ни живого, ни мертвого. «Может… это просто подарки готовят? Свиней колят, чтобы мы мяса принесли родне?» — цеплялась я за столь же тонкие, как паутинка, нитки надежды, что резни еще нет. Сейчас же не ночь, так, вечер.Событие «Резня» уже началось. Пройдите ивент любым способом и получите награду.
Пока я стояла, тупо глядя на табличку, на улице, которую я могла видеть, появились двое моих хороших знакомых — Итачи и Шисуи, оба в крови, а глаза были лишены бликов, будто бы куклы без души. — Итачи! Шисуи! На нас напали? — И пусть глупо бежать к возможным убийцам твоего клана, это было выше меня. Это же мой любимый братец. И веселый, оптимистичный кузен.+ 1 к «Ауре Глупышки»
Да хватит уже! Не смешно! Может меня, как лишний элемент этой истории, убьют? Было бы обидно. А может убьют Саске? У меня ведь с Итачи перебор очков Симпатии! Вдруг это повлияет на все?! Та-ак, спокойнее, я же не могу видеть очки Симпатии между другими, только с собой. Может не все так плохо? Может ничего еще не произошло и можно что-то исправить? Я добежала до парней и не успела ничего сделать, как Итачи присел и обнял меня, портя мой мини-наряд куноичи кровью. Точно так же он меня обнимал пару месяцев назад. Тогда это было неожиданно, пусть и приятно. Сейчас ничего близкого с положительными эмоциями не предвиделось. Только страх, жалость и грусть. Страх за судьбу клана, нас всех и естественная жалость к этим вынужденным убийцам (если все прошло в точности как в том аниме). Итачи, ничего не говоря, просто уткнулся лицом в меня, так и застыл. Такое проявление чувств всегда идеального и собранного братца, у-у-у, мое сердце не может не болеть за него. Мои руки рефлекторно потянулись к нему, обнимая голову несчастного шиноби. Значит… резня уже произошла? Почему так рано? Почему неожиданно? Почему немного иначе? Почему меня сразу же, как Саске, не погрузили в Цукуёми? Чакры пока не набралось? Уж лучше такие вопросы, чем полные боли и страданий типа «Что с мамой и папой?», «Что с Ячиро? Как же его любовь?». Итачи долго в моих недообъятиях не пробыл — уж больно неудобные для нас обоих — он очень скоро поднял на меня свое безэмоционально лицо с глазами побитой собаки. — Мияко, прости. Это… Смотря в его черные полные скорби глаза, я нутром чуяла, что сейчас меня втянут в Цукуёми. В порыве эмоций, непонятно для чего, я опередила его, активировав свой бесполезный в данной ситуации шаринган. У Итачи с Шисуи вытянулись лица и округлилсь глаза. Да-да, мой шаринган! Моя гордость, которая как и прежде граничит с глупостью. Только я могла заметить шаринган аж через полгода после его появления. А ведь намекали мне и ниннэко, и в темноте я видела хорошо (как в случае со спасением Наруто, битой красавицы), и попадать по мишеням стала лучше. В общем, глупость это есть я, ага. А я-то думала, почему у меня «Аура Глупышки» прокачалась после тренировок на меткость. Гордость и позор в одном флаконе. Может я его активировала только чтобы показать напоследок брату и кузену, что тоже чего-то стою? А то увидимся мы скорее всего еще не скоро. Мой слабый шаринган с одной запятой против Цукуёми не поможет, техники внезапно не выучу чтобы свалить. Бесполезно. Ах, самооценку подняла. Ну все, теперь не зря, угу. Парни быстро очухались, но первым заговорил Итачи: — Мияко, прошу, отключи глаза и загляни в мой шаринган, — мягко попросил он. Странно, мой шаринган же все равно против его, что слону дробинка. Не хочет тратить больше сил чем надо? В любом случае, выбора все равно нет. Я послушно отключила глаза - тем более они начали немного чесаться и чакра улетела в момент - и заглянула в красивые глаза брата, что затянули