Раздувая пыль

...— Мацумото! Лейтенант, твою мать! Где ты?.. Убью когда-нибудь... Он посмотрел на рабочий стол, на котором приличной стопкой пылились бумаги. — Как всегда, никакой ответственности, — он глубоко вздохнул, убедившись, что размер стопки не изменился с прошлого его прихода, а наоборот увеличился. — И где её черти носят?.. Ещё раз вздохнув, но на этот раз обречённо, он уселся за стол, и сосредоточенно нахмурив брови, принялся выполнять работу своего лейтенанта... ...— С-спаси-бо... ребятки...и! ...что проводили... — она потрепала за щёку одного из провожавших её шинигами и уверенным шагом направилась к казармам десятого отряда. — Молилась ли ты на ночь Дуздамона... — сонно пролепетал другой провожатый, еле державшийся на ногах. — Молись Мацумото, чтоб не попался тебе твой капитан, — на этих словах он развернулся и вместе со своим товарищем поплелся, куда глаза глядят, а глаза его глядели в сторону казарм одиннадцатого отряда. ... — Да, кэп, надеюсь, вас здесь нет, и мне не придётся выслушивать ваши лекции на тему, как вести себя в служебное время... хочу спа-а-ать... умоляю, окажитесь где-нибудь в другом месте, а не здесь... хочу пи-и-ить... будьте ж добрым капитаном... у-у-у-у... голова боли-и-ит... — тихо бормоча себе под нос, она подошла к кабинету, из-под двери которого сочился свет. «Он здесь. Я обречена...» — Капитан, я... — произнесла она, решительно входя в помещение, но тут же умолкла, слегка удивлённая представившейся её глазам картине. Маленький капитан мирно посапывал на диванчике, свернувшись клубком. На столике, рядом, лежали несколько стопок с документами. Как отметила женщина, работа была выполнена полностью. Грозный капитан Хицугая, постоянно хмурящийся, старающийся делать свой мальчишеский голос как можно грубее, пытающийся показать всем, что он воин, шинигами, а не ребёнок, сейчас выглядел совершенно по-домашнему. Белая капитанская хаори была накинута на спинку стула, что за письменным столом, белые волосы свободно спадают на лицо, по которому блуждает безмятежная улыбка. Женщина медленно, стараясь не разбудить, подошла к диванчику и присела на корточки рядом со своим капитаном. Вдруг брови его нахмурились и еле слышно, совсем тихо он произнёс: — Мацумото... Она вздрогнула и зажмурилась, задержав дыхание. Но он не проснулся, лишь шевельнулся и подложил обе руки под щёку. «Совсем детский жест, — отметила Рангику улыбнувшись. — Какая же я сволочь. Он, наверное, так устал, выполняя МОЮ работу. А я развлекалась в это время. Ну как я могла такое допустить?.. Такое милое создание...» Она тихо поднялась и, взяв со стула капитанскую накидку, укутала ею парня... ... Яркие солнечные лучи резво врывались в комнату, заставляя открыть глаза на встречу новому дню. Первое, что он увидел, это рыжую, слегка взъерошенную голову своего лейтенанта. Она сидела на полу, а голова её неразумная покоилась на краешке дивана. — Мацумото, — тихо позвал он, но в ответ лишь мерное посапывание и невнятное бормотание. — Что ж мне с тобой делать? А, Мацумото? — прошептал Хицугая, стараясь не разбудить своего непутёвого лейтенанта. Он протянул руку и лёгким движением убрал рыжий вьющийся локон с её лица, в лучах солнца отливавший золотом. Женщина вздрогнула, когда тонкие пальцы слегка коснулись её щеки, открыла глаза и подняла голову. — Простите, тайчо, — прошептала она. И в голосе и в глазах её не было ни капли насмешки или обычно присущего этой женщине шутовства, когда она обращалась к своему капитану. Сейчас в глазах её читалась серьёзность, а в голосе слышалась грусть. Он в ответ весело улыбнулся, и быстро поднявшись с дивана, накинул на плечи хаори. — Вставай, Мацумото. На сегодняшний день у нас полно работы, — с этими словами он бодро направился к двери. — Слушаюсь, тайчо! — радостно крикнула Рангику и быстро вскочив, последовала за своим капитаном... *** ... — Капитан Хицугая! Что произошло?! — Просто дай мне пару упаковок пластыря без лишней болтовни... — Да вы еле на ногах стоите! Вам требуется срочная госпитализация! — Заткнись, Исанэ! Мне не нужна ни чья забота! Я капитан! А не какой-то мальчишка!.. Тихий, спокойный голос прервал парня на полуслове: — А ведёте себя, как мальчишка, — в комнату вошла капитан четвёртого отряда, доброжелательно улыбаясь краешками губ. — Успокойтесь