So show me

Хёнджин просыпается и понимает, что заболел. Горло болит, даже немеет неприятно, дышать стало заметно тяжелее, будто на груди камень лежит, а на лбу испарина. Сначала парень испугался, что у него снова течка началась, но потом сразу успокоился, потому что ещё даже трех недель с последней не прошло, а значит до следующей у него ещё два с лишним месяца. Он устало вздыхает и снова кричит, зовя папу, только теперь гораздо тише. Папа лишь качает головой, выдаёт сыну градусник и идёт вызывать врача и звонить учителям. Какое-то время омега просто лежит в кровати, кутаясь плотнее в одеяло, потому что холодно, ступни мёрзнут и он не знает, куда их деть, чтобы они согрелись. Градусник противно пищит и уведомляет его о том, что температура поднялась до тридцати восьми градусов. — Чудно, — хмыкает Хёнджин и шарит по тумбочке в поисках телефона. Не находит, впадает в легкую панику, успевает прикинуть, что с ним сделают родители, потому что прошлый телефон у него прожил лишь два месяца, а затем трагически утонул в кастрюле с супом. Хёнджин, не плакавший при просмотре Титаника, прослезился. Только потом до него доходит, что телефон валяется где-то у подножия кровати. Вставать нереально лень, но телефончик манит, поэтому Хёнджин вздыхает, залезает с головой под одеяло и перемещается к самому краю кровати. Он свешивается вниз, держится одной рукой за спинку кровати, а второй тянется к смартфону. Вот ещё чуть-чуть и его пальцы коснутся его!.. В комнату заходит папа, громко и без стука. Парень вздрагивает, пугается и с коротким вскриком, сваливается, отправляясь в полет, который длится, к сожалению, недолго, а затем стремительно падает, смачно ударяясь об пол. — Милый, боже, что ты делаешь? — папа помогает подняться и еле сдерживает смех. — Телефон упал, — отвечает он, надеясь, что эта ситуация забудется. — И ты решил повторить его судьбу? — поднял брови старший омега и уже в голос рассмеялся, впрочем, быстро успокаиваясь. — Врача я вызвал, возвращайся в постель, учителям позвонил, дополнительные занятия отменил, отдыхай. — Спасибо, — тихо говорит Хёнджин, возвращаясь под одеяло, но уже с телефоном. Папа почти выходит из его комнаты, когда он его тихо окликает. — Пап, ты только никому не говори про то, что я… Полетел. — Хорошо, не беспокойся, Чанбин не узнает. Ты что-нибудь хочешь? — Можно кофе? — Хёнджин сам себя пугается и расширяет глаза, будто не он это сейчас сказал. А потом, поняв, что уже поздно что-то исправлять, добавил. — Чёрный, без сахара и молока, просто кофе. — Хорошо, — кивает папа и, по пути к выходу из комнаты, забирает брошенные Хёнджином вчера вещи. Старший улыбается понимающе и выходит, плотно закрывая дверь. — Хван Хёнджин, — обращается сам к себе омега, глядя в потолок, — ты такой придурок, честное слово. Он с сожалением проводит по трещинам на защитном стекле и думает, как всегда, попросить сменить его Чанбина, потому что у самого него это, мягко говоря, не получается. У него много не принятых сообщений. Около сотни, как обычно, в беседе их класса и несколько непрочитанных в новом диалоге. Second Coffee Life Эй, ты чего молчишь? Second Coffee Life Уже спишь? Second Coffee Life Или просто игнорируешь? Second Coffee Life Я сказал что-то не так? Хёнджина мучает совесть. Ничего Минхо плохого не сделал, совершенно. Он же не виноват в том, что его брат последняя сволочь. Он закусывает губу. Последнее сообщение было отправлено в первом часу ночи, когда омега уже беспокойно спал. Second Coffee Life Хах, я так разволновался почему-то. Надеюсь, ты просто спишь, так что пожелаю тебе спокойной ночи~ А если завтра не ответишь, я залезу к тебе в окно, я же сталкер. Примерно минуту он думает, что ответить. Ничего не приходит в голову, кроме обрывков мучительных снов, которыми «наслаждался» вчера парень. Перед глазами красивое веснушчатое лицо Ёнбока встаёт, на котором противная улыбка расползается. Хван не хочет жаловаться, но все же пишет, с удивлением замечая, что Ли в сети.

Pineapple Sad Prince

Твой младший брат не даёт мне дышать.

Second Coffee Life А, ты об этом Second Coffee Life Я знаю

Pineapple Sad Prince

И что ты думаешь об этом?

Second Coffee Life Думаю, что мои родители не умеют воспитывать детей Second Coffee Life С младшим они точно накосячили

Pineapple Sad Prince

Ты же понимаешь, что я не такой, как он обо мне рассказывает?

