***
***
Минхо обходит однообразные стеллажи с продуктами уже который раз, не успевая подмечать что-то действительно необходимое. В его руках достаточно большой список, составленный еще пару дней назад, но он в упор не может прочитать названия отделов или даже отдельных продуктов. Глаза слипаются, голова ужасно болит, а обувь, удобная практически все время, становится жутко сдавливающей и натирающей. Ли действительно боится нахватать в корзину стиральные порошки заместо обычных упаковок с кашей, поэтому настоятельно трет глаза и начинает свой поход с самого первого отдела, оказываясь в молочном раю. Телефон вибрирует в кармане, но если сейчас хоть что-то заставит Минхо взять трубку, где на том конце со стопроцентной вероятностью будет Уджин, случится конец света. Не потому, что слушать извиняющиеся бредни лучшего друга — противно, просто… Да, вообще-то, именно поэтому Минхо его игнорирует. Они действительно не общаются уже неделю, но злость и раздражимость при виде виноватой морды друга не проходит, а только увеличивается в геометрической прогрессии, заставляя Ли излучать убийственные волны на приличное расстояние. Такое, что даже староста их группы теперь старательно обходит парня на парах, наконец переставая предлагать Минхо вступить в какие-нибудь добровольческие отряды. Правда, отсутствие общения с Уджином влияет на Минхо настолько сильно, что даже Дони теперь шипит на звонящее устройство, потому что знает, что потом, в лучшем случае, Минхо просто бросит что-нибудь тяжелое в стену, а в худшем — уйдет на чайный запой до следующей серии дорамы, выходящей каждые два дня в шесть вечера. Минхо из-за этого расстраивается только сильнее, начинает ненавидеть ту проклятую вечеринку на прошлой неделе еще больше, а потом и вовсе надеется больше никогда с Кимом не встречаться. Джихё тоже пытается наладить их связи, зачем-то приходит в лекционные к парню и что-то рассказывает, не замечая недовольных взглядов и закатанных глаз. Интересно, с чего же все началось?***
Несколько дней назад. Минхо залетает в огромный по площади зал, полный народу. Отовсюду воняет алкогольными напитками и сигаретами, а еще чем-то таким, совсем сладким, но до одури неприятным. Ли, конечно, догадывается о том, что за херню проносят на такие вечеринки, но предпочитает игнорировать беспокойные звоночки внутри, взглядом разыскивая друзей. Если Джихё и Чеён в толпе найти просто невозможно из-за низкого роста и довольно типичной для корейских девушек внешности, то вот пляшущего и поющего всегда Уджина найти можно и нужно очень быстро, пока эта попойка не закончилась чем-то действительно грандиозным. Минхо уверен, что так оно и будет, просто не хочет, чтобы итог был отрицательным. Молодежь дрыгается под какой-то новомодный трек, звучащий на улицах города безостановочно, а Ли все оборачивается назад, надеясь, что любитель тупых подкатов и татуировок не пойдет за ним, выследив и убив затем где-нибудь в тихом месте. Очень беспокойно, знаете ли. Особенно страшно становится тогда, когда к Ли прямо во время танца приближаются очень сомнительные особы в шортах короче, чем трусы самого Минхо, а еще с глазами такими накуренными, что в них заместо радуги можно легко разглядеть туманную пленку. Он тут же спешит скрыться с места домогательства, продвигаясь ближе к темным стенам, полным различных светодиодных ламп и гирлянд. Возле них уже образовались некоторые скопления парочек, особо не желающих дожидаться до дома, а еще подростков, закидывающих таблетки в рот одну за другой. Минхо облокачивается на темный фасад почти полностью, достает мобильник и пытается набрать другу, чтобы, конечно же, получить в ответ сброшенный вызов и смс-сообщение со словами: «Мы на втором этаже, возле бара». Какой дебил вообще решится устанавливать бар на втором этаже? Чтобы пьянь не смогла добраться до него после определенной степени невменяемости или что? Минхо точно не понимает этого, но спорить с жесткими клубными законами не решается, а поэтому идет к большой витиеватой лестнице в другом конце помещения. В голове теплится лишь мысль о том, что скоро это закончится, он будет лежать с Дони дома и грызть морковку под очередную драму с Ли Чонсоком. Все, что угодно, лишь бы не пытаться высмотреть среди одного огромного черного пятна впереди хоть что-то похожее на его друга. Он не может заметить даже бара, хотя, как показывала небольшая практика, такие места всегда ярко подсвечивались и выделялись побольше той парочки, совокупляющиеся на танцполе сейчас. Минхо упорно продолжает идти вглубь, натыкается на какой-то коридор и, конечно же, ступает прямо туда, где его в любой момент могут расчленить или изнасиловать, упустив любые крики боли. Ему по пути встречаются несколько дверей с табличками на них, но нигде