и будьте послушным пациентом. От этих слов Хицугая ещё больше разозлился. От гнева он даже не замечал, что капающая со лба кровь застилала глаза, от боли в плече и боку, глухими ударами, отдававшимися в голове он не понимал, что говорит ему капитан Унохана, он слышал лишь слова «мальчишка», «будь послушным», слыша которые хотелось рвать и метать, разнести здесь всё к чёртовой матери. — Хватит со мной так разговаривать! — выкрикнул он, вытирая рукавом кровь с лица. Унохана хотела, было ответить, как того заслуживает этот пацан, но передумала. Этот вроде естественный жест показался женщине просто детским. Как будто бы дерзкий капитан вытирал рукавом не кровь, а слёзы. Она подошла к нему и взяла за плечи, легонько встряхнув. Тот удивлённо уставился на неё, стараясь понять, что происходит. — Капитан Хицугая Тоширо, я, капитан четвёртого отряда Унохана Ретсу настаиваю на вашем обследовании и дальнейшем установлении причин такого состояния капитана десятого отряда. А сейчас попрошу вас проследовать за лейтенантом Котетсу для оказания вам медицинской помощи. Парень только кивнул и направился за Исанэ. Унохана тяжело вздохнула и села на стул, задумавшись. «Что же могло послужить причиной срыва Хицугаи?» ... — Никакие отговорки на тему: «Я упал с лестницы» или «Меня сбила машина» я не принимаю. Что произошло? — А как вам такая отговорка: «Я подрался с Зараки» В комнате наступила могильная тишина. Унохана удивлённо округлив глаза, открывала и закрывала рот, не в силах выговорить и слова. — Но как?.. — Просто. Он назвал меня малявкой, я его — импотентом. Так слово за слово... — Да, я почувствовала взрыв силы. Но это длилось недолго. — Ага, — Хицугая поднялся с кровати, накидывая хаори на перебинтованные плечи. — Наша стычка длилась от силы пять минут. — И кто победил? — поинтересовалась женщина, заранее зная ответ. Парень только фыркнул и вышел из комнаты. *** ... — Мацумото... — он замер на месте, не веря своим глазам. Совершенно ничего. Он метнулся к дивану. Под ним тоже ничего. Подошёл к столу и еле сдержался от удивлённого вопля. На столе, совершенно пустом и чистом столе, лежали несколько листов, сложенных аккуратной стопочкой. Хицугая наклонился, это был отчёт о проделанной работе. Он даже чуть не всплакнул от счастья. «Неужели Мацумото наконец-то взялась за ум?» Вдруг дверь резко отворилась и на пороге возникла взъерошенная с выпученными глазами Рангику и тут же кинулась к своему капитану. — Тайчо, как вы? — Мацумото, Менос тебя задери, ты меня раздавишь! — он поморщился от боли в боку, отдирая от себя взволнованного лейтенанта. — Простите, — пробормотала женщина, а затем кинулась в пучину вопросов. — Что случилось? Что произошло? Болит? Где болит? Кто это сделал? Кто посмел? Я убью его! — Молчать! Рангику тут же умолкла, виновато потупившись. Хицугая тоже помолчал, успокаиваясь. Затем мягче продолжил: — Со мной всё в порядке. Мацумото вдруг резко вскочила. — Ва-ха-ха! Конечно же! О чём речь? А я и не беспокоилась. Разве наш капитан может проиграть? — Э-э-э, честно говоря... — начал хмурясь Хицугая. — Тайчо... — только и сумела выговорить женщина. — Да, я проиграл! Но я возьму реванш! С этими словами капитан десятого отряда покинул помещение. *** ... — Капитан-слабак что-то забыл в нашем отряде? — спросил с насмешкой грубый голос. Хицугая поднял голову и практически прошипел в ответ: — Нарываешься, Зараки. — Нет, малявка, это ты нарываешься. Зачем пришёл? Подраться? — Не мели ерунды! Кто с таким, как ты захочет драться? — Ага, признаешь, значит, что я сильнее... — Нет! В прошлый раз тебе просто повезло! — Хм... интересно. Молись, чтобы в этот раз повезло тебе! — с этими словами Кенпачи ринулся в атаку... ... — Хм... интересно, — снова повторил Зараки со слегка сбившимся дыханием, две минуты спустя. — Тебе и впрямь повезло. — Заткнись, — проговорил Тоширо, в отличие от противника тяжело дыша. — И не поворачивайся ко мне спиной! Я ещё не закончил! Эй! Стой!.. Но капитана одиннадцатого отряда и след простыл. *** ... — Лейтенант, даже не смей ничего говорить, просто перевяжи меня и я удалюсь восвояси. Котетсу прикусила губу и позвала рядового шинигами-медика. Позже в помещение вошла Унохана, как ни в чём не бывало, и с доброжелательной улыбкой поинтересовалась: — Как здоровье, капитан