***
Сегодня в деревне на Олухе устроили пиршество. Поводом для этого послужила важная победа над крупной флотилией драконоборцев, последователей сгинувшего Драго Блудвиста. Кроме Иккинга и Беззубика отличились в битве кузен юноши Сморкала Йоргенсон и его ужасное чудовище по имени Кривоклык, которые вместе с ними сожгли главный корабль, а также жена вождя Астрид Хофферсон и её злобный змеевик Громгильда, которые незаметно от охотников освободили пленных драконов. На следующий день, после победы викингов, корабли их врагов начали отступать. Лохматые Хулиганы обрадовались, ведь понимали, что им осталось разбить несколько небольших гарнизонов и пленить главаря — Рагнара Каменного, который явно уступал Блудвисту и в уме, и в авторитете среди воинов. На пир в Медовом Холле вечером пришли почти все жители деревни и их драконы. Иккинг не очень любил шумные собрания, однако не мог не прийти из-за такого важного события. Он занял за столом почётное первое место, рядом сидела его жена Астрид. Валка, мать юноши, общалась с Эретом, бывшим охотником на драконов. Близнецы Забияка и Задирака Торстоны как обычно дурачились, однако сегодня не было ощущения, что они могут перевернуть весь зал вверх дном (что некогда происходило не раз). Рыбьеног Ингерман ухаживал за детёнышем громмеля и даже за столом сидел с ним, словно со своим ребёнком, подкармливая кусочками трески. Сморкала традиционно хвастался своими успехами, выставляя себя чуть ли не главным героем всего задания. Рядом с вождём Олуха Беззубик и Громгильда поедали рыбу. Вожак кроме этого следил за объедалами, стая которых легко могла сожрать целый корабль и не прочь была полакомится другими блюдами. Кузнец Плевака и ещё несколько викингов раздавали еду и питьё людям и драконам. В один момент Иккинг попросил тишины. Когда его просьбу исполнили (не без помощи Астрид и Беззубика) он встал и произнёс: — Сыны и дочери Олуха, вчера мы добились победы, важность которой трудно переоценить. Благодаря разгрому сильнейшей флотилии драконоборцев, Рагнар и его армия отступает и всё больше драконов возвращается домой, на свободу, — послышались радостные возгласы. — Каждый из нас приложил руку к окончанию этой войны: Астрид, мама, Сморкала, Рыбьеног, Задирака и Забияка, Плевака, Слюнявый, Шлак и Ведрон, Свен, Густав, Готти, Эрет, все мы задали жару врагам. — радостные возгласы стали громче, к ним добавились хлопки в ладоши. — Мы также благодарим и наших друзей драконов, — Хэддок повернулся в сторону ночной фурии, — они не только помогают нам, но и оказывают неоценимую услугу своим собратьям, томящимся в клетках у охотников, возвращая их в родную стихию, — Беззубик гордо пророкотал, за ним и остальные драконы стали рычать, пощёлкивать и курлыкать. — Остался последний этап: мы наберёмся сил, сокрушим остатки вражеского флота, пленим Рагнара и его сообщников и эта война наконец закончится! — звуки радостных криков и хлопков заполонили Медовый Холл, а Астрид и компания были громче всех. Подождав тишины вождь решил завершить свою речь. — Для меня честь возглавлять таких людей, как вы. Верность, мужество, самоотверженность, готовность прийти на помощь друг другу в любой момент — всё это есть у вас, детей Олуха. За Олух! — произнёс он, поднимая золотой кубок. — За Олух! — произнесли викинги в унисон. — За победу! — сказал Иккинг. — За победу! — повторила толпа. — За драконов! — последнее, что произнёс сын Стоика Обширного. — За драконов! — повторили викинги прежде, чем Медовый Холл оглушил стук кружек и кубков. Иккинг сел на своё место. Повернувшись, он увидел улыбающееся лицо Астрид, а также мамы и друзей. На лице