—
Её, Северус, — как бы мельком поправляет Дамблдор. Пустой взгляд голубых глаз из-под очков половинок устремлён сквозь Северуса, будто того вовсе нет в кабинете. Сложенные ладони пальцами подпирают подбородок. Кажется, он думает. Но покрытое сеточкой морщин лицо не отображает ни одной эмоции.
Северус убирает руки за спиной в замок и пристально разглядывает директора, пытаясь понять, что у него в мыслях. Снейп нервничает. Он старается это скрывать, но получается весьма плохо. Этот старый чёрт давно в курсе всех его переживаний.
— Простите, что?
—
Её, — снова говорит Альбус, по-прежнему уставившись куда-то в район горгульи на входе. — «…и Тёмный Лорд отметит её как равную себе», — он даже не делает акцент на нужном слове. Не считает нужным выделять очевидное. — Сивилла ведь так сказала, верно?
Северус молчит. Как диктофонная запись в его голове проигрывается грубый хриплый голос, будто неземного происхождения. Он помнит пророчество дословно, но психологически ему не просто осознать и принять всё. Пальцы до боли сдавливают руки. Жалкая попытка заглушить ту боль, которая заставляет сердце сжиматься до предела, будто притягивая к нему всё грудную клетку. Мерзко.
— Не Невилл, а Харли, — голос Дамблдора заставляет Северуса снова сосредоточиться на нём. Старый волшебник кладёт в рот лимонную дольку из вазочки на столе и наконец устанавливает с бывшим учеником зрительный контакт. — Понимаешь же, верно?
Повисло неловкое молчание. Мужчина ждёт, хотя всё на самом деле понимает. Ждёт, когда Дамблдор наконец закончит свою мысль.
— Харли Шерил Поттер, — наконец говорит директор, таким тоном, будто этой паузы и не было.
— Шерил? — Снейп сглатывает. Кажется, будто ничего кроме второго имени девочки его больше не смущает в данной ситуации. Ему хочется отвлечься. Хотя бы на пару минут. — Почему не Лили?
— Это одним Поттерам известно, — Альбус поглаживает длинную серебряную бороду и чуть поднимает брови. — Вы вот, — голос Альбуса становится резче, разрывая царящую атмосферу и заставляя мужчину вздрогнуть. — Северус, знаете кого-нибудь с именем Шерил?
— Нет, — автоматически выдает тот.
— Я тоже, — Альбус берёт ещё одну лимонную дольку. Северус следит взглядом за сладостью в его руке, пока та не отправляется в рот, и, едва взглянув на губы директора быстро отводит взгляд. Он чувствует себя немного неловко, не в своей тарелке. Трезво соображать чертовски сложно, в мыслях настоящая каша из всего, что навалилось на него в последнее время.
Лили, Волан-Де-Морт, Джеймс, Лили, Фрэнк, Дамблдор, Алиса, Нарцисса, Лили… Драко, Беллатрикс… И снова Лили…
Голова начинает кружиться. Перед глазами картинка плывёт, но чёрные глаза неподвижно смотрят в одну точку. Дамблдору в такие моменты кажется, что Северус постарел лет на десять.
— Хотя нет, — как ни в чём ни бывало продолжает директор. — Одну я знал. Моя студентка… — он смотрит, как Северус пытается сконцентрироваться на разговоре. — Но знаешь, ей уже за сорок давно и, если не ошибаюсь, она уехала куда-то в центральную Европу… Германия, вроде. Сомневаюсь, что она имеет к Харли какое-то отношения. Хотя, кто знает, кто знает…
— Джеймс тот ещё…кхм, — Северус запинается, подбирая более подходящее слово. — Проходимец.
— Субъективно. Достаточно, — Альбус поджимает нижнюю губу. — Но сейчас мы не про это, — он перебивает Снейпа на полуслове, не давая возразить. — Подумай о Харли. Она её дочь.
Её дочь... Её... Северус снова видит перед собой до боли знакомые, роскошные огненные локоны и живой, игривый блеск в миндалевидных, таких ярких-ярких изумрудных глазах. Кажется, будто он знает и помнит на её прекрасном лице каждую веснушку.
— Что я должен буду сделать?
