Глава 2
24 апреля 2019 г. в 23:38
Весна за окном звала на улицу, но школьники со слезами на глазах отказывали ей. Экзамены поджидали их буквально за углом и ни о каких прохладительных променадах, и речи быть не могло. Средняя школа — это вам не шутки.
— Я отдал все деньги другим ребятам, честно! — раздалось откуда-то со двора. Вова вытащил наушник из одного уха и прислушался. Его вытурили из класса за спор с учителем и теперь он был вынужден сидеть у дверей в ожидании звонка. В коридоре было пусто, а звук доносился явно со двора, куда выходили окна, открытые на распашку.
У Вовы было достаточно выговоров и проблем с учебой, чтобы сделать вид, что он ничего не услышал. Где-то должен был бродить охранник, который обязан был помешать данному действу. Поэтому он вернул наушник в ухо и сделал музыку громче. Одна песня сменила другую и в этот короткий промежуток, парнишка вновь услышал чей-то голос:
— Пожалуйста! Мне очень больно!
Песня длилась три минуты двадцать секунд. Значит, кого-то мучали уже почти четыре минуты, а на его мольбы никто так и не обратил внимания. Вова снял наушники и сунув их в карман, попытался не думать о чужих проблемах. Он вытянул руки и взглянул на свои костяшки. Почерневшие ногти на правой руке, в процессе заживления, обещали отвалиться, а кожа на обеих руках имела множество мелких шрамов. Весь этот набор мало красил омегу, но никто ведь не знал, что Вова — омега.
Братишкин знал куда идти, поэтому бежал туда. Задний двор школы огорожен с одной стороны самим главным зданием, с другой — крытым бассейном. Прямо за вторым строением находилась небольшая полянка и забор, по другую сторону которого был парк. Более идеального места для терок, хамоватые альфачи и придумать не могли.
Перепрыгивая сразу через три ступеньки он в считанные секунды оказался на первом этаже. Дернув ручку двери, что являлась запасным выходом и вела прямиком во внутренний двор, с неудовольствием понял, что она заперта. У главного выхода сто процентов сидел охранник и выйти из школы во время урока — не представлялось возможным. Через дверь, но про окна речи не было. Поэтому легко миновав это препятствие, он побежал к зданию с бассейном, при этом прокладывая свой путь так, чтобы деревья, проходившие вдоль асфальтированных дорожек, прикрывали его от случайного взгляда, какого-нибудь преподавателя в школе.
Вылетев из-за поворота, он слегка проскользил по нестриженному, влажному от утренней росы газону, но остался незамеченным. В нос ударила вонь двух альф. Высокие старшеклассники стояли спиной к Вове, обступив пухлого омежку. Парнишка, попавший в западню, сразу же увидел Братишкина и в его испуганных голубых глазах промелькнула надежда. Один из парней крепко держал его за рукав рубашки, на коленях его серых джинсов были мокрые зеленые пятна, а легкая куртка, валялась у стены, с вывернутыми карманами. Прямо перед Вовой был рюкзак, все его содержимое лежало на траве. Взгляд зацепился за учебник по химии девятого класса, а это означало, что зажимают новенького, ведь Братишкин знал всех омег из своего и параллельных классов.
Сделав шаг вперед, Вова почувствовал молочный шоколад. Запах новенького смешался с вонью спермотоксикозных представителей старшей школы, но не перестал быть привлекательным. Если бы он дошел до своего класса, то местные омеги быстро бы возвели его на пьедестал с гравировкой: «Кто тронет эту прелесть — получит в рожу». Но он, видимо, не дошел.
Вова зажал между губами указательный и мизинец, и громко свистнул. На него тут же обратили внимание.
— Эй, ссыкухи, я плохо объяснил вам в прошлый раз? — грозно произнес он, зашагав к парням, нарочито медленно закатывая рукава своей рубашки.
— Опять ты?! — воскликнул один из обернувшихся альф.
Правая рука все еще болела, но это никак не помешало ему схватить за шиворот парня, который держал омегу, и как следует дернуть на себя, выставив колено. Болезненный вздох и один повержен, схватившись руками за пах, падает на траву. Вова не ждет, когда второй навалиться и успевает съездить лежачему ногой в живот.
Низкий рост — одна из его основных проблем, а еще мышцы, сколько бы он не занимался в зале, они не росли, но зато всегда были в тонусе.