меня в гендзюцу. Я уж думала, привет Цукуёми и жестокая сцена перед глазами на немалое время, как и было обещано аниме, но нет. У них были свои планы. Гендзюцу создало вокруг нас просто белый свет, где единственным разнообразием были мы трое. Это… приглашение поговорить? — Тут время идет медленнее, чем снаружи, и услышать нас никто не сможет. Тут еще и врать невозможно. Запомни на будущее, пригодится. Мияко, пожалуйста, успокойся и выслушай нас. — Начал Шисуи, не доверяя излишне эмоциональному в данный момент Итачи, который все еще молчал, борясь с бурей эмоций. Не знаю и не понимаю причины, по которой они со мной решили поговорить и даже объяснить ситуацию, а не втянуть в иллюзию и оставить валяться на дороге. Рассказали, ясное дело, без подробностей, типа участие в этом малопривлекательном мероприятии верхушкой деревни. Лишь то, что есть предатель и весь наш клан мог бы быть уничтожен за предательство скрытой деревни, положив при этом немало шиноби деревни, сильно ослабив ту. А еще то, что девушки клана в безопасности, никто не был замечен за планированием уничтожения деревни и не лелеял мечты вернуть позицию клана на вершину таким радикальным методом. Потому их оставили. На мой вопрос о маме, как тоже женщины клана, и ее сохранности ответом стала тишина и полный печали взгляд Итачи. Шисуи смотрел сочувствующее. Резня случилась. Я никак не смогла помочь. Никак не повлияла. Никого не спасла. Зная канон, зная эту определенность, разве могла я молча и спокойно выслушать их рассказ? Конечно нет! Я ревела, кричала и медитировала, силясь успокоится и продолжить разговор. От ситуации стала болеть голова, пока сердечко ныло. Они рассказали мне ситуацию, хоть я ее знала даже в расширенной версии. Один вопрос… — Итачи, Шисуи, но почему вы мне это говорите? После пары медитаций и благодаря тому, что хочешь не хочешь, но к ситуации я была мало-мальски готова, спокойствие кое-какое, но было. Это позволяет мне думать, а не только реветь, вспоминая умерших, особенно маму с папой. Даже последний, несмотря на некие моменты, все равно кажется хорошим. — Хороший вопрос, Мияко, — едва выдавил Шисуи улыбку, — а ответ ему: проклятье. А потому знай, ты ни в чем не виновата и изменить ничего бы не могла, половину клана, жаждущего крови, не остановил бы никто. О большем можешь не спрашивать, мы сами не в курсе, как это связанно. И именно по этой причине мы не может повторить такое с твоим братцем, Саске. — Но почему, Шисуи? — Не поверишь, но ответ тот же. Понимаешь, нам, мужчинам, очень важно иметь цель. Конечно же, это может быть цель, типа стать когда-нибудь сильным, найти девушку и сделать клан сильнее. Хорошая цель, не поспоришь. Но для эффективных тренировок, должно быть что-то посерьёзней. — Хм. Не ну логика есть, не поспоришь, но это слишком жестоко! Тем более для ребенка! Тем более для моего братца! — Это жестоко! Я расска- — Мияко. — Позвал меня доселе молчавший Итачи. — Мы ниндзя. Ты выберешь живого сильного брата с психологической травмой или мертвого Саске? На больное давите. Угрх, но ведь это слишком ужасно. Он же ребенок… — Да и к тому же, Мияко, у него будешь ты! Поверь, большего для психологического здоровья и не нужно. Уговаривали как маленькую. Еще бы погремушкой перед лицом потрясли. Соглашаться не хотелось, но выбора не было. В всяком случае, ни одного я не видела. Я умолкла, силясь найти выход. Шисуи, пребывая в иллюзии для разговора, смотрел на мечущиеся глаза малявки, которая очень хотела помочь спасти Саске, да не выходило. Безнадежно, они с Итачи и Фугаку не смогли, а тут эта мелочь… С другой стороны, он еле сдерживался, чтобы не вытереть пот