Новая жизнь в сумасшедшем мире

— Вилу, вставай. Сегодня первое сентября, не хочешь же ты начать учебу в школе с опоздания? — раздался над моим ухом голос мамы. Я попыталась накрыть голову подушкой, но ее безжалостно отобрали. — Я знаю, что ты не спишь, так что вставай. — А можно я не пойду в школу, мне и дома прекрасно ýчится. Читать, писать и даже считать я умею, так что мне там делать? — задала я вполне резонный вопрос. Что-то подсказывает мне, что школа это не «райское место, в котором я проведу лучшие годы своей жизни», а своему внутреннему голосу я привыкла доверять, он меня еще никогда не обманывал. — Эм… А друзей ты как собралась заводить? — не растерялась мама. — Они что, собаки или кошки, чтобы их заводить? — я уже проснулась и теперь с интересом следила за реакцией матери. — Что? Нет, конечно… Просто… школа может многому тебя научить, помимо письма и чтения, — выкрутилась, а я так надеялась не идти в школу хотя бы сегодня. Всё равно в первый день только пятиминутная вводная лекция. — Чему, например? — склонила я на бок голову и попыталась сдуть упорно лезшую в глаза прядку белоснежных волос. — Эм… Решать тригонометрические уравнения, строить проекции, рассказывать о свойствах спиртов и кислот, узнать как устроен человек… Да много чего ещё, — попыталась она напугать меня сложными словами, но, похоже, напугалась сама, так как вздрогнула после перечисления всех «прелестей» учебы. — И где мне это пригодится? Великим математиком мне не быть, про свойства спиртов я могу спросить у дяди Кости, нашего соседа — эмигранта из России, а как человек устроен, я и так знаю — зеркала в доме имеются, — мама почти сдалась, но тут вмешался папа. — Вилу, не загружай маму, тебе всего шесть, вот и будь умницей, сделай вид, что слушаешься мамочку, — в комнату просунулась светловолосая голова моего отца. — Да, папочка, обязательно сделаю вид! — я спрыгнула с кровати и направилась к шкафу с одеждой. — С добрым утром! — Хлоя, пойдем, дай девочке переодеться.       Я начала собираться в школу, почему-то эти действия вызвали стойкое чувство дежавю, будто это все уже было. Я всегда выделялась из массы обычных детей. Многие называли меня очень талантливым ребенком, некоторые даже гением, но я так никогда не считала. В десять тебя называют гением, в пятнадцать — талантом, а как стукнет двадцать — обычный человек — вот что я об этом думаю. Да и гением меня назвать трудно, я не читаю на досуге научную литературу, хоть и научилась читать в четыре года, всегда отдавая предпочтение сказкам. Я не пыталась получить как можно больше знаний, наоборот, иногда я просто знаю и все. Когда мама заговорила о тригонометрических уравнениях, я уже мысленно представляла такие примеры с решением на полторы страницы и какие-то формулы крутились в голове. Я не гений, гении учатся, а я просто знаю.       Я всегда точно знала, что не родная дочь своим родителям, знала, что каждую ночь мне снятся мои настоящие родители, но просыпаясь на утро, я не помню ни лиц, ни действий, просто знаю. Родители говорили, что нашли меня полугодовалой в окружении необычных фиолетовых лепестков роз, отсюда и взялось мое имя — Виолетта. Ну и фиолетовые глаза свою роль сыграли. Я не помню своих настоящих родителей и где жила раньше — да и кто из людей помнит первые годы своей жизни? Моих приемных родителей зовут Итон и Хлоя, они замечательные, пусть иногда им и сложно со мной. Они были бездетной парой, давно мечтали о ребёнке, но всё никак не получалось, а тут появилась я. Меня воспитывают, как принцессу, я не знаю отказа ни в чем, будь то платье или книга, мне достаточно показать, что я этого хочу. Но и спрос был больше, чем с обычных детей. С трёх лет я посещала балетную школу, с пяти музыкальную, а теперь, с шести, придётся еще и начальную. — Быстро ты, волнуешься? — спросил папа, отрываясь от газеты. — А по мне заметно? А быстро я собралась, потому что всё приготовила уже вчера, — пожала я плечами и уселась есть тосты. — Вот, учись, Хлоя, ребенок дело говорит. Моя школа, — решил подколоть отец, за что незамедлительно последовало возмездие в виде отобранного джема и сливок.       Вот так весело у нас проходит каждый завтрак. Сегодня оба моих родителя взяли выходной, ага, у самих себя. У отца сеть салонов красоты по всей Америке, а мама, скорее от скуки, чем от надобности, подрабатывает парикмахером в одном из салонов отца. В общем, мы не бедствуем, хотя и живем в Гардении, довольно тихом городке на берегу моря. Я спрашивала у отца, почему мы не живем в том же Нью-Йорке, ведь там вести бизнес куда как проще, но мне пояснили, что родители не любят такие большие и шумные города, так как за известными людьми всегда следят, а Гардения очень тихий и спокойный городок.       Что можно сказать о первом дне в школе? Да ничего. Пришла толпа деток в возрасте пяти-шести лет, кто-то радовался, кто-то плакал, минут двадцать учительница потратила на попытки успокоить малолетних вредителей — ну, а как ещё можно назвать существ, которые, только войдя в класс, успели сломать ножку стула (где только столько сил взяли?), погрызть парту (там реально след от зубов остался!), оборвать у растений все листики (на сувениры, ага, чтоб родную школу не забыть) и подраться (и это девочки!). Дети — цветы жизни… на могиле своих родителей и их нервных клеток (кактусы, блин, растущие колючками вниз). Но вот учительница бросила бесполезное дело и начала читать уже выученную за столько лет речь, весь смысл которой сводился к краткому: «теперь вы будете ходить в школу (читай, старт двенадцати лет строгого режима)». — Те, кто будет учиться на пять и четыре попадут в рай, а те, кто на три и два — в ад, — нет, она реально так и сказала! Поэтому я и не выдержала. — А закончить школу шансы есть? — ну бородатый ведь анекдот.        В итоге, первый день в школе, а уже родителей в школу вызывают. Это, получается, есть школьное имущество можно, а задавать вопросы нельзя? Ну и школа… Хорошо, что у меня родители с юмором, и выслушав гневную тираду моей новоявленной классной руководительницы, папочка не смог удержаться от вопроса. — Мы всё понимаем и обязательно накажем дочь за такое поведение, но вы не ответили на её вопрос. Так есть шансы выжить или нет? — это стало концом её терпения — вся наша семья беззастенчиво ржала, мама даже украдкой подтирала выступившие слезы. — Ну вот что вы за люди, в первый же день вывели классного руководителя? — уже на выходе из школы сказала мама. — Ты права, милая, мы должны себя наказать. Вилу, какое наказание страшнее, полкило мороженого и две, нет, три сладких ваты или обязательная поездка в парк аттракционов на весь день? — с хитрой улыбкой спросил папа. — Я даже не знаю, мы же так провинились… — наигранно задумчиво протянула я. — Ты права, — серьёзно кивнул отец, — мы поступили плохо, а потому и наказание должно быть серьёзнее… Совместим вату, мороженое и парк аттракционов, а маму накажем большим букетом цветов и новым платьем. — Вот и злись на вас теперь, манипуляторы. И с кем я связалась? — тяжело вздохнула мама.       Такого первого сентября не было ни у кого!