adversa fortuna

— Не строй из себя дурака, мы оба знаем, о чём я. — Фобос непринужденно разглядывал пейзаж за окном, будто видел его впервые. Улицы были не слишком людными, к чему располагал ливень и гремящая где-то в далеке гроза. Эсканору нравилась подобная погода. Что-то в глубине его души замирало в такие моменты, будто ждало нападения, но именно это чувство нравилось принцу, чувство напряжения в ожидании битвы, чувство предвкушения схватки. — Ты — единственный среди этой толпы олухов, кто не теряет свое чувство достоинства, стараясь мне угодить. — Мой господин, — Седрик поднялся с колен. — разве плохо? Вы же сами говорили, что... — Я говорил. — Кивнул Эсканор. — Но знаешь, что меня смущает? — С этими словами он повернулся к лорду и посмотрел ему в глаза. — Только последний кретин меня не боится. — Я боюсь вас, мой принц. — Седрик склонил голову. Тон, с каким он произнёс эту фразу, звучал так надменно, как звучат слова "Я абсолютно безоружен" из уст человека, целящегося тебе в затылок. Фобос вскинул брови, а затем довольно улыбнулся. — Сложно найти кого-то, кто не боялся бы психопата у трона. — Лицо принца в то же мгновение исказилось в негодовании. — Не поймите меня неправильно, мой принц, я уважаю вас, но... — Но? — Но у вас нет никаких навыков управления государством! Вас к этому не готовили! — Какие навыки нужны, чтобы командовать тобой и кучкой таких же кретинов? — Ваша власть не легитимна, народу нужна принцесса, а не принц! — Интересно, как народ посмотрит на младенца в качестве правителя? — Ваши силы ничтожны, мой господин. Они не развиты... — Зато у меня развиты мозги. Я знаю, как выкрутиться... — Да ни черта ты не знаешь! — Фобос замер от неожиданности. Прежде Седрик не позволял себе такой дерзости и уж тем более не смел так говорить при нём. Сам лорд, казалось, даже не заметил, что сказал. — Тебя даже армия не поддерживает! Народ голодает, города грабят, Сердце Меридиана пропало вместе с ребенком! Как ты выкрутишься? Скажешь, что принцесса погибла вместе с родителями? Или что ты и есть принцесса? — Седрик сорвался на крик. Он всегда был предан своему государству, он знал, как живут люди вне дворца. Он знал, что Фобос совершенно не похож на свою мать и что ему точно будет плевать на проблемы людей. Он слишком хорошо знал Фобоса. — Что ты скажешь людям? — От бессилия к горлу подступал ком. Больше Седрик ничего не мог добавить, он просто смотрел на принца исподлобья и ожидал, когда тот прикажет страже бросить его в темницу. — Ты... Что ты сейчас сказал? — Эсканор смотрел будто сквозь лорда. Его взгляд был рассеянным, словно ему нужно было все обдумать, словно Седрик задел его своими словами. — Ты слышал, что я сказал. Вы. Вы слышали. — Седрик вздохнул. — Вызывайте охрану. Делайте, что хотите. Вы можете заткнуть меня, но вы не заткнете народ. — Заткнуть? О, нет, дорогой Седрик. Ты подал мне идею... Я не могу потерять такого ценного советника... — Фобос о чём-то задумался и неспешно прошёл вперед, а затем назад. — Я.. Мы... Ты! Ты скажешь это! — Я скажу что? — Ты скажешь им, — Фобос указал на распахнутую дверь балкона, откуда виднелась площадь перед замком, где шумела толпа, — Что девочка никуда не пропала. Скажешь, что я... — он опять на секунду задумался, — что мы её регенты. Прикажи найти младенца. Любого новорожденного, покажем его в качестве доказательства. — А пока они вам верят, будем искать настоящую принцессу? — Во-первых, не мне, а тебе. Верить будут тебе, Седрик. Они знали Вейру и верили ей, а Вейра знала тебя... и верила тебе. — Принц быстрым шагом подошел к балкону. — А во-вторых, я хотел сказать, что мы выставим её больной или мертвой, но твой вариант мне нравится больше. Прикажи искать ребёнка и переоденься, чем быстрее мы убедим этот народец, тем лучше. Седрик поклонился и немедленно вышел. Его шаги были слышны еще несколько секунд, а затем единственным источником шума стали люди на улице. Фобос посмотрел вниз, на неспокойную толпу и вздохнул. Он знал, что обманывает и их, и всех при дворце, и, в первую очередь, себя. Но это осознание ничем ему не помогало. Даже если бы он слёзно поклялся во всех своих грехах каждому, кто сегодня пришёл к дворцу, это не вернуло бы ему родителей. Это не вернуло бы ему всё то внимание, что доставалось ещё не родившейся принцессе. Это не помогло бы забыть то разочарованное лицо королевы Вейры, что навсегда осталось в его памяти. Эсканор подошёл к зеркалу, стоявшему у стены. В отличие от сотни других зеркал по всему замку, это не несло в себе никакого магического потенциала. Те, другие зеркала могли отразить всё, что угодно, но это... Это отражало лишь неказистого, недостаточно высокого для своих лет юношу, на лице которого выражалось презрение. Дело было совсем не в его внешности и не в том, что стеклянная поверхность запылилось без должного ухода, было в этом отражении кое-что, что пробуждало в его душе ненависть. Этим "кое-чем" был старый семейный портрет, висящий позади Фобоса. Позолоченная рама давно поблекла и её не мешало бы почистить, да и сама картина покрылась пылью не меньше, чем зеркало, но принц запрещал всем слугам, убирающимся в этих покоях, прикасаться к ней. Должно быть, они думали, что Эсканор слишком ценит память о своих родителях и боится, что портрет пострадает. Размышления прервал стук в дверь. — Входите. — Фобос повернулся на звук и увидел как в комнату вошел человек в длинном одеянии, низ которого волочился по полу. Его голова была покрыта капюшоном и лица было почти не видно. — Кристаллы готовы, господин. — Человек поклонился и указал на дверь. — Когда прикажете начинать? — Ждите моего сигнала.