вождя также появилась улыбка. Юноша даже не заметил, как подкрался Беззубик и начал облизывать его лицо. — Беззубик, прекрати, не смешно, — дракон убрал морду и издал утробные звуки, похожие на смех. Вместе с ним смеялись и близкие Иккинга. Последний же не злился на своего названного брата, хоть всё лицо у него и было в слюнях. — Я же тебе говорил, что это не отмывается, — с улыбкой произнёс Хэддок. На протяжении всего вечера не смолкали разговоры викингов, их смех, стуки кружек и песни, сопровождаемые звуками гуслей, флейт, бубнов и других музыкальных инструментов. Взрослые радовались, шутили, пели песни, соревновались в количестве выпитого эля, в метании топоров и щитов, даже придумывали игры с драконами, а дети носились по залу и на улице и тоже веселились друг с другом, изображая Иккинга и его команду. Астрид и её супруг получали огромное удовольствие, глядя на эту картину. Их друзья тем временем обсуждали события недавних дней: — Эх, это всё-таки была славная победа, согласитесь ребят? — радовался Сморкала. — Мы со стариной Клыком были похлеще самого Сурта, когда подожгли их посудину. — О, великий Сморкала, только ты на такое и способен. — саркастично и шутя проговорил Эрет. — Но я пока опережаю тебя в этом плане. У тебя 17, а у меня уже 19 кораблей. — хитро ухмыльнулся он. — В смысле? Когда это ты уничтожил ещё 2 корабля?! — недоумевал Йоргенсон. — А вот пока ты сжёг один корабль, я и Крушиголов сожгли 3. — неподалёку послышался согласный рык громорога. — Это правда. — добавила Валка. — Я сама всё видела. — Ну уж нет. — возмутился брюнет после очередной кружки эля. — Никто не разгромит больше врагов, чем Сморкала Йоргенсон. Как только мы прилетим, я буду драться за двоих, за четверых, за двенадцать! Я покажу тебе, кто здесь герой. Пока всадник ужасного чудовища осушал следующую кружку, Эрет и Валка незаметно перемигнулись, позабавившись над доверчивым юношей. — Да, вот это счастье сегодня. Мы ещё долго будем вспоминать это. Почти что победа над Йоханом несколько лет назад, — согласился Рыбьеног. — Помните как мы с Барсом и Вепрем взорвали газ рядом с их оружейной? Как же это было круто! — восхищалась Забияка, уплетая целую баранью ногу. — Да, сестра. Жаль у них там не было геля Ужасного Чудовища — взрыв бы был ещё больше, — ухмылялся её брат, вгрызаясь во вторую ногу того же барана. — А помните, как Беззубик призвал Багрового Потрошителя и он разгромил главный корабль? Их глупый адмирал был напуган как ребёнок от этого. — произнесла Астрид. — Адмиралу-дурню наверняка очень досталось от Хана, — насмехался Сморкала. — Даже из меня стратег лучше будет. — съев куриный окорок, он вновь глотнул эля, после чего начал икать. — Да уж, я бы поглядел на то, как ты придумываешь стратегии. — посмеивался Рыбьеног, гладя детёныша Громмеля, который издавал от этого довольное мурчание. — Это вам не генерал Ульфрик, который доставил нам гораздо больше проблем с меньшей флотилией, чем он. — говорил Эрет. — Это было вполне ожидаемо, ведь ты сам говорил, что он очень опытный и сильный воин. — сказала Валка. — Ульфрик был по-настоящему сложным противником, однако даже ему не устоять перед нами и нашими драконами. Да, братец? — в ответ стоящая рядом Ночная Фурия издала согласный рык. — А скоро и со всеми остальными разберёмся. — Кто-то сказал Ульфрик? — спросил проходящий мимо Плевака. — Да, мы тут обсуждали бой с ним только что, — ответила Астрид. — Ты что-то хотел Плевака? — задал вопрос Иккинг. — Вы не поверите: Молчун Свен написал походную песню, как раз для войны. — радостным голосом ответил кузнец. — Песню? Молчун Свен? — удивился Эрет. — Он