Second Coffee Life Я вырос с Ёнбоком в одном доме, у одних родителей. И лучше всего на свете я знаю, что ему нельзя верить. Как в одном доме могли вырасти такие разные дети? Минхо оставляет впечатление абсолютно нормального человека, который не получает удовольствие от страданий других людей. С ним приятно общаться. А если Феликс узнает, что Хёнджин общается с его братом? Будет называть потаскухой-самоубийцей? Мурашки пробежали по коже и Хван искренне понадеялся, что Ли не общался с братом и ничего ему не говорил. Руки дрожат, пальцы промазывают по нужным буквам, а автозамена, как всегда, исправляет что угодно, но не то, что нужно.

Pineapple Sad Prince

Ты же не говорил ничего Феликсу про меня или про то, что мы знакомы?

Second Coffee Life Нет, я с ним не говорил. Я не буду лезть в это, не переживай. Думаешь, не понимаю, что сделал бы только хуже? Ты должен с ним сам разобраться, потому что Ёнбок маленький козлёнок, которому давно пора обломать рога. Хёнджин смеётся, потому что младший Ли иногда правда чем-то напоминал упертого противного козла. Только вот как ему с ним разобраться? Он хотел написать этот вопрос и отправить, как вдруг телефон вибрирует, раздаётся стандартная мелодия видеозвонка. Минхо звонит ему по видеосвязи! В животе все как-то неприятно скрутилось, а потом ухнуло вниз. Что ещё за фокусы? А может он случайно попал по кнопке вызова? У Хёнджина иногда так случается. Но сейчас явно не тот случай, потому что вот уже пятнадцать секунд телефон разрывается, а парень места себе не находит и не знает, куда себя деть. Его, на удивление, спасает отец. Он открывает дверь перед врачом, учтиво кланяясь при этом, а попутно отбирает у сына телефон, шипит что, он совсем отупел и отклоняет звонок. Отец оставляет телефон на прикроватной тумбе и уходит, ещё раз кланяясь доктору и прося позаботиться о сыне. Хёнджин перебарывает в себе желание ударить самого себя по голове чем-то тяжёлым. Он поднимает глаза на врача. Он молодой, среднего роста, крепкий и симпатичный. — Здравствуй, — у молодого человека интересный акцент, который мгновенно заинтересовал Хвана. — Я доктор Бан. — Здравствуйте, — кивает Хёнджин и, насколько может, кивает уважительно, не вставая с кровати. — Рассказывай, что с тобой случилось, — он стерилизует свои руки специальным спреем, достаёт фонарик и просит открыть рот. Осматривает воспаленную слизистую и остаётся недовольным увиденным. — Ну, горло болит, температура, дышать тяжело, скоро, наверно, насморк начнётся, — Хёнджин на пробу хлюпает носом и неловко ёрзает на кровати. Врач симпатичный, и он изучает Бана внимательно, пока тот что-то пишет на маленьком листочке. — У тебя давно течка была? — не поднимая головы спрашивает он, заставляя невероятно сильно смутиться омегу. Хван краснеет стремительно, и даже тот факт, что он говорит с доктором его не успокаивает: альфа есть альфа, тем более, не твой. Он мнется, мямлит что-то нечленораздельное и глаза поднимать боится, смотрит на красивые руки, которые держат стетоскоп. — Три недели назад, — выдыхает наконец-то он, мучительно, будто ему говорить больно. — Первая? — понимающе тянет Бан и улыбается. — Д-да. — Вставай, зайчик, послушаем тебя, — хлопает по своим коленям Бан. Хёнджин приоткрывает рот и удивлённо поднимает брови. Доктор хлопает себя теперь по лбу и мотает головой. — Прости, я до этого совсем маленьких детей смотрел. — Да ничего, — роняет тихо он, поднимаясь и снимая с себя худи, чувствуя себя как никогда неловко. — Это даже мило. Бан только улыбается тепло, прислоняя холодный кругляшок к груди парня и вслушиваясь в сердцебиение, а затем и в дыхание. Воспаления и шумов нет. — Разворачивайся, зайчик, — намеренно оговаривается и видит, как плечи Хёнджина слегка подрагивают в смехе. Несколько секунд он слушает лёгкие со спины и подаёт худи обратно. Хёнджин спешно натягивает на себя одежду и с ногами забирается под одеяло на кровать. Ступни замёрзли, температура все же ещё держится. — Я все скажу твоему папе, потом сами разберётесь, ладно? — Бан заканчивает что-то чиркать в листке рекомендаций и назначений, ставит свою подпись. — Через неделю я зайду, проверю тебя и выпишу справку. Думаю, ты успеешь выздороветь, вроде крепкий парень, спортивный, — он намекает на подтянутое тело Хёнджина. Может, у него нет кубиков, но он все же крепкий. Этот врач его безумно смущает. — Спасибо. — До встречи, выздоравливай, зайчонок. Дверь в его комнату в который раз закрывается, оставляя омегу одного. — Боже, что за альфы, — прячет в ладонях пылающее лицо он, впрочем, тут же хватаясь за телефон. Second Coffee Life Почему не отвечаешь? Стесняешься меня?

