89 пожарная часть

Полежав пару минут в тишине, он вдруг понял, что ему совсем неуютно. Запах альфы растворялся, вытекая в приоткрытое окно и впуская на свое место утреннюю прохладу и свежесть. Поднявшись, он подобрал с пола свои вещи и по пути одеваясь, направился к балкону. За окном была дорога, а прямо за ней злополучный двор хрущевок и сияющая в предрассветных сумерках вывеска: «Добро пожаловать!». Это было чертовски удивительное совпадение, что Карпов жил именно здесь. В кармане завибрировал телефон. Вытащив его, Вова прочитал: «Надеюсь, ты уже проснулся, я вызвал тебе такси», — сообщение было от Леши. Вова ощутил, как тепло становится на душе, хотя до этого дня считал, что оной у него нет. Квартиру покидал в спешке, но для себя отметил, что она слишком уж чистая, будто полицейский в ней только ночует. Уже сидя в такси, Вова вспомнил об одном очень хорошем, но строгом альфе — Хард явно будет не в восторге, если он ему попадется. Благо окно в его комнате было открыто, и он без проблем влез в свою комнату. И стоило ему прикрыть окно, как он тут же услышал приглушенный голос отца, который говорил с кем-то по телефону. Молниеносно раздевшись закинул всю одежду, пропахшуюся альфой, в шкаф. Он залез под одеяло и услышал, как в кармане штанов, в шкафу, завибрировал телефон. Но вставать было слишком опасно, Хард мог заглянуть к нему. Иногда он делал так по утрам, чтобы поправить одеяло или закрыть окно, если Братишкин оставлял его открытым на ночь, а утром становилось слишком холодно. Напряженно вслушиваясь в бубнеж за стеной, он вновь услышал вибрацию. Кто-то писал ему, а это мог быть либо Леша, либо Влад. И он не мог позволить себе игнорировать их обоих, но и попасться так глупо совсем не хотелось, а Хард точно учует чужие феромоны, если Вова будет не под одеялом, когда он заглянет. И вновь вибрация. Вова уже был готов рискнуть, но понимал, что впихнул штаны куда-то в кучу другой одежды и так просто их найти не выйдет.       — … да-да, я готов, — вдруг донеслось до Братишкина, и он замер, старательно выровняв дыхание. Дверь приоткрылась, а затем закрылась и бубнеж вновь отдалился. Выскочив из постели, он бросился к шкафу и распахнув его, вывали все содержимое. Бухнувшись на колени, он быстро разгреб вещи и резко, словно рыбу в стремительной реке, ухватил вновь завибрировавший телефон, тут же выуживая штаны. Все эти сообщения были от Влада: «Андрей отказал мне» «У него есть другой омега» «Я хочу умереть» Вова сразу же набрал его. Гудок. Гудок. Сбросил. Он набрал его вновь, чувствуя, как начинают потеть ладони от волнения. Вновь гудки и снова сбросил. Злой и одновременно обеспокоенный, Братишкин набрал ему сообщение: «Возьми трубку!» После чего снова нажал на вызов. И спустя семь долгих гудков, трубку все же взяли.       — Я… — прохрипел на том конце Шоколадка. — Я не хотел злить тебя, извини… — всхлипнул Влад. — Мне вообще не следовало писать тебе… нужно было просто взять и… — вновь всхлип.       — Где ты?! — вырвалось у Вовы жестче чем стоило бы, потому как Владик ответил не сразу, и минутная тишина буквально пережевывала Братишкина.       — В сквере, напротив бизнес центра «Олимп»….       — Что ты там делаешь в шесть утра? — вновь пауза, только тяжелое дыхание, за которым скрывалась истерика. — Так, сиди там и не двигайся! Я сейчас приду! — отдал команду Братишкин и выжидающе замер, глазами находя чистую футболку и джинсы.       — Х-хорошо, — выдохнул Шоколадка. Быстро натягивая чистые вещи, Вова услышал, как уехал отец. Он выбежал из дома через пару секунд после него, очень надеясь, что Хард не имеет привычки поглядывать в зеркало заднего вида. Но больше всего его волновал Влад. Пока он бежал к скверу, что был всего в паре остановок от него, размышлял, как так Андрей мог отказать ему. Винди явно испытал то самое, что обычно испытывают, встречая истинных. Это была не догадка, а факт, который сам Хард подтвердил, а он в таких вещах ошибаться не мог. Вбежав в пустой сквер, он пронесся по мощенной плиткой аллее, яростно вертя головой, в поисках знакомых черт. Шоколадка сидел на лавочке, которая с трех сторон была окружена высокими стрижеными кустами, поэтому пройдя мимо, Братишкин остановился лишь потому, что учуял молочный шоколад. Игнорируя проход, он продрался через кусты, представ перед другом. Влад был в серых спортивках, шлепанцах и ветровке с капюшоном, который был натянут по самые глаза. Вова медленно опустился перед ним на колени и заглянул под капюшон, положив ладони на лавку, по обе стороны от него. Светлые глаза были обрамлены алыми всполохами капилляров, а густые ресницы все еще были местами склеены от влаги. Шоколадка посмотрел на него блестящими глазами и шмыгнув носом, скривил губы, явно сдерживая новый порыв плача.       — Эй, я готов тебя выслушать, — тихо произнес Вова, перекладывая ладони с лавки, на его колени. Владик доверчиво кивнул и начал рассказывать:       — Мы общались всю позапрошлую неделю и было так хорошо. Он спрашивал, как у меня дела, интересовался здоровьем, учебой…. Андрей настаивал на встрече после течки, я согласился, надеясь на что-то, как дурак… — вновь всхлип, но Братишкин не дал ему сорваться, чуть сжав пальцы на коленях. — Я ждал встречи в этот понедельник. И мы встретились, в ботаническом саду. Мне так сильно хотелось увидеть его, что я ждал не возле озера, как договаривались, а на входе, — парнишка тяжело вздохнул, по щекам покатились слезы, которые он быстро утер рукавом и шмыгнув носом, продолжил:       — Он вышел из машины, а затем пригнулся и я увидел парня, который потянул к нему с водительского сидения. Молодой омега. Точно омега, потому что таких тощих альф не бывает.       — Может ты плохо разглядел? Если он был молод, то это вполне себе мог быть тощий альфа… — попытался вразумить его Вова, решив, что бедняга мог действительно все не так понять.       — Даже если альфа… он поцеловал его. Прямо в губы, а Андрей не попытался отстраниться, а совсем наоборот и я… — воспоминания нахлынули и Владик, закрыв лицо ладошками, глухо, болезненно застонал, а затем захныкал. Братишкин почти физически ощутил, как у него зачесались кулаки. Он и представить себе не мог, чтобы Винди так подло поступил.       — Я сейчас же позвоню ему и заставлю приехать. А если он на смене, то мы сами поедем к нему, — серьезно произнес Вова и потянувшись вперед, навалился на друга, крепко обняв его и прижав спиной к спинке лавочки.       — Нет… Нет! — вдруг резко ответил Влад, при этом вцепившись пальцами в футболку Вовы на спине. — Не надо… — прошептал Шоколадка. — Это я дурак. Я не так понял его… Всю эту неделю, с самого понедельника, я перечитывал нашу переписку. Он ни одним словом не давал мне надежды, это я все сам себе выдумал. Я такой жалкий…. Отстранившись, Вова удивленно посмотрел в его глаза. Он ни капли не считал этого безумно умного омегу жалким. Каждый ошибается, ему самому иногда казалось, что жизнь состоит из одних ошибок, но это совсем не повод принижать себя. На ошибках нужно учиться, как бы больно это не было. Но не смотря на все эти рациональные умозаключения, в душе Вовы проснулся один из тех демонов, что отвечал за агрессию и он однозначно отреагирует, если встретит Винди или, упаси бог его душу, самого парня, что целовал Андрея.       — Знаешь, мне стало гораздо легче, когда я рассказал тебе, — потирая раскрасневшиеся щеки, произнес Влад. — Может проведем этот день вместе? До экзаменов осталось чуть больше месяца, а я собираюсь получать красный диплом и прямо сейчас, мне бы хотелось отвлечься от плохого… — произнося это, Владик отвел взгляд, а его губы изогнулись в грустной улыбке. Вова понимал, что простая прогулка совсем не перекроет все то, что было в душе несчастного омеги, но самое большее, что он мог сделать для него сейчас — согласиться.       — Я уж думал ты не предложишь, — Братишкин попытался придать своей хмурой роже побольше беспечности и судя по тому, как изменилась улыбка его друга, у него это получилось. Начать было решено с кинотеатра, там как раз показывали новый фантастический фильм, а им обоим была по душе такая фантастика. После фильма они отправились обедать, и еда в значительной мере прибавила настроения Владу. Даже Вове стало морально лучше, после сочного куска пиццы. Между делом Братишкин написал Харду, где и с кем, получив в ответ смайлик. Не тот смайлик, который бы стоило отправлять отцу-альфе, своему сыну-омеге, но иначе бы это был не Хард. К тому же сам Алексей был рад, что затворнический период Вовы подошел к концу. Только вот он не знал причин, да и никто не знал, оказалось, что Владик ни слова не сказал родителям об Андрее, а всю прошедшую после течки неделю, умело симулировал омежье расстройство. Таковое приходило к тем, кто уже был готов к продолжению рода, но по каким-либо причинам течка проходила в холостую, а потом аукалась адскими резями в животе, мигренью, бессонницей и паранойей. Но такое встречалось не чаще чем у двух омег из десяти, и Шоколадка не