Варварячьи свитки

      Руд двигался вслед за нордами, тяжело вздыхая.       У него на руке висела — почти буквально — остроухая талморка.Она тяжело переносила путешествие пешком, особенно после такого тяжёлого отравления. Не восстановилась ещё, а лечить её на совесть не захотел сам парень. Посчитал опасным, что заказчица, даже имени которой никто из нордов не знал, узнает о его неоспоримом мастерстве. Его братья по оружию в этом походе считали примерно так же: не стоит рассказывать всем желающим, что в их группе есть довольно умелый целитель.       — П... Привал, — выдавила из себя женщина.       — Ещё несколько часов идти, э...       Запнувшись со словами, Руд посмотрел на талморку, что вытаращила на него свои глаза с огромной оранжевой радужкой.       — Не знаю, как зовут, — пояснил он устало. — Идти нам долго, вестимо. Терпение окупится спокойным проходом. Мёртвые не выйдут испытать идущих.       — О чём ты говоришь?       — Старая легенда, — начал рассказывать Руд, продолжая тянуть слабую эльфийку вперёд. — Конунг Крах Безмолвные Воды был похоронен здесь вместе со всей своей дружиной. Хускарлы и простые воины, ярл Вудрид и его дружина... Под полутысячу воинов. И предчувствие у бывалых совсем нехорошие...       Руд помогал эльфийке, хотя ему стоило бы держаться от неё подальше.       — Не бывал здесь никогда, — продолжил Руд. — Испытывает сердце страхом это место.       — Но здесь же ходят десятки людей чуть не ежедневно!       — Хм... Ты, колдунья, вестимо, не обратила внимания, потому как плохо тебе. Это не совсем Белый Проход. Мы его обходим, чтобы тело твоё сберечь. У нас говорят, что Тёмное Братство не остановится, пока не убьёт того, кто заказан. Сюда оно не сунется, растворимся мы в хладном тумане, и выйдем значительно восточнее.       Руд подумал и добавил, чтобы эльфийка слушалась.       — Если дойдём. Шансы половинные. Как разумеешь, хитроумная эльфа, стоит наших проводников дёргать и отворачивать сейчас?       — Не пойдёт? Фанатики Ситиса... Ох-х, — женщина схватилась за живот, — мне нужно... отлучиться.       — Стур! — громко сказал Руд. — Остановитесь отрядом.       — Дружина, стой!.. Что там?       — Что за профан меня лечил? — продолжала вздыхать талморка. — Ни знаний, ни умения...       Остроухой, по общему уговору, сказали, что купили противоядие у проходящего мимо колдуна из бродячих, ничейных. Что именно он её вылечил, так и не представившись.       — Испражняться пойдёт эльфа, дайте время, — Руд немного обиделся.       — А-а-а. Ну, ладно.       — Тс-с! — цыкнула эльфа, она даже хотела отойти от Руда подальше, но не смогла — чуть не упала.       Норды шли по скользким заснеженным скалам уверенностью своих больших кораблей. Шли в обход наезженного тракта, по своим горным тропам, которые знали лишь сами. Даже Руд не понимал, куда они идут. Но поскольку большая часть винтерхолдских стражников либо разбойничала в свободное от вахты время, либо наёмничала, пятеро из десяти идущих в Сиродиил знали эту местность.       — Там мы с Видаром останавливались, — указал воин на пещеру. — Только с виду пещера, внутри гробница нордская. Предки тогда не вставали, не злились. Только и не трогали мы их золото.       — Лучше не стоит, успеем за сегодня до Разбитого Камня дойти.       — Тоже так думаю.       Руд передал талморку Воину, что в тяжёлых доспехах скрывал лицо и имя, с трудом разогнулся, хрустнув спиной.       — Устал.       — Оно и видно, Длинный Язык, — прогудел воитель шлемом. — Она ж сама не идёт — ты её просто тащил. Давай, остроухая, перебирай корявками! Иначе с армией мертвых биться придётся, среди них и языки были. Разотрут в пыль.       Была его очередь пробиваться через снег.       