со лба, в то время как они объясняли ситуацию, не упоминая о множестве вещей, которые Мияко знать совсем не обязательно. Вот через пару годиков… а лучше десяток. Хотя об очень важной информации она и сама узнает достаточно скоро. Итачи уже все мозги выел на эту тему. М-да, его друг тот еще идеальный братец. В конце концов, выбор не был найден, а время, пусть и замедленное, все равно было ограниченным. Я дала обещание и пару раз повторила, что не буду мешать тренировкам Саске и говорить раньше времени о ситуации в клане. Так как тут врать нельзя, они приняли ответ, но все равно поугрожали, что будут следить. Чуя скорую разлуку, я старалась подольше поговорить, чтобы подольше не расставаться. Даже раскрыла наличие призывных зверей: кошек. Итачи погладил меня по голове, но реакцией не порадовал, зато Шисуи восхитился и поздравил. — Может использовать их для общения? Ваши вороны сильно заметные. А кто не знает, что у Учиха призыв в основном — вороны? — Хорошая идея! — Ребята… А вы… Это, очень плохо, я знаю. Но не могли бы вы… Уничтожить глаза у убитых? Я знаю, яды в нашем теле помогут, но нет ничего идеального, вдруг найдут и… чтобы шаринган не послужил злу. Я знаю, это ужасно и плохо, но… — Нет проблем! Ты действительно молодец, Мияко! Пока ты тут, клан не пропадет, а уж подучишься — вообще можешь возглавить! — Слишком оптимистично Шисуи! Ты либо переигрываешь, либо уже поехал крышей… — Не хочу. — Тихо ответила я. Папа с мамой — вот кто должен вести клан. Умудренные жизнью, сильные шиноби. Или братья. И вообще, сейчас нет настроя думать о будущем. Я опустошена. Столько ужасов сегодня. Пора бы отдохнуть… Глаза слипаются. — Тогда мы пойдем, Мияко. — Пока, до встречи, Мияко. Нет! Не так мы должны попрощаться! Я должна… Дзинь. И так белое пространство внезапно посерело, а силуэты брата и кузена замерли. Перед глазами появилась табличка.Внимание! Сделайте выбор: * Пока, до встречи! Берегите себя! * Итачи, Шисуи! Вы сделали многое ради клана и деревни. Может не идеально и не так как хотелось, но… Спасибо. До встречи. Берегите себя, пишите. * До скорой встречи! Берегите себя, ешьте хорошо и спите побольше! Пишите почаще. * Послушно заснуть.
Ух ты, не ожидала, что она и в иллюзии появиться может. И все варианты в принципе хороши, хотя второй выделяется, это да. Но последний откину, сказать что-то хотелось бы. Третий — будто мамочка сынишек провожает. Второй… Не знаю. Наверно, им это нужно? Поддержка. Хотя нет, мне не нравится текст второго варианта, будто поощряю убийство клана, а значит… — Пока, до встречи! Берегите себя! — стоило лишь произнести это, как сонливость, которую я смогла отодвинуть на время, вновь пришла с новой силой. Но подожди-ка, я еще хочу сказать! Кто сказал, что эти варианты будут меня ограничивать все время?! — Итачи, Шисуи. Я доверяю вам. Даже если вы не все сказали… я верю в вас. До встречи. — Не беспокойся, сестрёнка, соклановцы скоро передадут привет. Он собирается утроить спиритический сеанс? Ох, бороться с сонливостью сил больше нет и я заснула, стоило лишь прикрыть глаза.***
Просыпалась утром я неохотно. Солнце светило прямо в глаза, а на боку уже не засыпалось. Некое чувство маленьким червячком прогрызало спокойствие этого утра. Хм, что-то не так? Да, определенно что-то не так. Во первых, в моей комнате футон, а я сейчас явно не нем, кровать? Во-вторых, что за запах? Медикаменты? Стоп, я что, в больнице?! Открыв глаза, я осмотрелась вокруг. И правда, я лежала на больничной койке в окружении таких же кроватей, многие из которых сейчас были пусты. Совсем далеко — через три кровати — койка у стенки была занята каким-то стариком. Что