хоть и молчун, но песни писать умеет, да ещё какие. — бодро говорил Рыбьеног. — Я подтверждаю. — икая, выговорил Йоргенсон, глаза которого уже были заплывшими. — после этого он снова потребовал эля. — Не то слово. Уже не терпится послушать. — улыбаясь говорила Астрид. — Да. Пусть кто-то споёт её. — сказал Иккинг, что вызвало радость у остальных. Песню решил спеть Плевака. Он решил подойти к музыкантам и сказал им как надо играть, после того как один из викингов спел песню «Викинги севера», которую очень любили жители деревни. Компания Иккинга подошла ближе и стала слушать новую песню:Филлеман шёл к реке К самой красивой липе, Там хотел он поиграть на золотой арфе Потому что руны обещали ему удачу. Филлеман обходил течение реки К самой красивой липе, Мастерски мог он на золотой арфе играть Потому что руны обещали ему удачу. Он играл на ней нежно, он играл на ней хитро, У самой красивой липы, И птица была тиха на зелёном дереве, Потому что руны обещали ему удачу. Он играл на ней нежно, он играл на ней громко, У самой красивой липы, Он играл Магнхилд, свободной от рук тролля, Потому что руны обещали ему удачу. Потом поднялся тролль из глубин озера К самой красивой липе, Он громыхал в горах и грохотал в облаках, Потому что руны обещали ему удачу. Тут разбил он арфу со всей своей силой У самой красивой липы, И отнял так у тролля его силу и мощь, Потому что руны обещали ему удачу!
Все аплодировали песне Свена и Плеваке, который очень хорошо её исполнил. — Отлично Плевака! — крикнул Рыбьеног Ингерман. — Хорошо спел. — послышался голос Валки. — Вот это я называю искусством. — покачивался изрядно опьяневший Сморкала, которого уже поддерживали близнецы Торстоны. — Здорово! — крикнул кто-то другой. Рядом с Иккингом стояла его мать и как только Плевака начал исполнять другую песню, юноша обернулся к ней и вместе они недалеко отошли. Дойдя до щита, на котором был изображён Стоик Обширный со своим сыном, Иккинг произнёс с небольшим оттенком грусти: — Жаль, что папы здесь нет. Он бы обрадовался увидев всё это. — Он точно гордится тобой, Иккинг, — нежно сказала Валка, положив ему руку на плечо. — Как и я. — Даже несмотря на это, я всё ещё скучаю по нему. Жаль, что в детстве я не замечал его заботы. — Я понимаю, сынок. Ты пережил тяжёлую утрату. Я тоже скучаю, точно также как и все скучают за близкими, которых потеряли. Все сталкиваются с такой проблемой и иногда она очень плохо влияет на человека. Нельзя давать скорби и печали завладеть собой, так как это может стать причиной ещё худших последствий. Отца сейчас нет рядом, однако пока ты помнишь его, он всегда будет с тобой, как и со всеми нами, — женщина с любовью обняла сына. — Кроме того нельзя забывать и того, что происходит сейчас. Юный вождь вновь оглядел зал со своим народом и драконами. Он смотрел на играющих детей и веселящихся взрослых, но в особенности заострил внимание на своих друзьях и жене, слушающих песни, а также на Беззубике, который общался с Громгильдой и Грозокрылом на неизвестном для людей драконьем языке. Он не мог нарадоваться, глядя на происходящее. — Спасибо, мам. — юноша улыбнулся и ответно обнял её после этих слов. — Я очень рад что ты с нами. — Я тоже рада, что мы вместе, Иккинг. — Твои слова помогли мне. Кажется, я постепенно расстаюсь с прошлым. — сказал парень. — Это хорошо, сынок. Это очень хорошо… — так же ласково сказала его мать. После небольшого разговора они вновь вернулись к друзьям. Луна взошла над морем, викинги всё так же бодро танцевали друг с другом под музыку флейт и гуслей. Иккинг и Астрид также присоединились к действию и веселились как на своей свадьбе. Близнецы, Плевака и все остальные, кто ещё не был пьян, кружились в танце динамичнее всех. Ну а Сморкала был настолько пьян, что даже не мог членораздельно разговаривать, из-за чего никто не мог сдержать смеха, глядя на него. Все наслаждались победой как никогда прежде и были уверены в том, что никто и ничто не лишит их нынешнего счастья.***