еще не было указано обозначение бара. Может, стоило бы написать Уджину и спросить, туда ли поперся Ли, но теперь уже поиски стали делом принципа. Неужели какой-то там притон разврата и похоти обыграет в своем внутреннем расположении Ли Минхо? Того самого, что на соревнованиях в начальной школе обогнал в надувании шариков Мин Дэи из старшего класса. Если уж тогда все познали его мощь и гнев, то сейчас нужно воссоздать все эмоции сполна. Именно потому Минхо твердо шагает вперед, взглядом упираясь во всевозможные углубления стен, а потом натыкается на какой-то поворот, из-за которого очень недвусмысленно слышится разговор. Минхо раздумывает над тем, чтобы просто пойти на звук, узнать у ребят ориентир бара, а потом сбежать в сторону предполагаемого спасения, но потом ему удается уловить в речи говорящих до боли знакомое имя. — Этот Хан Джисон кажется тем еще ублюдком. Он без проблем расправился с троими нашими на той недели, а мы даже не попытались прорваться через Девятый район, — голос грубый и достаточно сиплый, будто его обладатель курит без перерыва уже лет сто. — Тем более, я слышал, что у него довольно сильные ребята в подчинении. Чего стоит тот высокий. — Тебе не стоит забывать о том, что он еще совсем зеленый. И компания его такая же. — Тоже верно. Мы же знаем, что с ними постоянно тусуется тот школьник. Ян Чонин, вроде? Почему просто не прижмем мальца, а там и Хан появится, чтобы отвоевать своего цепного пса. — Хорошая идея, Чен, — второй голос становится более уверенным, а потом Минхо слышит щелчок. — Я скажу об этом Минджи, и до конца месяца мы всю его банду положим. — Отлично. Минхо не сворачивает на голоса, он просто поворачивается назад и начинает убегать по той дороге, по которой ранее пришел. В голове почему-то совсем пусто, нет не единой идеи о том, что сейчас пришлось выслушать Ли, но вот слова о бандах, ублюдках и школьнике Чонине, которого собираются «прижать», плотно врезаются в память Минхо, в его мысли и дальнейшие действия. Если Хан Джисон связан с чем-то таким преступным, а эти люди из коридора хотят его уничтожить, должен ли Минхо хоть как-то влазить в это? Это не входит в список проблем Минхо, а, значит, и помогать Джисону он не должен. Тем более, мама всегда учила тому, что плохие люди будут наказаны по заслуге. Разве нет? В тот вечер до Уджина Минхо так и не добирается. Он оказывается у себя дома уже через полчаса, принимает расслабляющий душ, что только сильнее напрягает его, а потом засыпает самым беспокойным сном рядом с Дони.***
Очередной день в университете никак не помогает Минхо избавиться от навязчивых мыслей. Он постоянно возвращается в события недельной давности, высматривает в толпе студентов знакомую блондинистую макушку, желая высказать ему все возмущения, которые, по сути, даже не имеют обоснования. Ну подслушал он разговор каких-то головорезов в клубе, ну с кем не бывает такого, не так ли? Зачем теперь переживать об этом непонятном и совсем неизвестном для Минхо парне, что наверняка даже не помнит Ли в лицо? Близится пара английского языка, Минхо с удовольствием идет на нее, надеясь расслабиться, однако его планам не суждено сбыться с того самого момента, как в аудиторию наравне с преподавателем заходит тот самый блондин в компании с высоким русоволосым парнем. При первой встрече они достаточно обменялись любезностями, чтобы Минхо воротило от одного только вида двоих, поэтому он все же старается не обращать внимание на неожиданных гостей, сосредотачиваясь на недоделанной домашней работе по финансированию. Ему оторвут голову, если эссе не будет сдано в течении дня, но, как назло, последние дни вдохновение и какое-либо желание писать проклятые тезисы не приходило даже на минутку. Учитель Мин изображает из себя великую слепую, не замечая корпящего над листами с чужим предметом Минхо, за что он бесконечно благодарен ей, зато кто-то явно настойчивый и очень глупый буквально прожигает дыру в его спине всю пару, не давая сосредоточиться. Видит Бог, Минхо не собирался убивать кого-то сегодня. Он осторожно оборачивается назад, стараясь не привлекать к себе внимание, и осматривает летающих в облаках беззаботности студентов. Кто-то беспалевно спал, подложив под голову неисписанные конспекты, кто-то в открытую сидел в телефоне, строча что-то без перерыва. Бедные их глаза и пальцы. Было пару ребят, что увлеченно записывали лекцию, Минхо лично общался со всеми ними, образуя некий кружок великих умов. И, по законам всех жанров, был тот самый уродец, который не только нагло существовал в пространстве аудитории, ничем толком не занимаясь, но и умудрялся отвлекать Ли, заглядывая чуть ли не в самую душу парня. Нету там ничего, думает Минхо про себя, хмыкая, можешь даже не стараться. Он перехватывает взгляд