Его повалили. Вова пропустил один удар в челюсть, но с удовольствием ощутил, как его подошва столкнулась с чем-то мягким, скорее всего с бедром неприятеля. Он смог перевалиться на альфу и схватив того за запястья, прижал их к земле, тут же ударяя своим лбом в его голову. Тело под ним на мгновение ослабло и отпустив одну руку, Вова с воинственным оскалом принялся наносить удары прямо по его лицу. Он ударил лишь дважды, в третий раз кулак прошелся по носу, потому как второй очухавшийся альфа схватил его под руками и оттащил от своего товарища. Из-за разницы в росте Братишкину пришлось схватить парня, что тащил его, сначала за волосы и резко дернув вниз, лишь тогда самому податься назад, чтобы затылком ударить в челюсть. Моментально пропали руки, державшие его, и развернувшись, Вова увидел, как альфа прижимает ладонь к губам, а между пальцами обильно сочиться кровь.
Пахло травой, кровью, альфами, но никакого запаха молочного шоколада. Омега убежал.
Братишкин встал в боевую позицию, готовый отбиваться, но альфы не спешили нападать. Видимо запах шоколадки выветрился из их мозгов, и они учуяли запах Вовы. Причина, по которой его считали альфой, была в том, что он обладал слишком слабым собственным запахом. Этому способствовала клиническая смерть, которую он перенес в день своего рождения. Он пах чуть сильнее только в периоды течки, но самих течек не было. Во все остальное время, он пах альфой. И не одним. Взрослыми, страшными альфами, которые каждый день спасали жизни, ставя на кон свою собственную. Основной запах передался ему от Харда — мускатный орех, белый кедр и капля жасмина. Следующим слоем был Манурин со своим апельсином и амброй. Носил он и одинаковый шлейф от Стинта — море и нероль; Винди — мед и кожа; и Эвелона — сосна и пачули.
Но все принимали смесь ароматов, за его собственный запах, потому далеко не все желающие спешили бросить ему вызов. Более того, он имел определенный статус в кругах средней школы и очень часто омеги обращались к нему с просьбами о помощи. И Вова частенько был занят после школы далеко не подготовкой к предстоящим экзаменам. Порой это всплывало наружу и у него появлялись проблемы.
— Разошлись! — закричал хриплый голос. Обернувшись, все трое увидели охранника с дубинкой в руках, завуча и того самого омегу, которой испуганно разглядывал пятна крови на руках и рубашке Вовы.
— Устрою я вам, молодые люди! — пригрозила завуч, вытащив телефон из кармана.
Вызвали родителей. Альф заставили извиняться перед Шоколадкой, как успел про себя прозвать новенького Вова. Ему самому грозил очередной выговор. Но хуже всего были не крики директора, с завучем на пару, а то, что придет отец. В пожарную часть прибыли новые кадры и теперь у них появилась вторая смена, а вместе с тем и выходных прибавилось. Однажды уже вызывали родителей, но Хард был на смене и вместо него пришел Манурин. У мужчины был собственный ребенок, но за Вову он переживал как за родного, как собственно и остальные парни из бригады. Только вот в отличие от Леши, они никогда не ругали его и не пытались учить жизни, поэтому мысленно Вова надеялся на внезапную смену отца. А еще потому, что ему было невероятно стыдно выслушивать все замечания, в присутствии Харда.
Он ждал возле двери в кабинет директора, переминаясь с ноги на ногу. По коридору носились школьники, уроки закончились, и никто не собирался задерживаться. На первом этаже пахло столовкой и одновременно с этим по коридору ходил прохладный весенний воздух, что проникал через открытые окна, заметая во внутрь лепестки цветущих яблонь. Нос Вовы уловил запах молочного шоколада, и он выглянул в коридор, наткнувшись на омегу, который оглядываясь, искал кого-то. Заметив Братишкина, он с улыбкой махнул рукой и поспешил к нему.
— Привет, — робко начал парнишка, остановившись перед Вовой. — Меня Владик зовут, — так же неуверенно он протянул руку.
— Вова, — спокойно ответил Братишкин, пожав пухлую ручонку. Мягкие пальчики, нежная кожа и рядом не стояли с его обветренными шрамированными руками.
— Ты так смело вписался за меня. Знаешь, я из прошлой школы ушел, потому что сам, как бы не старался, себя защитить не мог и помогать никто никогда не спешил, — парнишка потер нос. — Я даже не знаю, хватит ли тут одного спасибо?