Хицугая? — Прежняя отговорка всё ещё в силе, — хмуро ответил тот. — Тоширо-сан, вы понимаете, к чему это могло привести? Не могу понять только, как вы до сих пор... — Жив? — закончил Хицугая. Нахмурился. — Я и сам не до конца понимаю. — Прошу вас впредь не быть таким опрометчивым. — Постараюсь... *** ... — Мацумото! МА-ЦУ-МО-ТО!!! — Кто тут орёт? — женщина высунулась из окна. — О-о? Ренджи? Ты что здесь делаешь? — Привет! Выдь на пару слов! — И чего так орать? Зайти не мог? — Ага, чтоб напороться на твоего капитана? Нет уж, увольте. — Да заходи не стесняйся. Его нет. — А! Щас! — с этими словами парень скрылся за углом. — Интересно о чём он хотел... — Рангику! Это правда, что твой капитан подрался с Зараки?! — Ииии!!! Какой шустрый! А постучаться не судьба?! У меня чуть инфаркт не случился! — Мацумото картинно схватилась за сердце, а точнее за выдающуюся часть тела, которая это сердце прикрывает. — Кончай ломать комедию. Так это правда? — Какой ты злой Ренджи, — она сделала слезливые глазки. — А если бы у меня действительно случился приступ, и я бы умерла, то ты бы даже не волновался из-за меня? А? — с этими словами рыжая начала рыдать, причём выходило это у неё вполне реально. — Успокойся. Во-первых, шинигами не умирают от сердечных приступов. Во-вторых, не такой уж я и страшный, чтобы меня пугаться до смерти. И, в-третьих... да, я бы очень переживал, если бы ты умерла. — Во-первых, Ренджи спасибо. Во-вторых, Ренджи ты не страшный, а очень даже ничего. И, в-третьих... да, мой капитан действительно подрался с Зараки. — Невероятно... — Невероятно, но факт. — Поверить не могу. Я думал, что всё это просто слухи. И как этот мальчишка ещё выжил? — Ренджи, будь он просто мальчишкой, он бы не выжил. Он — капитан. — Да уж. Крутой капитан у тебя, Рангику. Мощный. — А то! — О чём беседа? — в помещение вошёл Хицугая, и явно настроение у него было пасмурным. — И чем ты Мацумото вообще занимаешься в рабочее время? Лясы точишь? — Т-тайчо... Ренджи... э-э-э... по делам зашёл... по делам, да. Абараи сглотнул. — По каким это таким делам? — спросил капитан спокойным голосом, в котором читались предпосылки грозы. — Ну-у... э-э-э... Ой, тайчо, что это у вас с лицом? — тут же перевела разговор рыжая, меняя тему. — Всё в порядке? Что-то произошло? Вас что-то тревожит? Хицугая тут же забыл про Ренджи и, вспомнив произошедшее несколько минут назад, закричал: — Он отказался со мной драться! Ты понимаешь? ОТ-КА-ЗАЛ-СЯ!!! Сказал, что я ещё не дорос до него! Я! Не дорос! Я убью его! — обычно зелёные, цвета утренней травы глаза, сейчас просто полыхали ярким пламенем, готовые испепелить любого, кто попадётся на пути. Ренджи прикинулся предметом мебели, чтоб ненароком не попасться на глаза взбешённому маленькому капитану. Тот позыркал по сторонам в поисках чего-то или кого-то на кого можно слить весь гнев и за неимением оного (на Рангику срываться он считал несправедливым) удалился, бормоча что-то под нос. — Фу-у-ух! — выдохнул Ренджи и направился к двери.— Пойду ка проведаю своего бывшего капитана... С этими словами лейтенант шестого отряда вышел из комнаты в указанном им направлении. *** ... Казармы одиннадцатого отряда. — И что эта шмакодя о себе возомнила? А? — Кенпачи ударил кулаком об стол, да так, что кружка чая, услужливо принесённая Маки-Маки и услужливо поставленная впоследствии Ячиру на самый край все-таки упала. Но не разбилась. Крепкая была. Как капитан. — Кен-чан! — розоволосая чиби-лейтенант резво запрыгнула на плечо могучего Зараки и комфортно уселась там, болтая ножками. — Пойдем, поиграем! — Мне некогда. Я занят. — Кен-чан! — малышка укоризненно посмотрела на мужчину. — Ладно, ладно, — сдался шинигами, не желая иметь дело с недовольной Кусаджиши. — Ячиру хочет, чтобы Кенпачик поиграл со снежком! — Какие снежки? С дуба рухнула? Сейчас же лето! — Снежок! Снежок! Снежок! — Ах, этот... — Зараки тут же погрустнел. — Не хочу я с ним играть. — Но Снежок-сан сильный? — Ну, сильный... — Снежок-сан сильный, а Кен-чан любит играть с сильными. Снежок-сан согласится. — С чего ты взяла? — Я взяла... Ячиру ничего не брала. — Убедительно, — хмыкнул мужчина. *** ... — Надеюсь, эта малявка Ячиру не увела капитана куда-нибудь ломать стены, — Ренджи вошёл в такие знакомые и родные казармы одиннадцатого отряда. — Давно ж я здесь