Джисона, устраивает между ними совсем короткие гляделки, стараясь по максимуму передать парню свою ненависть, а затем, обдумав кое-что пару секунд, показывает средний палец, тут же отворачивается. Минхо ведет себя как глупый ребенок, ощущая покрасневшие щеки и уши, но не может сдержать улыбки, услышав смех с задней парты. Не нужно быть гадалкой, чтобы догадаться, кому он принадлежит. Ли решает не обращать внимание на неожиданный прилив чего-то странно-счастливого, и продолжает писать эссе, заканчивая его как раз со звонком с пары. Ли быстро собирает свои вещи, подхватывает сумку и несется вперед, догоняя одного из кружка великих умов, Чана. Этот парень всегда помогает Минхо в решении сложных задач, имея потрясающую репутацию среди преподавателей и критическое мышление, так сильно необходимое им во многих ситуациях, поэтому Ли, по обычаю, собирается обратиться к нему за помощью: — Хэй, Чан, — темноволосый парень впереди останавливается, снимая массивные наушники, и готовиться внимательно слушать просьбу одногруппника, — ты сможешь дать мне лекцию по английскому? Я пытался дописать эссе по финансированию. — Ого, ты хотя бы пытался, — Бан очаровательно смеется, понимающе кивая Ли, — я несколько дней возился с ним, в итоге написал какую-то откровенную фигню. — Кажется, это наша судьба. Чан продолжает рассказывать что-то о неудавшихся проектах по экономике, пока они вместе решают добраться до следующей аудитории. Он забавный и довольно начитанный — Минхо всегда восхищался хёном за его рвение к учебе и пытливый ум — поэтому время с ним проходит очень быстро. К счастью для Минхо Чан не расспрашивает его об Уджине и умело делает вид, будто его это совершенно не касается, хотя весь курс давно уже прослыл о их дружбе. Пара начинается как-то неожиданно быстро, Минхо сосредотачивается на словах лектора и в ускоренном темпе записывает все за ним, надеясь на скорейшее окончание занятий, когда их лекцию неожиданно прерывают. Некто даже не удосуживается постучаться в кабинет, тут же распахивая дверь и обращаясь прямиком к преподавателю: — Я могу забрать одного из студентов? Нам нужна его помощь, — Минхо нужно быть слепым и глухим, чтобы не узнать этот голос и эти нахально взъерошенные блондинистые волосы, что даже не спрашивают разрешения, а скорее приказывают бедному лектору. — Ли Минхо, будьте добры. Тот кивает и выжидающе смотрит на Минхо, который не спешит спускаться. — Я не хочу идти с ним. — Господин Ли, спуститесь с господином Ханом туда, куда ему нужно, — лектор опускает глаза в пол, не решаясь взглянуть на разгневанного студента, но и этого достаточно. Минхо ненавидит Хан Джисона, ненавидит его блондинистые волосы и тупые татуировки, ненавидит себя за то, что повинуется, собирая вещь в спешном режиме. Ему требуется буквально минуты, чтобы покинуть аудиторию, прощаясь только с Чаном, но этого достаточно, чтобы раздражение достигло точки кипения. Джисон улыбается, смотрит на разъяренного старшего и закусывает металлическое кольцо, кивая в сторону коридора. Они идут быстро, потому что Минхо сейчас готов снести все на своем пути, однако вскоре Хан останавливается напротив безымянной двери, толкая ее от себя: — Красавцев вперед. — Тогда, может быть, уродцы подождут за дверью? — Смотри-ка, опять ты получаешься. Ли проходит вперед, задевая парня плечом посильнее, и оказывается в темном помещении, больше напоминающем заброшенный кабинет: здесь нет парт и стульев, доска покрыта слоем пыли, а окна прикрыты пожелтевшими газетками. В помещении пахнет сыростью и плесенью, Ли недовольно морщит нос, оказываясь внутри. Он тут же разворачивается на пятках, собираясь высказать противному Хану все, что накопилось у того за неделю, но не успевает сделать этого, оказываясь практически вплотную притянутым к горячему телу напротив. Джисон смотрит внимательно, повторяя утреннюю выходку в аудитории английского, ухмыляется как-то странно и никак не реагирует на попытки Минхо выбраться из хватки. — Слушай ты, собака прокаженная, как только я выйду из этого кабинета, напишу на тебя заявление за покушение на мою жизнь, понял?! — Конечно, красавица, только я покушаюсь не на твою жизнь, — Джисон переводит взгляд чуть ниже, выразительно засматриваясь на ширинку старшего, и Минхо тут же передергивает в приступе отвращения. Он вырывает руку из грубой хватки, толкает младшего со всей силой и не дожидается, пока тот закончит анализировать ситуацию, выбегая из помещения в просторный университетский коридор. Минхо наизусть знает каждый поворот в этом здании, поэтому уходит довольно быстро, не слыша за спиной догоняющих шагов. Он возвращается в аудиторию, не обращая внимания на удивленные взгляды, и продолжает записывать лекцию с тетрадки Чана, что продолжает не задавать вопросов.