Сказ про злобного некроманта, Масечку и не очень умного рыцаря

Ариман пытался удержать дочь от поездки в академию всеми правдами и неправдами, однажды даже сказавшись чуть ли не смертельно больным, да так удачно, что в неведомую хворь уверовал и рыцарь, который, когда обман вскрылся, чуть некроманта и в самом деле не прибил. Но время шло, и день ото дня становилось понятнее, что отпустить Масечку необходимо. Сила в ней росла и росла, природа ее магии порой была непонятна и самому некроманту, так что как ни пытался он быть для дочери лучшим наставником и учителем, обучить ее управлять собственной энергией не мог. С возрастом способности к некромантии, которые Масечка проявляла в детстве, угасли, стало ясно, что она больше расположена к стихийной магии. Ко всему прочему проснулся и дар провидицы: иногда Масечке снились вещие сны или во время бодрствования посещали видения. Все они сбывались с точностью, пугая Масечку до истерики, ибо видела она, в основном, близкую смерть того, кого знала. Масечка много плакала, не желая быть предвестницей смерти, а Ариман ничем не мог ей помочь. Ничем, кроме того, чтобы отпустить. В Академии Масечкина природа никого не удивит, это некромант знал наверняка. … Провожать Масечку собралась целая толпа народа. Ронану отрадно было видеть столько людей: значит, правильно они с некромантом дочь воспитали, что столькими она любима. Вышла на крыльцо и Ланка, утирая бегущие слезы белым кружевным платком — за это время она успела привязаться к Масечке, как к родной. Буся, предчувствуя разлуку с любимой хозяйкой, тонко скулила. Ариману с Ронаном впору и самим было скулить, но оба храбрились, не желая сеять в душе дочери сомнения и сожаления о том, что она покидает родной дом. Напоследок она крепко обняла отцов, расцеловала обоих в щеки, пообещала писать письма и вернуться великой магичкой. — Обещаю, вы будете мной гордиться! Ариман и Ронан гордились дочерью и без всяких магических чинов. Но говорить об этом благоразумно не стали. *** К приезду Масечки соскучившийся некромант готовиться начал ещё за неделю: шутка ли — родную дочь почти три года не видел! Рыцарь, вместо того чтобы по обыкновению ворчать, и сам принимал в подготовке активное участие. Несмотря на то, что когда-то отпустить Масечку ему было легче, принять жизнь без нее ему оказалось куда сложнее, чем некроманту, он сильно скучал и ежедневно отправлял Масечке весточки, с нетерпением ожидая ответа. В итоге Ариману пришлось брать все в свои руки, вытаскивать любимого рыцаря из плена апатии и тоски и доказывать, что, наконец, пришло время им жить для себя и друг для друга. — Там Ланка, кстати, спрашивала, когда Масечка приедет, тоже хотела встретить. — Облезет твоя Ланка, — ревниво фыркнул Ариман, разглаживая на столе новехонькую скатерть нежно-голубого, любимого Масечкиного цвета. — Сами встретим! — Ага, и в доме запрем, чтобы больше ее никто, кроме нас, не видел, — фыркнул насмешливо Ронан, но в глубине души именно так поступить и желал. Буся беспокойно крутилась около двери и время от времени взволнованно тявкала, предчувствуя скорую встречу с хозяйкой. Впрочем, будь у некроманта хвост, он бы им тоже вилял… — Рядом уже, — вдруг улыбнулся рыцарь. Колдовской силы в нем не было ни капли, рыцарю и ума-то недоставало, но Масечку и Аримана он всегда удивительным образом чувствовал. — Выросла, наверное, — с предвкушением произнес Ариман. Он в каждом письме просил Масечку хоть малюсенький портрет прислать, но та отнекивалась, ссылаясь то на нехватку времени, то на отсутствие художника, зарождая в душе некроманта мысли, что вдали от родительского контроля Масечка наделала себе дырок в ушах, по столичной моде, а то и нос проколола, или волосы в невообразимый цвет выкрасила — станется с нее… — Конечно, выросла, — согласился Ронан. — Скорее бы увидеть ее, сил уже никаких нет. Ещё не приехала, а я уже отпускать ее не хочу обратно. Может, останется? Ариман тяжело