не был, аж с самого позавчера. — Ренджи! Старый чёрт! Ты где шляешься? С тех пор, как ушёл в шестой совсем про нас забыл! А? — Из-за угла появился Иккаку с деревянным мечом наперевес. И как всегда улыбка до ушей. — Чё надо? — Ха! Сам же жалуешься, что не захожу! А теперь «Чё надо»? — А ты не фырчи. Как делищи то? — Да живём помаленьку. А как тут? — Тут у нас полная неразбериха. Вчера, например, к нам из четвёртого прислали несколько зелёных... — Зачем? — А ты не перебивай. Короче, то ли опыта боевого поднабраться, то ли шпиёнить заслали. В общем полная ж... — Что плохо себя ведут? — Не то слово! Хамы! И как их только Серейтей держит? Хамят на каждом шагу. Чуть что сразу «Капитан Унохана велела передать...» — Ха-ха-ха! Абалдеть! И что? Как справляетесь? — Твой бывший капитан и наш нынешний, во всем мире единый и говорит, мол «Хоть один волос с зелёных голов упадёт, всем виноватым эти волосы пообрываю, а тем, у кого их нет... пришью и оборву...» Вот так и живём. Я сейчас вот только с тренировки, способные кстати ребятки. Вот если бы не из четвёртого и если бы не хамили... золото! — Да уж, весело живёте. Кстати, на счёт капитана. Что скажешь по поводу последних слухов? — Это, брат, не слухи. — Да, вот и Мацумото о том же. — Ты в десятом, что ли был? — Ага. — И как там поживает малыш-капитан-вундеркинд? — Да отлично поживает. Злой правда ходит. — Чего злой-то? — А говорит, Зараки с ним драться отказался, мол, не дорос ещё. — Правду говорит. — Ну что девочки-сплетницы, делать больше нечего, кроме как другим косточки промывать? А? Мадараме и Абараи синхронно повернули головы на голос. Голос этот при значительных поражениях мозга можно было ещё не узнать, но вот зловещая рейацу... — Т-тайчо! — оба шинигами встали по стойке смирно, лучезарно при этом улыбаясь. — Молодцы! — оскалился Зараки, вынырнувший из тёмной подворотни. — Только вот над детями подтрунивать не хорошо... — Кого это ты дитём назвал? Пучеглазый! К прежней зловещей рейацу примешалась не менее зловещая, от которой по спине толпой пробежали холодные мурашки. Мадараме и Абараи снова синхронно повернули головы на голос. На этот раз, из другой только, тёмной подворотни вынырнул светлое дитя Хицугая. Из-за плеча Кенпачи тут же выпрыгнула Ячиру и в один миг оказалась на голове грозного капитана десятого отряда. — Снежок-сан! — воскликнула чиби, стараясь балансировать на неровной поверхности. — А ну слезь с меня покемон! Девочка някнув вернулась к своему капитану. А Хицугая тщетно пытался вернуть волосам более или менее благопристойный вид. — У-у-у, какой нервный, — протянул Зараки. — Нарываешься, — прошипел Хицугая, хватаясь за меч. — О-о-о... ты меня достал, — шинигами страдальчески застонал и схватился руками за голову. — Да-а-а? — снежный мальчик скептически приподнял бровь и ухмыльнулся. — Ну ладно! Ладно! Я буду с тобой драться! Доволен? — Нет, не доволен, потому что я не хочу с тобой драться. — Что-о-о? Да как ты... Да я тебя... Тебе оказывается такая честь! А ты? Ты отказываешься?! Да я ж тебя в порошок сотру! Да от тебя ж и мокрого места не останется! — пространство вокруг Зараки пылало. Пылало ни как обычно, то есть рейацу, а реально пылало, подпитываясь гневом праведным. Хицугая невозмутимо смахнул с белоснежной, как и его волосы хаори, несуществующую пылинку. — Ты закончил? — безразличным тоном спросил он. — Нарываешься, чиби-монстр!!! — Какие громкие слова. — Ты меня бесишь! — Я вижу. — Я убью тебя! — Попробуй. Кенпачи зарычал, скрежеща зубами. Ячиру спрыгнула с его плеча от греха подальше. К другому греху, на которого тут же не преминула забраться с радостными воплями: — Бильярдный шар! Круглый-круглый-бильярдный-шар!!! Эта кутерьма и взаимное выматывание нервов друг друга так и продолжались бы, и возможно, закончилось бы это всё не совсем благополучно, если бы... если бы не вовремя подоспевший Ичимару. — Всем приве-е-ет! О чём беседа? Всё в миг утихло. Зараки и Хицугая прекратили взаимное хаяние, Ячиру остановила попытку сделать из одежды Иккаку безрукавку, а Ренджи перестал отдирать чиби от бедного Мадараме. И все дружно уставились на неизвестно откуда появившегося Гина, так бесцеремонно прервавшего веселье. — А я вот зашёл. Дай думаю, проведаю. А то скучаете, небось. Жара как никак на улице. Делать нечего, — безмятежно