Воинство успело к Разбитому Камню — большой скале, расколотой словно топором большущего великана, — вовремя, до заката. И начали убирать и обновлять лагерь сразу же, без всякой раскачки, осматривать маленькую площадку, проверяя стоит ли останавливаться, или всё-таки вернуться к гробнице — горы не стоят на месте. Они двигаются постоянно, ломаясь сами и круша всё, что попадётся им на пути.       Где-то нужно было подновить деревянный щит от ветра, прикопать и поставить новый столб заместо сгнившего, где-то починить хижину, устроенную между камнями. Очаг очистить, поставить котелок и набить в него белоснежной холодной влаги. Поставить кипеть.       — М, — промычал один из воинов, — а кто готовить всё будет?       — Я, — тут же вызвался Руд.       После знакомства с опытами Джа`Неки парень не доверял готовку никому. Чуть не отравился! А ещё не понимал, почему к нему так часто начал обращаться добрый мастер Толфдир. Руд был уверен, кошару не отпустили искать знаний и оттачивать умения дальше, а аккуратно натолкнули на такие мысли... пусть кому-нибудь другому готовит. Хоть бы и императору.       — Мне кое-что не нравится, други, — наконец, ходивший туда-сюда ветеран успокоился, сел рядом с искусстводействующим — без сомнения, готовить хорошо — это настоящее искусство, — Рудом, и начал говорить, размышляя вслух. — Смотрите, стоянка наша заснежена, откапывать пришлось кое-что. Вещи нетронуты. И пока всё в порядке. Но, мужи, разве не должно быть здесь хоть несколько наших знакомых? Глодрин ведь тут совсем поселился, его всё устраивало. Где этот босмер мелкий?       — Уже думал об этом, — согласился с ним другой воин, — и кажется мне, что если они к ночи не вернутся — нам надо готовиться к битве.       — Давайте посуду, — сказал Руд равнодушно. Ему было всё равно, кто там и кого. Кто пропал — так же. Ему было нужно как-то незаметно для зелёной эльфийки сделать защитный круг от нежити. А оранжевые глаза в последнее время слишком внимательно на него смотрели.       Вот зельевар из Руда был посредственный, а повар — лучше он не знал. И никто в Винтерхолде не знал. Всё почему? Потому что он очень много изучал убоину, а так же живых домашних животных. Именно эти знания с целой энциклопедией алхимических трав, вызубренной на зубок — не всю, на самом-то деле, а только лишь то, что по его специальности, — помогали магу рождать на свет шедевры от котелка. И потому, когда он услышал ошеломлённые вздохи от тех, кто его стряпню ещё не пробовал, то ничуть не удивился. Даже слегка ошарашенному вздоху остроухой.       — Хаскин! Там в получасе хода трупы лесных эльфов лежат. Один опознать невозможно, только то, что мелкий, а второй твой друг, похоже.       — Да мы уж поняли...       — О. Может, тогда вы видели в гробнице тело талморских солдат с их же колдуном?       Норды выругались на разные лады. Большая часть тут же поднялась, побросав плошки с едой, и начала строить примитивные деревянные преграды. Другие просто осматривались, ели, не торопясь, — эти самые опытные, насколько Руд мог понять по разговорам. Они и другим не мешали.       Отвернувшись ото всех, ел и Воитель. Немного расстроившийся таким пренебрежением к его готовке, Руд подсел к мужчине.       — Сяду рядом, смотреть не буду.       — Садись, — разрешил хриплый голос его, неприятный.       — Что думаешь? — сидя спиной к спине, они смотрели в разные стороны.       Дыхание вырывалось с парком. В голове Руда было на удивление спокойно. Он совсем не переживал, даже чувствуя грядущую битву.       — По всем правилам перед рассветом нападут. Но уверен, что всё окажется сложнее: не в собачью вахту, а чуть раньше, когда устанет стража.       