Когда пиршество закончилось, Иккинг и Астрид присели у края скалы, недалеко от шумной деревни, и смотрели на звёздное небо и бьющиеся об скалу волны пока Беззубик неподалёку играл с Громгильдой. — Как же это было здорово. Давно не испытывал таких эмоций от пиров. — говорил Иккинг, приобняв одной рукой жену. — Да. Пожалуй, после свадьбы это лучшее празднество, что было в моей жизни. — согласилась блондинка. — Было так смешно когда Сморкала упал в бочку с вином после того как выпил лишнюю кружку. — Хэддок посмеялся от этого. — Или как Плевака гонялся за объедалой после того, как тот украл еду. — Это вообще было уморительно. — А ещё ребятня, которая изображала меня, и охотников. Это было так мило со стороны. Шатен продолжал радоваться и вместе с этим осматривал родной остров. Со скалы открывался живописный вид на всю деревню, Вороний мыс, густой лес, необъятное море и даже частично была видна гора с высеченным в ней изображением Стоика Обширного. Юноша невольно вспоминал это место восемь месяцев назад и всё, что происходило после. Вспомнил победу над Драго Блудвистом и радовался, что совсем скоро вся эта война завершится. — Подумать только, больше никаких сражений, никаких охотников, никаких угроз нам и нашим друзьям. Никто больше не будет создавать драконью армию чтобы разрушить наш дом. Покончим с ними и наконец-то заживём как семья. — говорил юноша. — Кстати об охотниках; я хочу тебе сказать кое-что. — произнесла его супруга. — Что ты хочешь сказать, Астрид? — Ты же понимаешь, что не сможешь избавиться от всех драконоборцев. Мир огромен, а их ещё великое множество. Просто мне кажется, что иногда ты звучишь так, будто пытаешься избавиться не только от тех, кто воюет с нами, но и от остальных. Например, ты говорил нечто подобное, когда мы победили Ульфрика. Промолчав несколько секунд, Иккинг ответил: — Ты права. Я не смогу их всех победить, даже если потрачу на это всю жизнь. Я поклялся защищать свой остров и народ, так что обезопасить их для меня главная задача. — он немного задумался над тем, стоит ли ей говорить следующую мысль, и в итоге решился. — Однако даже при всех победах меня кое-что тревожит… — Что случилось, Иккинг? — спросила Астрид с небольшим беспокойством в голосе. — Вигго, Кроган, Драго и остальные уже в прошлом. Тем не менее, после каждой нашей победы появляется ещё более опасный враг. Элвин и Дагур были ужасными, но по сравнению с братьями Гримборнами выглядят просто как пара обычных разбойников. Казалось, что хуже Вигго быть никого не может, но Драго показал обратное. И тут я думаю: что если однажды я встречу того, кого не смогу победить? Что если не смогу защитить тебя и остальных? Может из-за этого я и выгляжу так, будто пытаюсь преследовать их всех? Астрид удивлённым и непонимающим взглядом посмотрела на мужа, потом встала перед ним и произнесла: — Иккинг, как ты вообще можешь думать о таком? Это даже не похоже на тебя. Вспомни всё, что ты сделал. Вспомни, как вы с Беззубиком одолели Красную смерть, вспомни победу над Йоханом и Кроганом, вспомни как ты сумел вернуть Беззубика из-под влияния гигантского чудища Блудвиста. Я бы даже добавила само приручение ночной фурии — всё это твои заслуги. Может и появится новый злодей, но ты всё равно победишь. Даже если это будет