улыбаясь, бормотал тем временем Гин. — НАРЫВАЕШЬСЯ??? — в голос прокричали капитаны десятого и одиннадцатого отрядов. *** ... — Чёртов Гин! — Хицугая широкими шагами мерил комнату. — Как он не вовремя появился! Теперь придётся искать повода для драки с Кенпачи. А всё так хорошо начиналось. Никакого повода и не надо было, всё текло как по маслу. Ещё бы немного и... Но тут появился он. И чё ему у своего Айзена не сидится? Неужели с ним настолько скучно, что этот хмырь припёрся на нашу вечеринку? (Когда на территории казарм одиннадцатого отряда появился вездесущий Ичимару Гин, заряд энергии, отрицательной и позитивной у участников потенциальной, крупномасштабной битвы, куда-то улетучился, и им ничего не оставалось кроме как разойтись. Вот так закончился так же не удачно начавшийся день Хицугаи Тоширо) ... Следующий день выдался не более лёгким. С самого утра Хицугая собирался прямиком в одиннадцатый отряд, но... как всегда "но". Капитан Унохана, зачем-то прислала в их отряд несколько своих зелёных. «И зачем интересно? — подумалось Хицугае. — Говорит, мол, присмотри за ребятками, Тоширо-сан... Делать мне как будто нечего. Эх... и Мацумото опять куда-то запропастилась». Капитан только развернулся, чтобы пойти проведать этих самых «ребяток», как дверь в кабинет отворилась... И как вы думаете, кто стоял на пороге? Кто догадался, да приснится вам Менос. Да, правильно, это был Гин. Во всей своей красе. Весь такой белобрысый, сияющий в лучах утреннего солнца, улыбающийся. Ну, прям ангел собственной персоной. Щаз! Как бы не так! Существо с внешностью ангела, с глазами дьявола, с языком самой коварной и скользкой змеи, с улыбкой самой хитрой и гадкой лисы, с мыслями... Ну, в общчем — мечта! И эта самая мечта предстала пред ясны очи капитана десятого отряда. Тот естественно возмутился столь бесцеремонному вторжению, мягко так возмутился: — Какой чёрт тебя сюда принёс, Ичимару? — Ну-ну. Зачем же так грубо? Я ведь из самых чистейших намерений, так сказать, поздороваться, поболтать... — Некогда мне болтать. Дел по горло. — А я помогу, Хицугая-тай-чо, — протянул Гин, улыбаясь ещё шире. Блондин нахмурился. Что может крыться за этой улыбкой? Не знает никто. «Какое-то нехорошее у меня предчувствие... Что ему нужно? Может подраться хочет? Не-е-ет, он не будет, это меня только почему-то в последнее время только и тянет с кем-то поцапаться» — Ну ладно, — сказал он вслух. Ему показалось, или Гин удивился ответу? Наверное, показалось. — К нам в отряд сегодня были присланы несколько рядовых шинигами из четвёртого, — спокойно продолжил Хицугая, выходя из кабинета. Он подождал, пока Гин выйдет следом, и закрыл дверь. — В одиннадцатом отряде, кстати, та же ситуация. Гин партизански молчал, и это парню показалось немного странным. Обычно эта лисья морда постоянно вставляет какие-нибудь едкие реплики, а тут молчит. «Хоть и не перестаёт улыбаться, но это все-таки, по меньшей мере, странно» — подумал Тоширо. — А к вам, Ичимару-тайчо, Унохана-тайчо не присылала случаем таких же подарков? — блондин пытался добиться от Гина хоть единого звука. Тем временем они уже подходили к внутренним тренировочным площадкам, где шинигами-хозяева и засланные шинигами беспечно беседовали. И завидя целых двух капитанов, направлявшихся в их сторону, бросились в рассыпную. Потом, спохватившись, поспешно принялись изображать что-то наподобие тренировки. Гин усмехнулся и ответил, широко улыбаясь: — Нет, Хицугая-тайчо. Видно меня забыли включить в список счастливчиков. Эх, судьба моя нелёгкая, — он притворно-печально вздохнул. — А я гляжу, Хицугая-тайчо, вас тут побаиваются. Тоширо непонимающе огляделся по сторонам. Ничего необычного не заметил и пожал плечами. Разговаривать с этими ленивыми при... при... при-и-и... ну короче шинигами ему сейчас не хотелось и, пройдя все тренировочные площадки и мельком глянув на то, что там творится, отправился обратно в свой, такой скучный кабинет. И вообще было очень скучно, ничего не хотелось делать, ни с кем не хотелось говорить. Войдя в помещение, он уселся за письменный стол и без особого интереса начал проглядывать кое-какие бумажки, лежавшие на нём. Гин молча стоял у окна, не спросив у хозяина кабинета разрешения остаться, а тот и не возражал. Он как будто бы не замечал другого капитана. А тот стоял