Pineapple Sad Prince

Я болею просто, ко мне врач приходил, извини

Телефон снова вибрирует и начинает издавать трели. Видеозвонок, божечки, страшно-то как, он ведь даже без обычного биби крема, наверняка страшен, как смертный грех. Он оглядывается по сторонам, откидывает волосы со лба, слегка приводя их в беспорядок. Вздыхает глубоко, ищет судорожно ракурс, с которого будет выглядеть чуть менее страшным и наконец проводит пальцем по экрану, принимая вызов. Альфа на экране смотрит обеспокоенно, изучает лицо напротив и, поняв, что все не так страшно, заметно расслабляется и улыбается. — Ну, привет. — Привет. Минхо сидит в наушниках с гарнитурой, явно не дома, в университете, скорее всего. Вокруг него люди сидят, разговаривают друг с другом о своём. А с заднего ряда выглядывает чье-то лицо, крайне любопытное, кстати. — Это твой омега, Линоу? — любопытный альфа нагло изучает Хёнджина, пока тот поднимает брови вопросительно и смотрит на Минхо, который прикрывает ладонью глаза. — Тебя это не касается, Уджин, исчезни, — поворачивается спиной к омеге ненадолго кофейный альфа. — Какой злой, — фыркает тот, но послушно исчезает, когда Минхо скашивает на него глаза и смотрит так выразительно, что тот вообще предпочитает покинуть аудиторию. — Что тебе сказал старичок Айболит? Когда поправишься? — Через неделю, — улыбается Хёнджин, вспоминая «старичка». — И вообще-то, Айболит вроде как не намного старше тебя. — Значит неопытный практикант из местного вуза, — закатывает глаза он. — Ты будешь болеть ещё месяц. — Неправда! — возмущается живо тот. — Он не местный, наверняка за границей учился! И он очень приятный… Назвал меня зайчиком. Омега смеётся, а альфа сужает глаза опасно, впрочем тут же возвращая расслабленное выражение лица. — Хотел поговорить с тобой о Ёнбоке. Я помогу тебе с ним справиться, — он разминает слегка плечи и откидывается на спинку своего стула. — Вау! — вырывается у Хёнджина. Он заметно удивляется, выпрямляется и готовится слушать внимательно. — По-хорошему он не понимает. Даже парень его может успокоить, только если за шкирку схватит, — посмеивается Минхо. — Чанбин может, да, — качает головой Хван. — Феликс за него замуж уже собирается, так что мы с тобой почти родственники. — А я думал, вы однофамильцы, — улыбается Ли. — Тогда дело принимает ещё более интересный оборот. Короче, подходишь к нему в школе, пока никто не видит, зажимаешь у стены и говоришь, что просто убьёшь его, если он не прекратит тебя донимать. Ты выше и сильнее него, он должен испугаться, особенно без своих приспешников. Ты никогда ему не отвечал и не защищался, так что когда прекратишь быть лёгкой мишенью — быстро исправишь дело. — Издеваешься? — ахает Хёнджин. — Я же не смогу так! Это же… — Не по-омежьи, да, но ведь и ты не обычный омега, ты всю жизнь был альфой, просто вспомни эти ощущения, когда ты доминантное звено. — Я подумаю над этим… Какое-то время они оба молчат и задумчиво разглядывают друг друга, будто отсутствуя. — На кого ты учишься? — выдавливает из себя Хёнджин, уже начавший плавиться под внимательным взглядом тёмных глаз. — Я авиационный конструктор, — улыбается Минхо, а у Хёнджина отвисает челюсть. Вот что значит, посмотреть под другим углом на мечту. Он не успевает даже ничего ответить, как в комнату (снова без стука, боже!) входит папа. Хёнджин делает страшные глаза, стремительно выпрямляется и роняет телефон в сторону, экраном вниз. — Милый, твой кофе, как и просил, чёрный, крепкий, без молока и сахара. Странный ты стал, — цокает он, вручая кружку сыну в руки и смотря, как он стремительно бледнеет. — Ты же кофе терпеть не можешь. — Люди меняются, — тихо говорит парень, косясь на телефон. Папа ещё что-то говорит о назначениях, которые просил выполнять доктор Бан, и выходит, обещая до обеда не беспокоить. Хёнджин отпивает тихо кофе и впервые получает удовольствие от горького вкуса и терпкого запаха. Затем осторожно берет телефон в руки и видит, что Минхо смотрит куда-то в сторону, задумавшись, а теперь переводит взгляд на Хёнджина. Поднимает брови и открывает рот, хочет что-то сказать, только омега опережает. — Пожалуйста, ничего не говори про это, ладно? — Хорошо, — легко соглашается тот, пожимая плечами. — Не буду. Тем более, что… Он достаёт из своей сумки ананасовый кекс, а Хёнджин прячет свое красное лицо в ладонях. Обоих спасает начало пары у Минхо. Он отключается, а Хёнджин продолжает наслаждаться кофе.

I can't sleep