происходит? Червячок сомнений стал уже удавом, не грызя, нет, уже душил меня что есть мочи. Осознание ситуации хлынуло на меня волной. Тренировка с Саске. Встреча Итачи и Шисуи. Резня. Прощание. — Угх. Голова. Мирное солнечное утро внезапно было испорчено воспоминаниями о вчерашнем дне. Хм, вчерашнем ли? Сколько я здесь? И почему я в больнице? Мама. Папа. Ребята. Братцы. Вновь не выдерживая реализованной резни, я зарыдала. Вчера я старалась держаться, пусть и тоже хныкала, наверняка раздражая Итачи и Шисуи… Я не должна их ненавидеть. Не должна. Они спасли Коноху, пусть и ценой… ма-а-амы-ы. Наконец, наревевшись всласть и утерев слёзы с мокрыми щеками, я решила узнать, сколько прошло времени… с происшествия и что произошло. Встав с кровати, я вышла из комнаты и побрела к информационному столу со скучающей дежурной девушкой. А та, увидев меня, всполошилась, даже про недопитый чай с молоком позабыла, и подбежала ко мне. — Мияко, как ты? Ничего не болит? — Все хорошо, Асука, спасибо. А что произошло? Почему я здесь? — Ох, — она, услышав мои вопросы, поднесла руку ко рту, показав слезящиеся глаза. Ась? — Бедная девочка, иди сюда. Бедное дитя, уа-а-а. Меня схватили в объятья и стали успокаивать, хотя та, кому действительно понадобилось бы спокойствие, это Асука. Она новенькая тут, прямо как я, хоть у нас разница в возрасте почти что в десять лет. Она практически не имеет чакры, но очень хотела помочь людям в больнице, потому работает с пришедшими людьми или на «подай-принеси». Очень чувствительная и впечатлительная. Потерпев немного пожмякиваний, я повторила свой вопрос, а она пыталась ответить, что вместе с хлипами звучало как-то так: — Мияко, уа-а-а-а, они, шмыг, это, уу-у-у, бедная девочка, ува-а-а. Твой клан, ах не могу, бедняжка! К моему счастью, подошла медсестра и забрала ревущую девушку, а меня направила в кабинет главврача. Я, сдерживая облегченный вздох, поблагодарила ее и пошла, куда велено. Дошла быстро. Постучала. — Войдите. В весьма небольшом кабинете было всё как всегда: бардак на столе с горой бумаг, зато вокруг него идеальная чистота. Сразу видно, рабочее место. — Ох, Мияко, бедное дитя, садись. Надеюсь «бедное дитя» это не мой новый позывной? Хотя понять их можно, все же я не левая девчонка, а уже долгое время помогала, пусть и мелочью, больнице. При записи сюда я прошла беседу с этой обычно строгой для всех теткой, которая ко мне относилась как дальняя тетя-родственница. Что я могу сказать, Милота рулит. Перед разговором мне дали чай с успокоительными травами и пару онигири, как завтрак, а после разъяснили ситуацию. Так и так, сегодня утром стало известно, что один из кланов основателей Конохи — Учиха, был вырезан двумя теперь уже отступниками клана и деревни. Удивительно, но те пощадили всех девушек и женщин, однако детей эта щедрость не коснулась. Единственные исключения: я и Саске. Лишь после успокоения меня, что с Саске физически все нормально, она призналась, кто же именно эти отступники. Я все знала. Но за детей особенно жалко. Они, как будущее клана, были срезаны на корню. Пока я предалась унылым размышлением о детях, то бишь моих знакомых и других, более мелких членах клана, главврач давала мне время прийти в себя. А после удивила еще одним вчерашним происшествием: — Вчера вечером Данзо-сан, старейшина и ближайший советник Хокаге, был убит. Ась? В голове моей туманы-маны… Это как?! Убили? Итачи и Шисуи?! Но как?! Это же невозможно… Та-ак, что-то тут не сходится. — А когда он был… убит? — М? Это информация засекречена. Единственное, что могу сказать, что это был вечер. Подозреваются те же двое, что и в случае с вашим кланом. Убили? Вот