себе и смотрел на небо, как будто так и должно было быть. И улыбка его не бросалась в глаза, как обычно, а была чем-то приемлемым, важным, не навязанным привычкой. Под вечер заявилась Рангику, сбивчиво объясняя, что отсутствовала по важным причинам. Ичимару к этому времени давно уже ушёл, испарившись, как сгусток тумана. Так и не сказав ни слова. *** ... «Так, где я? Если судить по указаниям встретившегося мне рядового, то я на территории казарм десятого отряда. Да-м, это-то я понимаю, но вот где? Надо найди более смекалистого советчика... о...» — Эй! Лейтенант! Мимо пробегала Рангику. Завидев высокую фигуру в капитанской хаори она сбавила темп и остановилась. — Слушаю, Комамура-тайчо! — Вы ведь у Хицугаи лейтенантом? — Да, Комамура-тайчо! — Мне нужно с ним переговорить. Но я... ну э-э-э... — Понятно, Комамура-тайчо! Следуйте за мной! Только нужно поторопиться, иначе можем не застать Хицугаю-тайчо, — с этими словами женщина продолжила бег в том же темпе и в том же направлении. ... — Мне сообщили, что тайчо на тренировочных площадках. Подождите пока здесь, Комамура-тайчо. За Рангику закрылась дверь, и Саджин остался в пустом кабинете один. Пройдясь вдоль комнаты туда и обратно, он остановился у окна. Постоял немного, потом решительно задвинул створки. Рука его дёрнулась. «Чёрт, как не вовремя!» Он воровато покосился на дверь и потянулся к своему шлему (от автора: ведро, а не шлем). Попытался, было просунуть руку под него, но ничего не получилось, тогда он чуть-чуть приподнял эту штуковину и поскрёб затылок «Чёрт ну как же не вовремя... о-о-о... теперь не остановиться» Саджин снял свой шлем полностью и, поставив его на стол Хицугаи принялся методично чесаться. — У-у-у... как я ненавижу эту хренотень! Так и свихнуться не долго... — Оу... — тихо раздалось от двери. Комамура резко обернулся и застыл, как вкопанный. В дверях стояла Мацумото и во все глаза таращилась на капитана седьмого отряда. Ни будь шерсти на его лице, Рангику была бы свидетельницей самого яркого румянца в истории. Так они стояли, казалось целую вечность. Женщина прервала молчание первой. Прижала руки к груди и с глазами полными восторга пропищала: — Кавайи-и-и! Саджин вздрогнул. Теперь была его очередь таращиться во все глаза. А Мацумото тем временем оказалась рядом и, прыгая вокруг смущённого капитана, не забывала попискивать: «Каваи! Каваи! Каваи!» Комамура не знал, как реагировать на сложившуюся ситуацию, то ли смеяться, то ли плакать. Он не успел выбрать, как в кабинете раздался грозный окрик: — Мацумото! Женщина встала по стойке смирно, счастливо улыбаясь. — Слушаю, Хицугая-тайчо! — Выйди вон. — Слушаюсь, Хицугая-тайчо! — Рангику подпрыгивая, направилась к выходу. — Стой! — Тоширо глянул на неё взглядом, говорившим обо всём и о многом. — Конечно, Хицугая-тайчо! — понимающе кивнула Рангику и вышла. «Нахрен я вообще сюда припёрся?! А? Сидел бы себе дома и глотал бы лапшу килограммами, так ведь нет, надо было припереться» — злился на себя Комамура надевая обратно так надоевший шлем. Вдруг на его рыжую лапу легла маленькая рука Хицугаи, мягко останавливая. В его жёлтые звериные глаза смотрели два чистых изумруда. И улыбка, мягкая улыбка, ни капли насмешки. Саджин опустил шлем обратно на стол. Блондин снял меч и положил его на диван. — О чём вы хотели со мной поговорить, Комамура-сан? — спросил он, усаживаясь рядом с Хёоринмару. Саджин помолчал. Затем, подойдя к закрытому окну, ответил: — Сегодня Унохана... — Как? И к вам тоже? — перебил Хицугая. — Что к нам? — не совсем понял рыжий. — Ну, я имею в виду зелёных из четвёртого. — Да, в мой отряд и ещё к Тоусену были присланы шинигами из четвёртого отряда. И я задаюсь вопросом: «Зачем?» — И вы пришли спросить об этом меня? — Да. — На основании того, что у меня и ещё Зараки та же ситуация? — Зараки тоже? — Ага. — Странно всё это. Зелёные не колются. А тронуть их мы не имеем права. — Действительно, — Хицугая встал и подошёл к своему столу. Задумчиво провёл кончиками пальцев по шлему Комамуры и, развернувшись к собеседнику, произнёс: — Мне кажется, нужно непременно всё выяснить, непосредственно у Уноханы-тайчо... *** ... Табличка на двери: «Капитан Унохана Ретсу временно отсутствует. Лейтенант Котетсу Исанэ тоже. Так что не стойте у двери, приходите позже» Из-под шлема Комамуры