Воитель рассказывал это слишком спокойно. Казалось, что он впал в какую-то странную медитацию. Безэмоциональность его Руда немного насторожила.       — Это нормально, что мы такие спокойные перед боем? — отбросив поэтичный слог, Руд спросил у воителя.       — И что теперь, не есть? Дрожать, как заяц?       — Не знаю. Мне кажется, что все тут слишком спокойные. Никто даже не предложил уйти. Просто готовимся.       Сказав это, Руд вдруг подумал, что стоило бы себя ущипнуть. Но это не очень помогло. Даже несколько сильных щипков не избавили его от странного состояния.       Внезапно сильный подзатыльник чуть не бросил его лицом в снег. Даже в глазах на миг потемнело. А затем он начал чувствовать. Тревогу. И начал справляться со страхом.       — Кости Шора! — тихо выдохнул он.       — Ты чего? — отвесивший ему подзатыльник Воитель одел маску на шлем и повернулся к Руду. — Спишь ведь, это и так понятно.       Подхватив булаву воина, Руд несильно ударил его — так и не дёрнувшегося с места — по голове. Вернее, по шлему, рукой бы вряд ли получилось — а так лишь небольшая вмятина.       — Ах, ты мелкий... Что?       — То! — выдохнул Руд сквозь зубы. — То, что среди предков так же были маги, и не слабые! К бою, дружина!       Руд крикнул, но никто даже пальцем не пошевелил. Так и продолжали спокойно работать и есть. Сплюнув, Руд схватил эльфийку за плечи.       — Как зовут?       — Валенсия, — ответили ему совсем равнодушно.       — Понятно.       Раньше она отказывалась называть своё имя.       — Какой странный сон, — вдруг сказала Валенсия. — Странно, всё будто наяву, но всё равно сон...       Руд дал ей пощёчину. Резко расширившиеся глаза подтвердили, колдунья так же была очарована чем-то.       — Воитель, воинов встряхни, пусть воспрянут духом!       — Сделаю, Длинный Язык. Подъём, твари на ходу засыпающие!              — Сделала, колдунья ушастая? — воины интересовались у Валенсии не просто так. Стряхивать с себя наваждения становилось всё сложнее. Один из самых опытных, отчаянных рубак... просто уснул на посту, не смотря на то, что ситуация была страшной.       — Не торопи меня, так быстрее не получится!       Ещё в постоянном дёрганьи магички был другой смысл — чтоб она работала, а не сидела, в ожидании своей участи, думая, что всё округ сон.       — Какое жуткое... — другой норд прогундосил и заткнулся на полуслове. Начал раздаваться храп.       Пинок, очень болезненный. Вскрик.       — Да чтоб вас тролли мостовые жиром обмазали! — выдохнул боец, несколько раз дал себе по щекам и крепче сжал оружие.       — Это не от места, — наконец, сделала вывод эльфийка. — Источник где-то... где-то там!       Воины переглянулись, когда колдунья показала сторону.       — Идти смысла нет, мы вялые, как речи одного политика из имперской канцелярии... — вздохнул Стур.       — Сидеть — тоже, — резонно ответил ему сосед по укрытию.       — Я пойду, — Руд закусил губу. Конечно, не большой героизм его на это сподвиг. Просто он, как маг Восстановления, чувствовал себя лучше всех. — Поставите мне кружку после, аль песню сложить попросите у барда какого.       Он может магически нагрузить свои надпочечники*, заставляя их вырабатывать адреналин ударными темпами. Может. Но для этого лучше отойти подальше от колдуньи талморской.       Это не должно дать ему уснуть, приведёт сознание в боевую готовность.       — Я с тобой, Длинный Язык. Усну — дай мне пинка, — сказал Воитель.       — Уверен?       — Конечно. Не хочу окоченеть на морозе...       Руд кивнул.       — Тогда идём. Больше не надо. Держитесь, други, смотрите в оба и сердца готовьте к битве. Не вернёмся коли, переживите эту ночь.              