***

— Узрите же, люди Меридиана! — Фобос махнул рукой и на балкон вышел Седрик со свёртком в руках. Его тёмно-зелёное одеяние блеснуло в свете вспышки молнии. — Новорождённая принцесса! — Лорд подошёл ближе к краю балкона. — Я прошу перед вами прощения. Вы были обмануты, как и я, как и все в королевстве. Юная наследница жива. Слаба, но жива! Мои и её родители мертвы, и, к сожалению, она никогда не узнает, как сильно они любили и ждали её. Она не сможет увидеть их улыбки в день своей коронации. Но... Она не одинока. У неё есть я, у неё есть Лорд Седрик, у неё есть все вы. Вместе мы воспитаем достойную королеву, сделаем всё, чтобы она выросла, любя свой народ и свою культуру. Я и Лорд Седрик станем её регентами до её тринадцатилетия. До этого момента мы будем оберегать её престол, её магию, её Сердце... — Эсканор достал из кармана небольшой кулон на цепочке и поднял его так, чтобы люди внизу могли всё видеть. Через мгновение амулет засиял. — ... Да благословит наше регентство сила Сердца Меридиана! — Толпа внизу зашепталась, должно быть, люди не верили тому, что видели. Они и не думали утихать, ведь их мир только что перевернулся, однако когда Седрик взял свёрток в одну руку, а другую поднял в верх, все, казалось, замерли. — Имя, мой господин. — Прошептал Седрик. — Имя? — Дайте принцессе имя. — Я? Пусть это сделает народ. — Фобос убрал амулет и подошёл ближе к периллам. — Принцессе нужно имя. Я — всего лишь её брат, но вы — её народ. Как вы назовёте свою правительницу? — Народ снова зашептался. — Эйден! — крикнула девочка, сидящая на руках у матери. — Катора! — воскликнул пожилой мужчина, держащий в руках сигару. — Зиида! — предложила женщина, крепко держащая за руки двоих сорванцов. Предложения всё прибавлялись, люди выдвигали самые разные имена, от традиционно королевских до сочиненных на ходу. — Элион! — поступило предложение от сутулой женщины в дождевике, почти полностью закрывающем её лицо. Народ подхватил его, оно доносилось со всех сторон. — Прекрасный выбор. Отныне, люди Меридиана, ваша принцесса — Элион Эсканор!