так тихо? Без взрыва на всю деревню? Без дерева, что выросло из тела Данзо? И… как они тогда успели уничтожить наш клан? Может ли быть такое, что они сначала убили Данзо, поговорили со мной, а потом занялись кланом? Да нет, кровью тогда веяло от клана. Разбирались ли со мной клоны? Хм, надо будет у знать у призывных зверей. — Мияко, твой брат находится в 208 палате. Можешь заходить когда хочешь. Против Цукуёми мы не в силах бороться и можем лишь ждать, когда оно исчерпает само себя. Попробуй помочь Саске хотя бы так, морально. Может на твой голос выйдет. — Угу… Все как в тумане. Добралась до палаты и просидела рядом с лежащим Саске я как-то походя, не концентрируясь. Мои мысли далеки, но при этом ничем конкретным заняты не были. Когда мне стало получше я, кинув последний взгляд на лежащего неподвижно брата, ушла к себе в клан. Ну как клан, женщины, девушки, двое беременных, ставших вдовами, и мы с Саске. Детей-девочек кроме меня нет. Надо бы радоваться, что хотя бы так клан жив, не ограничиваясь всего двумя официальными живыми представителями, но столько жизней теперь покорежены. Столько пар. Когда я добралась до клана, где по дороге все еще виднелись пятна крови, то заметила группу женщин, ведущую разговор почти в самом сердце деревни. Я как можно тише и незаметнее подошла к ним. Но не приблизилась и на десяток метров, как меня схватили и доставили на крышу дома подальше от толпы. Что-то меня в последнее все таскают и тискают кому не лень. Некультурно схватившей меня оказалась Изуми. Она была очень бледной, а глаза красными от недавних слёз. — Изуми? — Прости, что так схватила, Мияко, но тебе не стоит появляться рядом с ними, — мотнула она головой в сторону толпы, что бурно что-то обсуждала. — Почему? — Итачи, он, — с хриплым голосом, полным боли начала она, да не смогла продолжить. Слезы стали появляться на ее глазах. — Он сделал это. Если бы не он… — Изуми? Все хорошо, многие живы, а ведь запросто погибнуть могли бы все. В этот раз я взяла утешения в свои руки, приобняв мрачную куноичи. Приговаривая, что все будет хорошо и многие остались живы. И я не понимаю почему, но после каждого упоминания о том, что многие выжили, она ревела еще сильнее. Что случилось? — Мияко, — не выдержала она наконец, — не заходи в дома. — А? — Просто поверь мне. Половина оставшихся… сделала харакири. — С-самоубийство? Но почему?! — Их любимые, дети и отцы погибли. Они не выдержали и… Пожалуйста, Мияко, не смотри. Это, это, — ее затрясло еще сильнее, губа стала дрожать, а слезы словно на конвейере спускались по щекам одна за одной. Я лишь представляя это, уже дрожу, а она видела это воочию? Нет, значит… они сами? Убили самих себя? Им же повезло выжить! Зачем? А Изуми все бормотала, трясясь, подробности увиденных сцен. Что каждая, либо держала при себе либо смотрела на важную для двоих вещь. Это было последним, что они делали. Фоторамки, одежда, памятные кунаи, сувениры и просто вещи, что доказывали их связь. Плюс шарингана в том, что он подмечает детали. И это же в определенных ситуациях минус. Они погибли. Самоубийство. Харакири. Зачем? Без пауз я могу лишь повторять этот вопрос. Можно же жить. Зачем… Изуми ревела, я ее поддержала. Теперь реву я, она поддерживает меня и извиняется. Она сказала это на эмоциях. Изуми не хотела говорить так много мне, ребенку… Это был просто ужасный день. Пусть и мягко светило солнце, пусть и деревья имели разный окрас от зеленого до бардового, радуя глаз яркими красками, остаткам клана Учиха было не до любования. Все мы прошли этот адский день в гневе и тоске, печали и безнадежности. А скоро похороны. А там и жить надо как-то.