Он сделает всё, что может. Всё, ради того, чтобы защитить Лили Эванс…или уже Поттер. Но это сейчас не важно…
***
— Лилс… — Джеймс стоит спиной к жене, глядя в тёмное окно. Он старается изобразить человека серьезного и спокойного, будто они находятся в каком-то маггловском кино.
После паузы он поворачивается лицом в комнату. При этом круглые очки немного слетают на кончик носа, и Джеймс тут же их поправляет.
— Это безумие, — говорит он. — Если ты не думаешь о себе, подумай хотя бы о Харли.
Молодая девушка с длинными огненными волосами заканчивает качать колыбель с ребёнком и переводит взгляд на него. Она выглядит раздраженной и расстроенной одновременно. В ярко-зелёных глазах блестят слёзы.
Джеймс, кажется, не обращает внимания на состояние жены. Он молчит и нервно мнет край пиджака.
— Джеймс, он всего лишь ребенок, — говорит Лили. — После смерти Френка и Алисы… — её голос начинает дрожать, но девушка все же берёт себя в руки. — Я обещала. Я не могу его бросить.
— Волан-Де-Морт придёт за ним, — сухо произносит Джеймс. — Он убьёт тебя. И Харли, её он тоже убьёт. Он никого не щадит.
До Лили неожиданно доходит. Тебя и её… Он намекает, так тонко, как, казалось, вовсе не умеет. Не говорит прямо. Она не знает, почему. Боится?
— Ты бросишь нас?
Лили с трудом выдавливает из себя эту фразу. Взгляд любимого человека — правдивее любого ответа. От этого становится больно. Нестерпимо больно.
— Тебя и его, — уточняет Джеймс, указывая на маленького Невилла. Его голос ровный и уверенный. — Я не могу рисковать жизнью своего ребенка, в отличии от тебя.
Он подходит к двери и надевает плащ. Лили больше не может сдерживать слёзы. Ей хотелось услышать ту ложь, как в день, когда они клялись друг другу в любви. И в горе, и в радости… Мерзко, обидно, неправильно.
Она больше не верит, что перед ней сейчас её Джеймс. Этот человек совсем другой. Лили знает, что он связан с Волан-Де-Мортом. Знает, почему он стал так странно реагировать на прикосновения к левой руке. Знает, почему он всегда носит длинный рукав. Знаете, куда он тайком уходит. Но Лили всегда верила, что Джеймс делает это ради неё и дочери. Верила, что он не разделяет взгляды Тёмного Лорда. Однако сейчас её хрупкие надежды готовы разбиться в дребезги.
По телу бегают мурашки, сердце сжимается. Она стискивает зубы. Ты должна быть сильной. Нельзя позволить ему вот так сломать себя.
— Это война, — шепчет Джеймс. Кажется, он пытается оправдаться. — Здесь каждый сам за себя. Я не готов пока умереть.
— Что ж, — голос Лили трудно узнать. Она берёт себя в руки, теперь стараясь контролировать эмоции. — Уходи и больше не возвращайся.
Она знает, что Джеймс не выгонит её. Он спасается, а не создает ей проблемы. Действительно ли он любит её, или это всего лишь чувство вины, долга, ответственности? Или жалость?
Мужчина осознает, что в последнее время их семейные отношения превращаются в сублимацию. Муж, жена, дочь — всё как надо. Только Джеймс чувствует, как страх разъедает изнутри все чувства. Он не герой. Он просто хочет жить.
Поттер много раз представлял, как это может случится. Он был бы готов без раздумий отдать жизнь за Харли и Лили. Но не готов умереть ради спасения ребенка пророчества. А Лили… Это её выбор. Она достаточно взрослая. Джеймсу будет больно, но он справится.
— Хорошо, — он выдыхает. — Я пришлю за Харли Сириуса или Хвоста.
Лили знает, что в чем-то он прав. Но такие низкие чувства, как злость и обида, за которые она сама не раз осуждала людей, сегодня сильнее неё.
— Нет…
— Прости.
Хлопок трансгрессии. Он больше не хочет ничего слушать.
***
В ту ночь падёт величайший тёмный маг всех времён, а имя Невилла Лонгботтома будет ещё долго звучать на устах у каждого волшебника. В ту ночь начнётся новая ветвь истории, где Харли Поттер сыграет далеко не последнюю роль…