***

— Красиво сказали, мой господин. Не удивительно, что они поверили. — Седрик закрыл дверь за ушедшей служанкой. Откуда у вас Сердце Меридиана? — Несложно обмануть дурака... — Фобос сел на кровать, снял с головы корону и положил её рядом. —... но ты, Седрик, не будь дураком. Это пустышка. — Принц вздохнул и посмотрел на Седрика усталым взглядом. — Но оно сияло... — Эсканор достал из кармана кулон и протянул его лорду. Тот подошел к кровати и принялся разглядывать подделку. — Иногда не нужно никакой магии, чтобы заставить стекляшку сиять. Помнишь кристаллы на шпилях башен замка? Я видел пару раз, как они преломляли свет и казалось, будто все они соединены какой-то магией. Всё было просчитано, Седрик, я знал, когда оно, — Фобос кивнул на "Сердце", — засветится. Только теперь нужно искать настоящее Сердце втрое усерднее. Люди полагаются на его силу. — С каких пор вас интересуют люди, мой принц? — Седрик вернул ему кулон и усмехнулся. — С тех самых пор, когда они научились использовать вилы, как оружие. Рано или поздно они узнают правду. — Как долго до вас доходит, мой принц... — Фобос закрыл глаза и лёг на кровать, предпочтя проигнорировать эту фразу. — Я так устал... — Пробубнил Эсканор, укладываясь набок. — Я так от всего устал... — Вы не знали, что лгать так утомительно? — Седрик усмехнулся и, поклонившись, подошёл к двери. — Прикажете уходить, мой господин? — Прикажу остаться. Одному здесь ещё хуже, чем с твоими вечными нравоучениями. — Лорд прошёл мимо кровати к дальней стене и принялся закрывать окна, которые прежде были распахнуты. — Никогда не понимал вашей страсти к постоянным проветриваниям. — Седрик запер очередное окно и оглянулся на кровать. — Прикажете зашторить? — Принц кивнул головой и лорд продолжил неспеша выполнять "приказ". — Принести чай? — На этот раз ответ поступил отрицательный. Когда комната наконец погрузилась в полумрак, Седрик сел на край кровати и убрал корону на её привычное место. — Сними с меня эту ерунду. — Фобос расстегнул несколько пуговиц верхней кофты и вздохнул. Седрик послушно выполнил, как ему показалось, просьбу, и убрал один из элементов традиционного меридианского костюма на спинку кровати. Освободившись от тяжелой кофты, Эсканор переместился на подушки и укрылся одеялом. — Мне уйти? — Лорд хотел было встать, как заметил, что принц сурово нахмурил брови. Собственно, это всё, что он мог заметить, ибо тот почти с головой закутался в одеяло. — Тогда.. я должен просто сидеть здесь, пока вы не уснёте? — Выражение видимой части лица Эсканора стало ещё более суровее. — Ложись. — Куда? — Ну, не на пол же! — Фобос приподнялся, откинул край одеяла и указал на место рядом с собой. — Сюда ложись, башка чугунная. — Седрик не совсем понял, чем это должно помочь принцу, но снял обувь и лёг, куда указал Эсканор. Тот вздохнул и посмотрел на него так, как меридианцы смотрят на проводников, принесших очевидно бесполезное барахло из очередного мира. — Что-то не так, мой господин? — Вот ты мне скажи, ты дома так же отдыхаешь? — Хммм, нет? — Ну так лежи как нормальные люди лежат! — А как нормальные люди лежат? — Как удобно, так и лежат! Фобос снова лёг и укрылся одеялом с головой. За окном во всю бушевала гроза, капли дождя хаотично ударялись о стекло, наполняя покои эхом. Принц на минуту спустил одеяло до шеи и открыл глаза. Взгляд упирался в опущенный полупрозрачный балдахин, сквозь который комната казалось туманной, словно заполненной дымом. Всё вокруг было расплывчатым, лишь одна вещь во всех покоях оставалась идеально чёткой, хотя именно её Эсканору хотелось видеть меньше всего. — Мне страшно. — Принц пытался разглядеть сквозь тонкую сетчатую ткань потолок. — Вы — удивительный человек, мой господин. Впервые вижу человека с вашим именем, который бы хоть чего-то боялся. — Седрик перевернулся на другой бок и посмотрел Фобосу в его, казалось, не моргающие, серые глаза. Он хотел ограничиться просто подбадривающей фразой, но побледневшее от испуга лицо Эсканора подействовало на него как-то по-особенному, оставило след где-то в глубине его души. Именно в этот момент Седрик остро почувствовал отвращение к самому себе. Он знал, что поступил неправильно и знал, что должен был предупредить принца до того, как всё выяснится. Он ненавидел лгать ему, ещё больше ненавидел то, на что обрекает Фобоса и ту участь, что ему уготовлена. Он смотрел в глаза Фобоса и не видел в них той жестокости, о которой говорили люди при дворе, но всё же было в них что-то отталкивающее. — Простите, я... Идите сюда, — Седрик прижал принца к груди. От этого ему стало так противно, что он зажмурился. — Всё будет хорошо. — Ложь. Наглая ложь, отдающаяся болью в груди. И хотя той ночью Седрик был совершенно безоружен, он чувствовал, что вонзает кинжал в спину своего господина.