Братишкину не нравилось то, на что пытался намекать новенький, но и одновременно с этим понимал его позицию. Омега искал защиту у сильного альфы, даже если тот ему совершенно не нравился. И в некоторых школах по-другому было невозможно.
— Этого действительно не хватит, — Вова театрально нахмурился и схватив Влада за мягонькое запястье, притянул к себе, и заговорщицки прошептал: — Будешь моим другом.
— Буду! — также шепотом ответил омега, при этом забавно краснея.
— Отлично, тогда запиши свой номер телефона, — Братишкин отпустил его и вытащив мобильник из кармана протянул ему. Омега быстро ввел нужные цифры и вернул телефон. Вова нажал кнопку вызова, и Влад с улыбкой вытащил свой мобильный и сохранил его номер себе.
— Ого, это твой папа? — вздохнул омега. Вова с содроганием обернулся. По коридору шел Стинт. Вслед ему оборачивались уходящие школьники, среди которых были не только омеги.
— Один из них, — усмехнулся Братишкин, чувствуя, как его отпускает напряжение. Но ненадолго. Максим шел быстро и лицо его, обычно украшенное загадочной полуулыбкой, сейчас было серьезным. И что-то подсказывало Вове, что дело тут вовсе не в драке.
— Ладно, увидимся завтра, — быстро произнес Влад и развернувшись на пятках, поспешил убраться в другую сторону.
Подошедший альфа присел перед парнишкой и спешно поправив воротник его рубашки, произнес:
— Я уже говорил с завучем. Подожди тут, сейчас перекинусь парочкой слов с директором, и мы поедем к Леше, — выпрямившись, он направился кабинету.
— Что-то случилось с отцом? — обеспокоенно произнес Вова ему вслед. Альфа едва заметно вздрогнул и мотнув головой, словно отгонял наваждение, вошел в кабинет директора, закрыв за собой дверь.
Братишкин извелся, ожидая Стинта целых пять минут. Когда он вышел, Вова уже не мог и слова из себя выдавить. Все внутри скрутилось в тугой узел от волнения. Ладони вспотели, а ноги стали ватными, от одной мысли, что с отцом могло случиться что-то страшное на работе, становилось невероятно плохо. Еще немного и его могло начать тошнить, потому как голова уже звенела от боли.
Вова смог дышать, только когда они сели в машину и Максим сам заговорил.
— Мы едем в больницу. Только спокойно, ладно? — он мельком взглянул на бледного парнишку в зеркало. Вцепившись обеими руками в ремень безопасности, Вова тупо смотрел перед собой. — Посмотри на меня, — чуть жестче произнес альфа и Братишкин тут же поднял глаза, встречаясь со взглядом в зеркале.
— Насколько все плохо? — тихо произнес Вова.
— Я не знаю, меня вызвал Андрей, он был с ним на смене. Сказал, чтобы забрал тебя и привез к отцу, — ответил Максим, больше не отвлекаясь от дороги.
За прошедшие шестнадцать лет, это была далеко не первая травма Харда. Каждый из бригады бывал в больнице и не по одному разу. В основном что-то не серьезное, но правила требовали доставлять пострадавших в больницу и фиксировать любые травмы. Только обычно Вова узнавал об этом от самих «пострадавших». Все альфы из старой бригады знали, что омега наведается к ним в часть и заметит, что кого-то не хватает, и сами присылали ему фотоотчеты. Поэтому галерея в телефоне Вовы была забита фотками полуголых альф, которые счастливо улыбаясь, делали селфи на больничной койке или прямо в процессе бинтования/зашивания, или капельницы.
Стинт либо лгал, либо действительно не знал подробностей, поэтому Братишкин быстро нашел информацию сам.
«Сильный пожар во дворе дома…» — говорил очевидное диктор местного телеканала, пока транслировались ужасающие кадры. Горело сразу два здания в одном дворе, очевидно, что огонь перекинулся с деревянного, от которого уже ничего не осталось, к кирпичному. Языки пламени облизывали чернеющие стекла изнутри, но хуже всего было то, что не всех успели эвакуировать с верхних этажей. Затем был взят другой ракурс, видимо приехавшие пожарные отогнали народ. Из-за забора ничего не было видно, только как верхние этажи рухнули, образуя огромное пыльно-дымное облако, что заполонило все вокруг. На этом репортаж прекратился, и картинка сменилась ведущей.