вздохнул и заключил рыцаря в объятия, тот потянулся было за поцелуем, но тут они оба услышали топот копыт и наперегонки ринулись к двери, в итоге столкнувшись в проеме. — Мне кажется, или лошадь не одна? — подслеповато прищурившись, спросил Ронан. Лошадей действительно было две. С одной ловко спрыгнула повзрослевшая Масечка, загорелая, коротковолосая и, как и подозревал некромант, чуть ли не с дюжиной сережек-колечек в ушах. Она сразу же ринулась обнимать отцов, и те не сразу обратили внимание на второго спутника. А когда с приветственными объятьями было покончено, Ариман с Ронаном наконец его заметили. Тем более что Масечка его представила: — Папы, знакомьтесь, это мой жених! — Твой… кто? — просипел изумленный рыцарь. Ариман с ног до головы оглядел обнявшего его дочь за талию (тут же возжелав эти загребущие руки укоротить) парня, одетого по последней придворной моде, огненного-рыжего и подозрительно похожего на… — Сынок! — Ланка со счастливыми рыданиями бросилась рыжему в объятия. Раздался треск, сильно потянуло паленым, истошно закричал: «мой сарай!» кузнец. Ронан с опаской глядел на Аримана, а тот глядел на рыдающую от умиления счастливую Ланку, обнимающую сразу и сына, и Масечку, и отчаянно жалел, что не удавил рыжего паршивца ещё в детстве. Как знал, что от него будут одни проблемы! ***  — В отчем доме не осталась ночевать! Где это видано? Некромант, донельзя возмущенный поведением Масечки и ещё больше возмущенный ее выбором жениха, бушевал уже четверть часа. — Ну осталась она у жениха в доме, что в этом страшного? — Рыцарь к ситуации отнесся не в пример спокойнее. Да и жених ему понравился — на Масечку он смотрел так, как сам Ронан на некроманта. С нежностью и обожанием. — Там же кузнец, Ланка. Вряд ли при родителях Масечка непотребствам будет предаваться… Ариман побледнел. Ронан прикусил язык, слишком поздно осознав, что про непотребства ляпнул зря. — Это что же, — зло прошипел некромант. — Это рыжее чучело будет нашу Масечку ещё и всяким непристойностям подвергать?! Она же ещё ребенок! — Ей почти двадцать лет! — И что? Вот пока ей не исполнится… ну вот даже не знаю… — Лет пятьдесят, чтоб наверняка, — подхватил насмешливо рыцарь. — А до этого времени пусть за ручки с женихом держатся! — Вот пусть и держатся! То есть ещё чего, будет он ее трогать, сопляк! Я ему враз коленки-то в обратную сторону повыгибаю! — Ну чего ты, хороший же парень-то, на самом деле, чародей придворный, Ланка сказала. — Подумаешь, — буркнул некромант недовольно. — Я бы на его месте этим не гордился. И имя у него ужасное — Ма-а-артин. Ну-ка, подай мне зелье ночного виденья. — Зачем это? — насторожился рыцарь. — Погляжу быстренько к ним в окошко, посижу в засаде, — неохотно признался Ариман. Ронан покачал головой, но спорить не стал — знал, что бесполезно. Вернулся некромант даже быстрее, чем обещал, обеими руками держась за зад. Буркнул злобно: — Пропалывать крапиву надо! — и полез на полку за мазью. *** На следующий день пожаловали Ланка с кузнецом да будущие молодожены. На сватовство это походило мало, Ланка все больше нахваливала сына да рассказывала, как так случилось, что из обыкновенного мальчишки-сорванца вышел придворный чародей. Кузнец молча пил самогон, который сам же и принес, Мартин улыбался и гладил Масечку по ладони, Ариман злобно скрежетал зубами. — Свадьбу, значит, сыграть решили, — констатировал он после всех разговоров. За этим наверняка последовало бы «этому не бывать», но Мартин перебил: — Послезавтра и сыграем. Мне уже можно называть вас папой? Масечка фыркнула, еле сдерживая смех. Раздался хлопок, запахло паленым — в этот раз кузнец сарая не сберег. *** Ронан задумчиво глядел в окно, наблюдая за тем, как Масечка взасос целуется с женихом, демонстративно закинув на него ногу, и думал, что все непристойности, о которых переживал некромант, уже давно произошли… А утром Масечку подозрительно подташнивало… Интересно, ее жених быстро бегает?