раздался сдавленный смешок. Хицугая пнул со злости эту злополучную дверь, табличка на ней даже не шелохнулась. — Они что издеваются что ли? А? Бред какой-то! — с этими словами снежный мальчик развернулся на 180 и зашагал прочь. Комамура задумчиво поскрёб по шлему «Надо будет приобрести что-нибудь более продуваемое...» и поспешил вслед за Хицугаей. ... Двумя минутами позже, там же. — У них обед? — спросила чиби, повисая на плече Кенпачи вверх ногами. — Ага. Банкет. — Банкет? Я тоже хочу банкет! Ячиру любит праздники! — Будет тебе праздник. Доберёмся только до десятого отряда... — Снежок-сан? Ура! Кенпачик, ты будешь с ним играть? — А что же мне ещё остаётся? Раз банкет у Уноханы отменяется... ... Пол часа спустя... — Ты уверена, что именно сюда? — Да, Да! Сюда, сюда! Тупик. — Дура! Ты же говорила, что знаешь, куда идти! — Знаю, знаю! Вон туда! — Чтоб тебя... *** ... — Мацумото, даю тебе сверхважное задание. — Какое? — Мне нужно, что бы ты присмотрела за зелёными. — В смысле, шпионить? — Зачем же? Просто понаблюдать, а то странно всё это... — Более странным мне кажется мордашка Комамуры-тайчо... — Мацумото! Имей уважение к чужой личной жизни. — Да я чё? Я ни чё. — Вот то-то. Итак... *** ... Кто-нибудь смотрел «У холмов есть глаза — 2»? Если смотрели, вспомните, там были такие симпатичные пещерки, в которых обитались страшные такие мужики, которые любили полакомиться человечинкой. Представили себе такую пещерку? Вот и отлично. А теперь представьте в этакой пещерке следующих персонажей: — Унохана-тайчо, пришли отчёты от наших ребят из 6-ого, 7-ого, 9-ого, 10-ого и 11-ого отрядов. С остальными работа начнётся со следующей недели. — Спасибо Исанэ. А теперь представьте себе Унохану, лицо которой закрывает тень и глаза её в данный момент зловеще так поблёскивают... *** ... Раздался сильный стук в дверь, как будто кто-то вбивал в неё гвозди голыми руками. Хицугая недовольно глянул на раздражитель и пошёл открывать. Комамура тем временем быстро пытался нахлобучить на голову шлем. Не успел Тоширо и рта раскрыть, как его перебил грубый голос: — Мне скучно, пошли драться. Парень несколько секунд обдумывал предложение, затем вздохнул, и устало ответил: — Мне тоже скучно, пошли. — Кхэм! — Саджин напомнил о себе. — Вам не кажется, что стоит с этим повременить... — Ты что-то имеешь против? — рыкнул Зараки. — Нет-нет. Просто ещё не решён вопрос с Уноханой. Два капитана в дверях призадумались. — Есть решение, — решительно сказал Хицугая. — Да? — усомнился Кенпачи. — Да! — гаркнул пацан, гневно глядя на своего оппонента. — Общество душ большое, так что в дальних районах Руконгая никакая Унохана и её приспешники нас не найдут. — Предлагаю район Зараки, там я отлично ориентируюсь. С этими словами капитан 11-ого отряда вышел прочь. Двое других капитанов последовали за ним... ... Местечко выбрали приличное. Полянка в лесу, вдали от руконгайских поселений. Ячиру и Саджин расположились у дерева, как наблюдатели. Рыжий капитан так и норовил снять шлем и от души почесаться, но раз уж решил носить эту железяку, то нужно терпеть. И терпел. Ячиру сидела смирно, что Комамуру весьма удивило, и со счастливым выражением лица взирала на две фигуры, стоявшие на поляне лицом друг к другу. Кенпачи тоже улыбался. Он просто всем существом ощущал мощь, потоками льющуюся из этого хиленького с виду парнишки. И от этого был счастлив. Хицугая же чувствовал какую-то лёгкость, в сложившейся ситуации он не находил ничего страшного, неправильного или странного. Будто бы так и должно было быть с самого начала. Первые две битвы между этими капитанами были несерьёзны. Хицугая даже Шикай не высвобождал. А теперь всё по-другому. Они оба относились к предстоящему сражению очень серьёзно. И даже Кенпачи, не смотря на его легкомысленную улыбку. — Начинаем!!! — рявкнул Зараки и ринулся в атаку. Два клинка столкнулись с жутким скрежетом. Хозяева на них давили со страшной силой, не желая отступать не на миг, даже здесь, даже сейчас. Вдруг всё небо заволокло тёмными тучами, и вокруг двух капитанов закружился сильный, холодный ветер, коля лица мелкими льдинками. Хицугая хищно оскалился и, покрепче перехватив рукоять своего меча, выкрикнул: — В ледяные небеса, Хёоринмару! Кенпачи вовремя отпрыгнул в сторону, иначе бы стихия льда поглотила бы его