псих, управляющий стаей Воплей Смерти, ты победишь и его. Ты показал, что можешь победить врага, каким бы невозможным это не казалось. И мы все прийдём на помощь, можешь не сомневаться. Все верят в тебя. Я верю в тебя, Иккинг. Ты справишься со всем. Иккинг поднялся и обнял Астрид, после чего прошептал: — Спасибо. За всё спасибо. Тем временем, Беззубик и Громгильда кувыркались среди деревьев и кустарников, а также разговаривали друг с другом на языке, который не понимал никто из их человеческих друзей: — Эх, жизнь удалась. — радовалась фурия. — Согласна, Гром? — Конечно, братец. Как же давно я так сильно не радовалась. — ответила змеевица. — И как же я рада, что у нас такой сильный вожак, как ты. — сказав это, Гром лизнула лоб фурии. — Да брось ты, подруга. Я без вас всех ничего бы не стоил. — улыбнулся Беззубик. — Наша команда — самая лучшая. Учитывая, сколько всего мы прошли, мне кажется, нам теперь ни один враг не будет страшен. — уверенно произнёс чёрный дракон. После этих слов драконесса несколько насторожилась. — Ты правда так считаешь? — Да, ведь мы — команда, которая уже больше 5 лет противостоит опасным врагам и побеждает их. После двух поверженных гигантов мне уже никто не страшен. А что тебя беспокоит, Гром? — Тебе не стоит быть очень самоуверенным, иначе ты не будешь готов к тому, когда враг ударит внезапно. Самая лёгкая жертва обычно именно та, которая не видит опасности там, где она на самом деле есть. — объяснила драконесса. — Иккинг тоже был уверен в том, что сможет договориться с врагами о мире, но все мы знаем, к чему это привело. Ночная фурия вспомнила печальные события прошлых месяцев, когда погиб Стоик Обширный. Беззубик старался не вспоминать их, ибо они принесли неизмеримую боль и ему самому, и Иккингу. Даже по прошествии нескольких дней с поражения главаря драконоборцев, он некоторое время винил себя в смерти Стоика, пока окончательно не простил себя (не без поддержки лучших друзей). С тех пор он гораздо серьёзнее стал относится ко всем опасностям и поклялся, что больше никогда не допустит ситуации, в следствии которой он навредит Иккингу и всем остальным. «Больше никто из врагов не покорит меня. Я буду защищать свою семью до последнего вздоха» — говорил он себе. И только сейчас он понял, насколько же стал уязвимым для недругов, позволив гордыне взять верх над собой. Поэтому, раздумав над словами лучшей подруги, Беззубик согласился с ней: — Ты права, Гром. Я не позволю гордости завладеть собой. Война ещё не закончена и всё может произойти, но я буду готов к опасностям. Ко всему буду готов. — И я тоже буду готова, и каждый из нас. — лазурная драконесса потёрлась о шею фурии. — Мы не просто команда — мы семья. — Я даже мечтать о такой семье не мог. — улыбнулся Беззубик. Повернувшись к подруге, он заметил, что она тоже улыбнулась. — Я рад, что ты со мной. — Я тоже рада, Зубби. После разговора у обоих драконов поднялось настроение и они продолжили начатые недавно игры. Иккинг и Астрид обернулись на играющих драконов. — Знаешь, что я ещё понял? — спросил юноша. — Что? — Ты напомнила мне о том, как я вернул Беззубика из-под вражеского гипноза. Раньше мне казалось, будто я бы ничего не смог без него, будто только Беззубик причина моих успехов. Из-за этого я был несколько замкнутым и неуверенным в себе. Теперь, когда ты заразила меня уверенностью, я понял, что не смог бы приручить его, не придумав свой подход к драконам, не смог бы оседлать его и вернуть ему полёт, не имея навыков в ремесле, не смог бы изменить Олух к лучшему и не завершил бы войну с драконами, если бы не пользовался своими безумными идеями. Ко всему