«Пожар еще не потушен, мы будем держать вас в курсе…»
Вова отложил телефон и поднял растерянный взгляд на зеркало. Максим следил за дорогой, но ощущал на себе взгляд парнишки, сам не представляя, насколько все могло быть серьезно.
В больнице их далеко не сразу пустили в палату.
— Ожог и перелом ноги в нескольких местах, но не волнуйтесь, за вашего отца взялся лучший хирург, — с мягкой улыбкой обещала симпатичная медсестра, сжимая в руках планшет с документами.
Пришлось ждать три часа. Хирург вышел из палаты гораздо раньше, но по его совету, Харду стоило дать хотя бы час, чтобы полностью отойти от местного наркоза. К этому времени в больницу приехал и сам Винди. Он был в пожарной форме, с грязными разводами на лице и телефоном в руках. Услужливая девушка в регистратуре провела его к ожидающей ним.
— Как он? — спросил Андрей, спешно приближаясь к парочке.
— Ожог и перелом ноги, но операцию уже завершили, скоро пустят к нему, — ответил Максим. — Как это произошло?
— Нас вызвали на подмогу к бригаде Манурина, — начал рассказывать Андрей, приземлившись по другую сторону от Вовы. — А потом еще полицейские задержали, там однозначный поджог и им нужны были показания тех, кто был внутри. Только вот я ни хрена не видел, только Леха мог что-то разглядеть, потому что, когда он поднимался на второй этаж, не все здание еще горело. А потом глухой грохот и земля ушла из-под ног. Но к тому моменту крыша уже прогорела и мало кому досталось так, как Лехе, который был на третьем. Да и он бы туда не пошел, если бы спасенный доктор наук не ныл о своей собаке, которую запер в ванной. Собаку он спустить из окна успел, лохматого откачали, а вот сам… — Винди тяжело вздохнул и принялся расстегивать куртку.
Повисло молчание. Максим краем глаза посматривал на Вову, который забравшись на сидение с ногами, обхватил их руками и опустил голову на колени.
Спустя время, в палату вошла медсестра, пообещав пустить всех троих, если Хард пришел в себя. Братишкин опустил ноги и вцепившись пальцами в рукава обоих альф, напряженно прислушивался к приглушенному диалогу за стеной. Услышать что-либо было нереально, поэтому, когда дверь открылась, он подскочил.
— Все в порядке, можете зайти, — сказала медсестра и не успела она отойти от двери, как Вова уже сорвался с места.
Хард лежал на кушетке с перебинтованной ногой до самого бедра, наполовину накрытый простыней. На его красивом лице, по левой щеке, растянулся ожог. Красно фиолетовый оттенок сожженной, обработанной кожи совсем не пугал Вову, будь он хоть десять раз омегой.
Приблизившись к отцу, он протянул руку и приложил ладонь к здоровой щеке. Мужчина прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
— От тебя пахнет другими альфами. Ты опять дрался в школе? — прохрипел Леша.
— Сами виноваты, — ответил за Вову Максим. — Как ты? — мужчина подошел к товарищу, осматривая загипсованную ногу. — Тут отпуска месяца на три, да?
— Ох-хо-хо, а борода там теперь расти не будет, — наигранно позлорадствовал Андрей, приблизившись, с другой стороны.
— Да пошли вы, — усмехнулся Хард. Мужчина положил свою ладонь поверх Вовиной и чуть сжав, опустил на постель. — Не переживай, я в порядке, — он взглянул на сына. — А вот тебе бы не помешала помощь, — альфа заметил наливающийся синяк на скуле и пятна крови на рубашке.
— Мне совсем не больно, — Братишкин внутренне выдохнул. Леша выглядел не лучшим образом, но он улыбался и взрослые шутили, значит, все действительно не так плохо, как он себе надумал.
Позади раздался стук.
— Я не помешаю? — раздался приятный голос. Нос Вовы уловил древесный, но одновременно с этим отдающий кофе и лавандой аромат. Обернувшись, он встретился с парой светло-голубых глаз. Высокий мужчина в полицейской форме с интересом окинул его быстрым взглядом, а затем переменил на Харда. — Лейтенант Алексей Карпов, я веду дело о поджоге.