Руд с Воителем шли дальше, под тяжёлый стук сердца мага, в сторону, куда и двигался отряд нордов.       В этой местности было мало, совсем мало растительности и почти нет живности, даже коз. Только труп одной, что они нашли на своей дороге.       — Нежить, значит.       — Угу, — согласился с Рудом Воитель. — Что скажешь, малец? Выдюжим?       — Судя по всему, древний колдун встал, дабы покарать талморцев. Они к нему в гробницу заявились... Значит, что-то точно сможем. Только тебе предстоит быть очень быстрым, брат по оружию. Заклятия его я постараюсь заблокировать своими оберегами.       Сколько ещё продержится его сердце и насколько хватит магии? Руд не знал точного ответа на этот вопрос. Он только думал, что найти мага стоит побыстрее. И потому магия меняла его глаза, позволяя видеть нежить.       Которой не было вблизи. Вообще никакой. И это злило и вселяло полнейшую неуверенность — чем злило добавочно.       — Прячется.       — Я заметил, — хмыкнул Воитель.       — Прекрати меня... — Руд хотел сказать что-то, но после задумался. Почему он выплеснул свои эмоции именно на Воителя.       — Рот закрой, салага, или я тебе голову проломлю.       — Воитель? — удивился он. А затем понял — магией иллюзии мужчину вводят в бешенство. И тот уже взял в руки булаву, снял её с пояса. Руд, быстро оглядевшись, побежал. Он на ходу шептал заклинания Каменной Плоти, а затем собирался вновь проговорить скороговоркой Обнаружение Нежити, но тут же получил тяжёлый в спину, от которого хрустнули, но не сломались рёбра.       Упал, взрыв снег головой. На него сверху набросился воин в тяжёлом доспехе. Он бил его руками, не позволяя подняться, а Руд, уже жалея, что взял его с собой, бил в ответ. Каменной Плоти надолго не хватит!       Один, особенно тяжёлый удар, чуть не выбил из Руда духа. Но он ответил, пока боец пытался отдышаться, заклинанием Искры.       — А-а-а-а! — вскрикнул мужчина.       Руду так же досталось, но он-то был готов к такому. Поднялся и, подхватив Язык, побежал по склону. Мельком он увидел его, всё-таки, этого мага, этого летающего в воздухе драугра.       Он бежал изо всех сил, готовя оберег, самый сильный из всех, что знал. И нежить всё-таки кинула в него первое огненное заклятье. Взрыв разбил защитную пелену, немного оглушил упавшего в снег Руда. Но тот быстро подобрался и настиг мёртвого мага у самого обрыва. Он специально летал там, и если бы Руд промахнулся, то упал бы с десятиростовой скалы.       Один удар. Всего один удар. Нежить издала страшный, скрежещущий смех, а затем рассыпалась.       Сзади на Руда набросился Воитель, и они вместе полетели вниз.              Две фигуры стояли над Рудом, у которого было мутно в глазах. Призрачные, просвечивающие деревьями насквозь, они склонились над ним, и что-то обсуждали. Казалось, язык их был древним нордским, но почему-то парень хорошо понимал, что ему говорят.       — Пойдём. Он не с нами.       — Да, пойдём. Прости, малец. Я не хотел.       Заклятие далось с большим трудом и всего одной несломанной рукой. Выплюнув поднявшуюся из лёгких кровь, Руд с усилием сел.       Небо уже давно было светлым, а солнце осветило нагорье.       Рядом лежал бездыханный воитель.       — Проклятье! — выдохнул рыжий маг, и откинулся обратно в снег.              Группа нордов, сопровождающих переодетую талморку уверенно шла на юг, в Бруму. Они даже сумели обойти пограничные заставы, не налетев на имперских солдат. Среди бойцов был только один, носящий тяжёлый доспех под язвительные смешки остальных.       — На тебе эта броня, как на борове седло, Длинный Язык.       — То ведомо мне!.. — огрызнулся он. — Продам в городе. Не в мешке же волочь её, на спине всё одно!