прочему, мои изобретения появились благодаря пробам и ошибкам, что я совершал. — на лице вождя вновь появилась улыбка. — Беззубик не сделал меня таким, какой я есть, но именно с ним я полностью раскрыл свои возможности. — Вот это другое дело. — радостно произнесла Астрид. — Только не будь чрезмерно самоуверенным, а то станешь вторым Сморкалой. — Постараюсь. — сказал Иккинг и поцеловал жену, после чего вновь посмотрел на драконов. — Может полетаем вместе? Что скажете, друзья. Астрид и без слов дала понять мужу, что согласна, да и драконы были только за. Иккинг погладил Беззубика по голове, после чего забрался к нему на спину; дракон тоже был в предвкушении ночного полёта. Девушка забралась на Громгильду и все вместе они устремились в небо. Хэддок любил ночные полёты даже больше, чем дневные. Любил эту тишину, этот прохладный воздух, любил летать над облаками при свете луны, любил это непередаваемое чувство свободы и раздолья. Вместе с женой полёт становился ещё лучше. Кроме этого сегодня на небе почти не было облаков, отчего звёзды были очень яркими. Супруги облетели Олух, после чего направились в сторону опустевшего острова драконов, где 5 лет назад управляла рептилиями жестокая красная смерть. Пролетев через Проклятый пролив, все четверо добрались до потухшего вулкана. Драконы вздымались высоко вверх, после чего их всадники вылезали из сёдел и устремлялись в свободное падение, радостно смотря друг на друга и сцепившись руками, после чего резко разъединялись и забирались на летящих рядом чешуйчатых друзей, испытывая непередаваемые эмоции. Беззубик и Гром пролетали через скалы, словно через большой лабиринт и ненадолго присоединились к стае древорубов, летящих мимо, после чего продолжили исполнять в небе различные трюки вроде бочек, сальто и мёртвых петель, при этом стараясь поразить друг друга всё более изощрёнными движениями. Вновь минуя пролив, пара решила добраться домой, устроив при этом гонку. Иккинг любил это делать, любил этот дух лёгкого соперничества. Ночная фурия тут же вырвалась вперёд, но и змеевица не отставала и довольно быстро догнала соперника; а под конец и вовсе добралась домой первее фурии, будучи совсем рядом с ней. — Вот мы и победили, подруга, — сказала Астрид, поглаживая дракониху по лбу. — Мы просто дали вам поблажку. А так легко бы обогнали вас, не так ли братец? — саркастично произнёс парень, после чего последовало согласное урчание фурии. — Охотно верю. — ответила девушка, после чего слезла со змеевика с довольным и немного усталым лицом. — Может пойдём спать уже? — зевая спросила Астрид. Иккинг за день довольно устал и был согласен с предложением жены. Они дошли до дома, где решили вместе жить. Вдруг послышался шорох и хриплое рычание внутри. Пара забеспокоилась, открыла дверь и вздохнула с облегчением. Это была лишь красно-жёлтая жуткая жуть. Таких особей можно было найти много на Олухе, однако у этой были необычные черты. У дракончика были разные глаза — один был ярко-жёлтый (как и у любой такой рептилии), второй зелёный, кроме этого кончик хвоста был белым, а вдоль головы были тёмно-красные, почти чёрные полоски. — Надо же, ещё не видел такую необычную жуткую жуть. Откуда ты взялся такой, малыш? — Иккинг подошёл ближе, но дракончик быстро вылетел в окно и скрылся в небе. — Рыбьеног наверняка бы решил, что это какой-нибудь редкий подвид, как думаешь? — Возможно. Если это и вправду так, то вообще замечательно, — ответил юноша. Муж и жена переглянулись, прибрали небольшой беспорядок, оставленный жутью, после чего улеглись спать на втором этаже. Беззубик и Громгильда улеглись рядом друг с другом на первом этаже.