был в числе этих двух. Следующим местом в их невидимом списке был компьютерный клуб. Вова не бывал в нем раньше, а Влад ненавидел такие места, так что пойти туда точно стоило. Они просидели за компьютерами не меньше пяти часов. Братишкин был больше чем уверен, что его друг забыл о произошедшем, хотя бы на пару часов из этих пяти, например, когда они вместе побеждали в матче или вместе проигрывали в самом начале, глупо подставившись под вражеские пули. Это было действительно весело, и Вова не мог вспомнить, когда он в последний раз так смеялся в компании сверстников. После «потных каток» они отправились на второй обед. Гамбургеры, пицца, молочные коктейли и мороженое на десерт. Шлифанули все это чипсами, по пути к Вове домой. Владик позвонил отцу-альфе и отпросился к Братишкину с ночевкой, видимо рядом была мама-омега, потому что его очень легко отпустили. По дороге они взяли четыре литра газировки и новую игру для приставки, вечер обещал быть отличным. Вечером вернулся Хард. Ему сняли гипс, он провел день в пожарной части и едва ли не сиял от счастья. Его встретили две таких же сияющих головешки, потрепав обоих по волосам, он отправился спать, потому что завтра возвращался на работу в свою смену.       — Твой отец такой дружелюбный. Мой вот никогда… — Влад неловко пригладил растрепанные волосы, проводив взрослого альфу взглядом. — Ну знаешь, никогда вот так просто. Он вообще лишний раз старается меня не трогать.       — Почему? — Вова кивнул в сторону кухни, так как первая двухлитровая бутылка содовой у них кончилась, а вторая стояла в холодильнике.       — Потому что я омега. Я должен пахнуть только своими феромонами, максимум иметь шлейф мамы-омеги, — пожал плечами Шоколадка, усаживаясь за стол, пока Вова выставлял стаканы и доставал бутылку.       — Разве это так важно? Мне кажется, что омега-ребенок наоборот должен максимально обтираться об родителя альфу, чтобы какой-нибудь другой альфа сначала видел перед собой человека, а уже потом все остальное, — чуть хмуря густые брови произнес Братишкин, наполняя их стаканы шипучим напитком.       — И ты живой пример этому, — кивнул Влад, приложившись к своему стакану.       — Не совсем, — Братишкин сделал глоток из своего, а затем вновь развернулся к холодильнику, так как заметил там пиццу. Видимо отец заказывал утром, но так как они не встретились на кухне, она пролежала тут целый день. Вытащив коробку, он вынул пиццу и отправил ее в микроволновку. — С этой позиции может и звучит хорошо, когда альфы считают тебя равным, но за такое равенство нужно платить. Я бы предпочел быть бетой. Пусть я бы и ощущал себя нелюбимым ребенком Создателя и входил бы в те несчастные семь процентов бет на Земле, но мне явно жилось бы куда спокойнее.       — Тогда ты бы не был собой, — тут же возмутился Шоколадка. — Ты бы не дрался так, как могут только самые крутые альфы-старшеклассники. И там за школой, меня бы никто не защитил. Нашей дружбы бы не существовало, — возбужденно произнес Владик. А Вова всерьез задумался. Микроволновка минорно дзинькнула в тишине.       — Иногда… — тихо начал Шоколадка, сжимая вспотевший от холодного напитка стакан. — Иногда все идет так, как должно быть, потому что за одними событиями тянутся другие. Из этого складывается наша жизнь: последовательные принятия решений. Даже когда мы ничего не выбираем — мы принимаем решение ничего не выбирать. А иногда, выбирают за нас… — на последнем слове он сорвался и вновь прижал ладони к лицу, начиная беззвучно плакать. Вова обошел его и обнял со спины, сомкнув пальцы на его мягком пузике. Ему изо всех сил хотелось помочь, но он был совсем нагой в плане отношений и омег. Альфы-отцы никогда на отношения не жаловались, да у них будто и не принято обсуждать неудачи, только великолепные романтические похождения или одинокие холостяцкие будни, третьего не дано. Шоколадка удивительно быстро успокоился, он будто что-то скрывал от Вовы, словно уже решил все для себя и теперь его печалят не столько мысли об Андрее, сколько о принятом решении. Но расспрашивать Братишкин не решился, Влад сам расскажет, когда будет готов, он был в этом уверен. Разделавшись с пиццей, они отправились обратно в комнату. Вова прилег только на минутку, закрыл глаза, когда хихикал над глупой шуткой Владика про карточную игру. А проснулся он уже на полу. Рядом лежал Шоколадка, пуская во сне слюни на пол. Приподнявшись, Вова ощутил, как затекла шея, в этот же момент приоткрылась дверь и к ним заглянул Хард. Он продемонстрировал меню-брошюру из доставки и одними губами произнес: «Завтрак» Вова понятливо кивнул и мельком взглянул на спящего друга, поднял взгляд на отца. Альфа тыкал в блюда пальцем, а Братишкин кивал на нужных позициях, надеясь, что Владик оценит его выбор. Утвердительно кивнув, Хард тихонько прикрыл за собой дверь. Вова тихо стянул подушку и одеяло. Пытаться приподнять Шоколадку Братишкин не стал, поэтому только укрыл его, сунув подушку под свою голову, он погрузился в сладкий сон. Проснулся Вова под звуки чавканья. Открыв глаза, он увидел Влада, который на секунду остановился, так и не донеся ложку с крем-супом до рта.       — Ох, я надеюсь, что ты любишь завтракать салатом, — произнес он, быстро отправляя содержимое ложки в свой рот, при этом довольно жмурясь. Этот день начинался в шаге от идеального, а таковым его могло сделать сообщение. Всего одно, но проверив телефон, Вова ничего нового там не обнаружил. Потому поспешил принять сидячее положение, иначе ему на завтрак действительно мог остаться один только салат. Так как это было воскресенье, Вова предложил продолжить кутеж, хотя бы до вечера и Влад согласился. Они решили пойти по старому плану, только с конца и отправились в компьютерный клуб. Было всего девять часов, а в клубе уже не меньше семи человек, включая администратора. Взрослые альфы в воскресное утро, в месте для респауна задротов, казались ему весьма подозрительными. Эти здоровые парни, которые сидели в самом конце, за угловыми компьютерами, кажется, даже не играли. Братишкин не позволил Владу сесть близко к ним, и они заняли места почти у самого выхода, так, что чуть подавшись назад, можно было увидеть худенькую спинку омежки-администратора в коридорчике. Влад ничего не заподозрил, поэтому Вова незаметно принюхался, ему показалось, что он знает одного из тех парней, если не лично, то в одной из массовых потасовок они могли бить друг другу рожи. Шоколадка запустил игру, начиная о чем-то болтать, но Вова его не слышал, он почувствовал знакомые феромоны. Послышалось неразборчивое щебетание администратора, после чего были шаги, и Братишкин сделал вид, что крайне заинтересован происходящим на экране Влада. Но как только двое прошли мимо, он тут же обернулся и увидел светлые волнистые волосы, он знал этот затылок, потому что лично вцеплялся в него пальцами. Знал этот запах, потому что помнил, как ноги подкосились перед сильным альфой, но один пропущенный удар в нос все исправил. Это был младший брат беззубого и если верить его рассказам, то этот блондин барыжил страшной наркотой. Братишкину резко захотелось уйти и увести Шоколадку подальше от этих людей, но не успел он и слова сказать, как вдруг раздался грохот и возглас:       — Всем на пол, полиция! — все в том углу повскакивали, а Вова наоборот машинально пригнулся, заставляя и Влада. Одним из бугаев оказался Харебин, тот самый альфа, который был напарником у Карпова, но без форменки и с растрепанными волосами он его просто не признал. Остальные альфы полицейскими не были, так как двое сразу же набросились на него, а остальные перебежали на сторону Вовы с Владом. Их разделяли метров двадцать, не меньше, но Братишкин успел протолкнуть Шоколадку под стол прежде, чем на него навели пистолет. С улицы звучала полицейская сирена. В коридорчике истерично вопила омега. Из-за заложника, Артем перестал сопротивляться и у него отобрали оружие, заломив руки и уткнув лицом в один из столов. Вова замер, глядя как улыбающийся блондин целится в него глоком. Братишкин бывал в драках, но боевое оружие направляли на него впервые, хуже всего было то, что перед ним стоял сверстник, пусть и в окружении явно более взрослых альф.       — Возьми свой телефон, набери 112 и скажи, чтобы наряд, вызванный на эту улицу, отогнал свои корыта и заглушил сирены, мы тут надолго, — почти мурча произнес белобрысый, обращаясь к Братишкину. Вова сначала не понял, он метнул испуганный взгляд в сторону полицейского, но его не было видно из-за перегородки. Артема держали двое, третий давил в голову его же табельным. Раздался выстрел, пуля пронеслась в нескольких сантиметрах от уха Вовы, а администратор позади вдруг резко затих. Братишкин боялся обернуться, но он слышал, как всхлипнул Влад у его ног под столом.       — Визгливая сука, поэтому я и не могу терпеть омег, — с отвращением произнес блондин, вернув мушку на Вову. — Но у тебя есть шанс, ты ведь альфа, не так ли? И вдруг Братишкин ощутил недоброе напряжение внизу живота.