полностью. Ледяной дракон, извиваясь и превращая всё в глыбы прозрачного хрусталя, ведомый руками хозяина метнулся к Кенпачи с леденящим душу рёвом. Зараки смеясь дьявольским хохотом, выставил вперёд свой бездуховный меч и, выплёскивая громадные количества рейацу, ударил со всей силы. Ледяной дракон, взвыв, разлетелся на тысячу прозрачных осколков, давая путь стальному клинку. Комамура застыл на месте, не в силах пошевелиться, танец ледяного монстра завораживал, а исход атаки заставил затаить дыхание. Изумрудную траву окрасили алые капли крови, тут же превращающиеся в красные хрусталики. Ячиру весело улыбнулась: — Кенпачик сможет по-настоящему повеселиться. Хицугая сделал шаг назад, вытаскивая меч из живота Кенпачи. Из раны хлынула кровь. Одной рукой Зараки зажал рану, другой, не выпуская меч, утёр кровь, капающую изо рта. — Можешь же, когда захочешь! — усмехнулся он и потянулся к повязке на правом глазу. — Тогда я тоже не буду сдерживаться. Тоширо предусмотрительно отскочил в сторону и бесстрастно наблюдал за тем, как рваные щупальца дьявольской рейацу Зараки обволакивают его, всё разрастаясь и разрастаясь. — Да, — проговорил парень. — Не нужно сдерживаться... БАН-КАЙ! Дайгурен Хёоринмару! Комамура сграбастал девчонку и укрылся за деревом. Благо оно было толстым, иначе ледяная волна, прокатившаяся по земле, превратила бы их в хрустальные статуи. Навсегда. Дальше здесь находиться было опасно и капитан 9-ого отряда, прихватив лейтенанта 11-ого, постарался убраться отсюда подальше. *** ... — Чёрт, ну куда же он запропастился? — Наверняка в Руконгае. — Это то я понимаю! Но ведь Руконгай это не Серейтей! Он огромен! Где нам искать? — Да чё ты трясёшься, Рангику? — Как мне не трястись, если моего капитана убивают?! — Рангику-сан, Иккаку прав, вам не стоит беспокоиться. Ведь этот парень в первую очередь капитан. А вы как лейтенант должны верить в него, — Юмичика успокаивающе улыбнулся. — Ребята, вы не понимаете... Он же... Он же такой... ранимый... — А по нему и не скажешь... — Иккаку, заткни рот! — Юмичика подошёл к Мацумото и заглянул ей в глаза. — Всё будет в порядке... Он хотел сказать что-то ещё, но со стороны ворот Серейтея раздались тревожные крики, и почувствовалась знакомая рейацу. Все трое ринулись к воротам. Ещё издалека они услышали скрипучий смех Зараки, он показался им немного зловещим и надрывистым. И второй — звонкий, иногда прерываемый редкими стонами. Это был смех... — Тайчо?.. — Рангику застыла, как вкопанная не в силах больше выговорить ни слова. Зараки шёл, облокотившись на Комамуру и гогоча, тыкал окровавленным пальцем в сторону Хицугаи, которого поддерживала улыбающаяся Ячиру. — Ёпт... как больно... — скривился Тоширо, затем рассмеялся. — Ну, Зараки ты даёшь! Ха-Ха! — На себя посмотри, дурила, сам еле на ногах стоишь. Ребёнку держать тебя приходится. — Ну не... Ну, кто бы видел... ха-ха-ха! Ой, не могу!.. Ят-та-та... как больно... — Ну, чё ты радуешься? Вот тупень. Это мне радоваться надо, что такого, как ты победил... — А кто сказал, что ты победил?! — брови Хицугаи взлетели вверх. — Между прочим, у меня всего одна царапина, а ты вон, весь как сито... — Да ты придержи язык, чиби! Я тебя... — А НУ МОЛЧАТЬ ВСЕМ!!! Все, кто был в досягаемости этого крика, синхронно повернули головы. К всеобщему ужасу источником гневного вопля являлась капитан 4-ого отряда Унохана Ретсу, во всей своей красе. Хотя красой сейчас и не пахло. Глаза её, обычно небесно синие, сейчас были поистине чёрными и метали зловещие молнии. Изящная рука её нервно дёргалась на рукояти Миназуки. И всем своим видом она давала понять, что если кто хоть скажет слово, то Готею-13 не досчитаться пары десятков шинигами. — И как это понимать?! Я что зря посылала к вам в отряды своих ребят?! Разве за столько то лет сложно понять, что мне надоело лечить самоубийц?! Разве так трудно воздержаться от драк в мирное время?! Почему я должна бросать все свои дела, чтобы объяснить это вам?!! ПОЧЕМУ, МАТЬ ВАШУ?!! Или мне стоит перейти на грубость?! А? — Унохана, перейдя на визг, выдохлась и, глубоко вздохнув, закончила: — Чтоб через две минуты все были у меня в лазарете! — Но мы ведь... — Молчать!!! Я сказала все! Иккаку поперхнулся. — Да, Унохана-тайчо! — Задолбали, гады... С этими словами капитан 4-ого медотряда удалилась.